Всемирная история

Тайны индейских пирамид

Мезоамерика

Чешский исследователь и путешественник Милослав Стингл — автор многих книг, посвященных этнографии народов Америки и Тихого океана. Ряд его работ («Индейцы без томагавков». М., 1971; «В горы к индейцам Кубы». М., 1974, и др.) переведены на русский язык и пользуются заслуженным успехом. Несомненно, заинтересует нашего читателя и новая книга М. Стингла.

Главная задача, которую ставил перед собой автор «Тайн индейских пирамид», — это познакомить читателя с историей изучения культур ольмеков и майя. Это ему, безусловно, удалось. Использовав в виде сюжетного приема повествования дневник своего путешествия по Мексике, Стингл увлекательно рассказывает о замечательных городах ольмеков и майя, о памятниках монументальной архитектуры, обнаруженных там, об исследователях — археологах и путешественниках, и о драматических эпизодах, не раз случавшихся в их нелегкой работе. Живой и образный язык повествования, четкость формулировок, умение выделить основные факты, превосходные иллюстрации — все это, несомненно, найдет у нашего читателя и соответствующий эмоциональный отклик, и заслуженную высокую оценку.

Разумеется, не все положения книги могут быть приняты безоговорочно. Во-первых, любой исследователь пропускает отобранные им факты через призму собственного мироощущения и мировоззрения, выражая свою точку зрения на ту или иную проблем}'. А в науке известно немало случаев, когда два ученых, основываясь на одинаковых данных, придерживались диаметрально противоположных взглядов (сравните, например, споры о датировке ольмекской культуры, изложенные в первых главах). Во-вторых, от написания любой книги до ее публикации проходит определенное время, и часто новые открытые материалы требуют или иного подхода, или иного освещения. Наконец, у всякого автора возможны и ошибки. Не мог, естественно, избежать такой участи и Милослав Стингл; этими обстоятельствами и вызвано появление данного послесловия. Некоторые неточности оговорены в примечаниях к тексту, о других упомянем здесь.

Стингл постоянно пользуется термином «Древнее царство» (оговаривая, конечно, условность этого названия). Теперь этот термин устарел: сейчас принято делить историю древних майя на три больших периода. Первый — доклассиче-ский, датируется приблизительно 1500 годом до н. э. — 300 годом н. э. и делится на три фазы: раннюю (1500—1000 годы до н. э.), среднюю (1000—300 годы до н. э.) и позднюю (300 год до н. э. — 300 год н. э.). За ним следует классический — 300—900 годы н. э., делящийся на две фазы: раннюю (300—601) годы) и позднюю (600—700 годы). Период, завершающий доколумбову историю майя, носит название послеклассического (900—1530 годы) и также делится на две фазы: раннюю (900—1200 годы) и. позднюю (1200—1530 годы). Едва ли следует говорить, что это деление, основанное главным образом на сравнительной классификации археологического материала, хотя в известной степени и соответствует основным этапам древнеманяского общества, имеет все же несколько формальный и предварительный характер.  Оно, конечно,  не передает достаточно четко пестрой и в ряде случаев противоречивой картины развития. О предварительности говорит и тот факт. что ряд ученых сейчас предлагает другую классификацию, где история Месоамерики членится на,следующие разделы; архаический (?—1500 год до н. э.), формативный (1500 год до н. э. — 150 год н. э.), делящийся в свою очередь на раннюю (1500—800 годы до н. э.), среднюю (800—300 годы до н. э.) и позднюю (300 год-до н. э. — 150 год н. э.) фазы. За ним следует краткий протоклассический период (150—300 годы н. э.) и классический, охватывающий раннюю (300—600 годы н. з.) и позднюю (600— 900 годы) фазы. Послеклассический период делится на раннюю (900—1200 годы) и позднюю (1200—1530 годы) фазы. Мы будем пользоваться в дальнейшем первой классификацией и напоминаем читателю, что Древнее царство» Стингла — это классический период (300—900 годы) по данной хронологической схеме.

Не совсем правильно и полно освещает Стингл и сложные события, которые привели к оставлению южных городов майя. Большинство исследователей в настоящее время пришли к мнению, что имелся целый комплекс причин, в который входили и социальные волнения, и нарушение традиционной торговли между разными экологическими районами, и нашествия иноземных завоевателей. Мы теперь уже не говорим о массовом переселении жителей городов юга на полуостров Юкатан; во время бурных событий на юге обитатели городов Юкатана, жившие там по крайней мере с доклассического периода, продолжали спокойно свое развитие, но позже и их коснулась тольтекская волна.

Не можем мы согласиться с автором а в другом, более частном вопросе. В главе 10 Стингл указывает, что культ Тлалока появился у майя вместе с тольте-ками. Новейшие данные, о которых упомянем ниже, показывают, что этот тезис не соответствует исторической действительности. Кроме того, следует, конечно, помнить, что и боги дождя майя, и Тлалок имели общий ольмекский генезис.

Все эти частные замечания, однако, ни в коей мере не снижают общего хорошего впечатления от новой книги Милославг; Стингла.

Книга М. Стингла была написана в 1967—1968 годах, с того времени прошло несколько лет. Археология майя сейчас развивается весьма интенсивно, и поэтому даже за этот краткий период накопились новые, очень интересные материалы. Кроме того, автор путешествовал только по Мексике, а территория, занимаемая майя в древности, охватывала и современную Гватемалу, и часть Гондураса, Белиза и даже Сальвадора. О последних открытиях здесь также следует упомянуть хотя бы вкратце для большей полноты исторической картины.

