СЛОВАРЬ ЮНОГО ФИЛОЛОГА

МИХАИЛ НИКОЛАЕВИЧ ПЕТЕРСОН (1885—1962)

Известный языковед, специалист в области сравнительно-исторической грамматики индоевропейских языков, общего языкознания, грамматики русского языка, санскрита, литовского и французского языков, истории языкознания, ученик главы московской лингвистической школы Ф. Ф. Фортунатова — Михаил Николаевич Петерсон продолжал последовательно развивать взгляды своего учителя, в частности в таких своих книгах: «Очерк грамматики русского языка» (1923) и «Русский язык» (1925). Работы М. Н. Петерсона оказали большое влияние на современную лингвистику.

М. Н. Петерсона отличала крайняя последовательность в проведении в жизнь своих воззрений. Это был человек идеи. Если он признавал какую- нибудь идею, считал ее важной и необходимой для науки, он следовал ей всегда и во всем.

Одной из таких кардинальных идей было строгое разграничение синхронии и диахронии. Петерсон стремился проводить это разграничение и в научных исследованиях, и при повседневном обучении студентов. Разрабатывая проблемы синтаксической синонимии русского языка, Петерсон отделял действующие модели языка от пережиточных, потерявших активность.

М. Н. Петерсон первым применил статистический подход к изучению русского синтаксиса. Однако количественные соотношения разных явлений и единиц языка интересовали Петерсона не сами по себе, а как средство, с помощью которого можно отделить живые, развивающиеся элементы языка от элементов старых, «мертвых», сохраняющихся в языке как остаток прошлого, прежних периодов языка. Строгое разграничение синхронии и диахронии Петерсон прививал и своим ученикам.

Свойственная ему любовь к последовательности и точности обнаруживалась и в неприятии некоторых традиционно устоявшихся, но неточных формулировок. Так, Петерсон не терпел, чтобы студенты говорили: «Ударение переходит на такой-то слог». Он при этом всегда шутливо изображал пальцами ходьбу, приговаривая: «Й-дет, йдет и переходит...» (Его языку была свойственна некоторая архаичность орфоэпических норм: он говорил идут, а не идут, мужеский, а не мужской род и т. д.)

Петерсон не принимал формулировку «ударение переходит...», ибо он считал, что различные формы слова

сосуществуют в синхронной системе языка, а выражение «переходит» наводит на мысль об изменении, об историческом процессе. Таким образом, правильная формулировка: «Ударение находится на основе (или на окончании) в таких-то формах».

Если возникнет потребность в словах переклад ывалыцик, обмазывалыцик, подбиваль- щик, они легко войдут в речь, и мы, скорее всего, даже не заметим, что они новые. Дана возможность свободно создавать отношения единиц: переходный глагол — существительное на -лыцик. Такая продуктивность — явление синхроническое.

 Синхроническое изучение языка не является внеисторическим. Это исследование связей, отношений в языке определенной эпохи, т. е. изучение исторически конкретное. Поэтому неверно рассматривать строго синхроническое изучение языка как неполное, недостаточное, поскольку его-де необходимо дополнить историческим взглядом. Оно возникло в ходе развития исторического языкознания и само обращено • к конкретной языковой данности. И. А. Бодуэн де Куртенэ призывал: «Не мерить язык одной эпохи аршином другой эпохи!» — это и есть девиз синхронической лингвистики. Замечательный советский лингвист В. Н. Сидоров писал: «Не нужна диахрония, когда я изучаю язык в его структуре, то есть как вещь, которая реальна и находит свое употребление. Если вы, положим, хотите изучить шкаф, его назначение, вы будете говорить просто: вот эти полочки для того-то, эти для другого. А как его сделал столяр, вам совершенно не нужно знать. Это неверно говорят, что в синхронии будто бы всегда есть диахрония. Синхрония должна быть чиста от диахронии».

М. Н. Петерсон много лет был профессором Московского университета. Он читал и общие курсы, такие, как «Сравнительная грамматика индоевропейских языков», «Введение в языкознание», и практически преподавал языки.

В преподавании языков М. Н. Петерсон применял своеобразную методику. Обучение он начинал не с упражнении, а прямо с чтения и анализа настоящего (неадаптированного) текста. Следуя тезису о том, что язык — это система, в которой все единицы взаимосвязаны и взаимообусловлены, Петерсон полагал, что система языка находит отражение в любом правильном, даже очень коротком тексте и может быть выявлена при его детальном, тщательном анализе. Эту научную идею о системности языка он последовательно проводил при обучении языкам. Поэтому, приступая к обучению студентов языку, которого они совершенно не знают, Петерсон сначала производил всесторонний анализ одного-двух слов, одной фразы. В начале занятий на разбор нескольких слов или одного предложения уходило очень много времени, но постепенно темп ускорялся. Студенты уже могли самостоятельно анализировать сложнейшие тексты.

Петерсон обучил санскриту — классическому древнеиндийскому языку — многие поколения филологов. Он читал и разбирал со студентами древнейшие санскритские поэтические творения «Махабхарата» и «Панча- тантра». Обычно.он начинал с поэмы о древнеиндийском царе Нале, которая известна русскому читателю в переводе Жуковского «Наль и Дамаянти». Литовскому языку Петерсон обучал по тексту сказок П. Цвирки. В изучении языков, как и в любых научных занятиях, Петерсон высоко ценил последовательность.

Общение с М. Н. Петерсоном вызывало желание трудиться. Он любил и умел систематически работать и благотворно действовал на окружающих уже одним своим примером.

М. Н. Петерсон воспитал целые поколения ученых. Многие из его учеников стали известными специалистами в области древних и новых языков и литератур.