Центральноазиатские ременные украшения в материалах древнерусских памятников 10 века - К. А. Михайлов

  

Вся Библиотека >>>

Русская культура >>>

Новгородика

Новгород и Новгородская земля

 


 

Центральноазиатские ременные украшения


История и археология

 

11/97

 

Центральноазиатские ременные украшения в материалах древнерусских памятников 10 века

 

 

К. А. Михайлов

 

Среди всего многообразия типов поясной и уздечной ременной гарнитуры, распространяющейся на древнерусских памятниках в конце IX - X вв., исследователи выделяют несколько стилистически устойчивых групп. Появление этих групп ременных украшений, в свою очередь, можно связать с тем влиянием, которое оказывали культуры различных раннегосударственных образований и объединений на древнерусскую материальную культуру (мы имеем в виду, например, скандинавскую, венгерскую, булгарскую, салтово - маяцкую или хазарскую традиции).1 Большая часть европейских ременных блях этого периода имеет очень характерные формы и орнаменты, что позволяет уверенно относить восточноевропейские ременные накладки к той или иной этнокультурной группе. Собственно же древнерусские типы ременных украшений X в. в массе заимствованных форм пока слабо различимы.2

На этом пёстром, но всё же узнаваемом фоне находок X в. выделяется ряд отдельных вещей и целых наборов, слабо связанных с художественными традициями народов раннесредневековой Европы.

 

Решма из Гнездовского могильника 

Рис.  1.  1 - Решма из погребения № 52 Гнездовского могильника

2-Ременные бляшки из кургана 285 Тимеревского могильника.

Ременные бляшки из Гнездова

Ременные бляшки из Тимерева

Рис. 2. 1-3-Ременные бляшки из Гнездова и Тимерева (по В. В. Мурашевой)

 4-6 - Ременные бляшки из погребения № 5 Успенского могильника в Старой Ладоге (по К. А. Михайлову)

 

В первую очередь, это две подвески - решмы из Гнездова и Новгорода с изображением мужского лица в обрамлении растительного орнамента. Первая подвеска происходит из сожжения в кургане № 23 Гнездовского некрополя (рис. 1). Она была найдена во время раскопок И. С. Абрамова вместе с бляхами уздечного и поясного наборов, среди которых присутствовали скандинавские вещи в стиле Борре.1 Вторую решму, почти полностью идентичную первой, обнаружили в Новгороде на Неревском раскопе в слое ниже 28 яруса, датирующегося 953 г., т. е. в слое, скорее всего, середины X в.4 Обе эти вещи относятся к редкому типу литых сердцевидных блях - решм с личиной мужчины, которыми украшалась конская сбруя. Такие исследователи как Т. Арне, А. Салмони и А. Н. Кирпичников считают, что мода на подобные сбруйные украшения распространилась из Китая и Центральной Азии в VII-VIII вв., но до Руси она дошла только в X в.5 Несколько решм сердцевидной формы этого времени известны в погребениях Киева, Чернигова и Гнездова.6 Однако новгородская и гнездовская находки относятся к особому типу решм, известному только в зоне влияния тюхтятской культуры -от Северо - Западной Монголии и Тувы до Минусинской котловины и Восточного Казахстана, которая определяется в литературе как культура енисейских кыргызов периода "великодержа-вия".7 С тюхтятскими образцами древнерусские находки сближает форма блях, техника исполнения, характерное мужское лицо в центре решмы, наличие растительного орнамента на всём поле бляхи и общее время бытования для всех решм этого типа (рис. 4). Так, Г. В. Длужневская определяет нижнюю границу вещей тюхтятского стиля, например, решм - колокольчиков, 925-950 гг., что соотносится с датой новгородской находки.8

 

карта

Рис.   3.   Карта-схема  распространения  вещей  тюхтятского  облика  в  Восточной Европе X в.