История исследования ольмекской культуры и анализ новых материалов, с нею связанных, прекрасно изложены в книге советского ученого В. И. Гуляева1, поэтому мы не будем останавливаться специально на данной теме. Может быть, здесь следует лишь упомянуть, что Канзасский и Веракрусский университеты начали недавно обследование района около гор Тустлас. В ранчо Кобата участниками экспедиции была найдена базальтовая голова, самая большая из известных, и отправлена в Сантьяго-Ту ст л а. Начаты раскопки в Серро-Вигиа, небольшом культовом центре ольмекской эпохи, в том самом, где, очевидно, первоначально была воздвигнута эта голова.

Среди многих нерешенных и важных проблем, волнующих и сейчас исследователей древней культуры майя, остановимся здесь на трех, наиболее важных для рассматриваемой темы. Это, во-первых, вопрос о территориальных (и в известной мере и хронологических) границах культуры майя, во-вторых, связанная с первым вопросом проблема «ольмеки и майя» и, наконец, третий вопрос — «город-государство Теотиуакан и города-государства майя».

Долгое время южную границу Месоамерики ученые проводили по течению р. Улуа в западном Гондурасе и далее вели ее в южном направлении, захватывая территорию Сальвадора, тихоокеанский район Никарагуа и северо-западную Коста-Рику. Считалось, что южнее этой линии уже господствовало влияние культур Южной Америки. Новые исследования изменили эти представления. Обследование пещер Куйамель (департамент Колон, северо-восточный Гондурас) в 1973 году показало, что восточный Гондурас в ранний и средний доклассический периоды (1200—600 годы до н. э.) входил в культурный ареал Месоамерики.

Найденные в этих пещерах образцы керамики очень разнообразны по форме и технике. Среди них сосуды в виде птиц и животных (броненосец, ягуары с человечьими лицами) или в виде плодов и овощей. Один сосуд изображает сидящего человека. Вся найденная керамика имеет явную связь с такими отдаленными городищами Центральной Мексики и Гватемалы, как Тлатилько, Каминальуйу (фаза Мирафлорес), Тлапакойа. Другие черты в ней близки к керамике среднего доклас-сического периода в Гондурасе (Плайа-де-лос-Муэртос, ЙарумелаП, пещеры близ Копана).

Самым интересным и значительным, однако, явилось установление по этому материалу несомненных связей с керамикой ольмекских городов: Сан-Лоренсо , (фаза Бахиа), Ла-Вента, Трес-Сапотес. Один сосуд с рельефом, изображающим морду ягуара, безусловно, сделан ольмеками. Все эти данные заставляют по-новому смотреть на вопрос о причинах появления ольмеков'В так называемой «южной периферии» области майя.

Наличие памятников ольмекской мелкой пластики в этом регионе объяснялось по-разному: как результат переселений, торгового обмена, военной экспансии. Причины проникновения ольмеков сюда объясняли их желанием отыскать новые источники нефрита и серпентина. Однако, хотя изделия из этих камней довольно многочисленны (Лос-Наранхос около оз. Йаохоа, на равнине Сула, в Плайа-де-лос-Муэртос), природных месторождений их здесь не обнаружено. Поэтому в последнее время исследователи все больше склоняются к мнению, что в доклассический период этот регион входил и большую и сложную сеть торгового обмена, охватывавшую и ольмекские области и Центральное плоскогорье. Как мы видели, материалы из пещер Куйамель подтверждают эту гипотезу. Исходя из более поздних данных, можно предполагать, что вывозились отсюда бобы какао. Перед испанским завоеванием оживленная торговля этим продуктом существовала между северным Гондурасом, Юкатаном и побережьем Мексиканского залива (вероятно, через такие порты, как Косумель и Шикаланко).

Не менее важные данные по первой и второй проблемам были получены и при изучении другого района маЙяской периферии — в юго-восточной горной части Сальвадора. Эта местность прежде почти не обследовалась, и поэтому раскопки расположенного здесь крупнейшего майяского городища Чальчуапы принесло много нового и даже сенсационного.

Выбор этого места для исследований определялся несколькими важными причинами. Уже само положение городища указывало, что оно могло служить посредником между центрами, расположенными на тихоокеанской равнине и в горной зоне. 120 км отделяют его от крупного центра горных майя Каминальуйу и почти столько же от величественного города равнинных майя Копана. Кроме того, город Чальчуапа находился на самой границе между майя и другими народами Центральной Америки. Наконец, предварительные исследования показывали, что он существовал почти без перерыва около 2600 лет. Все это и привело к организации музеем Пенсильванского университета экспедиции, проработавшей там под руководством Р. Дж. Шарера несколько лет.

Прежние археологи, производившие раскопки в разных местах этого района, давали им разные названия (Тасумаль, Каса-Бланка, Эль-Трапиче, Пампе и Альмулунга). Раскопки экспедиции Пенсильванского университета показали, что в действительности эти поселения были отдельными группами единого городища. Центр его (вернее, то, что осталось от него, так как значительная часть развалин была уничтожена при строительстве современного города Чальчуапы) занимал площадь 3 км2. На этом пространстве археологи обнаружили 58 больших зданий церемониального назначения, открытые площади (пласы), много низких платформ и террас, каменную скульптуру, а также 87 холмиков — остатков жилищ. Кроме того, поблизости было расположено по крайней мере еще три поселения: Лас-Викториас, селение у лагуны Кускачапа и селение у лагуны Сека.

Этот район был заселен с заключительного этапа ранней фазы доклассиче-ского периода (то есть около 1200—900 года дон. э.) земледельцами, возделывавшими кукурузу. Об этом свидетельствовали остатки керамики, найденной около ключей Эль-Трапиче и у северного берега лагуны Кускачапа. Она близка к керамике тихоокеанского побережья Гватемалы и Чиапаса.

