Натюрморт первой половины XVII века

В создании национального натюрморта приняли участие многие местные центры художественной культуры Голландии. Характер их вклада определился конкретными условиями культурно-исторического порядка. Если Утрехту, сохранившему даже во времена республики католическую пышность и любовь к нарядности, новый жанр был обязан разработкой проблем цветочного натюрморта, а Гаага с ее морским промыслом подняла на невиданную высоту мастерство изображения рыб и других обитателей моря, то университетский Лейден создал и усовершенствовал «ученый» натюрморт типа «vanitas», а более демократический Роттердам — «кухонный» натюрморт; наконец, самый перспективный вид голландского натюрморта — жанр «завтраков» — возник в Харлеме.

Общность исторических судеб Голландии и Фландрии   и   единое в прошлом искусство, из которого та и другая школа черпала художественный опыт, породили много общих черт в их живописи. Несомненную общность, особенно на первых порах, выказывает и жанр натюрморта, прежде всего та его область, родоначальником которой в Голландии был фламандский живописец цветов Амброзиус Босхарт Старший (ок. 1570—1621), а продолжателем — его ученик, утрехтский художник БАЛТАЗАР ВАН ДЕР ACT (Мидделбург, 1593/94—1656, Делфт).

«Натюрморт с фруктами» Б. ван дер Аста иллюстрирует раннюю стадию голландского натюрморта, для которой характерен подбор несколько необычных объектов изображения: диковинных раковин, экзотических птиц и плодов, ярких пестрых насекомых и цветов.  Кажется, будто художник, еще не уверенный в успехе нового жанра, пытается убедить зрителя в его достоинствах путем занимательного выбора и обилия изображенных предметов. А поскольку он еще не может объединить это пестрое зрелище в единую картину средствами самого натюрморта (их еще нет!), он привносит в натюрморт присущие другим жанрам живописи литературный сюжет и механическое движение. Ссора двух попугаев, опрокинувших корзинку с фруктами, которые падают и катятся, создала беспорядок, ставший основой художественного порядка в картине — искусного распределения предметов в неглубоком пространственном слое, параллельном плоскости картины. Пестрый, с сильным звучанием локальных цветов колорит и перегруженность композиции отличают и два других натюрморта ван дер Аста эрмитажного собрания: «Тарелка с плодами и раковины»* (1630) и «Раковины»*.

Б. ван дер Аст, с его поисками внешней занимательности натюрморта, шел по ложному пути, отвергнутому его последователями, но беспредельная любовь художника к малым формам и мельчайшим деталям предметного мира стала национальной чертой голландского натюрморта. Подобных бабочек', мух и стрекоз, у которых тщательно выписаны все перепонки па крыльях, мы встретим позже у многих голландских патюрмортистов, вплоть до середины XVIII века.

Однако главные черты натюрморта как жанра вырабатываются в харлемских «завтраках». Обилие яств и посуды в ранних работах харлемских живописцев напоминает о происхождении этого жанра от торжественных столов, изображавшихся на групповых корпоративных портретах. От показа этого обилия, способного удовлетворить аппетит многих, жанр эволюционировал в сторону скромного завтрака или закуски па одну персону, от праздничной торжественности и порядка, еще не нарушенного следами пиршества,— к интимности и «живописному» беспорядку, учиненному присутствовавшим здесь человеком. Создателями более демократического варианта «завтраков» были хар-лемские живописцы В. К. Хеда и П. Клас. «Действующими лицами» их натюрмортов стали немногочисленные и, как правило, очень скромные по своему внешнему виду предметы повседневного домашнего быта. Голландский художник сумел увидеть за вещью человека, разглядеть в предмете общественно-историческое Голландская живопись. Опрокинутый бокал, скомканная скатерть, небрежно поставленная тарелка — эти проявления незримого присутствия хозяина отражают его индивидуальный вкус, его образ жизни.

ПИТЕР КЛАС (Бургштейнфурт в Вестфалии, 1597—1061, Харлем) был первым мастером, сосредоточившим все свое внимание на изображении предметов, окружающих человека в его повседневной жизни. «Трубки и жаровня» (1636) — лучший тому пример.

Глиняный кувшин и стакан с пивом, жаровня, в которой тлеет торф, две глиняные трубки из Гауды, известного центра их производства, табак на оловянной тарелке и табакерка — что может быть обычнее?! Художник так располагает предметы в пространстве и на плоскости, что образуется диагональ, объединяющая их и подчеркивающая направление светового потока. Приглушенная колористическая гамма позволяет все же оценить и серо-голубой цвет кувшина, и розовый — грелки, и красно-коричневый — стакана с пивом. Значительно тоньше сгармопирован по цвету «Завтрак с ветчиной» (1647). Локальные цвета предметов подчинены нежному серебристому тону, прозрачная светотень мягко лепит объемы, очень сдержанно выявляя фактурное разнообразие вещей.

