Книги по истории

Олаус Магнус и его «История северных народов»

Е.А. Савельева

СОСТОЯНИЕ ЗАПАДНОЕВРОПЕЙСКОЙ КАРТОГРАФИИ КОНЦА XV— НАЧАЛА XVI в.

В истории географических знаний середина XV—XVI в. получили название периода великих географических открытий, ибо открытие в 1492 г. Америки явилось толчком к дальнейшему освоению новых и малоизвестных территорий Европы, Азии и Америки. В это время в их изучении были сделаны существенные успехи, заставившие пересмотреть всю средневековую систему космографических представлений и в дальнейшем основываться не на сведениях, полученных от писателей классической древности, а на новейших материалах.1

Особое значение в истории географии имеет XVI век в целом, поскольку картографы, исследователи и путешественники этого времени своими изысканиями вывели географическую науку на новый путь развития, преодолев ряд заблуждений и покончив с Птолемеевской традицией в представлении о географии Земли, которая в течение ряда веков признавалась достойной полного доверия.2 С XI—XIII вв. труды античных авторов, и в особенности сочинения Геродота, Плиния, Страбона, Птолемея и др., пользовались непререкаемым авторитетом в средневековой Европе. Их выводы не подвергались сомнениям, а открытие новых земель старались   объяснить   исходя   из   сочинений   древних   авторов.3

Знакомство ученых XIII—начала XVI в. с античной географией способствовало разработке более точных приемов в изучении разных сторон жизни европейских народов и обитателей других материков. Любому картографу, космографу и путешественнику сочинения античных писателей служили основой для дальнейших изысканий, позволяя собирать сведения о Старом и Новом Свете.

Наиболее важной в историко-географической литературе XVI столетия считалась «Космография» Клавдия Птолемея, дающая систематический обзор и перечень географических названий с их определениями по широте и долготе. Она многократно переиздавалась и дополнялась новыми сведениями о странах Старого Света, изучение которых стало более доступным благодаря новым техническим достижениям. После открытия Америки она постоянно дополнялась новыми данными и об этом материке.

В XV и особенно в XVI в. «Космография» Птолемея не могла служить исчерпывающим пособием по географии европейских стран. В связи с накоплением новых географических материалов ученые не огравичив-ались только дополнением и переработкой этого труда. Появились новые описания отдельных стран и целых материков. Для первой половины XVI в. примером могут служить «Космография» Себастьяна Мюнстера, опубликованная в 1544 г., и собрание карт с комментариями Якоба Циглера, составленное в 1532 г. и посвященное изображению европейских стран, и др.

Географы конца XV—первой половины XVI в. добились блестящих успехов в описании вновь открытых земель и в нанесении их на географическую карту, которая становится неотъемлемой частью сочинений историко-географического характера. Много внимания исследователи этого времени уделяли и изучению северных стран, в особенности Скандинавии и Русского Севера, которые до начала XVI в. были известны только по трудам античных авторов со всеми неточностями и баснословиями этих сочинений.

К моменту выхода в свет «Морской карты» Олауса Магнуса в научном обиходе западноевропейских стран уже были известны карта Севера, составленная Клаудиусом Клавусом в 1427 г., карта Европы Николая Кузанского, составленная около 1437 г. и неоднократно копировавшаяся в течение XV—XVI вв., карта Европы Николая Дониса, или Николая Мартелла Германуса, составленная для ульмского издания «Космографии» Птолемея в 1482 г., «Земной глобус» Иоганна Шенера, сделанный в 1523—1524 гг., карта Севера Якоба Циглера, изданная в 1532 г., карта мира Герарда Меркатора, напечатанная в 1538 г., и ряд других. Все они весьма условно передавали изображение севера Европы в целом и Скандинавского полуострова в частности.

Начало научному освоению Севера в западноевропейской картографии положила опубликованная в 1539 г. «Морская карта» Олауса Магнуса. Своим появлением она покончила с Птолемеевской традицией в изображении на географической карте Скандинавского полуострова, Русского Севера и северного побережья Балтийского моря.

ВАРИАНТЫ И РЕПРОДУКЦИИ «МОРСКОЙ КАРТЫ»

Влияние Ренессанса испытали на себе труды Олауса Магнуса по истории и географии северных стран, открывшие ученым неизвестные им области европейского Севера.6

Как уже говорилось, к научным занятиям Олаус Магнус впервые приступил в конце 20-х годов XVI в. Находясь в изгнании в г. Данциге, он собирал материал для своих историко-географических трудов. Он считал, что на составление «Морской карты» и комментариев к ней он  потратил  начиная с   1527 г. «более двенадцати лет своей жизни, а теперь (в 1539 г., — Е. С.) она напечатана с огромными расходами и в высшей степени удовлетворила всех ученых и образованных людей».7

Однако подготовительная работа началась в то время, когда Олаус Магнус совершал путешествие по Скандинавскому полуострову с миссией Арчимбольда Ангела.. Именно тогда он смог познакомиться с флорой и фауной Севера, с обычаями и нравами местного населения. Во время поездок он вел дневники или путевые заметки, делал зарисовки, которые и стали основой для многочисленных иллюстраций к карте и книге.

Поводом для начала работы над картой послужило его знакомство у Иеронимо Квирини с секретарем Венецианской республики Джиованни Баттистой Рамузио,8 который в то время занимался подготовкой своего собрания описаний путешествий, опубликованного в 1550—1559 гг. В качестве приложения к этому труду Рамузио предполагал составить большой атлас. Основой для него должна была служить коллекция карт, но она осталась в то время неопубликованной. Видимо, эти материалы были известны Олаусу Магнусу, особенно рукопись второго тома собрания, содержащая сведения о путешествиях в Северную и Восточную Европу.

«Морская карта» Олауса Магнуса (см. вклейку) предназначалась для распространения среди Прибалтийских стран, и в частности Германии. В других трудах и в переписке Олаус Магнус неоднократно обращался к «германским народам, поскольку готы являются боковой ветвью германцев». Посвящая ряд трудов немцам, Иоанн Магнус и Олаус Магнус рассчитывали на их поддержку   при   решении   вопроса   о   возвращении   в   Данциг.9

Издание «Морской карты» было крупным по тому времени мероприятием, из которого Олаус Магнус вышел с честью, и эта работа получила высокую оценку современников. Однако расходы на составление и печатание карты были очень велики: Олаус Магнус истратил весьма значительную для Италии начала XVI в. сумму в 440 червонцев, которые ему ссудил Квирини. Несмотря на быстрое распространение «Морской карты» по европейским странам и на десятилетнюю привилегию на право ее печатания, и через 12 лет после ее выхода в свет Олаус Магнус так и не смог вернуть долга.10

В предисловии к комментарию на немецком языке Олаус Магнус сообщил, что выхода в свет «Морской карты» с нетерпением ждали как в Италии, так и в других странах и «ученые получили эту карту с огромным удовольствием»

Сведений о тираже карты не сохранилось, но, видимо, он был невелик, поскольку уже в XVI в. «Морская карта» стала библиографической редкостью, а позднее исчезла из научного обращения почти на три столетия.

До 1886 г. точной копией «Морской карты» считалась карта немецкого   базельского   издания   «Истории   северных   народов» 1567 г.,12 имеющая в основе «Морскую карту» Олауса Магнуса, которая была дополнена сведениями, заимствованными из трудов Сигизмунда Герберштейна и Герарда Меркатора.13 Она воспроизведена и в базельском издании «Истории северных народов» на латинском языке, вышедшем в свет в том же 1567 г.14 Обе книги были напечатаны в типографии Генрика Петри, прославившегося публикациями «Космографии» Птолемея. Карта 1567 г. (карта Фикклера) помечена монограммой FW (см. гл. 1).

