Вся электронная библиотека >>>

Курс лекций  по экономике  >>

 

Большее количество экономических фактов

 

Практические ответы прямолинейны — первый и самый очевид­ный заключается в том, что история даёт экономисту больше инфор­мации, с помощью которой он может проверять свои утверждения. Объём доступной исторической информации поразит большинство экономистов, хотя они являются её постоянными потребителями. Ис­ключение составят, пожалуй, лишь сотрудники Национального бюро экономических исследований (НБЭИ) США. Их полувековые уси­лия по перекапыванию прошлого принесли урожай в виде данных, используемых в тысячах регрессий экономистами, которых больше ничто в истории не интересует, но он же обильно питает новых экономистов-историков последние пятнадцать лет. В 50-е и 60-е годы многие из них прошли ученичество в области экономических на­блюдений, работая, фигурально выражаясь, в нью-йоркской "соци­альной обсерватории" НБЭИ и внесли большой вклад в составление в конце 50-х — начале 60-х годов "каталогов исторических объек­тов" под редакцией У.Н. Паркера (Parker, 1960) и Д.С. Брейди (Brady, 1966).* Публикация в 1960 г. еще одной работы, в которой участвова­ли историки Бюро экономических исследований вместе с Бюро пе­реписей и Исследовательским советом по общественным наукам (U. S. Bureau of the Census, 1960), стала началом новой эры, которая для экономической истории значила не меньше, чем для астроно­мии эра Кеплера. Сотрудников Национального бюро интересовали скорее общие законы, чем история, они хотели пролить свет на за­кономерности развития и (по возможности) будущее экономической системы, а не на саму историю, но было бы черной неблагодарнос­тью и несправедливостью по этой причине недооценивать ту роль, которую сыграли Мозес Абрамовиц, Артур Берне, Раймонд Голдсмит, Джон Кендрик, Соломон Фабрикант и многие другие в разви­тии исторической экономики. В рамках той науки, которая все боль­ше уставала от истории, то есть экономики, сотрудники Бюро с са­мого начала представляли, по словам его основателя Уэсли К. Мит­челла, тех, кто был убеждён в том, что "экономические циклы пред­ставляют собой в высшей степени сложный комплекс значительного числа экономических процессов, что для уяснения существа этих взаимодействий следует комбинировать историческое исследование с количественным и качественным анализом, что изучаемое явле­ние циклов связано с определенной формой организации народного хозяйства и что предварительное понимание хозяйственных инсти­тутов этой системы народного хозяйства необходимо для понима­ния циклических колебаний" (Митчелл, 1930. С. LXXX). Тридцать шесть лет спустя верность экономистов истории проявилась в стрем­лении Милтона Фридмана и Анны Дж. Шварц написать "аналити­ческое повествование" в виде "пролога и фона для статистического анализа долговременной и циклической динамики денежной массы в Соединенных Штатах" (Friedman and Schwartz, 1963. Р. XXI-XXII).

 

 

Эту главную идею Бюро — что в эмпирической работе нужно не только потреблять исторические факты, но и производить их, внедряя продукцию в соответствующее историческое окружение, — под­хватили и развили молодые экономисты-историки 50-х и 60-х го­дов. Им пришло в голову, что ту статистику, которую экономисты привыкли получать из аккуратных колонок справочников, можно на самом деле конструировать (причём за гораздо более ранние пе­риоды, чем это считалось возможным), а потом соотносить эти конст­рукции с важными историческими проблемами. Обученные в аспи­рантуре новым математическим, статистическим и вычислительным методам, которые наводнили учебные планы в 50-е годы, они полу­чили орудия труда, с помощью которых стало возможно восстанавли­вать исторические объекты. Символически используя имена трех человек, роль которых в науке была отнюдь не символической, можно сказать, что студенты Александра Гершенкрона, Саймона Кузнеца и Дагласа Норта оказались хорошими учениками и быстро поняли, что если их учителя могли оценить национальный доход, или платёж­ный баланс Америки, или объем промышленного производства Ита­лии вплоть до 1869, 1881 или 1790 г., то они тоже смогут сделать как это, так и многое другое. Роберт Голман, студент Кузнеца, скрупу­лезно восстановил сначала показатели объёма товарного производст­ва, а затем и валового национального продукта вплоть до 1830-х годов (Gallman, 1960; 1966). Позже он вместе с Уильямом Паркером, учившимся в Гарварде у А.П. Ашера, а затем у его преемника Гер­шенкрона, провел масштабное исследование выборки первичных рукописных материалов сельскохозяйственной переписи 1860 г. Ри­чард Истерлин, другой студент Кузнеца, реконструировал доход по штатам вплоть до 1840 г., а затем использовал длинные колебания ("циклы Кузнеца") для анализа динамики американского народона­селения вплоть до середины XIX в. (Easterlin, I960; 1961; 1968). Аль­фред Конрад, Пол Дэвид, Альберт Фишлоу, Джон Маейр, Горан Олин, Генри Розовски и Питер Темин, все студенты Гершенкрона, в конце 50-х — начале 60-х годов сделали Гарвард на некоторое вре­мя центром исследований по новой экономической истории. Они посмотрели глазами экономистов на всеми забытые необъятные ре­естры рабов, сельскохозяйственной техники, железных дорог, школ, сталелитейных компаний в Америке XIX в., сельского хозяйства и государственных финансов в Японии XIX в. и народонаселения в средневековой Европе.* Почти одновременно — время этой идеи явно пришло — возникли такие центры в университете Рочестера (где два студента Кузнеца, Роберт Фогель и Стэнли Энгерман, исследова­ли реестры американских железных дорог, рабов и сельского хозяй­ства в XIX в.) и в университете Пэрдью (где Джонатан Хьюз и Ланс Дэвис, студенты Норта, вместе с Эдвардом Эймзом, Натаном Розен-бергом и множеством других экономистов переосмысливали показа­тели финансовых экономических циклов и технологических измене­ний с XIV и вплоть до XX в.).** Начиная с 1960 г. эти группы ежегод­но собирались на конференции в Пэрдью, а после 1969 г. эти конфе­ренции стали проводиться в Висконсинском университете.*** В дру­гих центрах Генри Уолтон и другие студенты Норта вместе с самим Нортом реконструировали тарифы океанского судоходства вплоть до XVII в. (Walton, 1967; North, 1968). Мэтью Саймон, работавший вместе с творцами фактов в Колумбийском университете и в Нацио­нальном бюро экономических исследований в 50-х годах, построил платежные балансы за 1861-1900 гг. (Simon, 1960). Стэнли Лебер-готт заново проанализировал американскую статистику труда вплоть до 1800 г. (Lebergott, 1964). Гэри Уолтон вместе с Джеймсом Шефер-дом, другим студентом Норта, построил торговую статистику аме­риканских колоний (Shepherd and Walton, 1972), а ещё один сту­дент Норта и Р.П. Томаса, Терри Андерсон, сконструировал статис­тику доходов и народонаселения Новой Англии в XVII в. (Anderson, 1972) Роджер Вайс оценил предложение денежной массы в амери­канских колониях (Weiss, 1970; 1974). Так это началось и с тех пор продолжается.

