ВЕНЕЦИЯ. История Венеции. Вячеслав Крашенинников, Венеция – город-музей

 

Вся библиотека >>>

Оглавление книги >>>

 

Научно-художественный географический сборник  / 1985

На суше и на море


 

Вячеслав Крашенинников «Венеция – город-музей»

 

 

Очерк

 

В северо-западной оконечности Адриатического моря, куда стекающие с Альп трудолюбивые реки сносят ил, тысячелетия назад образовалась обширная лагуна. С востока она отгорожена от моря Лидо—узкой полосой земной тверди.

С незапамятных времен в лагуне, на песчаных островах, жили рыбаки, добытчики соли. Лагуна изобиловала рыбой и дичью, но ее не назовешь щедрой матерью—обитатели ее добывали себе пропитание тяжелым трудом. Зато здесь было безопасно — песчаный заслон Лидо сдерживал пиратов, которыми кишело Адриатическое море, а добраться до островов с побережья, не зная здешних топей, было не так-то просто.

В лагуне искали укрытие венеты*, бежавшие с материка от гуннов в V веке и от германского племени—лангобардов в VI веке. На пустынных доселе островах беглецы строили жилища, церкви. Там возникли городские поселения—Градо, Гераклия, Маламокко. Остров Торчелло стал главным торговым центром лагуны—в 639 году его жители воздвигли собор Санта Мария Ассунта, старейший в лагуне, который сохранился до наших дней.

Старинные хроники говорят, что жители лагуны избирали из своей среды вождей. И Орсо Ипато был первым из них, кто принял титул дожа в 726 году. В 811 году резиденция дожа была перенесена на Риальто, самый большой остров в лагуне, который разделяла надвое извилистая протока. На Риальто начали переселяться патриции и богатые купцы, жившие доселе на острове Торчелло. С этой поры и пошел отсчет истории Венецианской республики.

Ранняя Венеция походила на деревянный корабль. Ее дворцы, дома, церкви и мосты были сработаны из дерева. Важным средством передвижения для знати были верховые кони, и даже у резиденции дожа всегда имелись коновязи. На обширных пустырях пасся скот, тянулись сады и огороды. Город часто страдал от огня. И с середины XII века, после страшного пожара, он начал застраиваться каменными домами и церквами.

 

Причал у вокзала

 

В Венеции мне приходилось бывать не раз. От Местре, пригорода на материке, поезд медленно движется по узкому мосту Понте делла либерта на юго-восток лагуны, где затаился город. Мост стоит на 222 арках, и вокруг одна лишь серая, неподвижная вода—не видно ни челна, ни птицы. Справа по шоссе, обгоняя поезд, катят туда же вереницы автомашин.

Наконец поезд втягивается в чрево вокзала Санта-Лючия, и пассажиры покидают вагоны. Пути дальше нет. Автомобили один за другим уходят вправо, к огромной стоянке Пьяцца ле Рома.

Венеция открывается сразу же, как только выйдешь на пристанционную площадь. Перед ступенями площади играет мелкой волной Большой канал. Здесь самое его начало. На другой стороне канала—элегантная церковь XVIII века Сан Симеоне Пикколо с позеленевшим от времени медным куполом. Автора ее, несомненно, вдохновляли формы римского Пантеона. А рядом с церковью—нарядные палаццо (дворцы) Фоскари, Дьедо, Пападо-поли...

У набережной близ вокзала пришвартованы причалы, откуда во все концы лагуны разбегаются вапоретто—речные трамвайчики. А вот и нужный нам вапоретто, маршрут которого пролегает до Пьяццы Сан-Марко, центра города. Куплен билет до Пьяццы Сан-Марко. Вапоретто, осев под грузом людей, в большинстве иностранных туристов, отваливает от причала. Его тупой нос начинает вспарывать тугую зеленую волну.

 

Дворцы на воде

 

Большой канал—главная артерия Венеции. По своей форме он напоминает перевернутую латинскую букву S и пересекает весь город. Длина канала почти четыре километра, ширина—от 30 до 70 метров, а глубина 5—5,5 метра, так что в него могут входить довольно крупные суда. За те полчаса, пока вапоретто идет до другого его конца, Пьяццы Сан-Марко, перед глазами встает тысячелетняя история города в лагуне.

По обеим сторонам канала, примыкая друг к другу, теснятся палаццо—жилища старинной венецианской знати. Это по большей части трех—пятиэтажные дворцы светло-желтого, красного или голубого цвета приятных теплых тонов, которые словно бы подымаются прямо из воды. Фасады их украшают резные мраморные колонны, затейливая лепнина, старинные висячие фонари. Окна завешены жалюзи ярких расцветок, над черепичными крышами подымается лес конусообразных печных труб. Перед многими палаццо высовываются из воды забитые в дно канала красные или синие столбы в цветных полосах и с позолоченными надвершиями. Это причалы для моторок и гондол.

