Религия. Мифология. Фольклор

Мифы и легенды

Средневековой Европы

Громко оплакивает Дитрих своих воинов, но потом достает свои военные доспехи и оружие, вооружается с помощью Хильдебранда и идет сам сразиться с оставшимися в живых бургундами.

Мрачно и безмолвно стоят они перед входом в дом, прислонившись к стене.

—        Вот идет сюда король Дитрих,— говорит Хаген

из Тронье.— Конечно, он желает сразиться с нами эа то,

что мы перебили его воинов. Но как ни грозен он и как

он ни силен, а я все-таки готов вступить с ним в бой.

Услыхали это Дитрих и Хильдебранд. Пошел Дитрих туда, где стояли у стены бургундские витязи, и опустил на землю свой щит.

—        Как мог ты, король Гунтер, славный чужеземный витязь, причинить мне такие горе? — печально заговорил Дитрих.— Мало того, что убили вы Рюдегера, вы перебили еще и всех моих воинов! Никогда не утешусь я в такой потере. Подумайте же теперь о себе самих.

—        Вина наша не так уж велика,— отвечал Хаген,— воины твои сами ворвались вооруженные к нам в зал. Тебе, верно, не совсем так передали дело.

—        Чему мне верить? Хильдебранд сказал мне, что мои амелунгские воины потребовали от вас выдачи тела Рюдегера, а вы отвечали на это только насмешками.

—        Они хотели вынести из зала тело Рюдегера, а я отказал в этом, но чтобы досадить королю Этцелю, а не им,— сказал Гунтер.

—        Будь по-твоему,— отвечал Дитрих,— но все же, славный король, должен ты вознаградить меня за обиду: сдайся мне в плен, ты и твой воин, и я буду охранять вас как только могу, и тогда никто из гуннов не причинит вам здесь никакого вреда, Во мне найдете вы не врага, а друга и защитника,  ;

—        Бог не допустит, чтобы сдались тебе в плен два воина, еще так бодро стоящие

под   оружием,—   воскликнул   Хаген,—  

было бы дурное и позорное дело! 

—        Не отказывайтесь так легко,— про

должал Дитрих,— вы причинили мне такое

горе, что по чести должны бы были вознаградить меня за него. Я же даю вам слово, что с почетом провожу вас в вашу землю или же сам погибну. Ради вас готов я позабыть свою обиду

—        Напрасно уговариваешь ты нас,— пе

ребил его Хаген,— ведь о нас станут гово

рить, что два храбрых воина сдались тебе в

плен, между тем как при тебе никого не было, кроме Хильде бранда.

Тут вмешался в переговоры и Хильдебраид, убеждая воинов принять мир на таком условии:

—        Господин мой потерпел от вас обиду и по праву

требует себе удовлетворения.

Но все убеждения напрасны. Хаген первый стремительно нападает на Дитрпха и, несмотря на всю свою усталость, довольно долго выдерживает борьбу с могучим и свежим врагом.

Наконец Дитрих наносит ему глубокую рану и, отбросив щит, связанного отводит его к королеве и передает его ей. Кримхильда приказывает заключить его в темницу. Между тем Дитрих возвращается к Гунтеру и после горячей схватки и его, связанного, приводит к королеве.

—        Вот, госпожа,— говорит он ей,— привел я тебе

таких пленников, каких никому еще не удавалось за

хватить, а потому прошу тебя: ради меня не причиняй

им зла.

Кримхильда обещает, и отважный воин поспешно уходит от нее, заливаясь слезами.

Кримхильда же приказала заключить в темницу и Гунтера, но отдельно от Хагена, чтобы они не могли видеться и говорить между собою.

Несколько времени спустя пошла королева к Хагену и злобно заговорила с ним.

—        Если отдашь ты мне то, что ты у меня взял, то, пожалуй, вернешься еще в бургундию живым, — сказала она ему.

—        Напрасны твои слова, благородная королева,— отвечал ей грозный Хаген,— я поклялся, что не открою клада никому, пока жив хоть один из моих господ.

«Ну, доведу же дело до конца!» — подумала королева и приказала убить своего брата. Ему отрубили голову и за волосы принесли ее к Хагену. Велико же было его горе! Увидя голову своего короля, витязь сказал Крнмхильде:

—        Нет уже в живых бургундского короля; нет в

живых ни Гизельгера, ни Фолькера, ни Данкварта, ни

Гернота: кроме меня да Бога, никто не знает места, где

скрыт клад, и для тебя, ведьма, теперь он потерян на

всегда!

—        Плохо же расчелся ты со мной! — воскликнула

Кримхильда.— Ну, по крайней мере, я оставлю у себя

хоть меч Зигфрида,— был он при моем милом в то вре

мя, когда вы вероломно лишили его жизни,

Сказав это, вытащила она из ножен меч и отсекла им Хагену голову.

Увидал это король Этцель и сильно огорчился.

—        О горе! — воскликнул он.— Рукою женщины убит тут лучший боец, когда-либо бывавший в битвах и носивший щит! Жаль мне его, хотя и был он мне врагом !

—        Это убийство принесет ей мало пользы!— воскликнул Хильдебранд,— Что бы со мною ни было и хотя и мне самому причинил он много горя и бед, но все же намерен я отомстить за смерть этого отважного витязя.

В гневе бросился он к Кримхильде и стал наносить ей удары своим мечом. Напрасно в ужасе металась она и кричала — Хильдебранд изрубил ее в куски.

Заплакали тут король Этцель и Дитрих, и долго и горько оплакивали они своих родичей и воинов. Много пало тогда честных воинов, и весь народ горевал и оплакивал их. Бедою сменился королевский веселый пир! Так часто радость уступает место горю.