 

** Продукция школы в Пэрдью (расцвет которой пришелся на 1958-1966 гг.) собрана в Purdue Faculty , 1967.

*** Фонды сыграли решающую роль в финансировании этого и других проектов по клиометрике. Некоторое время встречи в Пэрдью финансировал Фонд Форда, а Фонд Рокфеллера поддерживал целое поколение студентов Гершенкрона в Гарварде. После небольшой заминки в середине 60-х годов, начиная с 1968 г. финансирование взял на себя Национальный научный фонд США, который с тех пор помогает клиометристам. Если какой-нибудь будущий историк экономической мысли проделает изящные измерения этой истории, он, я думаю, обнаружит, что предельный интеллектуальный продукт этих грантов был необычайно велик.

 

До некоторой степени эти волны фактов возникли внутри эконо­мики. Но, попав в специализированную историческую экономику, эти работы стали жить собственной жизнью. Недавний пример — успех книги Фридмана и Шварц, анализирующей американскую денежно-финансовую статистику с 1867 по 1960 г., который стиму­лировал исторические работы по более ранней американской статис­тике, потом по английской, а теперь и по другим странам (Temin, 1969, Sheppard, 1971). Так же появились и исторические исследова­ния по динамике производительности.* Ранняя работа Абрамовица и Солоу была, как и труд Фридмана и Шварц, посвящена скорее познанию общих законов, чем истории. В руках экономистов-исто­риков она тем не менее послужила толчком к построению истори­ческих статистических рядов количеств и цен, полезность которых далеко превзошла первоначальные цели. Независимо от того, смо­гут ли проверявшиеся этими экономическими исследованиями тео­рии — экономического цикла, потребления, капиталовложений, эко­номического роста, денег, или динамики производительности — пе­режить новый поворот интеллектуальной моды, желание приме­нять их в историческом аспекте будет порождать новые незыбле­мые факты.

 

 

Экономистам, которые привыкли к старомодным историческим писаниям или вообще не желают иметь с историей дела, может показаться странным, что история — это кладезь статистической информации. Не слишком образованные экономисты убеждены, что "данные отсутствуют" до того года, с которого начинаются в нахо­дящемся у них под рукой справочнике таблицы доходов, заработ­ной платы или экспорта, и двадцать лет назад с ними согласилось бы большинство историков, даже историков-экономистов. Некото­рые и сейчас продолжают так думать, с облегчением отказываясь от подсчётов до 1900 г., как только находят для этого тот или иной благовидный предлог: потому что нельзя добиться безупречной точ­ности (оценки содержат ошибки); потому что ни один реальный че­ловек не обладает характеристиками "среднего индивидуума" (есть различия в распределении); или потому что статистика дегуманизирует историю (устанавливает наборы ограниченных характерис­тик рассматриваемых объектов). Экономисту следует знать, что воз­ражения против применения статистики в истории покоятся имен­но на подобных жалких основаниях, как бы ему ни было приятно предполагать, что у историка есть особый инструментарий, позво­ляющий проникать в суть вещей и превосходящий его собственные бездушные средства труда. Компьютеризация и связанный с нею прогресс исторической статистики, которого добились новые эконо­мисты-историки, заставили статистический агностицизм в истории выглядеть по меньшей мере странно.

