Банкротство 

Постатейный комментарий Федерального закона от 8 января 1998 г. N 6-ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)"

Раздел: Экономика и юриспруденция

     По мнению некоторых европейских экспертов, все существующие в различных

странах мира системы несостоятельности (банкротства) могут быть условно дифференцированы

на пять категорий: от радикально "прокредиторского" законодательства до радикально

"продолжниковского" (между этими крайними категориями обычно располагают умеренно

"прокредиторское", "нейтральное", а также умеренно "продолжниковское" законодательство).

     Общим критерием для такой дифференциации служит превалирующая защита интересов соответственно кредиторов или должника, данное же обстоятельство, в свою очередь, определяется, исходя из многих параметров анализируемого законодательства.

     Прежде всего принимается во внимание мера защиты интересов кредиторов

по обеспеченным обязательствам. С этой точки зрения новый российский закон,

видимо, не может быть отнесен к категории чисто прокредиторских. Как известно,

в соответствии с Гражданским кодексом Российской Федерации (ст.64) имущество,

служившее предметом залога по обязательствам должника, не исключается из массы

его имущества, а кредитор с обеспеченным требованием не имеет возможности

обратить взыскание на предмет залога вне очереди. Вместе с тем кредитор по

обязательству, обеспеченному залогом, находится в третьей, льготной, очереди,

опережая не только большинство остальных кредиторов по гражданско-правовым

обязательствам, но и требования государства по уплате налогов и иных обязательных

платежей. Более того, в отличие от всех других правовых систем, по российскому

закону обеспеченный кредитор получает удовлетворение своих требований за счет

всего имущества должника (а не только являющегося предметом залога). Кредиторы

по обеспеченным обязательствам пользуются также определенными преимуществами

на собрании кредиторов при принятии основных его решений. В частности, для

заключения мирового соглашения с должником требуется единогласное решение

всех кредиторов по обеспеченным обязательствам (при наличии более половины

голосов всех остальных конкурсных кредиторов). Следовательно по данному параметру

российское законодательство не может быть отнесено и к "продолжниковскому".

     Другой параметр анализа законодательства заключается в выяснении судьбы

имущества, переданного кредиторами должнику на договорной основе лишь во владение

или пользование, которое не принадлежит последнему на праве собственности

("финансирование без передачи права собственности" - title finance). И по

данной позиции российский закон не может быть отнесен ни к чисто "прокредиторскому",

ни к чисто "продолжниковскому". С одной стороны, в случае объявления должника

банкротом и открытия конкурского производства имущество, не принадлежащее

должнику, а переданное ему кредиторами по договору (продажа в рассрочку, аренда,

лизинг и т.п.), не включается в конкурсную массу, а подлежит возврату последним.

С другой стороны, при введении процедуры внешнего управления все подобные

активы сохраняются за должником и используются в целях восстановления платежеспособности

без всякой специальной компенсации для соответствующих кредиторов.

     Основным же критерием оценки всякой правовой системы несостоятельности

(банкротства) являются предоставляемые данной системой возможности реабилитации

должника. При этом учитывается, в какой степени та или иная система законодательства

при регулировании реабилитационных процедур посягает на права конкретных кредиторов,

а также насколько легко должник может добиться введения подобных реабилитационных

процедур. Немаловажное значение имеет то обстоятельство, доверяет ли законодательство

прежней администрации должника (к примеру, руководителю организации) осуществлять

меры по реабилитации должника, ("debtor in possession"), либо для этих целей

требуется назначение внешнего управляющего.

     Анализ российского закона свидетельствует о том, что он безусловно представляет

реальные возможности реабилитации должника как путем осуществления мер по

восстановлению его платежеспособности в рамках процедуры внешнего управления,

так и путем заключения мирового соглашения. Вместе с тем имеется целый ряд

положений, которые не позволяют отнести его к категории "продолжниковских"

законодательств.