 

 

Бляхи Бляха  решма

 

Рис. 4. Бляхи решмы тюхтятского облика в Центральной Азии (1,3-по Евтюховой. 2 - по Клеменцу, 4 - по Савинову)

 

Однако, есть и ряд особенностей, который не согласуется с кыргызской версией происхождения этих блях. Так, древнерусские решмы перестают служить бубенчиком, что характерно для цептралыюазиатских прототипов. В манере исполнения самого лица можно заметить различие с кыргызскими вещами, по главное - растительный орнамент двух наших решм почти полностью аналогичен орнаменту венгерских вещей из клада в Септ - Миклоше и стилю украшения торевтики "эпохи обретения родины". Правда, Б. И. Маршак допускает, что подобный орнамент мог быть широко распространен в IX - X вв., в том числе и на Енисее.10 Важно отметить технику исполнения этих вещей. Так, предметы с орнаментом типа септ - миклошского выполнены в технике чеканки, а не литья, как древнерусские и центральноазиатские решмы."

Всё вышеизложенное при полном отсутствии на территории от Венгрии до Алтая блях - решм, подобных гнездовской и новгородской, позволяет говорить о прямой связи этих находок с культурой енисейских кыргызов (Т. Арне упоминает единственную случайную находку решмы тюхтятского облика в вятской губ., но точных ссылок не приводит).12

К образцам торевтики той же тюхтятской культуры можно отнести и два типа поясных бляшек со стилизованным "пламе-видным" орнаментом (вероятно, изображающим цветок лотоса) и прямоугольной прорезью (рис. 1). Пятнадцать подобных бляшек происходят из сожжения в кургане № 285 Тимеревского могильника, где они были обнаружены вместе со скандинавскими уздечными бляшками в стиле Борре (раскопки 1989 г. В. Н. Седых)." Как форма этих бляшек, так и характерный орнамент указывают на их тюхтятско - кыргызкое происхождение.14 Следует отметить, что также, как в сожжении из Гнездова, в этом случае вещи кочевнического происхождения встречены с предметами скандинавской культуры в стиле Борре. Тип погребений - сожжение и рамки бытования вещей в стиле Борре определяют возможную верхнюю границу существования тюхтятских вещей на Руси 980 гг.15 Нижней датой может быть 925 г. (по Г. В. Длужневской). Однако новгородская находка позволяет предположить, что вся эта небольшая группа вещей попала на Русь в середине или, шире, в третьей четверти X века.

Ещё одной бесспорно кыргызской вещью на территории Древней Руси является Т - образная бляха из собрания Б. Н. и В. Н. Ханенко (случайная находка из Чигиринского уезда Киевской губ.)."' На её тюхтятское происхождение обратил внимание Л. Р. Кызласов, аргументируя мнение о проникновении средневековых хакасов на запад.17

Итак, можно отметить, что на нескольких древнерусских памятниках в период между 925 - 980 гг. (или в 950 - 970 гг.)появляются вещи, связанные со средневековой кыргызской - тюхтятской культурой (рис. 3).

На наш взгляд, эти предметы в Восточной Европе связаны с целым пластом вещей и явлений в погребальном обряде, который появляется в тех же древнерусских могильниках, в тот же период, и который также не характерен для культур Европы этого времени. Так, например, в некоторых захоронениях в камерах в Гнездово, в Гущинской группе под Черниговом, в Киеве и Старой Ладоге фиксируются близкие модификации одного погребального обряда.'" Конь в этих погребениях вместе с упряжью помещался непосредственно в камере сбоку от умершего. В Скандинавии и на Руси в X в. близкие по облику захоронения в деревянных камерах образуют компактную группу с устойчивым обрядом.19 Конь в таких погребениях помещался в ногах умершего за пределами камеры, чаще всего на земляной приступке -ступеньке.20 В. Я. Петрухин склонен считать упомянутые захоронения примерами взаимодействия скандинавской и хазарской погребальных традиций.21 Однако, ни у венгров, ни у булгар или других ближайших соседей Руси подобной погребальной обрядности с конём не зафиксировано. Близкие аналогии древнерусским погребениям в камере с конём сбоку от тела умершего известны только в аварских могильниках VII - VIII вв. и в торческо - половецких захоронениях середины XI-XIII вв.22 Но аварские и половецкие погребения отделены от древнерусских камер значительным временным промежутком и не могут служить убедительными аналогиями.

