Всемирная история

ИСТОРИЯ ДРЕВНЕГО ВОСТОКА

Учебники

§ 1. Древнейшие племена. Раннеклассовое общество Алтын-депе

Земледельцы и скотоводы V—III тысячелетий до н. э. Зарождение земледельческой культуры в Средней Азии относится к VI тысячелетию до н. э. В это время на крайнем юго-западе этого района в плодородных оазисах вдоль Копет-дага, орошаемых небольшими речками и ручьями, жили племена неолитической джейтунской культуры. Они вели оседлый образ жизни, возделывали пшеницу и ячмень, разводили мелкий рогатый скот. В культуре этих племен было еще много архаических черт: они пользовались исключительно кремневыми и костяными орудиями, предпочитали обработанные шкуры одеждам из ткани, почти половину мясной пищи им доставляла охота. Однако те огромные возможности, которые открывал перед обществом переход к новым способам получения продуктов питания, уже заметно сказались на благосостоянии и развитии их культуры. Глиняная посуда, покрытая несложной росписью, существенно облегчала труд женщин; многочисленные украшения в виде разнообразных бус и подвесок свидетельствовали о развитии прикладного искусства. Малые семьи, обитавшие в глинобитных домах, объединялись в общинные поселки, число жителей которых составляло от 50 до 300 человек. Центром такого поселка было обширное святилище со стенами, покрытыми многоцветной росписью, изображавшей различных животных и магические символы.

В V—IV тысячелетиях до н. э. происходит дальнейшее развитие культуры среднеазиатских земледельцев — они осваивают выплавку меди. Теперь их орудия становятся более совершенными, наступает период энеолита. Кроме коз и овец начинают разводить крупный рогатый скот, а затем и верблюдов. Численность населения заметно возрастает, раннеземледельческие племена постепенно расселяются в восточном направлении, осваивая дельту такой сравнительно крупной реки, как Теджен (Гери-руд), отдельные общины достигают реки Мургаб. Для орошения полей из боковых протоков проводятся небольшие каналы, что положило начало поливному, или ирригационному, земледелию.

Это время наивысшего расцвета раннеземледельческой культуры на юге Средней Азии. Наряду с небольшими поселками появляются и сравнительно крупные центры оазисов, насчитывающие от 1000 до 2000 жителей (Кара-депе, Геоксюр). Прикладное искусство представлено высококачественной глиняной посудой, расписанной изысканными узорами, нередко выполненными в два цвета. Столь же изящно выполнены глиняные статуэтки, изображавшие женское божество плодородия, а также жрецов к вождей в их военном убранстве. Накопление прибавочного продукта вело к имущественной дифференциации. Это хорошо видно по погребальному инвентарю— в одних могилах находятся один-два сосуда, в других их число достигает десяти, а многочисленные бусы из бирюзы, сердолика, лазурита, серебра и золота указывают на начало накопления богатства. В культуре среднеазиатских племен заметны связи с центральноиранскими памятниками и в опосредованной форме — с высокоразвитыми культурами Элама и Шумера, что свидетельствует о контактах с соседями. Этот медленный, но неуклонный прогресс постепенно вел к образованию на юге Средней Азии первых городов и формированию раннегородской цивилизации. Высокая производительность поливного земледелия и приручение верблюдов, запрягавшихся в четырехколесные повозки, позволили населению сосредоточиваться в местах, удобных для поселения. В III тысячелетии до н. э. в двух центрах — Алтын-депе и Намазга-депе — проживало от 5000 до 10 000 человек. Эти крупные поселения стали одновременно и местом развития специальных ремесел — металлургического и гончарного. В III тысячелетии до н. э. на юге Средней Азии получает распространение бронза, из которой изготавливались прочные наконечники копий, кинжалы, тесла, ножи и серпы. Для украшений и парадного оружия широко используется серебро. Глиняная посуда теперь обжигается в сложных двуъярусных горнах, позволявших достигать равномерного обжига, и изготовляется с помощью гончарного круга.

Так в крупных центрах среднеазиатских земледельцев происходит отделение ремесла от земледелия, из просто крупных сельских поселений они превращаются в города.