     Во-первых, сама по себе процедура возбуждения дела арбитражным судом

является "нейтральной", поскольку должник, обращаясь с заявлением в арбитражный

суд, не может навязать суду рассмотрение дела с позиции проведения чисто реабилитационных

процедур, как это имеет место, например, в США, где заявление изначально может

быть подано должником по гл.11 Кодекса о банкротстве для осуществления реорганизации

бизнеса соответствующей компании **. В этом смысле российский закон больше

похож на французский Закон о несостоятельности 1985 г. и германское Положение

о несостоятельности 1994 г. (вводится в действие с 1999 г.), в соответствии

с которыми в случае несостоятельности также сначала возбуждается нейтральная

процедура несостоятельности, а в дальнейшем в зависимости от результатов рассмотрения

дела принимается решение о применении к должнику реабилитационных или ликвидационных

процедур.

     Во-вторых, первому собранию кредиторов, которое проводится до основного

заседания арбитражного суда, предоставлена возможность выразить свое мнение

относительно процедур (внешнее управление или конкурсное производство), которые

надлежит применить к должнику.

     В-третьих, российский закон исключает возможность осуществления реабилитационных

процедур старым руководством организации должника. Для осуществления мер по

восстановлению платежеспособности должника в рамках внешнего управления арбитражный

суд должен назначить внешнего управляющего, действующего под контролем кредиторов.

     И наконец необходимо видеть разницу между реабилитацией организации-должника

и реабилитацией ее бизнеса (сохранение деловых связей, рабочих мест и т.п.).

Ошибочно полагать, что "продолжниковское" законодательство, направленное на

реабилитацию должника, способствует сохранению бизнеса. Напротив, имеется

статистика, свидетельствующая, что в таких странах, как США и Франция, законодательство

которых в первую очередь нацелено на реабилитацию должника путем всевозможных

судебных компромиссов, процент спасения бизнеса в результате применения судами

реорганизационных процедур весьма невысок (по некоторым оценкам 7 - 10%).

В то же время явно "прокредиторское" английское законодательство с помощью

применения соответствующих процедур (receivership, administration), когда

независимый управляющий осуществляет продажу бизнеса обанкротившихся компаний,

достигает уровня спасения бизнеса до 50%.

     Важным моментом в деле определения принадлежности национального законодательства

о несостоятельности (банкротстве) к той или иной группе правовых систем является

наличие у кредиторов возможности удовлетворения части их требований за счет

третьих лиц, управляющих делами должника либо определяющих его решения. "Продолжниковские"

законодательства, как правило, предоставляют кредиторам право обращать взыскание

лишь на активы должника, исключая предъявление исков к третьим лицам.

     В этом смысле российское законодательство сделало значительный шаг в

сторону "прокредиторских" юрисдикций. Начало было положено Гражданским кодексом

Российской Федерации. Как известно, Кодексом предусмотрена субсидиарная ответственность

за доведение должника до банкротства учредителей (участников), собственников

имущества юридического лица или других лиц, которые имеют право давать обязательные

для этого юридического лица указания либо иным образом имеют возможность определять

его действия (ст.56 и 105).

     Федеральный закон "О несостоятельности (банкротстве)" не только развил

эти положения, но и определил механизм их реализации, наделив конкурсного

управляющего правом предъявлять соответствующие требования третьим лицам,

действия которых вызвали несостоятельность должника. Размер таких требований

должен определяться, исходя из разницы между суммой требований кредиторов

и конкурсной массой имущества должника. Взысканные таким образом суммы должны

включаться в конкурсную массу и могут быть использованы конкурсным управляющим

только на удовлетворение требований кредиторов в порядке установленной очередности.

Кроме того, закон расширил круг лиц, к которым могут быть предъявлены подобные

требования, за счет руководителей должника, а также ликвидационной комиссии

(ликвидатора), не выполнивших обязанность в установленных законом случаях

по обращению в арбитражный суд с заявлением о банкротстве должника (ст.101

и 9).