Эта карта во многом отличается от «Морской карты» Олауса Магнуса. Она охватывает территорию Русского государства от Уральских гор до его западной границы и от Северного Ледовитого океана до центральных районов России и имеет заимствования с карты А. Вида, что и отличает ее от подлинника. «Морская карта» Олауса Магнуса этой части России не изображает. На ней показаны только узкая западная пограничная полоса «Московии», Кольский полуостров в виде перешейка и территория Ингерман-ланда.

Скандинавский полуостров на карте Фикклера больше, чем у Олауса Магнуса, вытянут к северу, Ботнический залив также имеет направление прямо на север, Финский залив повернут круто на северо-восток, а Балтийское море превратилось в узкую полосу между Скандинавским полуостровом и южным побережьем. На «Морской карте» они имеют форму и направление более верные и приближаются к современным изображениям. Кольский полуостров на обеих картах соединяется с материком, а Кандалакшский и Онежский заливы Белого моря превращены в озеро Lacus Albus. На карте Фикклера это озеро перенесено в центр Кольского полуострова, тогда как на «Морской карте» Lacus Albus имеет более правильные очертания и направление. Отличаются эти карты и размерами изображенной территории. Из многочисленных иллюстраций «Морской карты» на карте 1567 г. сохранены только изображения морских чудовищ, населявших, по представлениям средневековых ученых, моря и океаны.

Вскоре после выхода в свет «Морская карта» была использована в трудах самого Олауса Магнуса и его современников. Она многократно переиздавалась и варьировалась. Первый, очень уменьшенный ее вариант был сделан автором для книги Иоанна Магнуса «История Готии и Швеции» (1554 г.). Затем этот вариант был повторен в «Истории северных народов» (1555 г.). Ее использовал и немецкий космограф Себастьян Мюнстер при составлении карты Европы для первого издания «Космографии» (1544 г.).15 Она переиздавалась во всех переводах этой книги на немецкий язык.

Следующим по времени выхода в свет был названный вариант карты базельских изданий «Истории северных народов» 1567 г. Затем в 1579 г. в атласе Лафрери появилась точная копия «Морской карты» в уменьшенном виде.16 Она была последним в XVI—XVII вв. переложением «Морской карты» Олауса Магнуса.

Позднее, в 1889 г., А. Э. Норденшельд включил ее в свой атлас.17 Долгое время подлинник «Морской карты» 1539 г. считался утраченным, и только в 1886 г. в Мюнхенской государственной библиотеке Оскар Бреннер обнаружил ее единственный "дошедший до нашего времени экземпляр. С тех пор по этому экземпляру она неоднократно переиздавалась как в размерах оригинала, так и в уменьшенном виде. Первое ее воспроизведение было сделано в 1/3 настоящей величины Обществом наук в Христиании. Затем, в   1887   г.,   ее   издал   в   Стокгольме   Клемминг  в   натуральную величину.

В наше время «Морская карта» Олауса Магнуса также несколько раз воспроизводилась. Наиболее удачные ее варианты — 1949 г. и раскрашенный, немного уменьшенный, вышедший в 1960 г. В качестве приложения к нему был опубликован перевод на шведский язык немецкого комментария к карте. В нем издатели сообщают, что они стремились воспроизвести внешний вид средневековой иллюминированной карты.20

В России карта Олауса Магнуса полностью не издавалась. Копии с двух крайних листов правой стороны первого (С) и второго (F) ряда, на которых изображены часть Русского государства, граничащая с Польшей и Литвой, и часть севера Восточной Европы (Карелия, Кольский полуостров, побережье Белого моря), были опубликованы в атласе В. А. Кордта. Вся русская часть «Морской карты» издана в книге Л. С. Багрова в очень уменьшенном виде.22

Большой популярностью в советской историографии пользуются иллюстрации с карты Олауса Магнуса, изображающие различные эпизоды из жизни народов Севера.23

ХАРАКТЕРИСТИКА «МОРСКОЙ КАРТЫ»

Карта Олауса Магнуса представляет собой так называемую путевую карту размером 125X170 см. Она состоит из девяти листов, на которых поставлены заглавные литеры А—I. Ее полное название: «Морская карта и описание северных земель, с удивительными явлениями, в них содержащимися, старательнейше исполненная в год от рождества Христова 1539. В Венеции. Иждивением достопочтеннейшего Иеронимо Квирини, патриарха венецианского».24 Градусной сетки карта не имеет, но выход координат дан по рамке. На ней отмечены климатические пояса и в зависимости от широты максимальная длительность дня. При составлении карты Олаус Магнус использовал координаты Птолемея, дополнив и исправив их. Самую северную точку земного шара — Северный полюс — он поставил под 90° с. ш., а не под 70° по Птолемею.25 В морях и океанах, нанесенных на карту, изображены розы ветров и компасные направления, что определяет ее назначение — навигационная мореходная карта, указывающая путь в северные страны. Рельеф местности показан обычным для средневековья способом — холмиками без указания высоты. В некоторых районах отмечены леса.

Масштаб карты (приблизительно 10—15 км в 1 см) дан в немецких, готских и итальянских милях. Это еще раз подчеркивает, что карта Олауса Магнуса предназначалась не только для стран Южной Европы, где она изготовлялась, но, видимо, в большей степени для северных земель — немецких и шведских. В изданных почти одновременно комментариях к карте на немецком и итальянском языках («Auslegung» и «Opera breve») автор объясняет, что 40 итальянских миль составляют 10 немецких, а 15 немецких равны 10 готским милям. Иными словами, итальянская миля в четыре раза меньше немецкой и в шесть раз меньше шведской.26

На «Морской карте> Олаус Магнус изобразил государства Северной Европы, указав их деление на отдельные районы. Он нанес на нее города и крепости, мосты и переправы, леса, маяки на побережье Балтийского моря. Отмечены также границы замерзания Балтийского моря и его заливов. Популярность карты в странах Западной Европы среди историков картографии XIX—XX вв. объясняется тем, что на ней изображены не только Скандинавский полуостров и Финляндия, которые составляют главную часть карты, но также все страны, имеющие выход к Балтийскому морю, и даже часть Англии, точнее, Северная Ирландия и Шотландия.

Составляя свою карту как навигационное пособие для мореплавателей и путешественников, Олаус Магнус стремился с предельной точностью нанести и все известные ему острова не названного им Атлантического океана, Немецкого (Северного) и Балтийского морей. В латинском комментарии, напечатанном прямо на карте, в отдельно изданных комментариях на немецком и итальянском языках и позднее в «Истории северных народов» он подробно описал все препятствия, настоящие и вымышленные, которые ожидают мореходов в изображенной им части океана, иногда объясняя реальные опасности появлением из морских глубин необыкновенных чудовищ.

Из островов Атлантического океана, не считая довольно правильно изображенных Ирландии и Шотландии, Олаус Магнус нанес на карту Оркнейские, Шетландские и Фарерские острова, а также небольшую часть Южной Гренландии. Целиком обозначены у него Исландия и легендарный остров Туле, которым во всех трех комментариях уделено много внимания. Исландия находится на листе карты, обозначенном литерой А. Под этой же литерой она описана во всех комментариях. Они сообщают о горячих источниках вулканического происхождения, о наличии на острове разработок серы, о животном мире и о действующих вулканах.

Следующим по величине на карте Олауса Магнуса показан остров Туле (Тиле, Фуле или Фула). Он был описан греческим путешественником Пифеем в IV в. до н. э. и считался вслед за Страбоном северной оконечностью земли. Прокопий полагал, что Пифей под Туле имел в виду Скандинавию, или Скандию, которую долгое время принимали за остров, а Птолемей помещал его среди островов Шетландского архипелага. В комментариях к карте Олаус Магнус относит Туле к Оркнейскому архипелагу и располагает далеко на запад от Скандинавского полуострова. Ближе всего к нему нанесены Фарерские острова, а южнее — Оркнейский архипелаг, который, по словам шведского ученого, состоит из 33 островов. На главном острове — Помоне — находится резиденция оркнейского правителя и епископа.