О многом могли бы рассказать дворцы-ветераны, история которых нередко восходит к началу второго тысячелетия. Вот справа—палаццо голубоватого цвета в венецианско-византииском стиле X—XI веков. Оба его этажа забраны рядами стройных колонн. Это Фондако деи турки, в прошлом «штаб-квартира» восточных купцов. Дворец претерпел реконструкцию в прошлом веке, но полностью сохранилась его планировка, отвечавшая нуждам торговых гостей. Их суда причаливали прямо у колонн, а свои товары они складывали на просторной нижней галерее палаццо. Сейчас в Фондако деи турки размещен Государственный музей природоведения.

А слева уже подымается из воды Ка'д'Оро—жемчужина Венеции, изящное трехэтажное здание в характерном венецианском стиле XV века. Ка'д'Оро означает в переводе «золотой дом», и действительно, когда архитекторы братья Дж. и Б. Бон построили его в 1440 году для знатного жителя города Контарини, дворец блистал золотом. В золоте были лепные украшения на фасаде, зубчатка на карнизе. Дворец полностью сохранил свой первоначальный облик аристократического жилища XV века, и по нему можно судить о богатстве его хозяина-патриция и о том, какие изменения претерпел за два века уклад жизни местной знати. Следующий хозяин мог быть богатым купцом, но поскольку его торговая контора находилась теперь у моста Риальто, своеобразной торговой биржи той эпохи, то нижняя галерея палаццо, где хранились товары, стала вдвое меньше. Жизнь семьи как бы отодвинулась в глубь здания, в окруженный галереями внутренний двор с каменным резным колодцем. Последний владелец Ка'д'Оро передал его государству, и сейчас в нем обосновались музеи восточного и современного искусства.

Таких великолепных палаццо в городе около двухсот! Строительство их было сопряжено с немалыми трудностями. Все нужно было везти с материка. И на протяжении столетий плыли к Венеции парусные барки, груженные кирпичом, черепицей, мрамором и прочими строительными материалами. Чтобы обеспечить надежную основу для будущего палаццо, строители укрепляли болотистый грунт по берегам Большого канала, вгоняя в него дубовые сваи. На сваях вязали прочную деревянную платформу, и лишь тогда каменщики принимались за кладку фундамента. Лес рубили в предгорьях Альп. Бревна сплавляли по реке, затем вязали плоты и гнали их к месту строительства. Между прочим, судя по некоторым источникам, дерево для свай заказывалось и в России. Вероятно, это был наш северный лес, и его вывозили морем из Архангельска.

Венеция в буквальном смысле слова стоит на сваях. В 1840 году, когда строили мост Понте делла либерта, соединивший город с материком, в дно лагуны было забито 75 тысяч свай!

 

Центр торговли

 

Миновав пешерию—рыбный рынок, вапоретто поворачивает вправо, и перед глазами возникает знаменитый мост Риальто. Этот мост, тысячекратно воспроизведенный на картинах, медальонах и сувенирах, стал символом Венеции.

Ранее в понятие «Риальто» входили все острова, на которых расположена Венеция, но постепенно это название стало означать лишь участок суши по берегам Большого канала, где исстари сложился важнейший рынок жителей лагуны. В XII веке здесь был построен деревянный мост взамен паромной переправы, который называли «мостом картароло», так как за переезд по нему через канал с купцов взимали налог в размере монетки картароло. Его подновляли и чинили до тех пор, пока он не провалился под тяжестью бесчисленных зевак, собравшихся на нем поглазеть на роскошную процессию маркизы Феррары, которая прибыла в город с визитом. И тогда решено было возвести каменный, более надежный мост.

Чести построить его добивались многие знаменитости, в том числе Микеланджело, Сансовино и Палладио—именитый архитектор из Виченцы. Но синьория (правительство) выбрала в конце концов проект Антонио да Понте, который и приступил к работам в 1588 году. Строительство продолжалось четыре года, и мост вышел на славу.

Риальто, одноарочный мост, смело перекинут через канал. Длина его почти 50 метров, ширина—22 метра. Богатые купцы и ювелиры тотчас же застроили его своими магазинами, лавками. По соседству сосредоточились филиалы банков и крупных фирм, конторы богатых купцов. Здесь же была казна республики. Рядом с мостом Риальто по сей день можно видеть Немецкое подворье— четырехэтажное здание, где некогда вели дела немецкие купцы. Их особо интересовали драгоценные товары, прибывавшие на венецианских кораблях из стран Востока. Кишели торговым людом Винная и Угольная набережные, где совершались оптовые сделки. И сейчас у Риальто сосредоточены магазины и лавки, где можно купить по умеренным ценам одежду, пряжу, сувениры, кожгалантерею, овощи и фрукты. И сейчас тут не протолкаться в базарные дни.

Вапоретто выплывает из-под мощной арки Риальто, и вновь теснятся по берегам канала палаццо, одно краше другого: Ка'Фос-кари, палаццо Грасси, Ка'Резонико. Два последних построены в XVII—XVIII веках и свидетельствуют о дальнейших переменах во вкусах и образе жизни венецианских богатеев. Нижней галереи для товаров у них уже нет—ее место занял парадный подъезд, от которого ступени нередко уходят прямо в воду. В былые времена хозяева высаживались из гондол на крылечки и через изящно зарешеченные двери попадали во внутренний просторный двор, где по стенам вился плющ, росли в кадках деревья и цветы, журчал фонтан. Во многие палаццо можно въехать прямо на гондоле через арчатые ворота. Потомки знатных патрициев давно вымерли или обеднели, и их роскошные палаццо заняты сейчас под различные государственные учреждения.