К тому же кругу нехарактерных явлений в могильниках Гнездова, Тимерева и Ладоги можно отнести поясные бляхи так называемого "общетюркского" облика. К ним относятся квадратные бляхи с прорезью и сердцевидные бляхи, часто украшенные растительным орнаментом, выполненным в технике чеканки, из курганов Ц - 26, Ц - 246 (раскопки Д. А. Авдусина), № 52 (раскопки И. С. Сергеева) Гнездовского некрополя, из курганов № 223, 282, 190 Тимеревского могильника и погребения № 5 могильника близ Успенского монастыря в Старой Ладоге (рис. 2. 1,4- б).21 Также мало характерны для европейских памятников 1ладкие поясные бляхи - лунницы из тимеревского кургана № 282 (рис. 5. 2, З).24 Все вышеперечисленные типы поясных блях "общетюркских" форм, на наш взгляд, становятся архаичными к началу - середине X в. для всех восточноевропейских кочевников, но продолжают существовать на Алтае, Енисее, в Туве до конца X в.25 Кочевники Восточной Европы в IX - X вв. выработали и развивали самобытные стили оформления торевтики и в  ноем искусстве далеко отошли от "общетюркских" форм.2'1 Ярким примером подобной самобытности может служить салтовская поясная гарнитура и салтовский стиль изображения лотоса на ременных бляшках.27 "Общетюркские" типы ременных накладок в X - XI вв. продолжают сохраняться или в изолированных культурах народов лесной зоны, таких как цнинская мордва, меря, или у народов, входивших ранее во второй тюркский каганат, на землях Южной Сибири и Центральной Азии.2"

Влияние прикладного искусства народов лесной зоны на престижную культуру Руси представляется маловероятным, так как обычно складывающаяся элита общества стремится подражать более сильному и преуспевающему соседу. Поэтому нам кажется, что упомянутые "нетипичные" черты материальной культуры и погребального обряда в древнерусских памятниках можно было бы с достаточной степенью осторожности связать одновременными им тюхтятскими вещами на тех же памятниках, где отдельные находки тюхтятского облика могут служить своеобразным репером для целого пласта восточных новаций. Так как и погребения с целым конём сбоку от всадника, и бляхи "общетюркских" форм в конце IX - X вв. сохраняются как на территории срост-кинской культуры (Обь - Иртышское междуречье), которую связывают с кимако - кыпчакским каганатом, так и на землях тюх-тятской культуры, то регион их соприкосновения может быть исходным для всех вышеперечисленных новаций.29 В связи с этим встает вопрос о путях проникновения централыюазиатских элементов культуры на Русь и причинах, вызвавших этот процесс. Можно предположить как случайное проникновение отдельных вещей, так и, может быть, "прорыв" в середине - третьей четверти X в. в Восточную Европу группы центральноазиатских кочевников, какое - то время находившихся в районе, где граничат сросткинская и тюхтятская культуры.