Общество Алтын-депе. В конце III— начале II тысячелетия до н. э. на юге Средней Азии складывается местный вариант древневосточного общества, получивший по наиболее хорошо изученному памятнику наименование культуры Алтын-депе. При раскопках Алтын-депе на разных предметах были обнаружены знаки, напоминающие протоэламскую и протошумер-скую пиктографию, найдена печать со знаками, весьма близкими хараппской письменности.

Имеющиеся материалы свидетельствуют о социальном неравенстве общества Алтын-депе. Здесь четко выделяются три группы населения, различающиеся и уровнем благосостояния, и характером жилищ, и даже продуктами питания. Первая группа жила в больших многокомнатных домах, состоящих из небрежно отделанных тесных комнаток; находящиеся рядом коллективные гробницы содержат лишь немногочисленные глиняные сосуды, а половину мясной пищи составляют дикие животные. Это были рядовые общинники, ремесленники и земледельцы, основное население города. В иных условиях жила общинная знать. Ее дома рассчитаны на индивидуальную семью, ведущую собственное хозяйство; в гробницах состоятельных общинников найдены многочисленные ожерелья, кольца, имеются бронзовые печати и терракотовые статуэтки, а кости диких животных в этих домах почти не встречаются. Имущественная и социальная дифференциация становится еще более заметной на примере третьей группы— вождей и жрецов. Их большие дома имеют правильную планировку и занимают площадь в 80—100 кв. м. В гробницы помещены различные украшения, в том числе из золота и сереора, многочисленные ожерелья из бус, наборные пояса. В жреческой гробнице были найдены художественные изделия из золота — голова волка В голова быка, инкрустированная бирюзой. Показательно, что даже рост людей, принадлежавших к городской элите, выше, чем рядовых горожан,—еще одно свидетельство сытой и обеспеченной жизни. Возможно, в хозяйстве крупной знати уже применялся труд рабов, захоронения которых, лишенные каких-либо предметов, встречаются около богатых гробниц. Таким образом, общество равноправных сельских тружеников сменяет социальная система, основанная на неравенстве и эксплуатации.

Появление городов и формирование раннеклассового общества способствовали общественному прогрессу, развитию ремесел и искусства, накоплению положительных знаний. На Алтын-депе эти достижения особенно заметны по многочисленным произведениям искусных ремесленников (бронзовые и серебряные печати, сосуды из камня, бронзы и др.).

Монументальная архитектура Алтын-деле представлена большим культовым комплексом. Его главной частью была четырехступенчатая башня, имевшая 12 м в высоту, 28 м в длину и явно подражающая многоступенчатым зиккуратам Месопотамии. Рядом находились многочисленные хранилища, дом главного жреца и гробницы жрецов. Весь комплекс посвящался богу луны, часто выступавшему в месо-потамской мифологии в образе небесного быка огненного цвета. Вероятно, культовый комплекс Алтын-депе, подобно шумерским храмам, был не только идеологическим, но и организационным центром, где хранились общественные запасы и осуществлялись астрономические наблюдения для определения сроков полевых работ.

Жители Алтын-депе, располагавшегося на окраине тогдашнего культурного мира, поддерживали тесные связи со своими высокоразвитыми соседями. Из Месопотамии сюда попадали фаянсовые изделия, в архитектуре и скульптуре прослеживаются отчетливые следы шумерских влияний, Систематические связи поддерживались и с областями цивилизации долины Инда, откуда привозились поделки из слоновой кости, а также, видимо, терракотовые и металлические изделия. В свою очередь, культура Алтын-депе оказывала определенное влияние на более северные области Средней Азии, где обнаружены памятники архаических скотоводов и земледельцев. В середине II тысячелетия до н. э. культура Алтын-деле приходит в упадок, причины которого полностью еще не выяснены. Возможно, этому способствовало засоление полей. Во всяком случае наблюдается перемещение основных жизненных центров на восток. Там, в дельте реки Мургаб, по среднему течению Амударьи, на территории современного Северного Афганистана и Южного Узбекистана, складываются новые оазисы оседлых земледельцев (Гонур и др.). В них, как и в древних среднеазиатских центрах, процветают гончарство и бронзолитейное мастерство, изотовля-ются печати, нередко с художественными изображениями львов, быков, тигров, мифологических героев, побеждающих диких зверей. Некоторые из этих образов свидетельствуют об усилении связей с Месопотамией и Эламом. Широкое освоение земледельцами долины Мургаба и среднего течения Амударьи привело к формированию новых важных центров среднеазиатской культуры в областях, которые в I тысячелетии до н. э. стали именовать соответственно Маргианой и Бактрией.