Добытый материал, относящийся к средней фазе доклассического периода (около 900—500 года до н. э.), показывает признаки все возрастающего культурного влияния ольмеков. Так, керамика комплекса Колос (около 900—500 года до н. э.) может быть по происхождению ольмекской (как по форме и материалу, так и по специфической ольмекской орнаментации). Явно ольмекские стилевые черты чувствуются и в глиняных статуэтках этого времени. Открытые еще в 50-е годы ольмекские рельефы около Лас-Викториас, судя по стилистическим данным, очевидно, также относятся к этой эпохе, хотя точная датировка их неизвестна. Наконец, следы ольмекского влияния видны и в большой пирамидальной постройке ЕЗ—I1, датируемой тем же временем. Эта могучая пирамида, достигавшая 20-метровой высоты, была одной из самых больших построек тогдашней Месоаме-рики и, вероятно, возведена раньше большой пирамиды в Ла-Венте.

Появление здесь памятников, связанных с ольмекской культурной традицией, истолковывалось исследователями по-разному. Конечно, уже сам факт обнаружения здесь следов жителей района Мексиканского залива весьма интересен и мног означите лен. Высказывались предположения о сети торговых станций, установленных ольмеками среди независимого политически местного майяязычного населения. Другие говорят о некоем торговом соглашении между правящими слоями ольмеков и ранних майя. Наконец, третьи видят в ольмекских памятниках на этой территории следы «Ольмекской империи», установившей политический контроль в этих районах, который поддерживался военной силой. Шарер после исследования материалов Чальчуапы приходит к выводу, что здесь, вероятно, существовал ольмекский торговый центр (возможно, конечный в длинной цепи таких центров или станций на тихоокеанском побережье юго-восточной Месоамерики). Это поселение обеспечивало вывоз к ольмекам какао, гематита и обсидиана (из Иштепеке). Данных, свидетельствующих о массовом ольмекском населении около Чальчуапы, по мнению Шарера, нет. Другая такая станция ольмеков была расположена, вероятно, в районе Ауачапана (Б горах около 25 км к западу от Чальчуапы), так как именно из этой местности происходит большинство находок ольме-коидных статуэток из серпентина и жадеита. Однако само поселение пока не обнаружено.

В позднюю фазу док лассического пери ода Чаль чу апа процветала, значительно возросло население. Керамика, обнаруженная здесь, свидетельствует как о тесных связах обитателей городища с Каминальуйу в Гватемале, так и позволяет предположить, что именно из этой области народы майя заселяли низменность Петена. Чальчуапа становится одним из важнейших центров изготовления и продажи так называемой усулутанской керамики. Переделывалась и расширялась древняя пирамида ЕЗ—I, в центре была построена большая площадь с комплексом церемониальных платформ. Интересная стела I из группы Эль-Трапиче с большим, но сильно испорченным иероглифическим текстом позволила Яну Грэхему выдвинуть гипотезу о возможном происхождении письма майя именно из этой области.

В конце поздней фазы док лассического периода или, может бытьт в самом начале следующего (около 0—200 года н. э.) развитие Чальчуапы прерывается катастрофой: мощным извержением или серией извержений расположенного неподалеку вулкана Илапанго. После извержения не только Чальчуапа и окружающая его долина, но и часть юго-западной горной цепи оказалась погребенной под толстым слоем вулканического пепла. Группы Каса-Бланка, Тасумаль и Эль-Трапиче стали центральноамериканскими Помпеями; при раскопках под мощным вулканическим слоем были обнаружены недостроенные здания, монументальные скульптуры, возделанные поля.

Эта гигантская катастрофа, очевидно, затронувшая прямо или косвенно все города горной области майя, имела большое значение для дальнейших исторических судеб этого района. Население здесь резко уменьшилось; вероятно, часть его переселилась в другие области Центральной Америки. Так, можно предположить, что появление в Белизе керамики Флорэл-Парк связано с этими событиями. Подтверждают переселение из района Чальчуапы и материалы археологического обследования Сакахута (район Кобана) и протоклассическая стела из Салама. Ряд городов южного нагорья был разрушен, другие, например Каминальуйу, хотя и не затронутые катастрофой, ослабели. Ведущая роль в развитии культуры майя перешла от центров нагорья к молодым городам низменности. И здесь мы встречаемся с третьей проблемой — Теотиуакан и майя. Но прежде чем перейти к ней, скажем несколько слов о дальнейшей судьбе города Чальчуапы.

После перерыва, длившегося, вероятно, несколько поколений, Чальчуапа снова оживает. Но былое величие этого города уже остается навеки в прошлом; он становится типичным периферийным поселением. Группа Эль-Трапиче никогда не была восстановлена, начатые в Каса-Бланке строительные работы к началу позднеклассического периода также прекратились. Только Тасумаль несколько раз перестраивался ирасширялся в течение классического и начала послеклассического периодов. Центром его являлась большая пирамида В1—1. Керамика свидетельствует, что в это время Чальчуапа поддерживала оживленные сношения с Копаном (найдены сосуды типа Копадор) и несколькими другими городами низменности. Полихромная керамика Никойи и ювелирные изделия указывают на связи с племенами Центральной Америки. В поздней фазе послеклассического периода на территории, окружающей Чальчуапу, поселились пилили (народ науа), пришедшие сюда с Центрального плоскогорья, а затем — покомамы, один из горных народов майяязычной группы. Вскоре после этого Центральная Америка испытала ужасы испанского завоевания.

Вернемся, однако, к проблеме Теотиуакан и майя. Совсем еще недавно, лет 10—15 тому назад, у ученых существовало общепринятое мнение, что майя классического периода жили в некоем культурном вакууме и не имели каких-либо контактов с другими цивилизациями этого времени. Последующий, послекласси-ческий период, как известно, характеризовался вторжением тольтеков в некоторые области, населенные майя (полуостров Юкатан, горная Гватемала). Некоторые исследователи полагали, что такое же вторжение народов Мексиканского плоскогорья в IX веке положило конец существованию южной цепи городов майя классического периода. До этого времени, как уже было сказано выше, ученые не видели следов каких-либо контактов между майя и народами Центральной Мексики. Классический период считался совершенно мирным; отрицалось даже существование внутренних, локальных конфликтов между отдельными городами-государствами майя в это время.