Первая версия, на наш взгляд, малоубедительна из - за отсутствия типологически близких решм и других кыргызских вещей на памятниках IX - X вв. на всём протяжении от Алтая до Верхнего Поволжья (кроме упомянутой случайной находки на Вятке). Отсутствуют образцы торевтики, близкие тюхтятским, и на памятниках Волжской Булгарии, а именно с её территории поступала на Русь значительная часть поясной гарнитуры.'0

В пользу того, что тюхтятские вещи единовременно пришли в Восточную Европу вместе с кочевниками - носителями центральноазиатских культурных традиций, свидетельствует несколько моментов: хронологическая близость находок из Гнездова, Новгорода, Тимерева и отсутствие подобных находок на памятниках XI в.; связь части этих находок с определенными погребениями, обряд которых напоминает центральноазиатские погребальные традиции; некоторые отличия древнерусских решм от кыргызских образцов при сохранении канона. Орнамент, напоминающий сентмиклошский, был известен на Енисее (например, на сосудах из Копенского чаатаса) и, возможно, мог использоваться кыргызскими мастерами по требованию заказчика.

В пользу второй версии может свидетельствовать и наличие па тех же древнерусских памятниках уже упомянутых "общетюркских" черт в погребальном обряде и в инвентаре, сохранившихся в X в. на Алтае и в Южной Сибири. Эту же версию могут подтвердить два известных случая, когда проникновение небольших групп кочевников с Енисея в Европу фиксируется в более раннее и более позднее время. Это могильник VIII в., обнаруженный Ю. В, Кухаренко в Харьковской области, и могильник у хут, Петровский в Подонье конца XIII - XIV вв. с аскизским инвентарем, опубликованный И. Л. Кызласовым.31 Оба эти примера показывают принципиальную возможность и даже закономерность проникновения небольших групп кочевников из Центральной Азии далеко на запад как бы на гребне этнически чужеродной кочевой волны.

Следует отметить, что в середине X в. существовали и исторические причины, которые могли привести к таким передвижениям степняков. Так, исследователи - ориенталисты отмечают, что в 916-924 гг. начинается экспансия мощного киданьского государства Ляо на запад к границам кыргызов - носителей тюхтятской культуры.12 Во второй половине X в. происходит распад кимако кыпчакского каганата - объединения, сохранявшего древ-нетюркские традиции и граничащего с кыргызами с востока." Кыргызы начинают проникать в кимако - кыпчакские земли с 840 - х гг., но их натиск в западном направлении усиливается именно в X в. В конце концов это приводит к перемещению кипчаков и других кочевников в сторону Причерноморья и появлению в середине XI в. на границах Руси кыпчаков - половцев.

Исходя из вышеизложенного, можно предположить, что появление на Руси в середине - третьей четверти X в. ряда кыргызских престижных ременных украшений в комплексе с инвентарем и  чертами  "общетюркского"  погребального  обряда  связано  с событиями в Центральной Азии, когда часть носителей тюхтятской и сросткинской культур была вынуждена двинуться на запад.

 

 

1  Мурашева В. В. Убор воина и коня в Древней Руси, как социально -этническая категория (по материалам наборных украшений X - XIII вв.): Авто-реф. канд. дисс. М., 1994. с.  14-15.

2 Мурашева В. В. Технология изготовления поясных накладок из Гнездова. // Вестник МГУ. Сер. 8 № 2. М., 1989. С. 80; Орлов Р. С. Школы художественной металлообработки "Русской земли" и племенные украшения (к социальной характеристике древнерусского ремесла). // Исследования социально -исторических проблем в археологии. Киев, 1987. С. 231.

3 С п и ц ы н А . А . Отчёт о раскопах, произведенных в 1905 г. И. С. Абрамовым в Смоленской губ. // ЗОРСА. Т. VIII вып. 1. СПб., 1906. С. 189-191, рис.  19.

4 Древний Новгород: Прикладное искусство и археология: Альбом. М., 1985. рис. 64; Седова MB. Ювелирные изделия Древнего Новгорода (Х-XV вв.). М., 1981. С. 45, рис. 13.  1.

sКирпичников А.Н. Снаряжение всадника и верхового коня на Руси IX - XIII вв. // САИ. Вып. Е I - 36. Л.,1973. С. 21-22; S а 1 m с п у А . Eine chinesische Schmuckform und ihre Verbreitung in Eurasien. // Eurasia Septentrionalis Antigua, t. IX. Helsinki, 1934. S 321 - 334.