Кое-где по берегам канала виднеются церкви со стоящими отдельно от них кампанилами—колокольнями. На уютных набережных продают в сувенирных лавках всякую всячину, сидят под яркими зонтами туристы из разных стран и с интересом наблюдают за кипящей вокруг жизнью города.

 

Черные лебеди Венеции

 

Среди толкотни вапоретт, катеров и грузовых барок по зеленой воде Большого канала, среди разбитых на тысячи мозаичных кусков отражений палаццо, по всем направлениям неспешно скользят гондолы.

Гондола—элегантное суденышко, рассчитанное на плавание в спокойных водах лагуны. Длина ее И метров, а ширина—около 1.4 метра. Сильно приподнятые корма и нос обеспечивают ей хорошую поворотливость. Нос ее украшает некое подобие большого железного гребня с направленными вперед зубьями. Первые упоминания о гондоле встречаются в хрониках XI века, в те далекие времена ее использовали во время торжественных церемоний и праздников на воде.

При строительстве гондолы мастера пускают в дело восемь сортов дорогой древесины, позолоту и другие материалы, и вышедшее из их рук суденышко похоже на дорогую игрушку. Приглядевшись хорошенько, вдруг с удивлением обнаруживаешь, что корпус у нее заметно выгнут влево. Такова традиционная лодочная архитектура» в лагуне. Вся гондола отделана черным лаком, и черный цвет приятно сочетается с позолотой, алыми драпировками сидений. На гондольере — белая рубаха или тельняшка, соломенная шляпа с цветной лентой на тулье. Он стоит позади пассажиров на специальном коврике и работает веслом, упираясь его валиком в изогнутую уключину. «Черные лебеди» — так любовно называют венецианцы свои гондолы.

Словом, в наши дни это идеальное средство для совершения неторопливых прогулок по каналам Венеции, созерцания ее красот. Но это не всегда так...

В первое воскресенье сентября на Большом канале состоится так называемая «регатта сторика»—праздник на воде, знаменующий собой окончание туристского сезона. И «гвоздем программы» в этом празднике является гонка гондол! В этот день набережные заполняют тысячные толпы народа, обитатели палаццо вывешивают на перилах балконов и на подоконниках яркие коврики, красные полотнища. Регату возглавляет восемнадцативе-сельная барка с судьями, за котррой следуют «биссоне»— небольшие двухвесельные суденышки самых причудливых форм, от китайских джонок до сказочных морских чудовищ. «Биссоне» раскрашены в яркие цвета, на носу у них позолоченные фигуры. Все участники регаты—судьи, гребцы, барабанщики, герольды разодеты в блестящие одежды XVIII века. У палаццо Ка'Фоскари судьи ожидают прибытия участников состязания, которым нужно преодолеть семикилометровую дистанцию от Лидо до вокзала Санта-Лючия и обратно до Ка'Фоскари. Победителям вручаются призы — флаги Венецианской республики...

 

К набережной Моло

 

Канал становится чуть пошире. И справа вдруг возникает гигантский голубоватый купол церкви Санта Мария делла Салуте (XVIII в.). По решению сената от 22 октября 1630 года она была воздвигнута в знак благодарности святой деве Марии за избавление города от страшной эпидемии чумы. «Черная смерть» унесла тогда в могилу 47 тысяч жителей Венеции!

Вапоретто делает тут предпоследнюю остановку, и можно хорошо рассмотреть церковь. У нее могучий корпус, величественный портал. Купол подпирают большие каменные «барабаны» со статуями святых: Из недр церкви доносятся звуки органа, и из дверей выходят девушка в белом, нарядно одетый парень и толпа мужчин и женщин всех возрастов в праздничных костюмах. Нетрудно догадаться, что это венецианская свадьба. Всю компанию ждут моторки, причаленные у самых ступеней церкви.

За Санта Марией делла Салуте правый берег Большого канала обрывается крутым корабельным носом. На башенке крайнего арчатого здания две коленопреклоненные фигуры держат на спинах земной шар со статуей Фортуны. Это Пунта делла догана—старая таможня. Впереди распахивается широкая перспектива канала Баччина Сан-Марко, но вапоретто круто поворачивает влево, к набережной Моло, к Пьяцце Сан-Марко. Пора сходить на берег!

 

Под эгидой Фортуны

 

В X—XI веках Венеция быстро набиралась сил. Ее предприимчивые капитаны уходили на своих кораблях все дальше в Адриатическое, а потом в Средиземное море. Они добирались до стран Леванта (Ближнего Востока), до северных берегов Черного моря, привозя оттуда богатые товары. Все мощнее становился боевой флот республики. В морском сражении при Дураццо венецианские галеры разбили флот норманнов, которые тогда владели Нижней Италией и стремились перекрыть проход между Адриатическим и Средиземным морями. И за эту услугу Алексис Комнин, император Византийской империи, в которую номинально входила и Венеция, открыл перед венецианскими купцами важнейшие порты Востока, освободив их от уплаты налогов и пошлин.

