Разочарование новыми условиями, индифферентность к новым правам сегодня чаще всего трактуется как неготовность к свободе, неспособность быть свободными, нести бремя взрослого человека, бегство от свободы, крах либеральных реформ, как обреченность

  Вся электронная библиотека >>>

 Микроэкономика

 

 

 

ТРАНСФОРМАЦИЯ ЭКОНОМИЧЕСКИХ ИНСТИТУТОВ В ПОСТСОВЕТСКОЙ РОССИИ

(микроэкономический анализ)


Раздел: Экономика и юриспруденция

 

Постановка проблемы

 

 

П

афос социально-экономических преобразований, начатых по инициативе верхов, как известно, состоял в переходе к более свободному и процветающему обществу, где было бы больше возможностей для развития личности по законам ее собственной жизнедеятельности. Исходя из весьма распространенного мнения об отсутствии свободы в коммунистическом обществе, ожидалось, что закрепощенный (и, что немаловажно, страдающий от этого) российский народ стремится к свободе. Причем к свободе непременно западного образа (иначе какая же это свобода?!), а значит, к такой свободе, которая в сферу экономики придет в виде рынка, а в неэкономические сферы – в виде демократического общества.

Задуманный переход к новой общественной системе не мог произойти без изменения базовых социальных институтов (экономических, политических, культурных). Пришедшие к власти реформаторы начали с самого для них доступного – с системы права как части социальных норм и отношений, которая декларируется государством и охраняется его силой. Были провозглашены (и начали реализовываться!) новые права и свободы, исчезли (ослабились) многие административно-командные ограничения. Все это существенно изменило систему общественных отношений, а вместе с ними и "ролевую карту" российского общества.

Как следует из содержания новых прав, стержневым аспектом этого изменения призвано было стать увеличение уровня независимости и самостоятельности социальных субъектов как необходимых условий и сущностных признаков свободы в ее западной интерпретации. На практике этому способствовали вполне конкретные изменения в ролевой системе общества, призванные раздвинуть институционально-правовые рамки для проявления индивидуальности и свободы, в частности:

- в новых условиях возросло многообразие социальных ролей: появились новые экономические (роль акционера, собственника, рантье и др.) и профессиональные роли, расширился диапазон ролевого выбора; одна и та же жизненная цель, в принципе, теперь может достигаться большим числом способов – через выполнение нескольких социальных ролей, взаимозаменяющих или взаимодополняющих друг друга;

- уменьшилась степень регламентации в выполнении прежних социальных ролей, зависимость их содержания от одного или нескольких правителей, возросла степень самостоятельных, инициативных действий в выполнении ряда социальных ролей (как экономико-производственных, так и непроизводственных). В самом деле, в ряде отраслей государство больше не фиксирует размеры заработной платы, расценки, объем и ассортимент продукции. Гораздо меньше регламентируется непроизводственная сфера: например, сегодня учитель вправе не следовать слепо тем или иным инструкциям "сверху", как это было прежде, а может выбирать между несколькими программами; он может создать частную школу, не говоря уже о том, что его деятельность стала менее политизированной. Реже и меньше регламентируется деятельность работников СМИ, и др. Расширился выбор товаров и услуг, не стало очередей и талонов и пр.;

- изменился "порядок допуска" к тем или иным социальным ролям, уменьшилось число формальных ограничителей при их получении. Ушла в прошлое необходимость членства в КПСС для успешной карьеры; народным депутатом любого уровня или руководителем предприятия (организации, фирмы) могут теперь стать (и становятся) более молодые люди, независимо от их членства в КПСС и разного рода "общественных нагрузок". Ослабла зависимость числа ролей и ролевых характеристик от властей разного уровня. Так, можно одновременно выполнять несколько профессиональных ролей безо всякого разрешения с места основной работы и не прибегая к разного рода уловкам (вторые трудовые книжки, услуги "подставных лиц", личные договоренности с начальством на дополнительных местах работы и др.). Покончено с обязательным для всех трудом и преследованием за тунеядство, обязанностью принимать участие в жизни коллектива (выполнять общественные и партийные поручения). Расширилось территориальное пространство реализации определенных ролей (с меньшим числом формальностей можно выехать или съездить за рубеж, разрешительный характер прописки меняется на регистрационный, открылись многие из ранее "закрытых" городов и др.);