§ 2. Средняя Азия на рубеже II—I тысячелетий до н. э. Расселение индоиранских племен

Историческая ситуация на рубеже II—I тысячелетий до н. э. в Средней Азии была сложной. Во второй половине II тысячелетия до н. э. идет формирование классового общества и государства в крупных оседлых оазисах Бактрии и Маргианы. Одновременно на равнинах от Восточного побережья Каспия до отрогов Тянь-шаньских гор распространяются степные скотоводческие племена, расселяющиеся из северных областей. Стада крупного рогатого скота были их основным богатством, для верховой езды широко использовались лошади. По ряду признаков культура этих племен близка памятникам степняков, обитавших в это же время в Поволжье и в Западном Казахстане, что скорее всего объясняется их постепенным расселением из этих первоначальных центров. Небольшие поселения и могильники скотоводческих племен встречаются в низовьях Амударьи (на территории позднейшего Хорезма), в Фергане и в долине Зеравша-на. На юге степные племена вплотную подходят к границам оседлых оазисов. Показательно, что именно в это время у жителей оазисов получает широкое распространение домашняя лошадь, тогда как ранее они довольствовались лишь верблюдами. В ряде случае воздействие высокоразвитых соседей приводило к формированию культур, несущих как бы смешанные черты быта подвижных степняков и оседлых земледельцев.

Возможно, что с расселением по территории Средней Азии степных племен связано и распространение здесь населения индоиранской языковой ветви. Действительно, в некоторых могильниках на правобережье среднего течения Амударьи встречаются каменные выкладки в ви^е колеса и другие символы, которые, судя по преданиям и мифам, играли большую роль у древнеиндийских племен. Вместе с тем повсюду — в Средней Азии, Иране и Индии—расселявшиеся племена индоиранской языковой группы вступали в контакт с местным населением, смешивались с ним.

Все это не могло не сказаться на их культуре и общественном развитии.

В этих своеобразных условиях взаимодействия степняков севера и оседлых земледельцев юга и идет развитие классового общества и формирование государств в первой трети I тысячелетия до н. э. Прогресс в орудиях труда был в это время связан з первую очередь с появлением железа. В X—VII вв. до н. э. железные изделия появляются на юге Средней Азии, а с VI— IV вв. до н. э. железо применяется при изготовлении орудий труда уже на всей ее территории. Железные топоры, серпы и лопаты в немалой степени способствовали дальнейшему подъему поливного земледелия.

В результате в X—VII вв. до н. э. в Юго-Восточном Прикаспии и в дельте Мур-габа появляются сложные ирригационные системы, основанные на использовании крупных рек для орошения обширных полей. Это было уже не примитивное земледелие в долинах небольших подгорных речек и ручьев, а большое высокоорганизованное хозяйство. Магистральные каналы снабжали водой отдельные оазисы, в пределах которых живительная влага распределялась по многочисленным боковым руслам и протокам. В центре оазисов располагались крупные поселения с укрепленными цитаделями, где находились монументальные дворцы правителей.

Среднеазиатское общество X—VII вв. до н. э. наряду с материалами археологии ярко характеризуют данные древнеиранско-го литературно-религиозного памятника— «Авесты». В «Авесте» упоминаются со.слов-ные группы общества—жрецы, воины-колесничие, крестьяне-скотоводы и ремесленники. Достаточно определенно прослеживается по данным «Авесты» и социальное неравенство. Знатные владели обширными стадами и другим имуществом, в их распоряжении были крупные дома, где велось хозяйство с участием большого числа лиц, в том числе и рабов. Рабы неоднократно упоминаются в «Авесте», но рабство, видимо, еще носило патриархальный, домашний характер.

Многочисленные общинные поселения объединялись в отдельные области— «страны»,  видимо,  соответствующие  тем оазисам, которые четко вырисовываются по данным археологии. Во главе «страны»-оазиса стоял правитель, являвшийся также и религиозным главой; при нем складывается административный аппарат управления. Прослеживается и тенденция к объединению разрозненных «стран»-оазисов в более крупные образования, во главе которых стоит «владыка над всеми областями». Упоминается совет старейшин такого объединения и общий религиозный глава, бывший одновременно и высшим судьей. Все это указывает на формирование классовых отношений и государства.