На этом этапе голландские патгормортисты ищут в первую очередь качества, которые объединяют предметный мир в целостную картину. Питеру Класу принадлежит здесь честь открытия тона и световоздушной среды как главнейших средств выявления этого единства и даже честь создания целого жанра так называемых монохромных завтраков.

БИЛЛЕМ КЛАС ХЕДА (Харлем, 1594 — менаду 1680 и 1682, там же), автор «Завтрака с омаром» (1648),— второй ведущий мастер жанра «монохромных завтраков». Колорит его произведений в большей степени, чем у Класа, подчинен тоновому началу, и его натюрморты состоят из предметов, почти лишенных ярких локальных цветов: цинковые кувшины, оловянные тарелки, прозрачное или зеленоватое стекло, серебряный или, иногда, позолоченный кубок. Эти оттенки серебристо-серой гаммы тонко соотнесены с серым «воздушным» фоном и белой или оливково-зеленой скатертью.

Композиция натюрмортов Хеды строго продумана и всегда крепко построена. За кажущейся случайностью расположения вещей скрывается тонкий расчет на контраст различных материальных качеств предметов и настойчивое желание полнее рассказать о каждом из них. Этим же целям служит льющийся спокойным потоком свет, посредством многочисленных рефлексов обобщающий все предметы.

Вокруг П. Класа и В. К. Хеды образовалась большая группа последователей, работавшая в традициях жанра «монохромных завтраков». Из них в Эрмитаже хорошо представлены амстердамские мастера ЯН ЯНС ТРЕК (Амстердам, ок. 1606—1652, там же) и ПАУЛЮС ВАН ДЕН БОС (Амстердам, 1614/15—1664, там же), представленный в Эрмитаже картиной «Старуха за чтением,»*.

На пути к дальнейшей демократизации жанра натюрморта важную роль играла «роттердамско-тенирсовская группа» живописцев, создавшая тип «кухонного натюрморта», который имел распространение как во Фландрии, в кругу Д. Тенирса Младшего (см. зал 245), так и в Голландии, где в развитии этого жанра участвовали главным образом роттердамские мастера — братья Корнелис и Хермаи Сафтлевены, X. М. Сорг, Э. ван дер Пул, а также харлемец Ф. ваи Схотен и мастер из Мидделбурга Ф. Рейкхалс.

ФЛОРИС ВАН СХОТЕН (ок. 1590 - после 1655, Харлем [?]), которого можно считать родоначальником жанра, воскрешает в своей большой картине «Домашняя утварь»* традиции нидерландских мастеров середины XVI века — П. Артсена и И. Бейкелара (см. зал 262). Он изобразил все эти горшки, кувшины, чашки, плошки, сковороды, котлы и бочки не в интерьере, а под открытым небом, на крестьянском дворе, куда их выносит во время уборки молодая хозяйка под наблюдением хозяина. Но это не жанровая сцена: присутствие человека здесь всего лишь одухотворяет предметный мир. Такова позиция и ФРАНСУА РЕЙКХАЛСА (Мидделбург, после 1600—1647, там же), у которого на картине «Кухня»* (1638) хозяйка совсем затерялась среди кучи овощей и кухонной утвари.

Лучшие достижения кухонного натюрморта связаны с деятельностью братьев Корнелиса и Хермана Сафтлевенов, из которых последний представлен в Эрмитаже «Внутренним видом крестьянской хижины»  (1634).

ХЕРМАН САФТЛЕВЕН МЛАДШИЙ (Роттердам, 1609-1685, Утрехт), обратившийся к этому жанру под влиянием старшего брата, Корнелиса, уделяет большое внимание пространственной характеристике среды. Главным выразительным средством у него становится тонко градуированная светотень, благодаря которой и многочисленные предметы, занимающие обычно весь передний план картины, и сопровождающие их люди органически вписаны в интерьер.

В картине «Кухня» (1659) ФИЛИПСА ВАН АНГЕЛА (Мидделбург, 1М6 — после 1683, там же) тот же самый мотив обретает новое звучание. Металлическая (главным образом медная) посуда, стоящая вокруг бочки, вместе с битым петухом, висящим на столбе, образуют центр композиции, наиболее ярко высвеченный и выделенный цветом Остальное пространство строится по концентрическим кругам расходящимся от этого центра и как бы затухающим в тоне и цвете. Один из этих кругов включает кошку, охотящуюся за мышью, второй — женщину с ребенком, третий, почти совсем монохромный — лестницу окно и камин.