Центральную часть «Морской карты» занимают Скандинавский полуостров и Финляндия. Олаус Магнус впервые в истории картографии показал Скандинавию не в виде традиционной Птолемеевской группы из четырех островов или фантастического полуострова Клаудиуса Клавуса. Он дал его изображение очень близким к современному, хотя полуостров сильно вытянут с юга на север. Особенно это заметно на авторской копии 1554 и 1555 гг. Точнее всего нанесена на карту Швеция, главным образом ее центральные районы — Уппланд и Готланд, менее верно — Норвегия и Северная Финляндия. Интересно, что только на территории Швеции и Финляндии Олаус Магнус показал условными обозначениями наличие полезных ископаемых и дал их объяснение в комментариях. Он считает, что самые богатые железные, медные и серебряные рудники сосредоточены на острове Готланд (или, как он его называет, в Готии), в Вестерготии, Уппланде, Вармланде и Далекарлии, т. е. в Центральной Швеции. На юге Финляндии он отмечает только железные рудники.

Южной границей Скандинавского полуострова на карте Олауса Магнуса служит море, не имеющее названия (современное его название -— Балтийское море). Он дает наименования только его частям: Готское море, Шведское море, Ливонское море (Рижский залив), Ботническое море (Ботнический залив), Финское море (Финский залив). Из-за слишком крутого поворота Скандинавского полуострова к северу Балтийское море на «Морской карте» оказалось сплющенным и изогнутым на север. По этой же причине Ботнический и Финский заливы глубоко врезались в материк и достигают 86° и 77° с. ш. На самом деле они не заходят севернее 65° и 61° с. ш. Из-за смещения расстояний на карте Финский залив очень приближен к Белому морю.

В Балтийском море Олаус Магнус также изобразил ряд островов, самые крупные из которых Зеландия, Лаланд, Готланд, Эзель (Сааремаа) и др. Сведения о них находятся в комментариях, но они менее обстоятельны, чем о Скандинавии.

При нанесении на карту Скандинавского полуострова Олаус Магнус, видимо, пользовался какими-то рукописными картами. Однако в ее основе лежат нарративные источники главным образом северного, скандинавского происхождения. Кроме них, он, безусловно, использовал рассказы путешественников, послов и купцов, вероятно, даже пользовался их путевыми чертежами или книгами. Его собственное путешествие в 1518—1519 гг. также дало ему материал для картографического изображения Скандинавии.

Олаусу Магнусу легче было изобразить южный берег Балтийского моря, которое многократно картографировалось и описывалось в западноевропейской географической литературе XV— XVI вв. Его первое описание дано в «Космографии» Птолемея. Затем о нем говорилось в трудах современников Олауса Магнуса — Матвея Меховского, Вальдзеемюллера, Б. Ваповского, С. Мюнстера и многих других. Поэтому не приходится удивляться, что эта часть территории показана у него точнее всего, но при этом менее подробно описана в комментариях и почти лишена рисунков. На южном побережье Балтийского моря Олаус Магнус изобразил часть Голландии, Фрисландию, Голштинию, Данию с островами, Саксонию, Померанию, Самогитию, Польшу, Литву, Курляндию. В комментариях к карте об этих государствах и землях Олаус Магнус почти не упоминает, делая исключение только для Литвы и Ливонии, которые он также относит к почти неизвестным в Западной Европе северным странам.

«Морская .карта» Олауса Магнуса не ограничивается сведениями только географического характера. В многочисленных иллюстрациях и в комментариях к ним содержится много историко-этнографического материала. Олаус Магнус изобразил жителей разных стран и областей в характерных для них одеждах, причем сделал различие для мирного населения и воинов. Он показал, чем занимаются обитатели северных стран, дал представление о направлениях воинских походов, об оружии, местах добычи пушных зверей, птиц и рыбы. Показал он и различных чудовищ, по представлениям средневековых писателей населявших глубины моря. Рядом с некоторыми иллюстрациями помещены объясняющие их легенды, пояснения к другим находятся в комментарии на латинском языке, расположенном в левом нижнем углу карты. В противоположной стороне Олаус Магнус изобразил гербы и генеалогическую таблицу европейских народностей, происходивших, по мнению автора, от племени готов.

Как уже говорилось, «Морская карта» была путевой картой. Само ее название и наличие роз ветров и компасных направлений позволяют отнести ее к так называемым компасным картам, или портоланам, которые явились порождением итальянского мореходства XIII—XVI вв. Свое название они получили от навигационных карт, подробнейшим образом описывающих морские маршруты. Часто портоланы изображали сушу очень схематично и не имели ни градусной сетки, ни выхода координат по рамке. Но главным их достоинством была подробнейшая разработка береговой линии. На них указывались также компасные сетки и розы ветров, страны света и промежуточные румбы. Позднее, в конце XIV— XVI в., на рамке начали давать выход координат. Иногда на портоланы, изображающие большие территории, наносились маршрутные линии (локсодромы). Такие карты получили название локсодромкарт.

В XV—начале XVI в. особенно славились венецианские портоланы.  Поэтому  неудивительно,  что,  находясь в  Венеции, Олаус Магнус попал под их влияние. Но его цели отличались от тех, которые ставились перед портоланами. «Морская карта» впитала в себя и лучшие традиции сухопутных карт. Олаусу Магнусу помогли карты многочисленных рукописей и изданий «Космографии» Птолемея, карты Фра Мауро, Клавдия Клавуса (Клауссона Сварта) и многие другие.

Полагаясь больше на свой опыт, а также на рассказы и чертежи очевидцев, чем на старые карты своих предшественников, Олаус Магнус оказался в состоянии создать первое достаточно верное изображение Скандинавского полуострова и Северной Европы. До 1539 г. эта область земного шара была известна главным образом по Птолемею, для которого Север начинался уже за Альпами, и по картам, составленным по его сведениям в XV—начале XVI в. В комментарии на итальянском языке Олаус Магнус сообщил, что своими трудами он старался исправить Птолемея и дать более верное представление о европейском Севере.

Насколько велика разница между картой Олауса Магнуса и традиционными картами Северной Европы начала XVI в., видно при сравнении ее с картой той же территории, опубликованной в 1532 г. баварским ученым Якобом Циглером.32 Оба этих труда базировались примерно на одном комплексе сведений о Скандинавии. Олаус Магнус имел в своем распоряжении материалы по географии, истории и этнографии Швеции и Финляндии, собранные им до 1524 г., когда он покинул родину. Циглер для своей карты Скандии получил сведения от скандинавских ученых, в большей степени от Иоанна Магнуса, уехавшего из Швеции в 1526 г.

Тем не менее, пользуясь почти одинаковыми источниками, за исключением материала, собранного непосредственно Олаусом Магнусом во время путешествия по Швеции, Олаус Магнус и Якоб Циглер составили два совершенно различных труда. Циглер, не доверяя сообщениям Иоанна Магнуса, сделал для карты Скандии собственные расчеты. Из-за ошибки в вычислениях Скандинавский полуостров, изображенный в более или менее традиционном виде, у него соединился с Гренландией. На «Морской карте» Олауса Магнуса Гренландия отделена от материка проливом, а весь Скандинавский полуостров в целом приобрел вид, приближающийся к современному его изображению.

Несмотря на ряд неточностей и ошибок, карта Олауса Магнуса имеет большое значение в истории картографии. Как уже говорилось, она разрушила традиционное представление о Скандинавии как о группе четырех островов и сыграла большую роль в дальнейшем изучении северных стран. В научной и экономической жизни Западной Европы «Морская карта» сохранила свое влияние во всем, что касается Севера, вплоть до 1626 г., когда была опубликована новая карта Скандинавии, составленная Андерсом Буреусом  (Буре)

ИЗОБРАЖЕНИЕ РУССКОГО СЕВЕРА НА КАРТАХ  XV—НАЧАЛА XVI в.