Но купцы не попомнили добра. В 1201 году Венеция подрядилась за 85 тысяч серебряных марок перевезти на своих галерах в Египет французских рыцарей—участников четвертого крестового похода за «освобождение от неверных гроба господня». Это была разбойничья, колонизаторская экспедиция. Дож Энрико Дандоло, искусный политик и интриган, постарался извлечь из этой сделки максимальную выгоду для Венецианской республики. Он натравил крестоносцев на ослабевшую Византию, в результате чего 12 апреля 1204 года был взят штурмом и разграблен Константинополь.

По условиям последующего договора с новой Латинской империей Венеция оказалась наследницей значительной части прежних византийских владений. В узловых пунктах Средиземноморья ей теперь принадлежали крепости, контролировавшие важные морские пути. Ее купцы хозяйничали на огромных пространствах— от Византии до Сирии, Палестины и Египта, добирались через Иран до Индии. Таким предприимчивым купцом был и знаменитый венецианец Марко Поло, совершивший длительное путешествие в Китай.

Венеция становится главным посредником в торговле между Европой и странами Востока. Альпийскими перевалами (Бреннер и др.) она направляет в Северную Европу драгоценные восточные товары: перец, корицу, мускатный орех, камфару, алоэ, ладан Аравии, финики Ливии, мускус Тибета, а кроме того, сандал, камедь и многие другие редкости, которые караванными путями прибывали в порты Леванта из Индии. Из Северной Италии и Германии она вывозит на Восток сухие фрукты, сырой и обработанный металл, строительный лес, пушнину, пеньку, лен. Из лагуны в страны Леванта ежегодно отправляются караваны кораблей с товарами общей стоимостью до 10 миллионов дукатов, а общая выручка от торговли порой превышает два миллиона дукатов.

Морская мощь Венеции была у всех на устах: ее боевой флот насчитывал 300 кораблей с восемью тысячами испытанных моряков. Ее товары перевозили три тысячи торговых судов с 17 тысячами человек экипажа.

Фортуна благоволила Венеции. После разгрома Византийской империи она на целых двести лет становится почти полной хозяйкой Адриатики и Восточного Средиземноморья. Сломлены были основные торговые конкуренты—Пиза и Генуя. Город в лагуне неслыханно обогатился.

 

Обитель дожей

 

Пьяцце Сан-Марко предшествует Пьяццетта (малая площадь). Со стороны Моло ее украшают две мощные колонны из красного мрамора. На левой колонне установлена статуя святого Теодора, первого покровителя города, а на правой — бронзовый крылатый лев, символ мощи и богатства Венецианской республики. Слева Пьяццетту обрамляет великолепная колоннада библиотеки Сан-Марко (Я. Сансовино, 1535 год), а справа высится всемирно известный Дворец дожей.

Дворец дожей огромен, полон торжественности и величия. В XIV—XV веках он неоднократно перестраивался после пожаров, пока не обрел свой настоящий вид. У него два фасада, которые смотрят на Пьяццетту и на набережную. Два яруса фигурных колонн поддерживают его высокие стены, облицованные светло-розовыми и бежевыми мраморными плитками, которые образуют однообразный рисунок из крестов и квадратов. Но это однообразие нарушают огромные сводчатые окна и центральные балконы, украшенные богатой лепкой и статуями. По карнизам кружевной вязью тянется беломраморная зубчатка, придавая махине дворца удивительную легкость и воздушность.

Главный вход во дворец называется Порта делла карта (дверь бумаг), так как здесь в старину сидели скрибы (писари) с бумагой и гусиными перьями за ухом, готовые за мзду настрочить любое прошение или жалобу главам различных ведомств, членам синьории, а то и самому дожу. Порта делла карта оформлен в витиеватом готическом стиле и напоминает вход в храм. Посетитель резиденции дожа заранее набирался здесь страха и трепета. Из ниш в пилястрах на него строго глядели аллегорические изображения различных «добродетелей». Прямо над своей головой он видел крылатого льва и коленопреклоненного дожа Франческо Фоскари. Еще выше, над трехстворчатым окном с золотой решеткой—бюст святого Марка в каменном медальоне. Все это скопление статуй венчало изображение богини справедливости с мечом и весами в руках.

Через Порта делла карта попадаешь во внутренний двор Дворца дожей. За долгие века каждый из архитекторов, которые строили и перестраивали дворец, привносил что-то свое, что-то от своей эпохи. Поэтому два нижних этажа внутренних фасадов дворца оформлены в готическом стиле, два верхних—в стиле ренессанса, а боковой фасад с часами — в стиле барокко. Просторный, выложенный мрамором двор очень оживляют два колодца в виде больших бронзовых чаш на подставках из белого камня.

На второй этаж дворца ведет Лестница исполинов, названная так потому, что ее верхнюю площадку украшают огромные статуи Марса и Нептуна. На этой площадке в присутствии членов правительства и знати короновались дожи после своего избрания на этот высокий пост. Здесь же дож принимал иностранных послов, именитых гостей. К личным покоям дожа ведет крытая Золотая лестница, стены и потолок которой отделаны позолотой и великолепными фресками.