Последние археологические открытия перевернули эти ставшие уже привычными представления. Остановимся на некоторых из них. Но прежде несколько слов о народах Центрального плоскогорья в классический период.

С первых веков до нашей эры около современного города Мехико существовал гигантский политический и культурный центр народов Мексиканского плоскогорья — Теотиуакан, по-видимому, крупнейший здесь гор од-государств о. Размеры его внушают уважение даже по современным масштабам. Теотиуакан занимал площадь около 20 км2, в нем жило в период расцвета до 200 тысяч населения. Этническая принадлежность его обитателей неизвестна: одни исследователи видят в них протонауа, другие — протототонаков. Известный исследователь этнографии майя Р. Жирар считал, что жители Теотиуакана относились к языковой группе майя.

О значимости этого города как религиозного и культурного центра свидетельствуют многочисленные памятники архитектуры и монументальной скульптуры: «Сьюдадела», или «Храм Кецалькоатля», украшенный объемными головами змеев, «Храм Тлалока», «Храм земледелия» с многоцветными фресками, посвященными возделыванию растений, сбору урожая и т. д.; много дворцовых строений, частично еще не раскопанных. Одним из культовых центров Теотиуакана была «Пирамида солнца» — это второе по величине сооружение древней Мексики имеет высоту 72 м при основании 240 X 255 м; храм, венчавший ее вершину, не сохранился. Все основные здания города были выстроены вдоль прямой магистрали — «Дороги мертвых», тянувшейся с севера на юг на 5 км. У северного конца ее расположена «Пирамида луны» (высота 42 м) — более раннее сооружение, чем «Пирамида солнца», с комплексом храмовых здании у ее подножия. Город изобиловал памятниками монументальной скульптуры, но следует сразу отметить, что среди них нет стел, характерных для других городов-государств классического периода. К этому любопытному обстоятельству мы еще вернемся.

Теопгуакан был и значительным торговым центром. Об этом свидетельствует как наличие в нем более 600 мастерских, в которых изготовлялись керамика, статуэтки, орудия из обсидиана, базальта и сланца, так и находки этих вещей в очень отдаленных от Теотиуакана районах Месоамерики. Об этом же говорят и материалы, полученные из одного участка городища. Здесь было найдено много чужой керамики, главным образом с побережья Мексиканского залива, Юкатана ц из Гватемалы, вероятно, здесь жили приезжие торговцы.

Общественное устройство Теотиуакана не известно. Отсутствие стел, которые в Месоамерике были тесно связаны с царским культом, заставляет предполагать, что в этом гигантском городе если и существовал единоличный правитель, то роль его была весьма незначительной. Видимо, роль Теотиуакана как торгового центра аналогична роли Карфагена в Старом Свете. Поэтому вполне возможно допустить, что он управлялся, как и многие другие города — центры торговли, выборной коллегией из нескольких знатных лиц. Тогда отсутствие в нем стел вполне объяснимо и естественно.

Около 650 года Теотиуакан был захвачен пришедшими с севера племенами (по мнению В. Хименеса Морено — отоми) и сожжен. Небольшая группа уцелевших жителей его основала в долине Мехико новый город Аскапоцалько, но ему уже никогда не удалось достичь размеров и величия своего предшественника.

Раскопки последних лет выявили многочисленные следы контактов между Теотиуаканом и городами майя. Материалы об этих связах накапливались постепенно. Вначале речь шла о транспортабельных предметах (изделия из зеленого обсидиана, расписная керамика, статуэтки божеств). Поэтому была выдвинута теория о существовании между майя классического периода и Теотиуаканом торговли. Но дальнейшие исследования, выявившие новые факты, усложнили проблему.

В крупном майяском городище Каминальуйу на территории горной Гватемалы были обнаружены постройки в чисто теотиуаканском стиле. Археологические материалы свидетельствовали о тесной культурной связи Каминальуйу и Теотиуакана в IV — VI веках н. э. В тайнике на одной из площадей Копана (Гондурас) были найдены нефритовые таблички с изображением главного бога Теотиуакана -— аналогичного позднейшему Тлалоку ацтеков. На одной из стел этого города (стела 6) мы находим изображение другого божества Центрального плоскогорья — Шипе-тотека.

Подверглись переоценке и прежние данные. Дж. Кублер недавно убедительно показал, что в церемониях, связанных с памятью крупнейшего правителя Паленке «Солнечного щита» (о гробнице которого читатель узнал из главы 20 этой книги), участвовал представитель Теотиуакана (или, говоря осторожнее, представитель правящего где-то рода, связанного с Теотиуаканом). На трех рельефах из «Храма креста», «Храма лиственного креста» и «Храма солнца» этот представитель (имя которого условно читается как «Владыка [города] пирамид» — вспомним могучие пирамиды Теотиуакана!) приносит жертвы вместе с тогдашним правителем Паленке -<Ягуаровой змеей» (VII век,).

При недавних раскопках майяских городов в Петене теотиуаканские влияния обнаружились еще отчетливее. В крупнейшем центре классических майя Тикале были найдены монументальные здания, выстроенные не только в типично теотиуаканском стиле, но и с применением свойственной обитателям этого города строительной технологии. На одной из главных площадей Тикаля обнаружены две стелы; на одной из них изображен Тлалок (стела 32), на другой (стела 31) — майяский правитель, перед которым в почтительной позе стоят два теотиуаканских воина. Такие же воины встречаются и на стелах соседнего с Тикалем Вашактуна (стелы 26 и 5). Мексиканские черты имеет и рельеф на стеле 2 из Трес-Исласа. О многочисленных находках теотиуаканской керамики в городах Петена уже упоминалось выше.