Вполне вероятно, что такое крупное политическое объединение сложилось в VII — первой половине VI в. до н. э. в Бактрии. Сохранились предания о существовании раннего Бактрийского государства с многочисленными укрепленными городами во главе с «бактрийским царем», против которого будто бы совершали походы ассирийцы.

В степных районах Средней Азии и Казахстана в это время шло также выделение знати и создание крупных политических объединений, но на иной основе и в иных условиях. Это были объединения раннекочевых племен — прямых наследников пастухов-скотоводов бронзового века.

Формирование раннекочевнических обществ было важным событием в истории древнего мира, коренным образом изменившим всю ситуацию на периферии древневосточных цивилизаций — в степном поясе Азиатского материка. Использование верхового коня ускорило связи и контакты, вооруженные всадники стали новой грозной силой в военном деле. Огромные погребальные комплексы свидетельствуют о социальной дифференциации общества, и прежде всего о выделении верховных правителей. Такова, например, гробница ран-некочевнического правителя VIII—VII вв. до н. э. в Аржане (Тува). Вокруг основной гробницы была возведена ограда из бревен с каменной крепидой диаметром в 120 м, разделенная внутри бревенчатыми перегородками на отдельные камеры. В них находились останки не менее чем 160 лошадей и 15 человек, захороненных одновременно с предводителем.

Новый образ жизни как бы объединял различные группы ранних кочевников степного пояса, но по составу они были весьма разнородны. Судя по более поздней традиции, часть этих племен можно именовать саками. Могилы конных воинов, вооруженных копьями, луком со стрелами, кинжалами, боевыми топорами-клевцами, встречаются в разных частях Средней Азии. Сохранились предания о борьбе саков с мидийцами из-за юго-западных областей Средней Азии. Монументальные гробницы кочевых вождей известны и по раскопкам в низовьях Сырдарьи, а наличие в них привозных вещей из южных оазисов указывает на тесные связи двух культурных миров. Постоянные набеги и военная угроза со стороны кочевых племен в немалой степени способствовали объединению разобщенных оазисов в большие политические образования. Этот процесс нашел отражение и в возникающей здесь в это время религии, получившей по имени основателя наименование зороастризма.

Судя по имеющимся данным, Зороастр (Заратуштра) был реальным историческим лицом, жившим скорее всего в VII в. до н. э., хотя некоторые исследователи относят его деятельность к еще более раннему времени. Само имя Заратуштра означает «верблюжий погонщик», отца его звали Пурушаспа—«владеющий пятнистыми конями», а мать—Дугдава—«доящая коров». Идеи, проповедоваемые Заратуштрой, постепенно все больше распространялись, особенно когда он нашел покровителя в лице князя Виштаспы. Существуют две версии относительно места деятельности знаменитого пророка: по одним данным это Мидия, по другим—Бактрия. Более вероятна связь Заратуштры именно с Бактрией и соседними областями, что не исключает весьма раннего распространения его учения и далеко на запад, в области, заселенные ираноязычными племенами.

Через все учение зороастризма проходит мысль об извечной борьбе двух начал — добра и зла, правды и лжи. «Оба изначальных духа,—говорится в «Авесте»,— явились, как пара близнецов, добрый и дурной — в мысли, в слове, в деле». Добро и положительное начало олицетворяет Ахура-Мазда (Ормузд), его антиподом выступает Анхра-Манью (Ариман). Человек не должен оставаться в стороне от этой борьбы, а активно выступать на стороне правды, обеспечивая себе воздаяние в потустороннем мире. Доброе слово, добрые помыслы, добрые деяния — таковы три орудия, с помощью которых человек способствует торжеству света и добра над силами тьмы и зла. К числу важных добродетелей истинного зороастрийца относится прилежное занятие сельским хозяйством и особенно бережное отношение к скоту. Со временем в зороастризм вошли и древние представления восточноиранских племен о различных божествах, в той или иной степени связанных с силами природы, например о Митре, боге Солнца, грозном покровителе воинов и стад, о богине плодородия прекрасной Анахите. В столь ярко выраженном дуализме зороастризма опосредованно отразились реальные противоречия общества, в котором складывалась эта религия, в частности острое соперничество между миром оседлых оазисов и степными племенами, державшими оседлое население в постоянном страхе перед угрозой нападения и грабежа. В проповедях Заратуштры обличаются хищные кочевники, разоряющие мирные селения и угоняющие стада скота. Резко нападает пророк и на мелких владык, враждебных его покровителю—Виштаспе. Так светский владетель, стремящийся к созданию под своей эгидой крупного объединения, и его духовный наставник выступают вместе, выражая основную прогрессивную тенденцию своей эпохи.