Главной особенностью этой разновидности натюрморта было, как мы видели, наряду с демократизмом тематики, большее, чем обычно при изображении предметов, внимание к окружающей среде и присутствию в ней человека.

Демократизация содержания и форм натюрморта проявилась и в творчестве П. де Пюттера и А. ван Бейерена, создавших едва ли не самую популярную в Голландии разновидность этого жанра — изображение речной и морской живности.

ПИТЕР ДЕ ПЮТТЕР (Гаага, до 1600—1659, Бевервейк) может служить примером очень ранней узкой специализации голландского натюрмортиста. Главной и почти единственной темой его творчества были рыбы, даже лишь два их вида: щука и окунь. Подобное самоограничение в начале XVII века было очень смелым шагом и свидетельствовало об уверенности художника в том. что избранный им жанр будет иметь успех у голландцев — нации рыбаков и мореплавателей. Его «Рыбы и кувшин на столе»*, простое по композиции и скупое по цвету произведение, привлекательно именно благодаря своей лапидарности. Вся композиция строится на повторе плавных линий тела окуня, лежащего на краю стола, в очертаниях других предметов — рыб, кувшина, изгибов скатерти,— благодаря чему возникает единый волнообразный ритм.

Большой натюрморт «Рыбы на берегу моря» принадлежит ученику П. Пюттера, лучшему «живописцу рыб» АБРАХАМУ ВАН БЕЙЕРЕНУ (Гаага, 1620/21—1690, Оверсхи). Морской улов, вываленный из корзины па берег, включает — помимо рыб — крабов, омара, устриц, ракушек, морских звезд. Блестящая влажная чешуя, насыщенный водялы-ми парами воздух, свети и тени, бегущие по песчаным дюнам и синевато-серой поверхности воды, по рыбацким парусникам и фигурам моряков па берегу, создают правдивую картину жизни голландского побережья. Тональный колорит господствует в натюрмортах мастера 1640—1650-х годов, хотя отдельные пятна красного, розового и синего цветов уже оживляют монохромное видение мира. Бейерен, конечно, знал работы своих фламандских современников А. Адриансена и Ф. Спейдерса (на это указывает его стремление к монументальным композициям), но декоративное начало фламандского натюрморта было ему абсолютно чуждо. Голландский характер мастера обнаруживается, как только он переходит к более скромным вариантам темы.

Лучшим примером этого в Эрмитаже является натюрморт «Рыбы, в корзине»*. Угол стола и степы с лежащей в корзине семгой и подвешенной на крюк камбалой освещен падающим слева направленным светом, создающим повышенный контраст света и тени; в противопоставлении розового среза семги и зелени овощей намечается и цветовой контраст.

В поздний период творчества ван Бейерен обращается к теме «завтраков», но не в прежнем скромном, типичном для Класа и Хеды, а в роскошном и пышном варианте, который будет характерен для второй половины XVII столетия. «Закуска» Эрмитажа, где, помимо краба, креветок, вина и фруктов, изображены золотые часы и серебряная чаша, свидетельствует о новых вкусах голландского общества, точнее — его господствующей верхушки. Оранжево-красная скатерть, синяя ленточка часов, яркая желтизна лимона и серебристые рефлексы на стекле и металле говорят об отказе от монохромного начала, о новом понимании колорита.

Это явление находит свое объяснение в исторической обстановке в Голландии, когда после заключения Мюнстерского мира (1648) упрочилось международное положение республики и окрепла власть господствующих классов внутри страны, положив предел дальнейшему развитию многих прогрессивных и демократических явлений в политической и культурной жизни общества. Новые тенденции сказались и в области натюрморта, который, хотя и оставался по-прежнему на реалистических позициях и даже сумел их обогатить и умножить, обслуживал теперь эстетические потребности верхушки общества. Дело в том, что сам предметный мир в жизни Голландии второй половины века выступает все чаще в качестве свидетельства могущества национальной буржуазии. Невиданное богатство и роскошь на одном полюсе и потрясающая бедность и нищета — на другом заставили художников почувствовать опредмеченные в вещах имущественные отношения. Отныне предмет в натюрморте выступает главным образом не в его функциональной, повседневно-практической роли, а в праздничной, подчеркивающей его «избыточные» свойства — блеск, роскошь, изящество, соответствие изысканному вкусу.

Именно в этот период на основе реалистических достижений голландской живописи первой половины века и открытий Рембрандта в области светотени и колорита расцвело искусство самого выдающегося из натюрмортистов Голландии — Виллема Калфа. В истории многочисленных разновидностей жанра натюрморта Калфу выпала задача завершить создание «роскошного натюрморта», который занял видное место в изобразительном искусстве второй половины XVII века.