Задачей экспедиции Национального научного фонда США (руководитель Н. М. Хеллмут) первоначально было исследование влияния теотиуаканской культуры на культуру майя Петена в классический период. Для этого было избрано небольшое майяское поселение Йашха, расположенное на берегу одноименного озера. Оно было известно ученым уже давно. Первое упоминание о нем мы находим в сообщении губернатора Петена полковника Хуана Галиндо, посетившего «озеро Йашау» в 1831 г. Но настоящим его первооткрывателем стал Теоберт Малер, который, руководя седьмой экспедицией Музея Пибоди, открыл здесь развалины поселения и окрестил их по названию озера —Йашха («Зеленая вода» по-майяски). В 1915 г. в Йашха работала первая экспедиция Института Кар-неги. Участник ее, известный специалист по эпиграфике древних майя, С. Г. Мор-ли обнаружил среди развалин стелу 11 с очень любопытным рельефом. На нем был изображен бог Тлалок в пышном головном уборе из перьев, коротконогий, вооруженный длинным копьем и прямоугольным щитом. Никаких иероглифических знаков на стеле Морли не нашел. В дальнейшем в Йашха побывала в 1924 г. восьмая экспедиция того же института ив 1928 г. экспедиция Тулэйнского университета, руководимая Ф. Бломом и О. Лафаржем. В 1932 г. здесь работал две недели У. Линколн, снявший карту центральной части городища. В течение последних десяти лет в Йашха несколько раз побывал У. Буллэрд, раскапывавший соседнее поселение Топоште, расположенное на одном из островов озера.

Стела с изображением Тлалока и явилась непосредственной причиной для избрания Йашха в качестве объекта исследования, так как это божество служит своего рода опознавательным знаком при выявлении следов культуры Теотиуака-на. Однако уже первый сезон работы в 1970 году показал, что городище имеет значительно большие размеры, чем это представлялось прежним исследователям. Выяснилось, что Йашха вполне может соперничать по величине с такими центрами культуры майя, как Накум, Наранхо, Копан или Паленке. Поэтом}' работа была до известной степени переориентирована на изучение самого городища.

Раскопки дали много любопытного и важного. Город существовал с I по X век н. э. В нем было воздвигнуто более 500 монументальных зданий и около 40 стел. В Йашха имеется 10 акрополей, из них один комплекс зданий явно дворцового типа, расположенных около 6 дворов. Через город было проложено несколько шоссе шириной до 18 м; одно из них вело к озеру и, вероятно, являлось священной дорогой. Вдоль этих шоссе построены с двух сторон плотно примыкающие друг к другу здания, что не типично для майяской архитектуры. Необычна и большая плотность застройки.

Среди многих десятков монументальных зданий выделяются 9 пирамид с базами, большими, чем пирамида, поддерживающая известный храм II в Тикале. Четыре из этих пирамид не имеют на своих вершинах храмов, но здание 216 близко по размерам и пропорциям к тикальскому и несет на себе сложный двухкомнатный храм. В Йашха было два стадиона для культовой игры в мяч. Площадь «С» представляла собой комплекс зданий для астрономических наблюдений, близкий к таким же постройкам в Копане, Накуме, Ушуле, Ошпемуле, Хацкаб-Кееле, Вашакканале и др. При обследовании был обнаружен комплекс из пирамид-близнецов, единственная известная постройка такого типа вне Тикаля. Хотя он явно копирует тикальские образцы, в комплексе Йашха тем не менее имеются и отличия. Перед восточной пирамидой не было воздвигнуто стел, а перед западной — помещен алтарь (стоящая сейчас там стела 13, очевидно, перенесена сюда из ограды). Параллелью к тикальскому зданию 5Д31/42 является и здание 90 в Йашха: длинная узкая постройка с семью входами, украшенная шестью круглыми колоннами (1 м в диаметре). Назначение этого загадочного памятника и время его постройки установить не удалось. Вероятно, верх его был деревянным.

В западной группе археологи обнаружили сводчатую погребальную камеру. Захоронение, судя по оставшимся обломкам, очень богатое, было разграблено кладоискателями как раз перед прибытием экспедиции. Другое захоронение в чультуне было расхищено еще в древности. В постройке 103 удалось раскопать нетронутое тройное погребение, но оно оказалось очень бедным по инвентарю (всего три сосуда).

На берегу озера была найдена большая мастерская (площадью около 2000 м2) по обработке кремня с огромным количеством остатков производства. Неподалеку, на склоне скалы, высечено много петроглифов (площадь их 12 м2), вероятно относящихся к доклассическому периоду.

Остатки керамики, зернотерок и кухонных отбросов показывают, что в Йашха наряду с монументальными зданиями было много легких деревянных построек, служивших жилищами для рядовых членов общества. Теперь от этих хижин остались только низкие платформы.

Была достигнута и первоначальная цель обследования. Обнаружены здания с типичной для архитектуры Теотиуакана системой «талуд-таблеро». Рельефы на стелах 6, 8, 10, 12 указывают на тесную связь с Теотиуаканом в области культовых церемоний. Остатки сосудов-курильниц, найденных в озере Йашха, также указывают на такие связи. Подобные фигурные курильницы, найденные в озере Амат-лилан, показали их теотиуаканское происхождение. Да и само распространение культа озер в области майя, по-видимому, связано с религиозной идеологией Теотиуакана.

Исследования Йашха продолжаются. Несомненно, они принесут еще много нового и интересного.