''Кирпичников   А.Н. Снаряжение всадника ... С. 22, рис. 7, 9.

' Евтюхова Л. А. Археологические памятники енисейских кыргызов (хакасов). Абакан, 1948. С. 72. рис. 142, 143; Клеменц Д. Древности минусинского края. Памятники металлических эпох. Атлас. Томск, 1886. табл. XI. 10; К ы з л а с о в Л. Р., Король Г. Г. Декоративное искусство средневековых хакасов как исторический источник. М., 1990. С. 126-127; Д. Г. Савинов любезно предоставил в моё распоряжение рисунок четвёртой неопубликованной решмы из Горно-Алтайского музея (коллекция Гуляева № 1-134). Манера исполнения мужского лица на этой бляхе наиболее близка древнерусским решмам.

"Длужневская Г. В. Типология снаряжения всадника и коня степей Центральной Азии (IX-XII вв. н.э.). // Fasciculi Archaeologiae Historicae fasc. VI. Lodz, 1993. С. 37, 42, рис. 14.

" Эрдели И. Об археологической культуре древних венгров конца IX -первой половины X в. н. э. // Проблемы археологии и древней истории угров. М., 1972. с. 137-138, рис. 2-5; Ham pel J . Der Goldfund von Nagy - szent -Miklos sogenannter "Schatz des Attila". Budapest. 1885. ss. 7-45.

"'Маршак Б. И. Согдийское серебро. Очерки по восточной торевтике. М., 1971. С. 55-56. Braunschweig, " Ham pel  J. Altcrthiimer des fr'iihen Mittelalters in Ungarn. t. 1905. ss. 702-703, fig. 2126-2134.

r- Arne  T. La Suede et Г Orient. Uppsala, 1914. s.152.

" Благодарю В. Н. Седых за сведения о неопубликованном комплексе.

14 Длужневская Г. В. Проблема датировки памятников енисейских кыргызов в Туве. // Информационный бюллютень МАИКЦА. № 16. М., 1990. С. 71, рис. 2; Длужневская Г. В. Типология снаряжения... рис. 11; Кызласов Л. Р., Король Г. Г. Декоративное искусство... С. 105 -108, табл. XXX. 5-10.

"Лебедев   Г. С. Эпоха викингов в Северной Европе. Л., 1985. С. 128.

"'Ханенко Б.Н., Ханенко Б. И. Древности Приднепровья. Вып. 6 Киев, 1907. С. 30, № 407.

"Кызласов  Л. Р.,  Король   Г. Г. Декоративное искусство ... С. 172.

'" Самоквасов Д. Я. Раскопки северянских курганов в Чернигове во время XIV Археологического съезда. М., 1916. С. 77 - 80; Ж а р и о в Ю . Э . Погребальный обряд в Древней Руси по материалам Гнездовского некрополя. Автореф. канд. дисс. М., 1992. С. 14. Боровський Я. Е., Калюк О. П . Досшдження Кжвського Дитинця. // Стародавнш Knie. Археолопчш дослщження 1984- 1989. Кшв, 1993. С. 8-9, рис. 4; Носов Е.Н. Сопковидная насыпь близ урочища Плакун в Старой Ладоге. // Средневековая Ладога. Л., 1985. С. 151 -155; Михайлов К. А. Захоронение воина с конями на вершине плакунской сопковидной насыпи в свете погребальных традиций эпохи викингов. // Новгород и Новгородская земля. История и Археология. Вып. 9. Новгород 1995. С. 50 - 54.

"Graslund A.-S. The Burial Customs. A study of the graves on Bjork'6. // Birka IV. Stockholm. 1980. pp. 40

" Graslund   A.S. The Burial Customs... p. 40.

31 Петрухин В. Я. Варяги и хазары в истории Руси. // Этнографическое Обозрение. М» 3. М„ 1993. С. 75-76.