§ 3. Средняя Азия в составе державы Ахеменидов

Завершение формирования классового общества в Средней Азии приходится на время вхождения ее областей в состав державы Ахеменидов. Основатель новой мировой монархии Кир II ясно отдавал себе отчет в важности стоящих перед них задач на востоке и около 545 г. до н. э. направил свое внимание на Бактрию и на могущественное объединение кочевников. Имеются сведения, что длительная и упорная борьба с Бактрией завершилась признанием бакт-рийцами власти Ахеменидов.

После присоединения главных оседлых оазисов Средней Азии персы непосредственно столкнулись со второй военно-политической силой края — союзом кочевых племен. Во главе этого союза стояла женщина — Томирис, а сами племена по одной из версий, повествующих об этих событиях, именовались массагетами. У массагетов имелась и тяжелая конница, причем бронзовые панцири одевали и на боевых коней. Армия Кира переправилась в 530 г. до н. э. через большую реку, скорее всего через Амударью, и здесь первоначально персам удалось заманить в ловушку и уничтожить часть войска противника. Однако затем отряды Томирис после жестокой схватки наголову разгромили врага, погиб и сам Кир. Сохранился даже рассказ о том, что предводительница кочевников велела отрубить мертвому Киру голову и погрузить ее в мех, наполненный кровью, чтобы насытить ею кровожадного врага.

Области Средней Азии были объединены Ахеменидами в сатрапии, которыми нередко управляли члены правящей династии. Среди этих областей следует прежде всего назвать Парфию, в состав которой входили часть южных районов Туркмении и некоторые области Северо-Восточного Ирана. В VI—IV вв. до н. э. на территории Парфии имелись хорошо укрепленные крупные города, игравшие роль военно-административных центров. В непосредственной близости от оазисов кочевали степняки, поддерживавшие со .своими оседлыми соседями тесные связи и контакты. В долине реки Мургаб находилась Маргиана, где развитая ирригационная система позволяла получать с полей и виноградников большие и устойчивые урожаи. Центром Маргианы был крупный город, развалины которого носят сейчас название Гяуркала («крепость неверных»). Здесь за мощными крепостными стенами располагались монументальные строения на высоких платформах, видимо, дворцовые и храмовые комплексы.

Наиболее важной областью Средней Азии была безусловно Бактрия, выделенная Ахеменидами в отдельную сатрапию, которую обычно возглавляли либо наследник престола, либо ближайший родственник царя. Среди многочисленных городов Бакт-рии выделялась ее столица, имевшая мощную цитадель,—Бактры. К северу от Бакт-рии находился Согд со столицей Мараканда (около совр. Самарканда на территории городища Афрасиаб). Наконец, особое место занимали Хорезм в низовьях Амударьи и Фергана, представляющие собой как бы островки оседлой цивилизации, выдвинутые в мир кочевых племен.

Над присоединенными областями Средней Азии Ахемениды осуществляли контроль через административно-фискальный . аппарат и расположенные в ряде мест военные гарнизоны. Сатрапии выплачивали центральному правительству налоги и выставляли воинские контингенты. Назначая в сатрапии своих наместников, Ахемениды вместе с тем мало затрагивали местную аристократию, стоявшую во главе небольших владений. Ее власть ложилась дополнительным гнетом на народ, вынужденный также платить дань чужеземным завоевателям. Слияние местной аристократии и ахеменидской администрации содействовало усилению социальной дифференциации и нарастанию классовых противоречий.