Еще более загадочным и пока не находящим удовлетворительного объяснения фактом является находка Д. Пендергаста. В 1970 г. этот канадский археолог, руководивший раскопками на территории Белиза (бывший Британский Гондурас), нашел в крупном майяском центре этого района — Альтун-Ха одиночное погребение. В центре пирамиды Р8 был захоронен мужчина, снабженный вещами явно теотиуаканского происхождения: статуэтками из зеленого обсидиана и керамикой. Загадка усугубляется тем, что данные предметы относятся к теотиуаканской фазе Миккаотли и датируются II веком н. э. Ту же датировку дает и само погребение. Следовательно, в Белизе, на самой периферии майяской территории, теотиуаканское влияние зафиксировано на 2,5—3 столетия раньше, чем в центральном Петене. Может быть, здесь уместно вспомнить, что и для позднеклассического периода мы имеем из этого района памятник, связанный с религиозными представлениями Центрального плоскогорья (расписной сосуд из пещеры Актун-Балам).

Как же объясняют исследователи все эти новые данные? Пока нельзя назвать ни одного окончательного мнения, которое удовлетворительно суммировало бы все полученные при раскопках результаты. Так, Николаус Хеллмут, руководитель работ в Йашхе, полагает, что выводы могут быть получены только через несколько лет, то есть просто уклоняется пока от ответа. Уильям Р. Ко, руководивший раскопками Тикаля, перечисляет несколько одинаково возможных, по его мнению, причин теотиуаканского влияния в Тикале. Это или подражательное восприятие тикальской знатью в определенный период идей прежнего мексиканского центра (то есть уже после падения Теотиуакана), или наличие представителей Теотиуакана (послов или заложников) в Тикале. Наконец, американский исследователь допускает возможность обучения некоторых групп тикальских ремесленников в Теотиуакане. Нетрудно видеть, что третье объяснение является следствием первого, а вовсе не самостоятельным. Кроме того; все теотиуаканские влияния в Тикале датируются примерно 450—600 годами, а поэтому идея «Тикаль — второй Теотиуакан» отпадает по хронологическим соображениям.

Более решительно высказываются по данной проблеме авторы большого теоретического труда о развитии месоамериканского общества Уильям Сандерс и Барбара Прайс. Они прямо говорят о наличии в Тикале теотиуаканской колонии, имевшей дипломатические или торговые задачи. Их точку зрения разделяют и другие исследователи, причем они приписывают установление стел 31 и 32 теоти-уаканским купцам.

Надо иметь, однако, в виду, что эти теотиуаканские влияния не ограничивались, как мы уже показали, только Тикалем. Тогда, следуя Сандерсу, Прайс и их сторонникам, надо допустить, что подобные колонии существовали и в других городах Петена. И второе, главное возражение. Стелы майя — памятники царского культа, и трудно представить, что подобные памятники могли воздвигать чужеземцы, не имеющие к такому культу никакого отношения и вряд ли пользовавшиеся в Тикале какими-то особыми правами. Египет, например, имел в свое время очень оживленные торговые отношения с Критом, но никаких отзвуков минойских культов в официальных памятниках почитания фараонов мы не находим. Кроме того, выше уже говорилось, что обитателям Теотиуакана вообще была чужда практика установления подобных стел.

Мне думается, что вопрос о теотиуаканских влияниях следует решать в разных регионах майя по-разному. Вскоре после катастрофических событий в горной Гватемале (см. выше о Чальчуапе) часть ее территории подверглась прямому завоеванию теотиуаканцев. Центром завоевателей в этом районе стая Каминальуйу; этот город становится форпостом Теотиуакана на гватемальской территории и перевалочным центром для торговли с майя Петена. Очевидно, что перед последними вставала угроза прямого нападения теотиуаканцев на их города, так как кое-где воздвигаются даже оборонительные сооружения — рвы и валы с палисадами. Но до прямого военного столкновения не дошло. В Тикале, Вашактуне и Йашха власть была захвачена определенными группами знати, опиравшимися на город Каминальуйу. Они начали пропагандировать в своих городах-государствах религиозную идеологию Теотиуакана (стелы 4 и 32, алтарь 19 в Тикале, стелы 6, 8, 10, 11, 12 в Йашхе). Наблюдаются даже попытки создания синкретических (то есть отражающих смешанную религиозную идеологию) памятников, как, например, стела 31 в Тикале. Но скоро эти группы были подавлены, а памятники расколоты и спрятаны в тайники. Происходили эти последние события до падения Теотиуакана и захирения Каминальуйу или непосредственно после, сказать пока трудно.

Иначе обстояли дела в Паленке, Пьедр ас-Негр асе и Копане. Два первых города, очевидно, имели какие-то политические (может быть, даже династические) связи с форпостом Теотиуакана или с самим мексиканским центром. В Копан теотиуаканские влияния попадают, вероятно, несколько позже, в связи с передвижением в этот район народов с побережья Мексиканского залива. Таково современное состояние проблемы «Теотиуакан и майя».

Не следует думать, что археологические исследования-на территории майя поставили перед учеными только рассмотренные выше проблемы. Ряд новых находок за последнее пятилетие расширил наши знания о древних майя, изменил старые представления и, естественно, вызвал новые вопросы.

Много важных и интересных данных было получено при обследовании юго-восточной части штата Кампече (Мексика) объединенной экспедицией Национального географического общества США, Тулэйнского и Миннесотского университетов в 1969—1972 годах (руководители Д. Уиллис Эндрьюс IV и Р. Э. В. Адаме).

Этот район был избран для исследования по достаточно интригующей причине. Выше уже указывалось, что классический период у майя считался исключительно мирным. Но в 1934 году К. Рупперт и Дж. Денисон, обследуя данную местность, обнаружили значительное городище, окруженное большим рвом. Они сочли этот ров оборонительным сооружением и окрестили найденные развалины Беканом(«Ров, наполненный водой» — по-майяски).