Золотом, гобеленами и благородным деревом отделаны другие помещения дворца. На их стенах и потолках запечатлены в картинах важнейшие события в истории Венеции. Особо выделяются «Морское сражение при Лепанто» художника А. Вичентино и «Победа при Дарданеллах» Пьетро Либери. А в зале главного конюшего таится гениальная картина одного из последних великих художников Венеции, Дж. Б. Тьеполо. На ней изображен могучий старик, вываливающий из огромной морской раковины золотые монеты, драгоценные каменья и алые кораллы перед пухлой дамой в короне и со скипетром, которая полулежит, касаясь ладонью головы льва. Это аллегория называется «Нептун предлагает Венеции дары моря». Однако в ту пору, когда мастер работал над этим полотном, Венеция давно уже растеряла свои заморские владения, на Средиземном море господствовал турецкий флот, а важнейшие торговые пути переместились в другие части земного шара.

Есть во Дворце дожей еще один зал, овеянный мрачной славой,— зал Совета десяти. Совет десяти рассматривал дела лиц, обвиняемых в измене или заговоре против республики. Расправы чинились в полной тайне, с инквизиторской беспощадностью. Попасться в лапы Совета десяти было проще простого—по всему городу виднелись в укромных местах свирепые гипсовые физиономии с разинутыми ртами, куда можно было тайно бросить бумагу с обвинением в заговоре, неуплате налогов или несоблюдении христианской морали. Подозреваемых допрашивали с пристрастием, под пыткой, и их ждали смерть от руки палача или длительное, а порой и пожизненное заключение.

Тюрьма, так называемые «свинцовые кровли», была тут же, рядом. Крыша ее была выложена свинцовыми листами специально с той целью, чтобы увеличить страдания узников. От Дворца дожей к тюрьме через узкий канал Рио ди палаццо был перекинут крытый мостик, получивший в народе название Мост вздохов. Когда осужденных уводили в мрачные недра тюрьмы, то они видели через окна мостика родную лагуну, плывущие по ней корабли, синее небо Венеции. И многие из них горько вздыхали при мысли об утерянной свободе и ожидающих их адских муках.

 

Рай и ад

 

Во Дворце дожей размещались также важнейшие правительственные органы Венецианской республики—Большой совет, сенат, синьория и т. д. Здесь работали секретари, хранились архивы.

Поражает размерами (54x25 м) и пышностью отделки Зал Большого совета (Консильо Маджоре). Тысяча представителей от знатных семей выбирали здесь дожа и других высших должностных лиц республики. Первоначально зал украшали фрески и картины художников старшего поколения—Пизанелло, Фабиано, Карпаччо, Беллини. Однако они почти полностью погибли во время страшного пожара в 1577 году, и нынешние фрески и стенные росписи, среди которых много аллегорий, батальных сцен, принадлежат кисти Веронезе и Тинторетто. Над невысокой платформой, где некогда восседали дожи, во всю ширь стены распахнулась громадная картина Тинторетто, изображающая рай.

 

Золотая шкатулка

 

Рядом с Дворцом дожей, немного выдаваясь вперед, стоит не менее знаменитый собор святого Марка. Пять его больших куполов с византийскими крестами четко вырисовываются на фоне неба. Монументальный фасад с пятью мощными арками украшен золотистой мозаикой, каменной резьбой, изящными беседками и балконами, статуями святых и ангелов. Над арками стоит четверка великолепных золотых коней.

У собора святого Марка долгая и сложная история. Поначалу на его месте находилась придворная часовня дожей, построенная в 829 году для останков евангелиста святого Марка. Через сто лет часовня сгорела, и на ее месте в 1071 году при доже Доменико Контарини вырос приземистый храм с суровым кирпичным фасадом. Перед ним протекал широкий, обсаженный деревьями канал Рио батарио, а за каналом в окружении садов стояла древняя церковь Сан Джеминиано.

Собор преображался с ростом могущества Венеции. Уже в середине XI века дож Доменико Сельво приказывал капитанам венецианских судов, уходивших к берегам Леванта, примечать там все, что могло бы украсить главный храм республики. И приказ этот выполнялся на протяжении веков. Капитаны где хитростью, где силой добывали в далеких краях мраморные колонны, барельефы редкой красоты, предметы церковной утвари. Художественные сокровища рекой хлынули в Венецию после разгрома Константинополя. Оттуда были привезены и позолоченные кони греческого ваятеля Лисиппа, которые потом являлись украшением византийского ипподрома. Уже тогда этим коням было 17— 18 веков! На внешних и внутренних стенах храма появились чудесные мозаики золотистого цвета—над ними работали вначале византийские, потом свои мастера. А с 1308 года пошло в дело цветное стекло, которое начали вырабатывать на соседнем острове Мурано. Купола храма были подняты на большую высоту, фасад украшен сложными арками, отделан мрамором. Добытых на Востоке сокровищ в храме накопилось столько, что он стал похож на золотую шкатулку, доверху набитую драгоценностями. И уже в конце XIII века, по словам летописца Мартина да Канале, во всей Вселенной не было храма, который мог бы сравниться с собором святого Марка по величию и красоте.

