ВОСШЕСТВИЕ ПАВЛА НА ПРЕСТОЛ. ВОССТАНОВЛЕНИЕ РУССКОГО ПРИНЦИПА ПРЕСТОЛОНАСЛЕДИЯ. Павел Первый и масоны

  

Вся библиотека >>>

Масонство и масоны в России >>>

 


Робеспьер на Троне. Петр Первый и результаты свершенной им революции История русского масонства


Борис Башилов

 

Рыцарь времён протекших…

Павел Первый и масоны

 

III. ВОСШЕСТВИЕ ПАВЛА НА ПРЕСТОЛ. ВОССТАНОВЛЕНИЕ РУССКОГО ПРИНЦИПА ПРЕСТОЛОНАСЛЕДИЯ

 

       В 1796 году, уже сорока двух лет, после внезапное смерти Екатерины,

Павел вступил, наконец, на отнятый у него матерью трон. Все лучшие годы

жизни уже позади. Они прожиты им в тяжелой, ненормальной атмосфере,

созданной Екатериной II.

       Вступая на престол, Павел получил, кажется, еще последний тяжелый

удар от той, которая дала ему жизнь

       "По общему мнению, - сообщает К. Валишевский - существовало

завещание, отрекавшее наследника от престола; при нем же был, говорят,

объяснительные манифест, подписанный двумя популярными героями Румянцевым и

Суворовым. И Правда Воли Монаршее Петра Великого остается в силе, объявляя

самодержавную власть монарха единственным регулятором престолонаследия.

Если верить легенде, то Павел открыл этот старый документ. Он берет в руки

конверт, завернутый в черную ленту с надписью: "Вскрыть после моей смерти в

совете". Не говоря ни слова, он посмотрел на Безбородко. Тот в свою очередь

молча переводит свои глаза на камин, где горит огонь, может быть

разведенный самой Екатериной накануне утром".   (6)

       Согласно легенде Павел бросает пакет в огонь. На этом кончает свое

существование нелепый закон, введенный Петром I, согласно которого монарх

может назначить своим наследником кого хочет.

       Сам всю жизнь страдавший от последствий антимонархического принципа

передачи монархической власти "согласно воле Государя", Павел немедленно

восстанавливает древний порядок наследования царской власти.

       "В сущности Имп. Павел ничего нового не ввел, он только в

законченной, строгой системе вернул этот вопрос к тому, что существовало до

Имп. Петра I-го. Никогда в Московской Руси старший наследник не мог быть

обойден престолом. Только Петровский закон 1721 года создавал право

государя выбирать, по своему усмотрению, наследника из числа лиц,

принадлежащих к царствующему дому. Преемственность этого петровского

рукоположения обрывается уже на первом этапе, - императрица Екатерина I-я

умирает, не назвав преемника, и в дальнейшем на помощь закону приходят

головоломные трюки вельмож или лихой марш гвардии. Имп. Екатерина II-ая

имела в виду передать престол внуку, а не сыну, и только внезапная ее

кончина помешала ей осуществить это. Сановники растерялись, не успели

организовать "голос народа" в виде воплей подвыпившей гвардии, и престол, в

естественном порядке, достается старшему в роде. Воцарение Павла Петровича

происходит не по закону 1721 года, а по легитимному, древнерусскому праву,

которое он немедленно облекает в ясную и стройную систему.

       О природе Основных законов следует сказать несколько слов. Каждый

закон есть следствие каких-то моральных норм и, в этом смысле, закон Павла

I-го целиком вытекает из той клятвы Земского Собора 1613 года, когда наши

предки связали судьбу России, на вечные времена, с династией Романовых.

Непреложный смысл этой клятвы тот, что предки наши, умудренные и смутами, и

выборными царями, и просто самозванцами, оставили нам завет: хотите жить

хорошо, по-божески, - без непрерывной поножовщины, - держитесь линии своих

царей и никаких прыжков в сторону не допускайте. Царь, хотя бы и со

средними способностями, всегда ведет страну ко благу, а разные гениальные

фокусники непременно исказят жизнь многих и многих поколений.

       Принцип Основных законов и, особенно, моральная природа, их

питающая, подвергались жесточайшей критике разных разумопоклонников,

полагавших, что демократии с их республиками могут обходиться без этих

"пережитков старины". И тут чрезвычайно полезно заглянуть в последнюю книгу

Алданова "Ульмская ночь". Автор, сам демократ, распланировал свое

произведение в виде беседы двух демократов, весьма ученых и учитывающих

весь наличный исторический опыт. И вот один из собеседников делает такое

признание, которое неизбежно надо принять, как признании самого Алданова:

"В некоторых монархических странах были неотменимые основные законы. Мы

должны ввести такие же... Свободу нельзя оставлять на капризе голосований".

 

       "Если бы демократы сказали, что вовсе не только "свободу", а жизнь

государства, жизнь народа в его целом, "нельзя оставлять на капризе

голосований" то формула приобрела бы вполне ценный характер. Но в отношении

к основным законам сказано решительно: они нужны".   (7)

 

Содержание книги >>>