 


 

- стало больше формальных (законных) возможностей для протестных действий в случае нарушения ролевых обязательств руководителями разных уровней по отношению к рядовым работникам или согражданаям (забастовки, митинги, акции протеста, возможность выбора депутата из нескольких претендентов и др.);

- меняется "дух" ролевой системы: все большее место в ней занимают "достижительные" элементы по сравнению с предписанными[1].

Разумеется, некоторые из этих ролевых изменений пока еще только зарождаются, другие слегка проявляются в реальной жизни (так что типичное для этих ролей поведение пока еще окончательно не оформилось), третьи же, напротив, уже стали полноправным элементом институционально-правовой системы. Но, так или иначе, первые шаги по переходу к западной социетальной свободе уже сделаны, и направление движения именно таково, что, зародившись за пределами инициативы и решений большинства членов российского общества, все эти изменения социетального уровня призваны были повысить уровень индивидуальной свободы через один очевидный, с точки зрения западной общественной традиции, механизм – дать индивидам возможность стать более независимыми и самостоятельными.

И большинство индивидов сегодня действительно демонстрируют очень высокую степень включения в самостоятельные социальные действия по адаптации к новым условиям, без опоры на помощь властей. Так, 84% респондентов признали, что сегодня чаще, чем до реформ, им приходится рассчитывать на свои силы, а не на помощь или гарантии извне; совсем немногим помогают справляться с имеющимися трудностями центральные или местные органы власти (по 1% соответственно) или руководители предприятия (3%).

Все эти эмпирические факты (как на социетальном, так и на индивидуальном уровне), в принципе, могли бы истолковываться как победоносное шествие российского общества к более свободному, если бы не одно "но". Как показали данные серии наших эмпирических обследований, проведенных в восточных регионах страны в 1995–1999 гг.[2], в новых условиях уровень индивидуальной свободы у весьма многочисленной части населения не увеличился, а, напротив, уменьшился. В сельской местности и небольших городах эта часть особо велика и устойчиво достигает 68–73%. Даже в крупнейшем городе российской провинции в настоящее время она достигает почти половины (47% против 18% повысивших уровень своей свободы в новых условиях). Многие, включившись в самостоятельные социальные действия, либо совсем не воспользовались новыми правами, либо, хотя и воспользовались, не достигли своих целей.

Разочарование новыми условиями, индифферентность к новым правам сегодня чаще всего трактуется как "неготовность к свободе", "неспособность быть свободными, нести бремя взрослого человека", "бегство от свободы", "крах либеральных реформ", как обреченность российских граждан на вечную несвободу. Но действительно ли это так? А если и так, то можно ли как-то приостановить столь сильное "бегство" от "западной" институционально-правовой свободы? И нужно ли это делать?! Или, быть может, в современных условиях на социетальном уровне формируется какая-то иная, отличная от провозглашенной свобода? Какая она? Какие смысловые образы свободы (индивидуальной и социетальной) сегодня в нашем обществе наиболее распространены? Какие элементы в них преобладают – экономические, политические или какие-то еще? Как часто на практике используются (а если не используются, то почему) новые социально-экономические и политические права для увеличения (сохранения) индивидуальной свободы? И каковы, исходя из этого, возможные перспективы институционализации и интернализации этих прав и движения российского общества к более свободному?

 

 

К содержанию:  ТРАНСФОРМАЦИЯ ЭКОНОМИЧЕСКИХ ИНСТИТУТОВ В ПОСТСОВЕТСКОЙ РОССИИ микроэкономический анализ 

 

Смотрите также:

 

Институты государственного регулирования переходной экономики....

В переходной экономике происходит трансформация институтов государственного … Директивное планирование трансформируется в социально-экономическое прогнозирование.