Евангелист святой Марк стал покровителем Венеции скорее по политическим причинам. В давние времена, как говорят легенды, он обращал в лоно церкви грешных обитателей лагуны, поклонявшихся языческим богам. И венецианцы решили, что разумнее объявить патроном города «своего» святого взамен святого Теодора, «выходца» из Византии. Поэтому останки святого Марка были похищены из Александрии двумя венецианскими купцами. С тех пор на охряном, хвостатом знамени Венецианской республики фигурировал крылатый лев—символ святого Марка. Правой лапой лев придерживает раскрытую книгу со словами евангелиста, которые он якобы произнес на смертном одре: «Кости твои навечно успокоятся в Венеции, о Марк!» «Святой Марк!» стало боевым кличем венецианцев.

 

На площади

 

Собор выходит фасадом на Пьяцду Сан-Марко, самую большую

площадь Венеции. Она имеет вид трапеции, и размеры у нее

немалые: длина—175 метров, ширина—82 метра у собора и

57 метров—на противоположной стороне. Площадь необыкновен

но красива и является центром притяжения для туристов, кото

рых в иные годы наезжает в город до пяти-шести миллионов

человек!

Архитектурный ансамбль площади сложился на протяжении долгих веков. Слева от собора стоит почти стометровая кампани-ла—колокольня с флюгером в виде ангела, а справа—изящная часовая башня конца XVI века. На фасаде башни—огромные старинные часы, позолоченный крылатый лев, и на верхней площадке установлен большой колокол, в который две бронзовые фигуры уже пятый век железными молотками отбивают быстро текущее время. С севера и юга площадь ограничивают Старые и Новые прокурации—длинные трехэтажные здания XIV— XV веков, где ранее размещались служители собора. А с запада— так называемое наполеоновское крыло, двухэтажное здание в неоклассическом стиле. Здесь сейчас находится городской музей Коррер с великолепными образцами венецианской живописи. Мраморная мостовая на площади оживлена широкими белыми полосами, которые образуют геометрически правильный рисунок.

Все лето, и особенно по праздникам, Пьяцца Сан-Марко полна народа—местных жителей и туристов. Толпы людей стоят перед храмом, разглядывая его замечательную мозаику. Одни, чтобы «сняться на память», взбираются на его балюстраду, рядом с золотыми конями, другие—на часовую башню. Полны покупателей дорогие ювелирные магазины и сувенирные лавки в нижних этажах бывших Прокурации. С тележек продают корм для голубей, которые то и дело с громовым хлопаньем крыльев сизой тучей взмывают над площадью. На вынесенных наружу креслах, которые длинными рядами стоят перед ресторанами, туристы пьют кофе, наслаждаясь праздничной атмосферой Пьяццы Сан-Марко. По вечерам в разных ее углах играют по два-три оркестра.

Сравнив как-то старинную гравюру, на которой венецианцы приветствуют своего нового дожа (он стоит на платформе, на фоне собора святого Марка), я нашел, что площадь ничуть не изменилась за последние три столетия. Не изменилась даже кампанила, которая, как известно, рухнула в 1902 году. Уже через десять лет кампанила, почти тысячелетие служившая венецианцам сторожевой башней и маяком, как ни в чем не бывало стояла на своем прежнем месте. Ее тщательно, по кирпичику, сложили из прежнего материала. И ее колокола—Марангола, Троттьера, Нона, Прегади и Малефичио, как в былые времена, благовестят по праздникам.

 

Русские в Венеции

 

О великолепном городе в лагуне писали Гёте, Шатобриан, де Сталь, Мюссе, Жорж Санд и многие другие поэты и писатели. На улицах Венеции жили и страдали герои бессмертных произведений Уильяма Шекспира. Жизнь города получила яркое отражение в произведениях Гольдони, Казановы и д'Аннунцио.

Довольно обширна литература о Венеции и на русском языке. Ею восхищались, о ней писали многие русские писатели, поэты и журналисты XIX и XX веков. Упоминания о Венеции встречаются в письмах А. П. Чехова, в дневниках и лирике А. Блока, в очерках В. Розанова. П. Муратов посвятил Венеции в своей книге «Образы Италии» самые лучшие, самые яркие главы.

Оставил свои впечатления о Венеции и А. И. Герцен. Он приехал сюда 18 февраля 1867 года и пробыл в городе десять дней. В «Былом и думах» Герцен пишет: «Великолепнее нелепости, как Венеция, нет. Построить город там, где город построить нельзя,— само по себе безумие; но построить так один из изящнейших, грандиознейших городов—гениальное безумие... Один поверхностный взгляд на Венецию показывает, что это—город крепкий волей, сильный умом, республиканский, торговый, олигархический, что это—узел, которым привязано что-то за водами, торговый склад, город шумного веча и беззвучный город тайных совещаний и мер...»

В Венеции завещали похоронить их композитор и дирижер И. Ф. Стравинский, русский театральный деятель С. П. Дягилев, организатор «русских сезонов» в Париже.