Вместе со всеми Прибалтийскими странами Олаус Магнус показал на «Морской карте» и часть Московского государства, интерес к которому на Западе особенно усилился на рубеже XV—XVI столетий. В это время в европейских странах появляются описания и весьма примитивные карты Русского государства. Одним из самых ранних изображений Московского Великого княжества на географической карте принято считать Каталанскую карту 1387 г.34 Позднее, в XV в., появилась большая карта, составленная Фра Мауро 35 по описанию путешествия Марко Поло (1459 г.). На ней впервые в истории картографии появилось название Moscoviae pars, заимствованное затем Олаусом Магнусом и примененное им к территории, расположенной близ Новгорода.36

В 1482 г. Николай Мартеллус Германус (Николай Донис) на карте Севера для ульмского издания «Космографии» Птолемея дал совершенно фантастическое изображение узкой западной полосы Московии.37 Правильнее она была нанесена на карту, составленную Николаем Кузанским (около 1437 г.) и напечатанную только в 1491 г.38

Наиболее важными из карт начала XVI в. являются карты Вальдзеемюллера и Ваповского. Первая изображает европейскую и азиатскую Россию приблизительно до 65° в. д. На ней впервые появляется название Lacus Albus, которое относится к Белому озеру Вологодской области. На карте Вальдзеемюллера оно соединено с Северным Ледовитым океаном.39 Это же озеро нанес на свою карту Циглер, приблизив его к Финскому заливу. Это озеро служит у него истоком рек Борисфена (Днепра) и Танаиса (Дона).

Несколько позже Белое озеро изобразил на своей карте Антоний Вид (1537—1542 гг.), а затем Сигизмунд Герберштейн. Основой карты Вида, составленной в 1537—1542 гг., служила русская карта или чертеж, привезенный в Польшу московским дворянином Иваном Ляцким, бежавшим туда от преследований великого князя Московского. О русском источнике карты свидетельствуют также две сохранившиеся ее копии 1555 и 1570 гг.,40 на которых надписи сделаны на русском и латинском языках. Но, видимо, эта карта не была известна Олаусу Магнусу, поскольку показанная им территория, аналогичная карте Вида, передана менее верно.41

Опубликованные в 1526 и 1528 г. две карты Бернарда Ваповского изображают Центральную и Южную Польшу, Великое княжество Литовское, часть Московии до Великого Новгорода и юго-западную часть Скандинавского полуострова. Именно они явились источником для «Морской карты» при нанесении стран, имеющих выход к Балтийскому морю, в частности Московского государства

Все названные карты, кроме карты Герберштейна, которая была составлена в 1546 г. и поэтому не могла служить источником Олаусу Магнусу, изображают только часть Русского государства. Целиком посвящена Московии знаменитая карта венецианца Баттисты Аньезе, составленная около 1525 г. по рассказам русского посла Дмитрия Герасимова и по «Книге о московитском посольстве» Павла Иовия (Паоло Джовио),43 основанной на тех же рассказах. Эта карта должна была дополнять сочинение Иовия, но известно только ее издание в атласе Аньезе 1554 г.44 Скорее всего в основе этой карты лежит русский чертеж, находившийся у Дмитрия Герасимова во время посещения им Венеции.45 Прямых указаний на это в литературе того времени нет, но в первом томе книги Рамузио говорится о «некоем москвитянине», который показывал в Аугсбурге русскую карту,46 что дало основание ряду ученых считать этим «москвитянином» посла Дмитрия Герасимова. Другие исследователи полагают, что им был Василий Власов, так как есть сведения, что тогда он находился в Аугсбурге.47

Между изображениями России на карте Олауса Магнуса и у Аньезе есть безусловное сходство. Особенно близки западные береговые линии. Сказалось влияние карты Аньезе и книги Иовия и в комментариях к «Морской карте», где Олаус Магнус приводит описание некоего болота в центре России, дающего начало трем важнейшим рекам Восточной Европы: Западной Двине, Днепру и Волге. Аналогично карте Аньезе и книге Иовия и название Северного Ледовитого океана — Oceanus Scithicus.

Почти все названные карты, отражающие представление европейских ученых конца XV—начала XVI в. о Московском государстве, могли быть известны Олаусу Магнусу по собранию Рамузио. Личное его знакомство со знаменитым венецианским картографом Джакопо Гастальдо помогло ему не только в подборе картографического материала, но и в его обработке.48 Для украшения «Морской карты» Олаус Магнус пользовался как иллюстрированными картами и географическими сочинениями, так и книгами на другие темы, по которым он сам создавал рисунки. Одним из важных пособий служил ему «Трактат о двух Сарматиях» польского историка Матвея Меховского.49 Из него Олаус Магнус заимствовал описания ряда животных, а также указания на места их распространения.

ИЗВЕСТИЯ О МОРСКОМ ПУТИ ВОКРУГ СКАНДИНАВИИ В НАЧАЛЕ XVI в.

Некоторые картографы XVI в. считали, что Скандинавия соединяется и с Америкой. Словом, путь на Восток вокруг этого полуострова по их мнению, невозможен. Поэтому «Морскую карту» Олауса Магнуса, изданную в 1539 г., можно считать первым документальным свидетельством в западноевропейских странах о возможности плавания вокруг Скандинавского полуострова, так как русские материалы о северном пути на Запад в это время еще не были известны.

В 40—50-е годы XVI в. известный итальянский путешественник Себастьян Кабот, собрав значительные материалы о северном пути «в Китай», на их основе начал подготовку английской экспедиции по этому маршруту. Он сопоставил известия русских и западноевропейских источников, в которых говорилось о плаваниях вдоль северных берегов Европейского материка, и пришел к выводу о наличии свободного прохода на Восток.51

Самое древнее свидетельство о походах вдоль северного побережья Скандинавского полуострова к Русскому государству относится к концу IX в., когда в Англии был записан рассказ норвежского моряка Оттара о его плавании в «Биармию», расположенную на восток от Норвегии.52 О походах норвежцев в эту страну содержатся сведения и в ряде скандинавских сказаний, но в начале XVI в. эти саги в европейских странах были известны в переложении Саксона Грамматика,53 который больше внимания уделял истории Дании, чем другим свидетельствам саг.

Путь вокруг Скандинавии знали норвежские и шведские купцы и дипломаты, а русские моряки пользовались им достаточно часто. Уже в XIII в. они плавали на Запад по этому маршруту, а с конца XV в., когда путь через Балтийское море часто становился недоступным из-за вооруженных столкновений, русские мореходы отправлялись в западноевропейские страны вокруг Скандинавского полуострова. В 1497 г. этим путем возвращалось из Дании в Россию посольство Дмитрия Ралева и Дмитрия Зайцева вместе с датским послом Давидом.54 Норвежские моряки в XV—XVI вв. этим путем плавали по северным морям довольно редко и дальше Вардегуза не заплывали.55

Но и в русских источниках не все плавания по Северному Ледовитому океану нашли свое отражение. В них нет сведений о путешествии Григория Истомы в 1496 г. Сообщение о нем с подробным описанием пути вокруг Кольского полуострова находится в книге австрийского посла Сигизмунда Герберштейна. Здесь же автор упоминает и о плаваниях Власия (Василия Власова) в 1518 или 1526 г.56

Как правило, сведения о пути вокруг Скандинавии в конце XV—начале XVI в. встречаются в русских источниках и в сообщениях иностранцев, основывающихся на русских материалах. Изредка о нем говорится в сочинениях западноевропейских средневековых ученых, пользовавшихся источниками скандинавского происхождения. Единственным документальным свидетельством начала XVI в. о возможности такого пути служит «Морская карта» Олауса. Магнуса. Ш ней в отличие от карт Скандии, составленных дм 1539 г., Скандинавский полуостров отделен от Гренландии широким проливом. Изображение большого многомачтового корабля в водах «Скифского океана» и нацелившихся в него русских лучников также служит подтверждением того, что этим маршрутом в конце XV—начале XVI в. скандинавы еще пользовались.57