 

...магистральное направление экономической трансформации в странах...

Преобразование отношений собственности — магистральное направление экономической трансформации в странах с переходной экономикой.

 

Российская экономика и реформы

Первый - эволюционный путь постепенного создания рыночных институтов. … Если раньше трансформации экономических и политических систем под воздействием разнообразных...

 

...означает коренное преобразование всей системы экономических...

Экономика предприятия Экономика предприятия (Сергеев) Экономика для юристов. … Всероссийский заочный финансово-экономический институт.

 

Институциональные преобразования. Под институциональными...

«Экономика предприятия». учебник. под редакцией доктора экономических наук,. профессора Н. А … Всероссийский заочный финансово-экономический институт.

 

Преобразование отношений собственности. Банковская система в странах...

Успешная финансовая стабилизация наряду с формированием рыночных институтов создает возможности для перехода к экономическому росту.

 

Теория институтов и институциональных изменений. Крупные...

В конце 1980-х – начале 1990-х годов … Ключом к экономическому росту является эффективная организация экономики.

 

Хозяйственная экономическая деятельность — трансформация...

Хозяйственная (экономическая) деятельность — трансформация и приспособление экономических ресурсов в целях удовлетворения экономических потребностей.

 

Специфика российских реформ. Для рыночных реформ в России...

Дальше всего зашло формирование рыночных институтов в финансовом секторе, а в реальном … Всероссийский заочный финансово-экономический институт.

 

Основные черты экономики переходного периода. Страны с переходной...

Появилось немало новых рыночных институтов, таких как биржи, кредитные инструменты … социально-экономическими издержками трансформации и слишком медленным...

 

Последние добавления:

 

История экономики

Общая теория занятости процента и денег

 

Финансовый словарь Лесной кодекс Экологическое право  Воздушный кодекс РФ

 

Закон об охране окружающей среды   Комментарий к закону Об охране среды  ИСТОРИЯ ЭКОНОМИКИ



[1] Среди работ по неоинституционализму следует назвать в первую очередь работы: Капелюшников Р. И. Экономическая теория прав собственности (методология, основные понятия, круг проблем). М., 1990; Введение в институциональный анализ. Учебное пособие по курсам "Общая экономическая теория" и "Институциональная экономика" / Под ред. В. Л. Тамбовцева. М.: Экономический факультет МГУ, ТЕИС, 1996; Тамбовцев В. Л. Государство и переходная экономика: пределы управляемости. М.: Экономический факультет МГУ, ТЕИС,1997; Шаститко А. Е. Новая теория фирмы. М.: Экономический факультет МГУ, ТЕИС, 1996; Шаститко А. Е. Экономическая теория институтов. М.: Экономический факультет МГУ, ТЕИС, 1997; Шаститко А. Е. Внешние эффекты и трансакционные издержки. М. : Экономический факультет МГУ, ТЕИС, 1997; Шаститко А.Е. Неоинституциональная экономическая теория. М.: ТЕИС, 1998; Кузьминов Я. И. Учебно-методическое пособие к курсу лекций по институциональной экономике. М.: ГУ ВШЭ, 1999.

[2] Отметим, что уже предпринята попытка создать ряд специальных реферативных изданий, посвященных освещению неоинституциональных экономико-правовых исследований: Экономика и право = Economics and Law. Реферат. сб. Вып. 1. Экономический анализ преступной и правоохранительной деятельности. М.: ЮИ МВД РФ, 1998; Экономика и право = Economics and Law. Реферат. сб. Вып. 2. Экономический анализ наркомании и наркобизнеса. М.: ЮИ МВД РФ, 1999; Экономическая теория преступлений и наказаний. Вып. 1. М.: РГГУ, 1999.

