АРОН СИМАНОВИЧ

Распутин и евреи

Воспоминания личного секретаря Григория Распутина

Русская история и культура

   Теперь я приступаю к описанию убийства Распутина  во  всех  подробностях.

Оно не произошло для меня неожиданно. Меня неоднократно предупреждали, и как

раз в дни предшествующие убийству я принял тщательные меры предосторожности.

Они, однако, не  достигли  благодаря  несчастным  случайностям  своей  цели.

Первые  слухи  о  предполагаемом  убийстве  были  мне  доставлены  следующим

образом. В то время в Петербурге существовало много клубов,  в  которых  шла

карточная игра. Во главе клубов обычно стояли  высокопоставленные  лица  или

люди с громкими именами. Они получали большие оклады, но не  имели  никакого

влияния на дела клуба. Я был владельцем такого клуба под названием "Пожарный

клуб", находился он в доме графини Игнатьевой на Марсовом Поле.  С  пожарным

делом клуб ничего общего не имел.  Он  служил  исключительно  для  карточной

игры. Председателем правления состоял городской  голова  Пскова  Томилин.  В

клубе на хороших условиях служили двое молодых людей. Один назывался Иваном,

а другой Алексеем. Фамилии обоих я забыл.

   Томилин был избран председателем "Национального клуба", который находился

недалеко от моего  клуба.  Поэтому  Томилин  должен  был  нас  оставить.  Он

пригласил с собою также обоих моих служителей. Я этому  не  противился,  так

как вследствие их новой службы мне предоставлялась  возможность  узнавать  о

происшествиях в новом клубе.

   Для меня было весьма ценно быть осведомленным о том,  что  происходило  в

других клубах и общественных собраниях, и поэтому я всюду имел своих  людей.

Это было мне  необходимо  для  успешного  ведения  дел  моих  многочисленных

клиентов. Один из моих бывших служителей, Иван,  явился  однажды  ко  мне  с

сообщением о состоявшихся в "Национальном  клубе"  таинственных  совещаниях,

которые ему казались очень  подозрительными.  Подробностей  он  не  мог  мне

сообщить, так как в той комнате, в которой состоялись совещания, прислуживал

не он, а его коллега Алексей.  Он  только  знал  определенно,  что  на  этих

совещаниях много говорилось о Распутине.

   - Слушай, Иван, вот тебе пятьсот рублей, передай их Алексею и попроси его

от моего имени выяснить все подробности этих совещаний. Деньгами он может не

скупиться. Я вас обоих хорошо вознагражу, если  вам  удастся  выяснить,  что

подготавливается в клубе.

   Иван и Алексей великолепно знали, что в  таких  делах  я  на  награды  не

скупился. Через пару дней ко мне явился Алексей и рассказал, что ему удалось

разузнать  о  совещаниях  в  их  клубе.  Он  передал,  что   на   совещаниях

председательствовал  известный  антисемит,  член   Думы   Пуришкевич(1),   а

участвовали великий князь Димитрий Павлович,  граф  Татищев,  молодой  князь

Феликс Юсупов, бывший министр внутренних дел Хвостов, реакционный член  Думы

Шульгин и несколько молодых офицеров, фамилии последних Алексей не знал.  Но

он слышал, что это были  великие  князья.  Все  время  на  совещаниях  много

говорилось о Распутине. Иногда  назывались  также  имена  английского  посла

Бьюкенена, царя и царицы. Затевалось что-то таинственное и  говорилось,  что

кого-то необходимо выставить.

   Общее впечатление было, что против царя и  Распутина  затевался  заговор,

головой которого был Пуришкевич.

   Сообщение Алексея  заставило  меня  задуматься.  В  сопровождении  его  я

немедленно  отправился  к  Распутину.   Я   обещал   Алексею   еще   большее

вознаграждение, если ему удастся получить дальнейшие  сведения,  и  поставил

ему на вид  возможность  получить  службу  во  дворце.  Этим  он  был  очень

обрадован и обещал мне сделать все возможное.

   Распутин выслушал сообщения Алексея с  большим  вниманием  и  был  сильно

возмущен заговором. Пуришкевича он всегда считал своим врагом.  Но  мы  были

уверены,  что  при  помощи  Алексея  нам   удастся   обезвредить   затеянный

Пуришкевичем план. Алексей ежедневно являлся ко мне и доносил  о  дальнейших

действиях заговорщиков. Он сообщал, что в совещаниях участвовало также много

членов Государственной Думы, фамилии которых он не мог установить.