«Морская карта» 1539 г. явилась первым известием Олауса Магнуса о возможности плавания вокруг Скандинавии на Восток. Спустя несколько лет, в 1547 г., на заседаниях Тридентского собора шведский ученый встретился с испанским историографом Франческо Лопецом да Гомаррой, который в своей книге на основании рассказа Олауса Магнуса сообщил сведения о пути на Восток и утверждал при этом, что из Норвегии можно проплыть вдоль северного берега Евразии до самого Китая: «Папа Пий II 58 говорит, что море Сарматское и Скифское так же известны, как море Германское и Индийское; теперь мы знаем по некоторому опыту, что можно проплыть от Норвегии, пройдя северными странами, и двигаться вдоль берега к югу до Китая. Олаус Магнус Гот мне сообщил много сведений о странах на этом пути».59

По мнению известного путешественника и географа XIX в. А. Э. Норденшельда, именно «Морская карта» подсказала организатору первой английской экспедиции на Восток Себастьяну Каботу идею о возможности проплыть «в Индию и Китай» по Северному Ледовитому океану.6 Имеются данные, что Ка-бот привез из Италии в Англию ряд географических карт из собрания Рамузио и среди них приложенную к переведенным на итальянский язык «Запискам о московитских делах» Герберштейна карту России, составленную Джакопо Гастальдо, которому была хорошо известна «Морская карта» Олауса Магнуса.61

Таким образом, в Западной Европе, и особенно в Англии, к середине XVI в. сложилось твердое убеждение о существовании беспрепятственного прохода из Атлантического океана через Северный Ледовитый океан в «Китайское море». Подтверждением этому служит и английская экспедиция 1553 г. во главе с X. Уил-лоуби и Р. Ченслором, которая в 1554 г. и достигла устья Северной Двины. Она была подготовлена Каботом на основании как русских известий, проникших на Запад в сочинениях путешественников и послов, так и западноевропейского картографического и географического материала, в частности «Морской карты» Олауса

ИЗОБРАЖЕНИЕ РОССИИ НА «МОРСКОЙ КАРТЕ»

Олаус Магнус не ставил своей целью изобразить на карте все Московское государство, но поскольку Россия была постоянным соперником Швеции на Востоке, он не мог не показать пограничную со Швецией часть этого государства. На карту нанесены Кольский полуостров, узкая граничащая с Польшей полоса от Ивангорода на западе до Новгорода на востоке от Кольского полуострова   на   севере   до   современной   Белоруссии   на   юге.

Центральное место занимает Кольский полуостров. Он появился на «Морской карте» впервые в истории картографии в виде узкого перешейка, омываемого с юго-запада водами Lacus Albus, а с северо-востока Oceanus Scithicus. Возможно, он соединен с материком где-то в районе горла Белого моря, как прочитали карту Олауса Магнуса Меркатор (карта 1565 г.) и Фикклер (карта 1567 г.).

Северо-восточный берег Кольского полуострова у Олауса Магнуса изрезан глубокими заливами и устьями рек, не имеющих названия. На одном из таких заливов на севере расположены один против другого два замка. Их можно идентифицировать с норвежской крепостью Вардегуз (Варде), построенной для закрепления за Норвегией территории Финмаркена. К юго-востоку от крепости на карте находится земля, названная Биармией (Бьяр-мией) .63 Эта полуфантастическая страна, лежащая на юго-восток от Скандинавии, была хорошо известна ее населению в IX—XI вв. О ней много раз упоминают саги. Скандинавские писатели XIII в. Саксон Грамматик и Снори Стурлуссон рассказали в своих книгах о походах викингов и торговцев в эту страну. Они помещали Биармию примерно в районе Кольского полуострова и до устья Северной Двины. В Западной Европе о существовании Биармии узнали в начал: XVI в. из книги Саксона Грамматика, впервые напечатанной в Париже в 1514 г.64 Для европейской картографии Биармию открыл Олаус Магнус, расположив ее на Кольском полуострове. В русских источниках это название не встречается. Кольский полуостров чаще всего носит в них название «Терский наволок».65 Олаусу Магнусу оно не было известно, хотя на карте Вида оно и употреблено. Это свидетельствует, что при нанесении на карту Кольского полуострова русскими материалами Олаус Магнус не пользовался.

Кольский полуостров — Биармия на «Морской карте» —превратился в узкий перешеек. Эта его трансформация объясняется объективными причинами. До 1539 г. на европейских картах Кольский полуостров отсутствовал. Но известия о нем под разными названиями встречались и в скандинавских сагах, и в рассказах Саксона Грамматика, и в описаниях русского посла Дмитрия Герасимова. Но в этих материалах ни разу не упоминается о том, что мореплавателям, отправлявшимся вокруг Кольского полуострова на запад или на восток, приходилось пересекать горло Белого моря. Не сообщается об этом и в более позднем источнике — книге Герберштейна, в которой он приводит подробное описание плавания вокруг Кольского полуострова в Норвегию русского посла Григория Истомы в 1496 г. О том, что существует пролив, отделяющий Белое море от Северного Ледовитого океана, на Западе впервые узнали в середине XVI в. Первым известием была карта Вида, затем были опубликованы записки Р. Ченслора и позднее карта Белого моря голландца ван Салингена.67

Крупнейшие западноевропейские картографы XVI в. Меркатор и Ортелий сохранили название «Биармия» для центральной части Кольского полуострова. И к этому времени в западноевропейской картографии установились два типа карт севера Восточной Европы. Первый из них, наиболее архаичный, следуя за Олаусом Магнусом, Меркатором и Ортелием, в центре Кольского полуострова помещал название «Биармия». Второй, более подвижный и склонный к изменениям, основывался на сведениях английских и голландских мореплавателей и составленных ими картах. Он изображал Кольский полуостров без Биармии и названия «Lacus Albus».68

Эти два типа карт просуществовали параллельно до конца XVI в., и первый, наименее подверженный изменениям, встречался на картах мира вида Марра Mundi и Orbis terrarum, которые меньше изменялись, чем карты материков или отдельных стран.

В комментариях к карте Олаус Магнус ничего не сообщает о Биармии, но в «Истории северных народов» он дал подробное ее описание, базирующееся на сообщении Саксона Грамматика: «Биармия — северная область, зенитом которой служит сам Северный полюс, а ее горизонт составляет равноденный и равно-нощный круг (Северный полярный круг, — Е. С), который, разрезая и разделяя Зодиак на две равные части, делает так, что половина года составляет там один день, а другая — ночь; таким образом, год в этой стране длится один естественный день (сутки, — Е. С.).69

Олаус Магнус помещает Биармию за Полярным кругом. По его представлению, она простирается до самого Северного полюса, на западе граничит со Скрисфиннией, на юге — с Лапландией. О ее восточной границе Олаус Магнус ничего не сообщает — на «Морской карте» она выходит за рамку. По исправленной им градусной сетке Птолемея, Биармия располагается между 90° и 85° с. ш.

Вслед за Саксоном Грамматиком, который основывается на сагах, Олаус Магнус делит Биармию на две части: ближнюю и дальнюю. Первая покрыта высокими горами и вечными снегами. Они не тают даже летом из-за недостатка солнечного тепла. Среди гор расположены леса, кустарники, пастбища для домашних и диких животных. Ближняя Биармия, как сообщает Олаус Магнус, не приспособлена для жизни человека и препятствует проникновению европейцев в дальнюю Биармию, которую населяют удивительные племена, занимающиеся оленеводством, охотой и рыболовством. Обилие природных богатств в обеих Биармиях делает совершенно ненужным земледелие, хотя почва там достаточно плодородна. Население обеих Биармии поклоняется идолам и верит в черную магию.70

Таким было описание Биармии — Кольского полуострова — по Олаусу Магнусу, ставшее достоянием западноевропейских ученых XVI—XVII вв. благодаря многочисленным переводам и переложениям «Истории северных народов».