[3] См.: Российская повседневность и политическая культура: возможности, проблемы и пределы трансформации. Под ред. Патрушева С.В. М.: ИСП РАН, 1996; Олейник А.Н. Средства массовой информации и демократия (экономические предпосылки независимости электронных СМИ) // Полития. Вестник фонда "Российский общественно-политический центр" №2 (4), Москва, лето 1997. Фактор трансакционных издержек в теории и практике российских реформ: по материалам одноименного Круглого стола /Под ред. В. Л. Тамбовцева. М.: Экономический факультет, ТЕИС, 1998, Радаев В. Формирование новых российских рынков: трансакционные издержки, формы контроля и деловая этика, М.: Центр политических технологий, 1998, Авдашева С., Колбасова А., Кузьминов Я., Малахов С., Рогачев И., Яковлев А. Исследование трансакционных издержек и барьеров входа на рынки в российской экономике. Оценка возможностей интернализации трансакционных издержек и их вывода из сферы теневой экономики. М., 1998; Крюков В.А. Институциональная структура нефтегазового сектора. Проблемы и направления трансформации. Новосибирск, 1998; Правовое обеспечение экономических реформ. Предприятие. М.: ГУ ВШЭ, 1999 и др.

[4] Eggertsson T. Economic Behavior and Institutions. Cambridge, cambridge University Press, 1990; The Elgar Companion to Institutional and Evolutionary Economics. Vol. 1-2. Edward Elgar, 1994.

[5] См.: Вопросы экономики, 1999, №№ 1-12.

[6] "Политика, — пишет, например, Дж. Бьюкенен, — есть сложная система обмена между индивидами, в которой последние коллективно стремятся к достижению своих частных целей, так как не могут реализовать их путем обычного рыночного обмена. Здесь нет других интересов, кроме индивидуальных. На рынке люди меняют яблоки на апельсины, а в политике — соглашаются платить налоги в обмен на необходимые всем и каждому блага: от местной пожарной охраны до суда" (Бьюкенен Дж. Сочинения. Серия: "Нобелевские лауреаты по экономике", т. 1. М.: Таурус Альфа, 1997. С. 23).

[7] Хотя термин "новая институциональная экономика" был введен О. Уильямсоном еще в 1975 г. в работе "Рынки и иерархии" (Williamson О. Markets and Hierarchies: Analysis and Antitrust Implications. N.Y. 1975. Р. 1-19), его самого по основным параметрам его исследований, скорее, следует отнести к неоинституционалистам.

[8] См.: Ходжсон Дж. Жизнеспособность институциональной экономики. В кн.: Эволюционная экономика на пороге XXI века. Доклады и выступления участников международного симпозиума. М.: Япония сегодня, 1997. С. 29-74.

[9] См., например: Иноземцев В. За пределами экономического общества. М.: Academia — Наука, 1998.

[10] Это хорошо видно из статей А. Олейника, Л. Тевено, Р. Кумахова, О. Фавро, Ф. Эмар-Дюверне, знакомящих российского читателя с различными направлениями современного французского институционализма. См.: Вопросы экономики. 1997. №10. С.58-116.

[11] Норт Д. Институты, институциональные изменения функционирования экономики. М., 1997. С. 17.

[12] Vanberg V. Rules and Choice in Economics. L., 1994. Р. 110.

[13] Норт Д. Институты, институциональные изменения функционирования экономики. М., 1997. С. 107.

[14] Подробнее об институциональных ловушках см.: Полтерович В.М. Институциональные ловушки и экономические реформы. М.: Российская экономическая школа, 1998.



[1] Шабанова М.А. Институционально-правовая свобода в меняющемся обществе // Политич. исслед. 1996. №6. С. 52–64; Шабанова М.А. Новая свобода на селе: проблемы институционализации и интернализации // Сибирская деревня в период трансформации социально-экономических отношений. Новосибирск: ИЭиОПП СО РАН, 1996. С.3–32.

[2] Информационной базой исследования стали материалы четырех эмпирических обследований, проведенных в 1995-1999 гг. в разных типах поселений (село – малый город – крупный город) российской провинции (Новосибирская область и Алтайский край). Выборочная совокупность репрезентирует генеральную по полу и возрасту взрослого населения (1995-1996 гг.) и населения трудоспособного возраста (1997-1999 гг.).