     Если взять все названные критерии в совокупности, то можно сделать вывод,

что новый российский Федеральный закон "О несостоятельности (банкротстве)"

нельзя отнести в полном смысле ни к "прокредиторским", ни к "продолжниковским".

Его место - "золотая середина". Данное обстоятельство делает российскую систему

несостоятельности (банкротства) гибкой, позволяющей в полной мере учитывать

условия несостоятельности должника применительно к каждому конкретному случаю.

     И еще несколько концептуальных вопросов, без которых общая характеристика

нового российского законодательства о несостоятельности (банкротстве) была

бы неполной.

     Несколько слов о критерии несостоятельности (банкротстве) и его основных

признаках. Выбор здесь у законодателя был невелик, все существующие в различных

законодательствах подходы к определению несостоятельности должника можно свести

к двум вариантам: в основе признания должника банкротом предусматриваются

либо принцип его неплатежеспособности (исходя из анализа встречных денежных

потоков), либо принцип неоплатности (исходя из соотношения активов и пассивов

по балансу должника). Ранее действовавший закон в качестве критерия несостоятельности

использовал принцип неоплатности, что затрудняло и затягивало рассмотрение

дел в ущерб интересам кредиторов, а главное лишало арбитражные суды и кредиторов

возможности применять процедуры несостоятельности (в том числе и внешнее управление

для восстановления платежеспособности должника) к неплатежеспособным должникам,

у которых стоимость имущества формально превышала общую сумму кредиторской

задолженности.

     Следует подчеркнуть, что в некоторых законодательствах используется такой

критерий как неоплатность, требующий анализа баланса должника (например, по

германскому законодательству критерием несостоятельности должника наряду с

неплатежеспособностью признается и "сверхзадолженность", т.е. недостаточность

имущества должника для покрытия всех его обязательств), однако указанный критерий,

как правило, применяется дополнительно к критерию неплатежеспособности (ликвидности)

и служит главным образом основанием выбора процедуры, применяемой к неплатежеспособному

должнику: ликвидационной или реабилитационной.

     По этому же пути пошел и новый российский закон о несостоятельности (банкротстве):

должник - юридическое лицо или предприниматель - может быть признан банкротом

в случае его неплатежеспособности, но наличие у него имущества, превышающего

общую сумму кредиторской задолженности, является свидетельством реальной возможности

восстановить его платежеспособность и, следовательно, может служить основанием

для применения к должнику процедуры внешнего управления. В отношении же несостоятельности

физических лиц, не являющихся индивидуальными предпринимателями, будет применяться

принцип неоплатности, т.е. превышения кредиторской задолженности над стоимостью

их имущества.

     Необходимо еще раз обратить внимание на очередность удовлетворения требований

кредиторов и, в частности, на то обстоятельство, что новый российский закон

о несостоятельности (банкротстве) вслед за Гражданским кодексом отдает предпочтение

требованиям работников должника о выплате им задолженности по заработной плате

перед требованиями кредиторов по обязательствам, обеспеченным залогом.

     Хотелось бы подчеркнуть социальный аспект подобного решения вопроса.

Дело в том, что многие законодательства различных стран, которые отдают предпочтение

обеспеченным кредиторам, тем не менее решают проблему защиты интересов работников

должника иным способом. К примеру, действующее германское законодательство

предусматривает компенсацию убытков работников обанкротившегося должника:

неудовлетворенные требования этих работников по заработной плате, возникшие

в течение трех месяцев до возбуждения дела о банкротстве, возмещаются за счет

особой кассы, которая наполняется денежными средствами за счет отчислений,

уплачиваемых всеми работодателями. В Кодексе о банкротстве США подробно регулируются

вопросы, связанные с выплатой работникам несостоятельных должников сумм, предусмотренных

коллективными договорами, а также в ими не покрываемой части, различных страховых

выплат (Ch. 11U.S.C. § 1114).