Юго-западной границей Кольского полуострова — Биармии на карте Олауса Магнуса служит большое озеро, названное им Lacus Albus. По расположению и очертаниям в нем легко угадывается Белое море, точнее, Кандалакшский и Онежский его заливы,   соединенные   на   востоке   и   превращенные   в   озеро.

На картах конца XV—начала XVI в., изображающих Русское государство, в особенности его северную часть, Белое море отсутствует и впервые появляется только у Олауса Магнуса.71 Как говорилось выше, название Lacus Albus в западноевропейской картографии впервые было употреблено Вальдзеемюллером по отношению к Белому озеру современной Вологодской обл. (карта 1516 г.). Это озеро перенес на свою карту в 1525 г. Аньезе. В 1532 г. оно изображается на карте Циглера, но уже на месте Ладожского озера.

Появление Lacus Albus (Белого моря) на карте Олауса Магнуса было вызвано тем, что в Швеции хорошо знали его юго-западное побережье и жители Северной Ботнии неоднократно посещали эти места для охоты и рыбной ловли. Однако сведения, дошедшие до Олауса Магнуса были весьма противоречивы: Белое озеро на картах Вальдзеемюллера, Аньезе, Циглера располагалось на разных территориях. В 1519 г. на ярмарке в Торнео от местных жителей Олаус Магнус слышал рассказы о другом Белом море, куда они ходили на промыслы.73 Возможно, именно в Торнео он мог видеть какие-то планы или памятные чертежи с изображением юго-западного побережья Белого моря.74 Иначе трудно объяснить достаточную точность воспроизведения на «Морской карте» кло-западной береговой линии Онежского залива с устьем не названной на карте реки Онеги (она легко определяемся по расположению). Картографы середины XVI в. Меркатор и Ортелий, пользуясь «Морской картой» и другими ма1ериалами, к изображенному Олаусом Магнусом Колпскому полуострову и Lacus Albus присоединили Кольский полуостров и Белое море, заимствованные с карт английского и голландского происхожденкл, составленных после экспедиций в уоье Северной Двины. Ус1ье Онеги они превратили в протоку, соединявшую Lacus Albus с Белым морем.

Характер изображения Lacus Albus на «Морской карте» говорит о том, что о его юго-западе у Олауса Магнуса было более ясное представление, чем о северо-восточных границах. Поскольку о связях Белого моря с Северным Ледовитым океаном сведений не имелось, море на его карте превратилось в озеро. Пользуясь главным образом устными рассказами норвежских, а возможно, и финских купцов и сказаниями из книги Саксона Грамматика, Олаус Магнус, видимо, не встречался непосредственно с теми людьми, например с русскими купцами и дипломатами, которые достигли Скандинавии по Северному морскому пути, либо в их рассказах, как и в рассказе Григория Истомы, о горле Белого моря тоже не упоминалось.75

На побережье Lacus Albus Олаус Магнус изобразил несколько городов. Три из них он назвал Berga и Starigur — на северо-востоке — и Hiutta — на юго-западе. Starigur и Hiutta расположены на противоположных берегах Онежского залива, почти на месте Соловецкого монастыря, но не на островах, а на берегах озера. Город Berga находится на месте современной Кеми (Кем-ского посада, возникшего около XI в.). Starigur — это искаженное название «Старый город», обычное для Руси и Польши XIV—XVI вв., но среди поселений на берегах Белого моря аналогий не встречающее.76 Эти города Олауса Магнуса до настоящего времени остаются загадкой.

В русских источниках нет сведений о возникновении на северовосточном и юго-западном побережьях Белого моря населенных пунктов с подобными названиями, кроме данных об основании в XV в. Соловецкого монастыря, расположенного на одноименных островах. Можно только предположить, что Олаус Магнус имел в виду селения (Кемский, Сумской и другие посады), возникновение которых относится к XIII—XVI вв.

Иллюстрации на карте в районе Lacus Albus показывают, что Олаус Магнус считал его шведским и очень богатым рыбой. Тем не менее в комментариях на итальянском языке он сообщает следующее: «Это огромное Белое озеро, в котором водятся бесчисленные и разнообразные виды рыбы и птицы, которых обычно больше добывают московиты, чем шведы».78 На побережье и на самом море Олаус Магнус изобразил сцены из жизни «московитов»: их легко определить по характерным одеждам в сценах рыбной ловли и меновой торговли с лапландцами близ города Пеле. Последняя иллюстрация является подтверждением известия Олауса Магнуса о том, что через Белое море шел один из торговых путей новгородских и московских купцов в Швецию и Северную Финляндию. До торговых центров, как показывает иллюстрация, русские добирались по рекам и озерам Карелии и Финляндии. Часть пути они проделывали волоком.

К юго-западу от Lacus Albus на карте находится Карелия. Из-за большого смещения расстояний ее территория очень невелика, причем реки, вытекающие из Белого моря (Lacus Albus), впадают в Ботнический залив. Построенный в 1475 г. на берегу Сайменского озера (на карте Lacus Niger, т. е. Черное озеро) Нейшлот оказался почти на самом берегу Lacus Albus. В легенде, помещенной на карте, Олаус Магнус сообщает следующее: «Новый замок. Черная и очень глубокая вода с черными рыбами». В комментариях к карте о нем говорится несколько подробнее.79

Крепость Нейшлот была построена шведами в провинции Саво-лакс, отошедшей к. Швеции по Ореховецкому мирному договору 1323 г.80 Ее административным центром был город Выборг, который Олаус Магнус также изобразил на своей карте. Восточнее Выборга на карте находится город Лапавеси. На самом деле это название носит провинция, расположенная по побережью Сайменского озера. Позднее этот город с карты Олауса Магнуса был заимствован Меркатором и Ортелием. Для «Морской карты» Олауса Магнуса было характерно обозначение целого округа как отдельного города. Точно так же названия трех карельских погостов Эйрепяя, Яскис и Саволакс, известных по договору 1323 г., Олаус Магнус относит к городам, расположенным на побережье Финского залива и в Карелии.

Близ Нейшлота, почти на самом берегу озера Нигер (Сайма) на карте находится город Саволакс. Южнее, также на побережье, расположена крепость меньших размеров, названная Jokas. Видимо, автор имел в виду Яскис. Южнее Выборга, недалеко от укреплений Егаборга (Egaborg), расположен замок Egrepe, т. е. Эйрепяя. Олаус Магнус относит все эти города и всю территорию Карелии к Швеции. Поэтому на карте близ Ноте-бурга (Орешка) он поставил шведский герб — щит с тремя коронами. Зная о желании русских возвратить потерянные земли, Олаус Магнус поместил вдоль границы с Московским государством у городов Выборга и Нейшлота пушки, повернутые в сторону «московитов».

На восток от Финского залива на «Морской карте» находится небольшое озеро без названия, на берегу которого стоит город Netaborg (Орешек, или Нотебург). Судя по наименованию города, это безымянное озеро может быть идентифицировано с Ладожским озером. У предшественников Олауса Магнуса оно отсутствует. Более крупное озеро Ладога появляется только спустя несколько лет после выхода в свет «Морской карты». Его уже по русским данным изобразил Герберштейн на карте 1546 г. Положение Нета-борга (Netaborg) у Олауса Магнуса несколько смещено. Он находится в центре Карелии, а не в истоке р. Невы. Это позволило Ортелию и Фикклеру перенести город почти на Белое море и переменить его название Нетаборг (в переводе со шведского «Орех-город») , непонятное для большинства европейских ученых, на Норденборг, т. е. «Северный город». На самом же деле Нетаборг Олауса Магнуса является первым картографическим изображением крепости Орешек, построенной в начале XIV в. новгородским князем Юрием Даниловичем. Близ Ладожского озера, кроме Нетаборга, у Олауса Магнуса помещен город под названием Егаборг. В последнем Алениус видел Старую Ладогу, или Альдей-гобург скандинавских саг.

