(IV.1.2) Общие презумпции в частном судопроизводстве

Пе­реход к судебным, или правовым, формам защиты своего частного права был связан как бы взаимным согласием истца и ответчика относительно порядка и последствий этого обращения. В случае третейского граждан­ского суда это согласие всегда составляет индивидуальный акт; в случае обыкновенного, государственного или общественного суда это согласие предписывается санкционированными традицией и правом процессуаль­ными формами. И в той, и в другой ситуации само рассмотрение дела, его оценка, тем более признание решения и последующей санкции тре­бовали хотя бы условного взаимного согласия о принципах судопроиз­водства. Таким образом исторически сформировались некоторые общие презумпции процессуального права — своего рода аксиомы, молчаливо признававшиеся за неоспоримые в ходе судебного разбирательства, без которых правовое решение спора было бы невозможно. В итоге эти пре­зумпции составили и некоторые общие черты процессуальной культуры, основанной римской юридической традицией.

Судебное участие сторон и судоговорение исходило из требова­ния подчинения авторитету судьи: «Добросовестность и честность су­дьи не подвергаются сомнению, но его знание права и фактов может оспариваться». Вынося решение, судья не обязан был давать им объяснения, тем более доказывать, почему он избрал тот или другой вариант исхода дела. В противном случае судья терял бы свое процессуальное положе­ние и превращался в двойника-истца и двойника-ответчика в одном лице.

Судоговорение должно подчиняться требованию реальности и экономности, спор должен находиться в сфере права (а не вопросов, на­пример, о материальных свойствах вещи, проблем науки, культуры, тех­ники и т.п.). Признавалось, что доказательства и обоснования должны быть направлены на обстоятельства дела с точки зрения права: «В вещах явных ошибается тот, кто прибегает к авторитету закона, ибо очевидные истины не подлежат доказыванию». Не следовало доказывать, что ночь — темное время суток, что долг следует возвращать и т.п. В отношении двой­ственности правовых предписаний следовало руководствоваться обще­принятыми правилами: «основания для исключений должны быть дока­заны» — тогда как применение нормы закона в качестве правила не подлежало обоснованию.

Судебное рассмотрение и решение должно быть справедливым в отношении людей, т.е. граждан. Задача суда в том, чтобы не только устано­вить обстоятельства дела, но и дать оценку им с точки зрения права, кото­рое, в римской юриспруденции, было, в том числе наукой о добром и спра­ведливом. «По делам, где намерения добрые, хотя бы вещи и потерпели, да будет постановление возможно более гибким». Все сомнения, неясности должны истолковываться возможно более благосклонно по отношению к тем, на кого предполагалось возлагать ответственность по делу.

Судебная роль судьи должна быть ограничена содержанием требования. Судья — не властитель, не наставник, не представитель римского народа, не религиозный авторитет. В его задачи не входит восстанавливать вообще справедливость, вообще выяснять облик истца или ответчика, ход их жизни и т.п. Решение должно приниматься только в соответствии с за­явлениями сторон и представленными доказательствами, вынесенное решение не может своим содержанием предписанием и предписанием пре­восходить требование. В последнем обстоятельстве заключалась одна из важных особенностей римского процессуального порядка: суд по частным искам был своего рода арбитром с ограниченной содержанием требова­ния задачей. По тем или другим причинам истец мог заявить требование не в полном объеме, как то следовало бы по обстоятельствам дела, но ис­следование всех обстоятельств не входило в задачу суда.

Презюмировались определенные качества судьи, которые были критериями для отношения ко всем его процессуальным действиям: су­дья должен всегда иметь в виду справедливость и ничего не постанов­лять по собственному усмотрению или желанию, но только по законам и по праву. Сомнения в этих качествах, которые бы ставили под сомнения процессуальные действия, должны быть доказаны и выражались только в праве отвода судьи, но не оспаривания одних его действий при согла­сии с другими.         

Судебное решение, вынесенное в итоге судоговорения, предписывалось принимать за истину в отношении сути и обстоятельств дела. Это было важнейшей презумпцией, гарантирующей нормальный ход раз­бирательства: вряд ли могло быть серьезным отношение к процессуальной процедуре, к правому обоснованию, если изначально отношение сторон к постановлению было бы иным. Без такого признания разрушался бы ход правосудия, хотя это не исключало в дальнейшем оспаривания истинности решения с помощью дополнительных обоснований и доказательств в порядке пересмотра решения.

К содержанию книги:  Римское право