Исторические факты, доступные экономисту в работе, на самом деле столь объемны, что превосходят все мыслимые пределы ин­теллектуальной алчности и простираются вглубь, хотя и в умень­шающихся объёмах, до средних веков. Нужно лишь приложить труд и воображение. В XIII в. никакое министерство сельского хозяйства не собирало статистических данных по английской сельскохозяйст­венной продукции ради удобства тех, кто в XX в. занимается аграрной экономикой. Но медиевисты давно поняли, что такая статистика содержится в ежегодных отчетах бейлифа своему лорду касательно принадлежащих ему земель. А недавно они поняли, что все земли, принадлежавшие и лордам, и крестьянам, облагались десятиной в пользу церкви, а ее грамотная и добросовестная бюрократия весьма заинтересованно изучала и хранила списки десятин из года в год, что позволяет подсчитать объем продукции.*

 

* Один взгляд на книгу Тайтоу убедит скептиков как много данных можно извлечь из отчетов бейлифов (Titow, 1972). Данные о десятине практически не используют в английской литературе а во французской это обычное дело как у Дж. Гуа и Э. Ле Руа Ладюри (Goy and Le Roy Ladurie, 1972.).

 

Конечно, требуются крупные капиталовложения, чтобы придать таким коллекциям фактов приемлемую форму, и в сопоставлении с размерами необходимых инвестиций экономисты-историки, при всей своей энергии находятся еще только в начале пути. Можно привес­ти в пример поразительную по размеру коллекцию генеалогических хроник, используемую для поминовения покойников в мормонской церкви в Солт-Лейк Сити; в этих хрониках — подробные истории семей за несколько поколений. Но тот, кто изучает наследственный и благоприобретенный человеческий капитал, может и более легким путем найти себе материал для работы в исторических документах, если заглянет в них. Например, опросы изобрели отнюдь не вчера. Ими усыпана история Европы и ее ответвлений с 1086 г. до наших дней. Например, сравнительно недавно, в 1909 г., Иммиграционная комиссия США собрала опросные листы полумиллиона наемных работников, из которых более 300 000 родились за границей, а так­же опросила 14 000 семей, насчитывавших 60 000 человек. Их спра­шивали о профессии, заработной плате занятости, доходах от соб­ственности, доходах от домашнего хозяйства, жилищных условиях, квартплате, детях школах, образовании знании языков, денежных переводах за границу, количестве денег, с которым они впервые прибыли в США, и о многом другом. Комиссия опросила и нанима­телей по довольно широкому кругу вопросов. Итоги были опублико­ваны в 42 томах "Отчета", в котором много любопытного ожидает экономиста, интересующегося накоплением человеческого капита­ла, циклом жизни личных доходов, вовлечением женщин в рабочую силу миграцией и дискриминацией.* Любые отчеты, которые люди пишут о своей или чужой экономической деятельности, дают дополнительные наблюдения для экономиста в его исследованиях. Эконо­мисты-историки знают, что подобные записи люди начали делать уже очень давно.

 

 

К содержанию книги:  История экономических учений

 

Смотрите также:

 

История экономический учений в вопросах и ответах

 

  методическое пособие для студентов дистанционной формы обучения ...

Политэкономия (история экономических учений, экономическая теория, мировая экономика) / Под ред. Д. В. Валового. М., 1999. Учебник по основам экономической ... www.bibliotekar.ru/economicheskaya-teoriya/1.htm

 

  Основы экономической культуры

Булгаков С.Н. Очерки по истории экономических учений. - М-: издание автора, 1918. С. 232. 33. Булгаков С.Н. Православие. - Париж: 1991. С. 248. ... bibliotekar.ru/biznes-59/14.htm

 

  Литература по общей теории государства и права пока еще не ...

Его творческое наследие оставило заметный след в науке об обществе, в истории экономических учений»2. Ни одна теория не может претендовать на ... www.bibliotekar.ru/teoria-gosudarstva-i-prava-1/1.htm

 

  В гуманитарных науках, исследующих социокультурные основания ...

Отметим также размежевание истории экономической культуры с понятием экономической мысли и историей экономических учений. Развитие экономической мысли как ... www.bibliotekar.ru/biznes-59/1.htm

 

  Экономическая наука. Экономический человек: рациональность ...

В основе большинства экономических учений лежат представления о мотивах и характеристиках ... История показывает, что подобная деятельность стала достаточно ... www.bibliotekar.ru/filosofiya/136.htm

 

  История и культура. КУРС ИСТОРИИ И КУЛЬТУРОЛОГИИ

История объективна, но ее истоки кроются в субъективной жизни человека и ... тогда как культурология длительное время развивалась в недрах философских учений. .... В-третьих, большинство гуманитарных и социально-экономических наук в той ... www.bibliotekar.ru/culturologia/2.htm

 

Последние добавления:

 

История политических и правовых учений  

История отечественного государства и права  История государства и права зарубежных стран