Юго-западнее Нетаборга Олаус Магнус изобразил на карте реку, соединяющую Ладожское озеро с Финским заливом. Он ее никак не назвал, но в ней по расположению легко угадывается Нева. В то же время Невой (flu Nuggen) он обозначил реку, текущую от Ладожского озера прямо на юг, т. е. Волхов. На этой реке расположен Новгород Великий, рядом с которым Олаус Магнус дал изображение великого князя Московского, видимо, потому, что центральной части Русского государства и Москвы на карте нет.

Линию Нева—Волхов—Ильмень-озеро Олаус Магнус заимствовал с карты Николая Кузанского в копии 1491 г., сделанной Николаем Мартеллусом Германцем, на которой эта река названа Наровой, но озеро, откуда она вытекает, именуется Ильменем.

К западу от Ильменя на «Морской карте» расположено Чудское озеро (Peibas Lacus), через которое протекает река Нарова. У Олауса Магнуса она не названа, но легко определяется по расположенным на ней городам Нарве (Narva Livoniae) и Иван-городу (Ivan Grot). Справа по ее течению находится крепость Janegrot, которую Алениус считает городом Яма. На северо-востоке от нее стоит другая крепость — Landvern. Алениус идентифицирует ее с Копорьем.85

Река Нарова на «Морской карте» служит границей между собственно Московией (Moscoviae pars) и Белой Русью (Russia Alba), в состав которой Олаус Магнус включает и Ижорскую землю, или Ингермаиландию.

Название «Московия» (Moscovia) по отношению к Русскому государству в западноевропейской историографии XIV—XVII вв. употреблялось значительно чаще, чем «Русь» или «Русское государство», и никогда до настоящего времени не встречалось в русских источниках. Термин «Русь» или «Россия» в сочетании с прилагательным «белая» (Russia Alba) применялся по отношению к Западной Руси. На картах XVI в. Белая Русь обито располагается к северу от Черного моря, на запад от Дока (Такаиса).86 Позднее Белую Русь картографы переместили ближе к Северному Ледовитому океану.87 По свидетелылву Олауса Магнуса «белые руссы» (russi albi) посещали Финляндию и Вос.очную Швецию. В «Истории северных народов» ок пкшет, что видел их на ярмарке в Торнео.88 Видимо, в конце XV—начале XVI в. понятия «Белая Русь» и «Московия» были очень близки, хотя, возможно, и относились к разным территориям Русского государства.

Дополнением и продолжением Белой Руси, по Олаусу Магнусу, служит Черная Русь (Russia regalis nigra). Их северо-восточной границей с Московией является река Нарова и озеро Ильмень. Западная граница проходит по Чудскому озеру (озеро Пейпус на карте). Оно отделяет Белую Русь от Ливонии (Livonia) и Эстонии (Esthia). Далее она проходит по лесной полосе, протянувшейся с северо-востока на юго-запад. Здесь, как показано на карте, во множестве водились медведи, кабаны, горностаи и разные птицы.89 Южная граница Московского государства проходит по реке Западной Двине (flu Depena), отделяющей его от Литвы (Litvaniae pars).

Центральную часть Московии по традиции Олаус Магнус отводит болоту, из которого берут свое начало три большие реки Восточной Европы. Само болото и две реки, не изображенные на карте — Волга и Днепр, описаны в комментариях. Третья река — Западная1 Двина — нанесена целиком до ее впадения в Ливонское море (Mare Livonicum), т. е. Рижский залив Балтийского моря.9

Сведения о реках частично заимствованы у Иовия, который ясного представления о них не имел и пользовался традиционными известиями западноевропейского происхождения, взятыми скорее всего из сочинения Плано Карпини.91 Описанное Иовием болото можно увидеть и на карте Аньезе. Представление об истоке восточных рек у западноевропейских картографов в средние века было традиционным и нашло свое отражение на Каталанской карте 1375 г.92

Как и другие историко-географические труды средневековья, «Морская карта» Олауса Магнуса не лишена политической направленности. Описывая в комментариях Швецию как самое могущественное и самое передовое государство Европы и стремясь показать, как велика подвластная ей территория, Олаус Магнус прибегает к явным преувеличениям и даже некоторой фальсификации. Принадлежность территории какому-либо государству отмечается на карте его государственным гербом. Шведские гербы — три короны — у него можно увидеть на северных землях, в XV—XVI вв. Швеции не принадлежащих, например на юго-западном побережье Белого моря и в Восточной Карелии до Ладожского озера, которые, по мнению Олауса Магнуса, относились к Швеции.

Значительно меньшую часть северных земель Олаус Магнус отдает Русскому государству (Московии). Это — северозападное побережье Белого моря, т. е. его Онежский залив, Северный Ледовитый океан («Скифский океан» на карте), земли к югу от Ладожского озера и побережье Балтийского моря от р. Невы до Ивангорода. О принадлежности этой территории можно судить только по изображениям на ней русских людей — воинов, охотников, рыболовов, купцов. Лишь рядом с Новгородом находится герб великого князя Московского — Георгий Победоносец.

КОММЕНТАРИИ К «МОРСКОЙ КАРТЕ»

Как уже говорилось, для объяснения карты и ее многочисленных иллюстраций и условных обозначений Олаус Магнус составил краткий комментарий на латинском языке, находящийся в левом нижнем углу карты. Заглавные литеры А—I отсылают к девяти листам карты, на каждом из которых поставлены соответственно те же буквы; мелкие литеры, которых значительно больше, отсылают к изображениям на каждом листе.

Однако имеющийся у Олауса Магнуса материал о северных странах в этот краткий комментарий не вместился. В том же 1539 г., когда была напечатана «Морская карта», он составил более подробные комментарии. Один из них на немецком языке называется: «Краткий перечень и пояснения к новой карте древнего готского государства и других северных стран, а также необычайных явлений на суше и на море, там происходивших, которые до сих пор никогда в мире не были точно описаны».93

Комментарий на итальянском языке назван несколько иначе: «Краткое сочинение, в котором показывается и объясняется как легче всего понять карту холоднейших земель Севера, вокруг Германского моря, и в котором содержатся удивительнейшие события и явления этих стран, до настоящего времени не известные ни от греков, ни от латинян».94

Оба эти комментария оформлены одинаково. Они имеют на титульных листах гербы Готии и Швеции и герб Иоанна и Олауса Магнуса — три колоса на щите. В них сохранена структура первого латинского комментария к «Морской карте». Точно так же заглавные литеры А—I отсылают к девяти листам карты, а мелкие — к обозначениям и иллюстрациям. Но поскольку объем комментариев увеличился и все рисунки объясняются более подробно, в ряде случаев под одной буквой, чаще всего в конце каждого раздела, собраны комментарии к тем изображениям, которые никакой литерой не отмечены.

Немецкий и итальянский комментарии Олауса Магнуса не являются просто переводом с одного языка на другой. Немецкий комментарий, как сообщает сам автор, посвящен королевскому городу Данцигу в Пруссии (Гданьску) и соответственно с этим выдержан в более строгом стиле, чем предназначенный для южных стран, в частности для Италии, комментарий на итальянском языке. Последний был составлен специально для людей, незнакомых с природой и обычаями Севера, поэтому он гораздо подробнее, чем немецкий. Олаус Магнус говорит, что описывает явления, не известные ни латинским, ни греческим авторам, и этим вызвана большая обстоятельность каждого объяснения.

Представляя Скандинавию, и особенно Швецию, как развитую в техническом отношении и культурную страну, Олаус Магнус и здесь не обошелся без ряда преувеличений. Например, он пишет, что Швеция наделена природными богатствами в большей степени, чем другие европейские страны, что почва ее очень плодородна, а население гораздо умнее и воспитаннее жителей Южной Европы.

