Учебник истории. Борьба трех империй

Штейн, Гарденберг. Начало пробуждения наций в Европе

До 1808 г. против Наполеона сражались не народы, а дворы, опиравшиеся на старую систему управления, на привилегированные классы, на армии, составленные наполовину из крепостных. В то время как Фракция представляла сплоченную национальную' силу, где общество и армия были перестроены на началах гражданского равенства, противники оставались разрознеиными массами: в Пруссии напр. бюргерство встречало завоевателя равнодушно, а крестьяне даже с тайной радостью, особенно когда в отнятых у Пруссии польских областях Наполеон объявил освобождение крепостных. Эта великая разница в. пользу Франции должна была исчезнуть под влиянием самого толчка, созданного ее завоеваниями. Войны ускорили в европейских странах наступление перемен, похожих «а преобразование французского общества в эпоху революции. В 1792 году французская нация, независимости которой угрожало вмешательство посторонних держав, дала мужественный отпор чужестранцам. Теперь, когда французы сами явились посторонней силой, они встретили у покоряемых защиту своей национальной вольности.

В Испании, несмотря на то, что Наполеон принес стране культуру, гуманный суд и конституцию, народ и слышать неЛ хотел обо всех этих благах, навязываемых иностранцами. Во имя изгнанного короля своего, испанцы стали собираться для борьбы за независимость; в отдельных провинциях и городах возникли хунты, т. е. комитеты восстания из людей всех сословий, объединившиеся в генеральной хунте в Севилье; образовались добровольческие отряды из крестьян и дворян, вдохновляемые на бой монахами и священниками. Окруженный инсургентами в горах Сиерра-Морены, 20-тысячный корпус французов вынужден был сдаться на капитуляцию, и Иосифу Бонапарту пришлось бежать из Мадрида. Правда, Наполеон личным появлением поправил дела, покорил почти всю страну и вернул Французский драгун Наполеоновского времени престол своему брату, но с уходом его возобновилась партизанская война, инсургентов стали поддерживать высадкой своих войск англичане. А главное — испанские события произвели неизгладимое впечатление во всей Европе: благодаря им поколебалась вера в непобедимость империи.

Пользуясь затруднениями Наполеона, в следующем (1809) году поднялась Австрия, вооружила большие силы и объявила войну под знаменем освобождения народов от деспотизма империи.

Наполеон, по обыкновению, быстро надвинулся на врага, занял Вену, но, при попытке переправы через Дунай, был отбит; и только потому, что австрийцы сами не верили своей победе, ему удалось всетаки переправиться, разгромить своего противника (при В а г р а м е) и заставить его просить мира. Австрия потеряла Триест, свое последнее владение на берегу Адриатического моря; император Франц обещал выдать за Наполеона свою дочь для того, чтобы бывший республиканский офицер мог вступить в семью старинных монархических династий Европы.

Между тем подготовлялось путем реформ возрождение Пруссии, и в нем также заметно было проявление новых национальных чувств и понятий. В Пруссии, где до войны общество не имело возможности составлять собрания или высказываться в печати, появились сторонники преобразований среди самих чиновников: Гарденберг, Вильгельм Гумбольдт и др. приветствовали французскую революцию, в которой видели освобождение личности. По мнению Гарденберга «сила принципов революции так велика, они получили такое всеобщее признание и распространение, что государство, которое откажется принять их, осуждено или подчиниться им или погибнуть». Это значило в глазах реформаторов', что надо покинуть систему опеки, вмешательства во все стороны жизни; что должны быть устранеы преграды и рамки, стоящие между классами, уничтожены привилегии, отменено «позорное пятно» крепостничества, и что обществу следует предоставить самодеятельность. Король Фридрих Вильгельм III (1797—1840), медлительный и неспособный, будучи доведен до крайности падением Пруссии, заменил своих старых советников людьми более решительными, которые настаивали на коренных "реформах, чтобы возродить «общественный дух».

Первый из-этих министров, барон Штейн, происходивший из имперских рыцарей, был далек от идей революции и держался старозаветных взглядов. Однако, защищаясь от деспотизма Наполеона, Штейн хотел воспользоваться средствами революции для возрождения страны. Тотчас по вступлении в министерство (в окт. 1807 г.) он издал указ, который позволял бюргерам и крестьянам покупать дворянские имения и вместе с тем о т м е н~я л личную зависимость крестьян от помещиков, т. е. давал им право уходить с земли и выбирать любое занятие (это было лишь началом освобождения, так как остались в силе работы и повинности на помещиков). Далее Штейн предложил ввести самоуправление городов. Однако Наполеон, заметив в нем сторонника отпадения Пруссии, потребовал его отставки.

Преемник Штейна, Гарденберг, человек передовых воззрений, отменил цехи, стеснявшие свободную деятельность промышленников. и ввел налоги, одинаковые для всех сословий.  Впервые созвал он «национальных представителей» причем в составе этого собрания дворяне значительно преобладали над остальными депутатами из чиновников, бюргеров и государственных крестьян (помещичьи крестьяне вовсе не имели представителей). Однако когда депутаты единогласно потребовали введения конституции, правительство не дало никакого ответа на их адрес: при всем расположении к реформам, Гарденберг не хотел идти так далеко.

Сильное столкновение с дворянством произошло у Гарденберга по вопросу о крестьянской реформе. Министр и подчиненные ему чиновники хотели освобождения крестьян от барщины за денежный выкуп; но помещики не были согласны на подобную развязку крепостных отношений. В собрании депутатов дворяне изменили проект правительства, и Гарденберг оказался .настолько слаб, что согласился на все требования юнкерства. В силу эдикта 1911 года о регулировании повинностей выкуп допускался только при обоюдном желании помещика и крестьянина, но не был обязателен, как сначала предполагалось в проекте правительства; крестьяне должны были выкупать барщину землей, а не деньгами, причем наследственные владельцы крестьянских дворов отдавали треть занимаемой земли, пожизненные и временные пользователи (арендаторы) — половину.

Ради подъема духовной жизни правительство прусское создало в 1810 г. университет в Берл ии е, стараясь привлечь в него лучшие умственные силы Германии. В числе его профессоров был философ Фихте (1762—1814); в молодости космополит и почитатель революционной Франции, он теперь под впеча- Р. Виппр, Новое время.           20 тлением разгрома Германии произносит «Речи к германской нации», проникнутые враждой к чужеземцам и их культуре: с 'негодованием обрушиваясь на «бездушное, мертвящее просвещение» французов XVIII В.., он противополагает им германцев, народ нетронутый, носителей великой нравственной идеи, единственно обладающих языком истины, живым, проникающим до глубины души.