История древнего мира

Иудейская война

 Иосиф Флавий

     3. Сказав это, царь,  вследствие  сильного  волнения,  оборвал  речь  и

приказал одному из своих друзей, Николаю,  доложить  доказательства.  В  эту

минуту Антипатр, лежавший все время распростертым у ног отца, поднял  голову

и воскликнул:"Ты сам, о отец, защищал меня. Как  я  могу  быть  отцеубийцей,

когда ты, как сам сознаешься,во все времена находил во  мне  стражника.  Моя

сыновняя любовь, сказал ты, была одна только ложь и лицемерие. Но как это я,

по-твоему, такой хитрый и опытный во всем, мог быть  настолько  безрассуден,

чтоб  не  подумать,  что  тот,  который  берет   на   свою   совесть   такие

преступления,не может укрыться даже от людей, а тем больше от всевидящего  и

вездесущего судьи на небесах!Или мне было  неизвестно,  какой  конец  постиг

моих братьев, которых Бог так наказал за их злые замыслы против тебя? И  что

могло меня восстановить против тебя? Притязание на царское достоинство? Я же

был царем. Боязнь перед твоей ненавистью? Но не был ли я любим? Или я  из-за

тебя должен был опасаться других? Но ведь я, охраняя тебя, был страшен  всем

другим. Быть может, нужда в деньгах? Но кто имел возможность жить  роскошнее

меня? И будь я отщепенец рода человеческого, обладай я  душой  необузданного

зверя - не должны ли были победить меня благодеяния твои, отец ты  мой!  Ты,

который, как сам говоришь, принял меня  во  дворец,  избрал  из  всех  своих

сыновей, еще при жизни твоей возвел меня в царский  сан  и  многими  другими

чрезмерными благодеяниями сделал меня предметом зависти! 0, каким несчастным

сделала меня эта проклятая поездка! Сколько простора я дал зависти!  Сколько

времени - клеветникам!  Но  для  тебя  же,  отец,  и  в  твоих  интересах  я

предпринял это путешествие, - для того, чтобы Силлай не насмеялся над  твоей

старостью. Рим свидетель моей сыновней любви и властитель земли - император,

который часто называл меня отцелюбцем. Возьми, отец, это письмо от него: оно

заслуживает больше доверия, чем  все  клеветы,  произнесенные  здесь  против

меня; это письмо - мой единственный защитник; на  него  я  ссылаюсь  как  на

свидетельство моей нежной любви к тебе.Вспомни, отец, как неохотно я выехал,

ведь я хорошо знал скрытую вражду против меня в государстве. Ты,  отец,  сам

того не желая, погубил меня  тем,  что  заставил  меня  дать  время  зависти

злословить. Теперь я опять здесь, я здесь, чтобы смотреть обвинению в  лицо.

На суше и на море меня, отцеубийцу, не постигло никакое  несчастье,  Но  это

доказательство мне не поможет, потому что я проклят  Богом  и  тобою,  отец!

Если так, то я прошу не верить показаниям, исторгнутым пыткой  у  других,  а

для меня пусть принесут сюда огонь,  в  моих  внутренностях  пусть  копаются

орудия  смерти!  Пусть  ничье  сердце  не  смягчится  воем  негодяя!  Раз  я

отцеубийца, то я не должен умереть без мучений!" Эти слова, произнесенные со

слезами и рыданиями, тронули всех присутствовавших, а также и  Вара.  Только

Ирод в своем гневе остался неумолим. Он слишком хорошо знал  основательность

обвинений.