Все это особенно ярко проявилось в ходе социально-политического кризиса, потрясшего Ахеменидскую державу в последние годы правления Камбиза и в начале царствования Дария. Восстания и сепаратистские движения, охватившие вновь созданную державу, докатились и до Средней Азии. Так, восставшие маргианцы избрали своим предводителем соотечественника по имени Фрада, и сатрап Бактрии лишь с большим трудом подавил это движение. Решающее сражение состоялось 10 декабря 522 г. до н. э., причем в нем маргианцы будто бы потеряли 55 000 человек убитыми и 6500 человек пленными. Хотя, разумеется, эти цифры и преувеличены торжествующими победителями, не приходится сомневаться, что восстание было массовым народным движением, широко охватившим рядовых общинников. Менее значительным, но также весьма активным было движение в Парфии, где с восставшими боролся сатрап страны, отец Дария I— Виштаспа.

Свои успехи на востоке Ахеменидской державы Дарий I попытался закрепить походом на кочевников. Его войска в 519 г. до н. э. вторглись на территорию кочевых племен. Дарий I захватил в плен сакского предводителя и поставил на его место другого правителя, видимо, согласившегося на признание верховной власти Ахеменидов.

После драматических событий первых лет вхождения в состав Ахеменидской державы с начала V в. до н. э. для восточных сатрапий наступил период относительного спокойствия. Развиваются города, разнообразные ремесла, распространяется денежное обращение, причем, возможно, в Бактрии чеканится даже своя собственная монета. Постепенно, в связи с ослаблением Ахеменидского государства границы е:о владений на востоке сокращаются. В начале IV в. до н. э. становится независимым Хорезм, не признают даже формальной власти Ахеменидов и кочевые племена.

Таким образом, VI—IV века до н. э. были важным периодом в истории народов Средней Азии. Формирование классового общества и государства завершилось в условиях пребывания ее основных областей в составе огромной монархии Ахеменидов. С одной стороны, чужеземное завоевание нарушило естественный ход исторического развития. Вместе с тем усиление налогов в пользу центральной власти и тенденция к слиянию местной знати и ахеменидской администрации привели к дальнейшей классовой дифференциации. Включение Средней Азии в состав державы Ахеменидов, где многочисленные волнения и восстания жестоко подавлялись, способствовало увеличению количества рабов за счет военнопленных. Рабы, происходившие из Бактрии, попадали и в другие провинции Персидской державы. В Среднюю Азию направлялись порабощенные жители из других стран, и на новом месте они были обязаны работать на Ахеменидов. Нередко их организовывали во внешнее подобие общины, эксплуатируемой непосредственно царской властью. Целый ряд категорий подчиненных лиц работали в крупных имениях местной знати и представителей персидской администрации. Все это делало классовую и социальную структуру среднеазиатского общества сложной и пестрой. Наряду с рабами в прямом смысле этого слова несомненно имелись категории зависимого населения, эксплуатируемого как государством, так и частными лицами. Основное земледельческое население, объединенное в общины, сохраняло патриархальные традиции, но также было обременено разнообразными налогами и повинностями.

Противоречивый характер последствий ахеменидского завоевания сказался и на общем историческом развитии Бактрии, Маргианы, Согды, Парфии и Хорезма. Чужеземный гнет препятствовал этим уже весьма развитым странам обрести политическую самостоятельность. Дополнительное выкачивание средств в пользу центрального правительства отрицательно сказывалось на местной экономике. Однако включение среднеазиатских областей в грандиозную мировую монархию способствовало развитию международной торговли, культурных связей и контактов, что положительно сказалось на развитии местной культуры, заметно обогатившейся в результате творческого освоения элементов искусства областей Передней Азии.

Наряду с обычным жилым строительством все большее развитие получают монументальные строения — резиденции местной знати и администрации сатрапий. Обширные архитектурные комплексы с портиками и многоколонными залами, с одной стороны, продолжают традиции местной архитектуры эпохи бронзы, с другой— бесспорно обнаруживают влияние великолепных дворцов ахеменидских столиц. В дворцах и резиденциях местных династов в ходу были изделия из золота и серебра, о характере которых можно судить по большому кладу, найденному на правом берегу Амударьи и получившему название амударьинского. Здесь много привозных вещей, но большая часть изготовлена местными скульпторами и мастерами, знакомыми с придворным искусством ахеменидского Ирана. Вместе с тем имеются в кладе и вещи, свидетельствующие о влиянии искусства кочевых племен.