В этом отношении комментарий на немецком языке более объективен и содержит меньше преувеличений. Там, где в итальянском комментарии даны эпизоды из жизни народов северных стран, в немецком имеются только намеки на необычайные явления, происходящие на Севере. В целом же немецкий комментарий, по словам Олауса Магнуса, подробнее останавливается на существенных деталях и избегает возвышенного стиля.

Поскольку итальянский комментарий был написан для людей, незнакомых с жизнью народов Севера, Олаус Магнус поместил в нем ряд отступлений, в которых сравнивает жителей Юга и Севера, часто не в пользу первых. Комментарий посвящен правителям города Венеции. В предисловии автор благодарит их за поддержку в работе над картой и комментариями к ней, или, как называет их Олаус Магнус, над «моей географией».95 Он считает главной причиной, побудившей его заняться составлением карты и комментариев, интерес венецианского совета к нравам и обычаям народов европейских стран. Он полагает, что его описание Севера будет новым для всей ученой публики как Италии, так и других государств.

В небольших по объему комментариях легко определить степень знакомства Олауса Магнуса с географией, историей и этнографией изображенных на карте стран. Более подробно он говорит о Скандинавии, менее подробно о Русском государстве и Прибалтийских странах. Московия на карте занимает в основном два листа и небольшая ее часть переходит на третий лист (листы С, F и I). В комментариях к листу С Олаус Магнус говорит, что на нем изображены три огромные северные земли: Скрисфинния, Биармия и Восточная Лаппония.96 Он рассказывает о существовании рядом с Биармией необыкновенного Магнитного острова, площадью по данным итальянского комментария 30 миль, немецкого — 5—6 миль. Расхождение вызвано тем, что в первом случае Олаус Магнус пользовался итальянскими милями, во втором — немецкими, которые в пять—шесть раз больше итальянских. Приблизившись к Магнитному острову, суда теряют управление, поскольку компас перестает правильно показывать направление.97 Видимо, автор имел в виду магнитный полюс Земли, хотя возможно, что в основе этого рассказа лежит легенда о чудесном острове, притягивающем все металлические части кораблей, бытовавшая у многих европейских народов.98

За Магнитным островом на карте начинается Скифский океан. В итальянском комментарии Олаус Магнус сообщает, что по нему можно проплыть на Восток, но «тот, кто хочет основать там судоходство, должен построить укрепления против московских пиратов».99 В немецком же комментарии он только намекает на возможность этого пути, говоря, что «там очень теплые ветры».

Далее Олаус Магнус переходит к рассказу о Lacus Albus. Он говорит о его величине, о том, что его богатствами, главным образом рыбными, больше пользуются русские, чем другие народы. Севернее Белого моря проходит торговый путь на Запад, в Восточную Ботнию. Из всех видов торговли там более всего развита меновая, при которой изделия из металла вымениваются на пушнину. В комментариях Олаус Магнус не называет народы, приезжавшие на Белое море и в районы Восточной Ботнии. Однако на карте в сцене меновой торговли по характерным одеждам и головным уборам угадываются с одной стороны русские, с другой — лопари (саами). Позже, в.«Истории северных народов» Олаус Магнус подробно опишет эту сцену, перечислит посетителей ярмарок и укажет, что главная роль в меновой торговле с местным населением принадлежала русским.101

Последнее сообщение о русских в комментариях к листу С — это рассказ о строительстве в Швеции судов без помощи гвоздей, все детали которых скреплялись жилами животных и корнями растений. Олаус Магнус считает, что «московиты» очень интересовались этими судами и старались узнать секреты местного населения. Они даже отдавали ему в ремонт свои корабли, надеясь выведать способы строительства. Однако местные жители хранили свои секреты и «московитам» не удалось их узнать.102

На следующем листе карты, F, изображена Карелия и часть Восточной Европы вплоть до Северной Двины на востоке и Новгорода Великого на юге. В комментариях об этой территории содержится очень мало сведений, поскольку география севера и центра России в это время на Западе была почти неизвестна. О Карелии говорится только, что в западной ее части на побережье озера Сайма шведами был построен замок в честь св. Олофа, или Нейшлот, для защиты от набегов местных жителей и «московитов».103 Упомянута в комментариях и чудесная пещера близ города Выборга. Позднее в «Истории северных народов» Олаус Магнус возвратится к этой теме и будет говорить о ней более подробно.

В тех случаях, когда Олаус Магнус недостаточно осведомлен о жизни описываемой территории, он подробно останавливается на ее животном мире. Он сообщает, что в Карелии во множестве водятся лоси, бобры, выдры, тетерева и выпи.105 Все они служат добычей охотников и товаром для обмена.

Лист карты I изображает территорию совеременной Прибалтики и узкую полосу Московского Великого княжества. В комментариях Олаус Магнус об этих районах сообщает значительно больше, нежели о районах Карелии, поскольку долгая жизнь в Данциге помогла ему собрать необходимый материал о Прибалтийских странах и даже о Русском государстве. Свой рассказ он начинает описанием Ливонии и ее главного города Риги.106 Далее он говорит о земле Куретов — Курляндии: в «Ливонском море» (Рижском заливе) на принадлежащем, по мнению Олауса Магнуса, голландцам острове Эзель (Сааремаа) расположена крепость с маяком, предупреждающем об опасностях.107

Затем Олаус Магнус переходит к описанию Великого княжества Литовского, которое подчинялось в то время польскому королю Сигизмунду I. Он говорит, что хотя литовцы и были крещены, они сохранили древние языческие верования и поклонялись огню, лесу и змеям. Последнее, известие заимствовано им из  книги Матвея Меховского «Трактат о двух  Сарматиях».108

Далее в комментариях идет рассказ о происхождении рек Центральной России. Особенно подробно говорится о Западной Двине. Олаус Магнус сообщает, что, зародившись в болоте, река Двина делится на три рукава и имеет три устья. Одним она, пройдя через Ливонию, впадает в Вендский залив, или Ливонское море (Рижский залив), другим — в Евксинское море (Черное море), третьим — в Каспийское море. «На всем своем протяжении она наделена от разных стран и народов девятью различными именами».109 Рекой Двиной с ее тремя устьями Олаус Магнус называет собственно Западную Двину, Волгу и Днепр. В этой части своих комментариев он пользовался книгами Матвея Меховского и Иовия, основанными на сочинениях древних авторов, которые сообщают о пресловутом болоте в центре России и о трех реках, берущих начало из одною озера (Иван-озера, — Е. С).110

Заканчивая комментарии, посвященные Русскому государству, Олаус Магнус отсылает читателей к своей будущей книге о жизни народов Севера и о явлениях северной природы. Здесь он впервые упоминает о начале работы над «Историей северных народов», которая должна была служить подробным комментарием к «Мор ской карте» 1539 г.

«Морская карта» Олауса Магнуса с комментариями явилась этапным   трудом   в   истории   западноевропейской   картография во всем, что касалось севера Европы. Она впервые дала более верное изображение Скандинавского полуострова, благодаря чему получила известность и распространение вскоре после выхода в свет. Ее влияние на картографические работы XVI—XVII вв. оказалось очень значительным и сказалось в появлении на них Скандинавии в виде полуострова вместо традиционного ее изображения, в выправлении линии северного побережья Балтийского моря, в появлении на карте Финского и Ботнического заливов Балтийского моря, а также Кольского полуострова в виде перешейка и Белого моря в виде Lacus Albus.

Карта Олауса Магнуса и комментарии к ней дают важные сведения о странах бассейна Балтийского моря, Скандинавии. Особенно интересны в этом отношении немецкий и итальянский комментарии, содержащие наряду с описанием фантастических животных сведения по естествознанию, этнографии, истории и географии севера Европы.111

«Морскую карту» и комментарии к ней можно считать первым' этапом в работе над монументальным сочинением Олауса Магнуса о странах и народах Севера, выросшим из комментариев и превратившимся в самостоятельный труд — «Историю северных народов».