   У меня всегда счастливилось с моими сотрудниками. На  этот  раз  особенно

ценным для меня помощником оказался Евсей Бухштаб, который работал  в  одном

из моих предприятий. Бухштаб был  дружен  с  одним  врачом  по  венерическим

болезням,  фамилию  которого  я  не  хочу  называть.  Я  только   ограничусь

указанием, что он имел клинику на Невском проспекте. Пуришкевич в  то  время

лечился сальварсаном. Я просил Бухштаба  расспросить  его  друга-врача,  что

затевает Пуришкевич против  Распутина.  Мы  полагали,  что  благодаря  своей

болтливости  Пуришкевич  не  утерпит  посвятить   своего   врача   в   планы

заго---------------------------------------(1) Подробно  убийство  Распутина

В. Пуришкевич описывает в своем "Дневнике",  изд.  "ORIENT",  цена  2  лата.

Книга  снабжена  рядом  редких  фотографий.  вора.  Бухштаб  посещал   врача

ежедневно и обещал ему большое вознаграждение, если  ему  удастся  разузнать

планы Пуришкевича. Врач согласился на наше предложение.

   Однажды оба  пришли  ко  мне  в  большом  волнении.  Они  рассказали  мне

следующее.

   После произведенного вспрыскивания сальварсана  Пуришкевич  прилег.  Врач

разговаривал с ним и как будто совершенно случайно заговорил о  Распутине  и

высказал мысль, что  тот  является  большим  несчастьем  для  России  и  что

следовало бы его удалить. Пуришкевич ответил, что он может уверить его,  что

скоро Распутина  не  станет.  Он  собирается  освободить  русский  народ  от

Распутина. Вся Государственная Дума, включая и председателя Родзянко, с  ним

согласна. Скоро уже царь не сможет помешать работе Думы, ее  распуская.  "Вы

увидите, - закончил он, - что произойдет в ближайшие три дня".

   Я очень благодарил врача за это сообщение и отправился  в  Царское  Село.

Там я имел  разговор  с  сестрами  Воскобойниковыми,  находящимися  в  очень

близких отношениях к царице. По  моему  мнению,  было  необходимо  посвятить

царскую чету в дело о заговоре Пуришкевича, и я просил сестер передать царю,

что я считаю весьма полезным вызвать указанного врача в Царское Село и лично

его расспросить о  заговоре.  Без  сомнения,  предполагался  государственный

переворот. Положение очень серьезное. Я посоветовал  также  допросить  обоих

служителей клуба, Ивана и Алексея. После этого я направился  к  Распутину  и

также рассказал ему все. У него были гости: придворная дама Никитина и  Маня

Головина. По-видимому, Распутин не хотел выдавать перед ними свое волнение и

внешне казался спокойным.

   Когда гостьи уехали, я сказал Распутину:

   - Дело очень серьезное, и ты не должен терять времени. Поезжай немедленно

к царице и расскажи ей, что затевается переворот.  Заговорщики  хотят  убить

тебя, а затем очередь  будет  за  царем  и  царицей.  Царь  должен  от  тебя

отказаться. Только этой жертвой можно  остановить  надвигающуюся  революцию.

Когда тебя не будет, все успокоятся. Ты восстановил против себя дворянство и

весь народ. Скажи папе и маме, чтобы они дали тебе один  миллион  английских

фунтов, тогда мы сможем оба оставить Россию и переселиться в Палестину.  Там

мы сможем жить спокойно. Я также опасаюсь за мою жизнь. Ради тебя я приобрел

много врагов. Но я хочу жить.

   Не в первый раз я уже ему это говорил. Но я  еще  никогда  не  чувствовал

опасность столь сильной и близкой. Для меня было ясно, что Распутин  не  мог

дольше оставаться при царском дворе.  Мои  предупреждения  не  остались  без

результатов. Взволнованный Распутин ходил по комнате,  потом  он  потребовал

вина, и было видно, что он хочет привести  себя  с  состояние  ясновидящего.

Принесли вино и Распутин выпил сразу две бутылки мадеры.

   - Сказанное тобою еще преждевременно. Я не скажу царю  ничего  из  твоего

разговора. Еще рано. Он говорил очень скоро, его глаза блестели.

   - Дворянство против меня, - вдруг воскликнул он. - Но дворянство не имеет

русской крови. Кровь дворянства  смешанная.  Дворянство  хочет  меня  убить,

потому что ему не нравится, что около русского трона стоит русский мужик. Но

я им покажу, кто сильнее. Так скоро они меня не забудут. Я уйду только после

заключения мира с Вильгельмом. До тех пор от меня не освободятся. Дворянство

врет. Оно только ищет, как можно больше выжать из крестьянина.  Но  я  пошлю

моих мужиков домой с фронта, дворяне могут кусаться, сколько им угодно.

   Наша беседа продолжалась еще  долго.  Мои  старания  заставить  Распутина

отказаться от своей роли при царском дворе остались безрезультатными.