Находка Рупперта и Денисона вызвала большие споры. Большинство ученых считало, что они приняли за ров ямы, оставшиеся после выемки строительных материалов, а следовательно, об оборонительном значении их говорить не приходится. Другие допускали существование рва, но относили его создание к позднему времени — периоду вражеских нашествий. Экспедиция Уиллиса Эндрьюса и Адамса и была предпринята, чтобы выяснить это загадочное явление.

Проведенные работы показали, что Бекан, расположенный на выступе скалы, действительно был окружен самым настоящим рвом, имевшим, безусловно, оборонительное назначение. Ширина его при постройке достигала 16 м, а глубина — более 5 м. Стенки рва были вертикальными. Для большей неприступности из земли и камней, вынутых при сооружении, на краю рва была воздвигнута насыпь десятиметровой ширины и высотой около 5 м. Обращенный ко рву склон ее был очень крутым. Таким образом, воинам, которые решились бы штурмовать Бекан, пришлось бы преодолеть почти вертикальную стену 11 м с лишним высоты. Возможно, что наверху насыпи существовал еще палисад из бревен. Ров был сухим; в этом отношении предположения первооткрывателей не подтвердились. Добавочным препятствием для осаждающих явились бы и вертикальные стены зданий, расположенных сразу же за насыпью, они образовали как бы вторую линию укреплений.

Для перехода через ров в мирное время было оставлено семь узких перемычек, которые в случае опасности могли быть легко перегорожены баррикадами. Длина рва достигала 1890 м, концы его упирались в непроходимые болота, поэтому город был совершенно неприступен.

Сооружение это потребовало значительных усилий. Исследователи высчитали, что при постройке было вынуто и перемещено около 118 тыс. м3 земли и камней; эта работа могла быть выполнена 10 тыс. человек в течение 35 дней. Выяснилось также, что оборонительные сооружения Бекана по своей мощи значительно превосходят укрепления Тулума и Майяпана — признанных крепостей послеклассического периода. Уступают Бекану и позднеклассические защитные сооружения Тикаля, Чакчобы и нескольких Других городов.

Наибольшим сюрпризом для исследователей, пожалуй, явилось время сооружения укреплений Бекана. Керамические материалы неопровержимо свидетельствуют, что они были воздвигнуты в поздней фазе доклассического периода. Таким образом, первоначальные предположения археологов, связывавших его сооружение с экспансией Теотиуакана, не оправдались.

Кроме Бекана, экспедиция исследовала развалины небольшого церемониального центра Чиканны. расположенного всего в 2,5 км от первого города. Поблизости находятся еще несколько групп развалин, и в настоящее время трудно решить: составляли они вместе с Беканом единое целое или были в какой-то мере самостоятельно существовавшими политико-экономическими единицами. Все сохранившиеся здания Чиканны относятся к позднеклассическому периоду, но имеются и остатки построек раннеклассического времени.

Исследование керамики района Бекана — Чиканны выявило, что он был заселен приблизительно с 300 года до н. э. до XIII или даже XIV века. Было определено 8 керамических комплексов, из которых ранние связаны с традицией Петена. В комплексе Сабукан (400—550 годы) прослеживаются влияния Теотиуакана, однако определить характер контактов пока невозможно. Затем следует период уменьшения населения, продолжавшийся до 650 года. После этого времени наблюдается обратная картина, вероятно связанная с переселением в данный район групп из южной части Белиза. Этот новый расцвет продолжался, судя по керамическим материалам, до начала XI века, после чего наступает уже окончательное запустение. Отдельные находки курильниц майяпанского типа показывают, что в позднее время этот район эпизодически посещался небольшими группами земледельцев, совершавших жертвоприношения старинным памятникам.

Недавно проведенные обследования территории южной части Кинтана-Роо также указывают, что находки в области археологии майя далеко еще не исчерпаны. В 1972 году здесь было обнаружено много дотоле неизвестных городищ классического периода; заново был исследован и значительный центр Цибанче. Наиболее интересными, однако, оказались материалы из Окопа.

Были начаты или продолжались археологические работы и в других городищах майя доиспанского времени.

Продолжалось исследование священного сенота в Чичен-Ице. На краю его были найдены остатки паровой бани, а в самом сеноте — остатки жертвенной керамики (позднеклассического и послеклассического периодов) и детские скелеты. В Белизе начато новое обследование значительного городища Лубаантун (там работала объединенная экспедиция Кембриджского университета, музеев Британского и Пибоди). В этом же районе продолжала работу и канадская экспедиция музея в Онтарио. Обнаружена пещера с хорошо сохранившимися деревянными и медными изделиями и керамикой, датируемыми V—VIII веками.

В последние годы началось исследование и Тайясаля (Таиса, Флорес). Это городище неоднократно привлекало внимание ученых, так как было столицей последнего независимого государства древних майя. Уединенное положение Тайясаля в джунглях Петеиа, да вдобавок еще на острове посреди большого озера, обусловило его долгое самостоятельное существование в давно завоеванной испанцами стране. Только в марте 1697 года большому военном}' отряду конкистадоров, вооруженному даже пушками, удалось после ожесточенной битвы положить конец последнему оплоту древней культуры майя.

Работавшей в Тайясале экспедицией Пенсильванского университета под руководством У. Р. Ко была составлена тщательная карта городища, обследованы сенот и некоторые развалины монументальных строений, проанализирована найденная керамика. Последняя, в частности, показала, что в этой местности поселение существовало уже в средней фазе классического периода, то есть задолго до времен государства Ица.