     Отсутствие подобных положений, защищающих права работников несостоятельных

должников и ликвидируемых юридических лиц, в российском законодательстве -

дополнительный аргумент в пользу отказа обеспеченным кредиторам во внеочередном

удовлетворении их требований.

     Федеральный закон "О несостоятельности (банкротстве)", в отличие от ранее

действовавшего законодательства, содержит нормы, объединенные в главу IX,

которые предусматривают положения о банкротстве граждан, не являющихся индивидуальными

предпринимателями. Данные положения вызвали наибольшее количество возражений

при принятии проекта указанного закона. Основной аргумент противников введения

института банкротства граждан заключался в том, что это не соответствует Гражданскому

кодексу Российской Федерации. В связи с этим следует отметить, что отсутствие

в тексте Кодекса статьи, специально посвященной банкротству граждан, при наличии

статей, регулирующих банкротство индивидуальных предпринимателей (ст.25) и

юридических лиц (ст.65), вовсе не означает запрета на включение соответствующих

норм в текст Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве)".

     Более того, реализация целого ряда положений, содержащихся в Гражданском

кодексе, на наш взгляд, в принципе невозможна без регулирования порядка признания

граждан несостоятельными. Прежде всего это касается норм, предусматривающих

субсидиарную ответственность учредителей (участников) юридических лиц за доведение

должника до банкротства (ст.56 и 105), а также положения об ответственности

лиц, которые в силу закона или учредительных документов юридического лица

выступают от его имени (п.3 ст.53). В подобных случаях мера ответственности

граждан, не являющихся индивидуальными предпринимателями, может во много раз

превысить стоимость их имущества, что будет иметь крайне негативные последствия

как для самих этих граждан (по существу пожизненная кабала), так и для иных

их кредиторов (к примеру, для их детей, получающих алименты). Такие же проблемы

могут возникнуть и при реализации иных положений Гражданского кодекса, устанавливающих

субсидиарную или солидарную ответственность физических лиц по долгам юридических

лиц. Единственное решение этой проблемы - введение института банкротства граждан,

не являющихся предпринимателями.

     Кроме того, с точки зрения защиты прав и законных интересов кредиторов

невозможно объяснить, почему они вправе обратиться в арбитражный суд с заявлением

о банкротстве индивидуального предпринимателя, не оплатившего небольшую партию

переданного ему товара, и в то же время не могут добиться возбуждения дела

о банкротстве бывшего руководителя банка, не возвратившего многомиллионные

суммы займов.

     Есть и другая сторона этой проблемы. Мировая практика исходит из того,

что институт банкротства граждан (т.н. "потребительское" банкротство) является

благом для добросовестных граждан, поскольку позволяет им в ходе одного процесса

освободиться от долгов, предоставив для расчета с кредиторами свое имущество.

Именно этим объясняется, к примеру, тот факт, что в США из ежегодно рассматриваемого

судами по банкротству числа дел (800 - 900 тыс. в год) свыше 92% составляют

дела, связанные с "потребительским" банкротством.

     И тем не менее, в соответствии со ст.185 Федерального закона "О несостоятельности

(банкротстве)", положения о банкротстве граждан, не являющихся индивидуальными

предпринимателями, вступят в силу лишь с момента введения в действие норм

о банкротстве граждан, которые будут внесены в Гражданский кодекс. Дело в

том, что в настоящее время лишь в стадии формирования находится служба судебных

приставов-исполнителей, на плечи которых ляжет ответственность за исполнение

решений арбитражных судов о банкротстве граждан. Однако данное обстоятельство

не означает, что положения о банкротстве граждан, содержащиеся в главе IХ

Федерального закона, вовсе не будут применяться до внесения соответствующих

изменений в Кодексе. По правилам этой главы будет осуществляться банкротство

индивидуальных предпринимателей и крестьянских (фермерских) хозяйств, что,

кстати, позволит осуществить апробацию положений о банкротстве граждан и наработать

определенную практику исполнения соответствующих решений арбитражных судов.