Уже учитель Калфа, упоминавшийся выше автор «кухонных натюрмортов» Франсуа Рейкхалс, писал в последние годы жизни серебряные и позолоченные блюда и бокалы, китайский фарфор и венецианское стекло в сочетании с фруктами, омарами и другими изысканными яствами. «Плоды и омар на столе» (1640) Эрмитажа — одна из лучших работ Рейкхалса. Несмотря на перегруженность, композиция держится четким противопоставлением горизонталей и вертикалей, а сами предметы переданы тонким и острым рисунком с выявлением их фактурных качеств. Впечатление цельности композиции' поддерживается единым серо-коричневым колоритом.

БИЛЛЕМ КАЛФ (Роттердам, 1622—1693, Амстердам), крупнейший голландский натюрмортист второй половины XVII века, исходил в своем творчестве из достижений Ф. Рейкхалса и Я. Трека. К первому из них он был близок широтой тематики: у обоих можно встретить все разновидности жанра натюрморта — от кухонного до роскошного. К кухонному натюрморту Калф обратился еще в свои молодые годы, которые он провел в Париже (между 1640 и 1650 гг.). Но обе ранние работы эрмитажной коллекции — «Уголок кухни» и «Двор крестьянского дома» — написаны им позже, в Амстердаме, после знакомства с творчеством Рембрандта, влияние которого было решающим в становлении его как художника. Никто другой, включая и самых талантливых учеников Рембрандта, не мог достичь того богатства и тонкости светотени, той сочности и глубины как бы изнутри светящихся красок, того горячего золотистого колорита, какие отличают произведения Калфа. Изображая те же, что и его предшественники, обыденные, «демократические», предметы домашнего обихода: старую бочку, глиняный горшок и медный котел, — художник сумел открыть волшебное воздействие на вещи золотистого солнечного света, который превращал этот бедный крестьянский скарб в изысканные произведения ювелирного искусства. В умении видеть живописную сторону предмета, в мастерстве перевода прозы материальных вещей на поэтический язык живописи Калф не имел соперников.

Но чаще это богатство живописных качеств сочетается в натюрмортах Калфа с роскошью и пышностью предметного мира, вошедшего в быт знатного буржуа второй половины XVII века. Эрмитажный «Десерт», принадлежащий к этому ряду произведений,— подлинный шедевр мастера. На столе, помещенном в нишу и накрытом богатой ковровой скатертью, стоят золоченый ложчатый аугсбургский кубок, зеленого стекла пузатый рёмер, высокий штангенглас и серебряный кувшин; их формы и контуры растворяются в глубине полутемной ниши. Весь свет сосредоточен на китайской фарфоровой тарелке с фруктами и небрежно скомканной под нею белой салфетке. Тарелка, как чаша подсолнуха, ориентирована на свет, и его лучи насквозь пронизывают сочную мякоть очищенного лимона, заставляют сиять, искриться, светиться апельсины, персики, айву, сливы. «Десерт» свидетельствует о победе новых качеств в натюрморте: яркой красочности, золотистого колорита, выразительной светотени и подвижной живописной пластики.

Биллем ван Алст и Юриан ван Стрек в своих лучших произведениях не уступали Калфу в изобразительном мастерстве, однако никогда не достигали его поэтической силы. «Натюрморт с фруктами» (1681) ВИЛЛЕМА ВАН АЛСТА (Делфт, 1625/26 — после 1683, Амстердам [?]) отличается исключительно высоким и виртуозным, но уже несколько холодным мастерством. И персики, и вишни, и виноград исполнены очень точно, но безжизненно. Несравнимо живее написана «Закуска» *, созданная в более ранние годы.

ЮРИАН ВАН СТРЕК (Амстердам, 1632—1687, там же) любил, как и Калф, изображать изящные предметы и изысканные завтраки. На его «Закуске» с фарфоровым китайским кувшином соседствуют европейские часы, а южные апельсины и грецкие орехи — с голландской сельдью и луком. Р>се УТИ предметы погружены в мягкую полутень, которая становится еще заметнее рядом с палевой занавеской, перекинутой через медный прут. Задуманный как «обман зрения», этот мотив очень деликатно введен в живописную ткань картины, подчеркивая глубину пространства и оживляя колорит. Часы, которые голландские натюрмортисты нередко включают в свои композиции, являются, возможно, символом быстротечного времени; на это же, очевидно, намекают и порхающие над апельсинами бабочки. Однако ван Стрек далек от пессимизма, его натюрморт, скорее, приглашает наслаждаться радостями жизни. Богатая красочная гамма, сочный глубокий цвет, разнообразие тоновых переходов и тонкая светотень, отличающие произведения ван Стрека, ставят его в ряд крупнейших представителей голландского натюрморта второй половины века.