 

Колыбель морского могущества

 

Венеция повернута лицом к морю, откуда пришли к ней богатство и слава. От Дворца дожей широкой дугой тянется на восток цепь набережных, оживляемых древними палаццо. У кромки набережных попыхивают дымками могучие буксиры, всегда готовые прийти на помощь швартующимся в гавани или уходящим судам. Переполненные вапоретто уходят к пляжам Лид о, к другим населенным пунктам лагуны. Частые гости здесь белоснежные лайнеры под красным флагом, с серпом и молотом на трубах. Они совершают круизы по Средиземному морю с туристами на борту.

Некогда на набережных кипел торг. Богатые далматские и греческие купцы заключали крупные сделки с местными негоциантами. А те, что победнее, раскидывали палатки из парусины и торговали всякой всячиной. Отсюда уходили в страны Леванта караваны венецианских судов под охраной боевых галер.

Неподалеку находится и арсенал—основа морского могущества Венеции. На верфях арсенала уже в XIV веке строили галеры, выковывали громадные цепи—запирать входы в гавани, отливали пушки, делали ядра и всевозможное оружие. Арсенал непрерывно расширялся, часть его территории уже несколько столетий назад была подведена под крышу. В пору расцвета славы Венеции на верфях арсенала работало до 16 тысяч искусных корабелов, кузнецов, оружейников и прочих мастеров. В случае необходимости с его стапелей ежедневно спускали на воду по галере. А боевая галера—это довольно крупное судно длиной 40—50 метров с экипажем до 400 человек!

Портал арсенала отличается большой пышностью. Считают, что это первая в Венеции постройка в стиле ренессанса (1460 г.). В оружейной палате при арсенале выставлены модели древних судов, галер и парусных кораблей, некогда плававших по волнам Адриатики.

 

Обручение с морем

 

В Венеции отмечалось немало праздников, история которых порой уходит в глубину веков. Таков и праздник обручения дожа с морем, который проводился ежегодно в день вознесения. Им отмечали победу дожа Пьера II Орсеоло над пиратами в 998 году, после которой Венеция стала хозяйкой Адриатики.

Уже в XIII веке дож, теоретически избранник народа, лишился многих своих прав и полномочий. К этому времени он не мог более назначать и смещать высших должностных лиц, распоряжаться финансами государства, иметь земельные владения за пределами города, принимать подношения от иностранных государей и т. д. Всю власть цепко держали в своих руках старинные аристократические семьи Венеции через своих представителей в Большом совете, синьории. Попытки дожа и других лиц захватить власть в республике беспощадно карались—виновных казнили на Пьяццетте между колоннами со статуей святого Теодора и изображением крылатого льва.

Но тем не менее титулы у дожа были пышные, костюмы великолепные. Он являлся народу в отороченной горностаем пурпурной мантии, в красных сапогах византийских императоров и вплоть до XIV века -—в золотой короне. Вся его жизнь, все действия были обставлены пышным церемониалом. И у него была личная двадцативесельная галера «буцентавр».

В день вознесения Пьяццетта и Моло, верхняя площадка кампанилы, балконы Дворца дожей и пьяцц были забиты зрителями. Дож садился в буцентавр и под грохот пушек и приветственные возгласы толпы, в сопровождении расцвеченных барок и гондол отплывал к кадалу Порто Сан-Николо-ди-Лидо, прорытому в песчаной косе Лидо.

Буцентавр являл собой великолепное зрелище. Он весь сверкал позолотой. Над его верхней палубой, декорированной лепниной и пурпуром, развевался флаг республики. Алые полотна флагов свисали с золоченой кормы. Знатные лица в париках и роскошных одеждах сидели под навесом на верхней палубе, а снизу работали гребцы, приводившие галеру в движение с помощью длинных красных весел. У входа в канал совершался традиционный обряд. Со словами «Мы обручаемся с тобой, о море, чтобы вечно владеть тобой!» дож бросал в воду лагуны золотое кольцо. Тем самым как бы скреплялся союз Венеции с морем.

Остатки последнего буцентавра, который был построен в 1728 году, в том числе окрашенная в пурпур мачта, хранятся в оружейной палате арсенала. Великолепный ковчег разрушили французские солдаты, польстившиеся на его позолоту. Случилось это при последнем доже Луиджи Манине, когда к берегам лагуны подошли войска Директории под командой генерала Бонапарта и по мирному договору при Кампо-Формо от 1797 года республика бесславно прекратила свое существование. Наполеон, как известно, был большим любителем собирать редкости в чужих странах, и его эмиссарами был нанесен страшный урон художественным сокровищам, накопленным в Венеции: позолоченных коней Лисиппа и множество картин из частных собраний вывезли в Париж, откуда они были возвращены после падения Наполеона. Однако многие статуи и картины так и застряли в парижских музеях.