Продолжались исследования и в горной части территории майя. О том, как много неожиданного может встретиться здесь, свидетельствуют результаты обследования долины р. Грихвальвы, проведенного в связи с гидроэнергетическими проектами- Здесь было обнаружено 179 городищ, датируемых от ранней фазы доклассического периода до 1524 года. Среди них и церемониальные центры сравнительно небольшого размера и настоящие города. Интересные результаты получены и экспедицией Пенсильванского университета, работавшей в Каминальуйу. В горном Чиапасе найдено 8 богатых погребений и скульптурные памятники классического периода.

В Копане были сделаны радиоуглеродные анализы, которые показали, что под знаменитой иероглифической лестницей находится постройка, датируемая 600 годом н. э. Найденные под этим зданием строительные отбросы указывают на еще более раннюю дату — около III века до н. э.

Исследования древней культуры майя продолжаются. Нет сомнения, что они принесут еще много нового, интересного и неожиданного.

Следует сказать несколько слов еще об одной, чрезвычайно серьезной проблеме, вставшей в последние годы перед исследователями майяской культуры. Речь идет о расхищении древних памятников.

Любительские раскопки, при которых уничтожается весь археологический комплекс как целое и остаются лишь эффектные, но, по сути дела, уже бесполезные для науки одиночные произведения искусства, всегда были горем для археологов. Но в настоящее время, когда художественные ценности стали выгодным помещением капитала и рынок для них необычайно расширился, размеры и размах подобных хищений приобрели уже характер подлинного бедствия.

Есть все основания полагать, что существует несколько крупных компаний, занятых добычей и распродажей археологических памятников Месоамерики. Обладая большими средствами и мощной техникой (включая вертолеты), они направляют свои грабительские экспедиции в самые малодоступные районы территории майя. Эти грабители расхищают городища, вывозя все, имеющее рыночную ценность: вазы с росписью, изделия из нефрита, статуэтки. Стелы, которые, как правило, слишком громоздки для хищения, распиливаются на кускн специальными пилами. При этом боковые надписи погибают, а изъятые фрагменты расходятся по частным коллекциям и становятся недоступными ученым. Само городище после такого налета представляет собой сплошной хаос, в котором исследователям почти невозможно разобраться. Бороться с подобными грабежами чрезвычайно трудно: территория очень велика, стража обычно немногочисленна и не имеет оперативной связи. Зарегистрированы и прямые случаи нападения на охранников и археологов, если они оказывались на городище в момент прибытия туда контрабандистов. Так, в 1971 году был убит проводник-гватемалец экспедиции Я. Грэхема, работавший в Тикале, — Педро Артуро Сьерра. Правительства нескольких стран Центральной Америки, в том числе Мексики и Белиза, недавно приняли специальные законы об охране художественных сокровищ древности и объявили их национальным достоянием народа, но результаты пока мало эффективны. Только в случае, если удается доказать, что похищенный памятник происходит с такого-то городища, есть надежда на его возвращение. Так, мексиканские археологи, обследовавшие развалины поселения Кохунлич, сфотографировали храм, украшенный великолепными масками. Когда они вернулись туда на следующий год, то обнаружили, что одна из масок срезана и похищена. После розысков удалось установить, что она была продана в США за 500 тыс. долларов. Мексиканские власти заявили официальный протест, и памятник был возвращен на родину. А сколько еще неизвестных науке городищ было варварски раскопано и ограблено! А так как в распоряжении археологов нет соответствующей документации, то сделать ничего не удается.

Вот, наудачу, несколько фактов, свидетельствующих о том, насколько в настоящее время серьезно положение вещей.

В Тикале археолог Д. Пулестоун нашел в 1965 году новую, хорошо сохранившуюся стелу. Он сделал с нее слепок, но, опасаясь налета грабителей, ничего не сообщил о находке корреспондентам. Тем не менее, вернувшись туда в 1970 году, Пулестоун обнаружил, что значительная часть стелы разрушена при попытке отделить от нее деталь рельефа. Подобная же история произошла и в другом городище — Мачакиле. Крупная стела с большой надписью была расколота на несколько частей и вывезена в Калифорнию, где ее пытались продать за 350 тыс. долларов. Крупнейший специалист по эпиграфике майя Ян Грэхем, не раз работавший в Мачакиле, опознал ее.

Разграблены майяские города Накум, Дос-Пилас, Ла-Флорида, поселения на острове Топоште, Эль-Перу. Последний был особенно богат скульптурными памятниками, теперь от стел остались лишь вкопанные в землю основания. По свидетельству руководителя работ в Йашхе Н. Хеллмута, за последние три года в этом городище искателями художественныч ценностей разрушены здания 100, 103, 110 в западной группе, постройки 207, 208, 216 в восточном акрополе, здания 386 и 387 в главном акрополе, а кроме того, несколько десятков построек в других местах. Стелы 1 и 2 полностью разбиты грабителями, и все остатки похищены; сколота часть прекрасной стелы 6, а в центральной фигуре просверлена дыра. Украден один из четырех сегментов стелы 13, была попытка вывезти и алтарь из близнечного комплекса.

В настоящее время еще нет возможности полностью оценить размер разрушений, причиненных этой контрабандной торговлей древностями. Мэрл Грин, долгое время обследовавшая города майя и снимавшая слепки со скульптурных памятников, утверждает, что из 50 посещенных ею городищ 18 уже ограблены полностью или частично.

Археологи прилагают все усилия к спасению памятников древних культур. Они печатают статьи в популярных изданиях, обращаются к коллекционерам, убеждая их не покупать краденые произведения искусства. Музей Пибоди объявил, что не будет покупать или принимать в дар вещей, не имеющих точных данных о происхождении. Разрабатывается проект под эгидой ЮНЕСКО по созданию Фонда спасения майя, аналогичного Фонду Венеции. Однако существенных результатов от всех этих мер пока не видно. Расхищение древних памятников индейских культур Латинской Америки все еще продолжается.

Р. В. КИНЖАЛОВ