22 Плетнева С. А. Печенеги, торки и половцы в южнорусских степях. // МИА. № 62. М.-Л., 1958. С. 172-173, рис. 13а; Плетнева С. А. Печенеги, торки, половцы. // Степи Евразии в эпоху средневековья (Археология СССР). М., 1981. С. 218.

21 Мальм В. А . Поясные и сбруйные украшения. // Ярославское Поволжье X - XI вв. М., 1963. С. 66-67, рис. 37, 39. 1; Мурашева В. В. Технология изготовления ... рис. За; С п и ц ы н А . А . Гнездовские курганы в раскопках С. И. Сергеева. // ИАК. вып. 15. СПб., 1905. С. 27, рис. 48. Орлов С. Н. Вновь открытый раннеславянский грунтовый могильник в Старой Ладоге. // КСИИМК. № 65. М., 1956. С. 96-97, рис. 32. Находки хранятся в фондах НГМЗ.

s Мальм   В. А. Поясные и сбруйные ... С. 67, рис. 37.

25        Длужневская  Г. В. Енисейские кыргызы. Историко-культурный аспект.

// Fasciculi Archaeologiae Historicae. Fasc. VII Lodz,  1994. С.  10-11.

26        Мурашева   В. В. Убор воина... С.  19-22.

"Плетнева    С.   А.    От   кочевий    к    городам.     М.,     1967.      С. 161;

27  Фонякова   Н.А. Лотос в растительном орнаменте металлических изделии салтово - маяцкой культуры. // СА. № 3. М.,  1986 С. 36-

28  Архипов Г. А. Марийцы IX-X вв. К вопросу о происхождении народа. Йошкар-Ола, 1973. С. 37-39. рис. 40-43. Средне• цнинекая мордва. Материальная культура среднецнинской мордвы VIII-XI вв. (По материалам раскопок П. Н. Иванова за 1927 - 1928 гг.). // Археологический сборник. Т. 3. Саранск, 1969. табл.  17, 33.

:ч Савинов Д. Г. Народы южной Сибири в древне - тюркскую эпоху. Л., 1984. С. 121; Могильников В. А. Тюрки. // Степи Евразии в эпоху средневековья. М., 1981. С. 33-34, 43; Длужневская Г. В, Енисейские кыргызы. . . С. 10.

"'Полякова Г.Ф. Изделия из цветных и драгоценных металлов. // Город Болгар; Ремесло металлургов, кузнецов, литейщиков. Казань, 1996, С, 205-215; Казаков  Е.П. Культура ранней Волжской Болгарии. М., 1992. С. 157-169.

" Кухаре н ко Ю. В. О некоторых археологических открытиях па харьковщине. // КСИИМК. М., 1957. № 41. С. 99- 108;

Кызласов И. Л. Аскизская культура Южной Сибири Х-XIV вв. // САИ. Вып. Е 1 - 18. М.,1983. С. 68, 75; К ы з л а с о в И. Л. Кыичаки и восстание енисейских племен в XIII в. // СА. № 2. М., 1980. С. 80-91,

"Савинов   Д . Г . Народы Южной Сибири ... с. 100; Гумилев  Л . Н В поисках вымышленного царства. М., 1992. С. 48-49.

"Савинов Д . Г. Народы Южной Сибири ... С. 93, 118; Кляшторный С. Г., Савинов Д. Г. Степные империи Евразии. СПб., 1994. С. 51, 52; Культура Кыргызстана в VI - XII вв. // История Киргизской ССР. т. I. Фрунзе, 1984. С. 424-426.

'"Кляшторный С. Г., Савинов Д. Г. Степные империи... С. 55 - 56.

 

 

«Новгород и Новгородская Земля. История и археология». Материалы научной конференции

 

 

Следующая статья >>> 

 

 

 

Вся Библиотека >>>

Русская культура >>>

Новгородика

История и археология Новгорода