От набережных можно проехать на вапоретто до соседних островов Мурано, Бурано и Торчелло. Там тоже есть что посмотреть. На Мурано есть свой Большой канал, забитый моторками, гондолами и прочей мелкой «посудой». Ежегодно здесь тоже проводится своя регата. Остров знаменит своими искусными стеклодувами, которые выделывают знаменитое «венецианское стекло», пользующееся большим спросом. Ловко выхватывая из пышущей жаром печи комочки расплавленного стекла разных расцветок, мастер с помощью ножниц и особых щипчиков на ваших глазах изготовит,  скажем,  традиционный  здешний сувенир — паяца в синем шутовском костюме с пышным желтым жабо и зелеными пуговицами, в черных башмаках; на ладони его руки в белой перчатке—многоцветный стеклянный мячик.

Бурано, рыбацкий поселок, славится необычайно яркой раскраской своих домов, отражающихся в воде каналов, своими знаменитыми кружевами. А в Торчелло есть несколько древних памятников церковной архитектуры. Некогда на этом острове проживало 20 тысяч человек и на нем процветали различные ремесла, сейчас же это скромный рыбацкий поселок, снабжающий Венецию рыбой.

 

Другая Венеция

 

Возвращаюсь обратно, к тому месту, откуда начал свое путешествие. Туда можно добраться посуху либо прямиком, через мосты Риальто и Понте скальпа, либо в обход Большого канала. И тут обнаруживаю, что в Венеции предостаточно «земной тверди». По пути то и дело попадаются площади с церквами, памятниками и декоративными колодцами. Церкви порой очень древние, многие из них строили знаменитые архитекторы Сансо-вино, Палладио, Антонио да Понте и расписывали такие художники, как Беллини, Карпаччо, Джорджоне, Тициан и Тинторетто. Многие улицы напоминают бесконечные базары, так много на них навесов и зонтов, под которыми идет бойкая торговля. В окнах ресторанов дразнят воображение дары Адриатического моря— лангусты, мидии, морские гребешки, кальмары, из которых искусные повара готовят традиционные венецианские блюда.

Но есть еще и другая Венеция—город простых людей, на труде которых держится процветающая туристская индустрия. Рио—второстепенные каналы, эти капилляры города, похожи здесь на щели. Церкви облуплены, дома куда меньше и скромнее. И все равно необычайно колоритны залитые солнцем улочки и крохотные площади, мостики с фигурами святых заступников и угодников, завешенные яркими шторами окна, балконы с сохнущим бельем и ярко-красными цветами.

В рабочих кварталах жизнь идет своим чередом. На «скве-ро»—местной лодочной верфи мастера ремонтируют и строят новые гондолы. С пузатых барок сгружают ящики с бутылками и продуктами, фрукты, овощи. Облупленный, видавший виды «мусорщик» принимает в свою объемистую утробу городские отходы. Сдержанно переговариваясь, спешат куда-то плечистые мужчины. На теневой стороне улицы стоят в раздумье у лотков с рыбой хозяйки, а напротив вылез погреться на солнышке древний старик с широкими натруженными ладонями. Две сестренки, держа с обеих сторон за ручки корзину, бегут за покупками, а мать, высунувшись по пояс из окна, дает им последние указания...

Встречаются в городе лагуны и такие места, где дома совсем запущены и полуразрушены, вода в каналах напоминает жижу в сточной яме. Здесь свили себе гнездо бедность и нужда...

 

 «Венеция родилась из моря, и конец свой она найдет в морской пучине». Это давнее пророчество невольно всплывает в памяти, когда думаешь о дальнейшей судьбе города. Будущее Венеции внушает серьезную тревогу. Море, которое веками несло на своих волнах венецианские корабли с богатыми товарами из стран Леванта, ныне грозит ей гибелью. Все чаще случаются наводнения, и все чаще морская вода затопляет нижние этажи городских построек. На Пьяцце Сан-Марко тогда укладывают специальные подмостки для пешеходов. -Под страшной угрозой оказываются палаццо—эти великолепные памятники зодчества, свидетели стольких событий. От сырости страдают бесценные художественные коллекции в городских музеях и частных собраниях. Жизнь в городе бывает парализована.

Еще хуже обстоят дела зимой. В городе тогда мало работы, а жизнь в сырых и холодных домах становится непереносимой. И не случайно многие семьи переезжают в Местре и другие населенные пункты на материке.

Окружающая среда в черте города загрязнена до предела. Каналы замусорены, вода в них безжизненна, даже ядовита. А в летнюю пору колоссальный приток туристов усложняет все проблемы. Бесчисленные мелкие суда с туристами курсируют тогда по Большому каналу и рио, и волны от них разрушают облицовку набережных, фундаменты палаццо.

Венецию вполне можно было бы спасти от наступления моря путем сооружения дамб, которые бы регулировали уровень воды в лагуне. В то же время некоторые специалисты не без основания считают, что во всем повинно бесконтрольное бурение артезианских скважин по периметру лагуны. С выходом грунтовых вод опускается поверхность суши. А отсюда наводнения и все связанные с ними беды. Но в итальянской казне нет средств для проведения необходимых работ.

Мрачное пророчество о гибели Венеции в морской пучине не должно осуществиться. Она должна быть спасена для настоящих и будущих поколений.

  

<<<  «На суше и на море»          Следующая глава >>>