Вторая Чеченская

Анна Степановна Политковская

Обозреватель «Новой газеты».

Убита 7 октября 2006 года, в подъезде своего дома

Сначала несколько объективных характеристик. Чечня — небольшая территория, расположенная на северовосточных склонах Главного Кавказского хребта. Чеченский язык относится к восточнокавказской (нахско-дагестанской) языковой ветви. Сами себя чеченцы называют нохчами, чеченцами же их нарекли русские, предположительно в 17-м веке. Рядом с чеченцами жили и живут ингуши — народ, очень близкий им и по языку (ингушский и чеченский ближе, чем русский и украинский), и по культуре. Вместе эти два народа именуют себя вайнахами. Перевод означает «наш народ». Чеченцы — самый многочисленный этнос Северного Кавказа.

Древняя история Чечни известна довольно плохо — в том смысле, что осталось мало объективных свидетельств. В Средневековье вайнахские племена, как и весь этот регион, существовали на путях перемещения огромных кочевых тюркоязычных и ираноязычных племен. И Чингисхан, и Батый пытались покорить Чечню. Но, в отличие от многих других северокавказских народов, чеченцы все равно держали вольницу вплоть до падения Золотой Орды и не подчинялись никаким завоевателям.

Первое вайнахское посольство в Москву состоялось в 1588 году. Тогда же, во второй половине 16-го столетия, на территории Чечни появляются первые небольшие казачьи городки, а в 18-м веке российское правительство, приступая к завоеванию Кавказа, организовывает здесь специальное казачье войско, ставшее опорой колониальной политики империи. С этого момента начинаются российско-чеченские войны, длящиеся до сих пор.

Первый их этап относится к концу 18-го века. Тогда, в течение семи лет (1785—1791 гг.), объединенное войско многих северокавказских народов-соседей под предводительством чеченца шейха Мансура вело освободительную войну против Российской империи — на территории от Каспийского до Черного морей. Причиной той войны стала, во-первых, земля и, во-вторых, экономика — попытка российского правительства замкнуть на себя многовековые торговые пути Чечни, проходившие через ее территорию. Это было связано с тем, что к 1785 году царское правительство завершило строительство системы пограничных укреплений на Кавказе — так называемой Кавказской линии от Каспия до Черного моря, и начался процесс, во-первых, постепенного отнятия плодородных земель у горцев, а во-вторых, взимания таможенных пошлин с перевозимых через Чечню товаров в пользу империи.

Несмотря на давность этой истории, именно в наше время невозможно пройти мимо фигуры шейха Мансура. Он — особая страница чеченской истории, один из двух чеченских героев, имя, память и идейное наследие которого использовал генерал Джохар Дудаев для свершения так называемой «чеченской революции 1991 года», прихода к власти, объявления независимости Чечни от Москвы; что и привело, среди прочего, к началу десятилетия современных кровопролитных и средневеково-жестоких российско-чеченских войн, свидетелем которых мы являемся, и описание чего и стало единственной причиной появления на свет этой книжки.

Шейх Мансур, по свидетельству видевших его людей, был фанатично предан главному делу своей жизни — борьбе с неверными и объединению северокавказских народов против Российской империи, за что и воевал вплоть до взятия в плен в 1791 году с последующей ссылкой в Соловецкий монастырь, где и умер. В начале 90-х годов 20-го века во взбудораженном чеченском обществе, из уст в уста и на многочисленных митингах, люди передавали друг другу следующие слова шейха Мансура: «Для славы Всевышнего я буду являться в мир всякий раз, когда несчастье станет опасно угрожать правоверию. Кто за мной пойдет, тот будет спасен, а кто не пойдет за мной, против того я обращу оружие, которое пошлет пророк». В начале 90-х оружие «пророк послал» генералу Дудаеву.

Другим чеченским героем, также поднятым на знамена в 1991 г., был имам Шамиль (1797—1871), лидер следующего этапа кавказских войн — уже 19-го века. Имам Шамиль считал шейха Мансура своим учителем. А генерал Дудаев в конце 20-го века, в свою очередь, причислял уже их обоих к своим учителям. Важно знать, что выбор Дудаева был точен: шейх Мансур и имам Шамиль именно потому являются непререкаемыми народными авторитетами, что боролись за свободу и независимость Кавказа от России. Это — принципиально для понимания национальной психологии чеченцев, поколение за поколением считающих Россию неиссякаемым источником большинства своих бед. При этом и шейх Мансур, и имам Шамиль — совсем не декоративные и вытащенные из нафталина персонажи далекого прошлого. До сих пор оба они настолько почитаемы в качестве героев нации даже в молодежной среде, что о них слагают песни. Например, самую свежую, только что тогда записанную на кассеты автором, молодым самодеятельным эстрадным певцом, я услышала в Чечне и Ингушетии в апреле 2002 года. Песня звучала из всех машин и торговых ларьков...

Кем же был имам Шамиль на фоне истории? И почему он сумел оставить столь серьезный след в сердечной памяти чеченцев?

Итак, в 1813 г. Россия полностью укрепляется в Закавказье. Северный Кавказ становится тылом Российской империи. В 1816 г. наместником Кавказа царь назначает генерала Алексея Ермолова, все годы своего наместничества проводившего жесточайшую колониальную политику с одновременным насаждением казачества (только в 1829 г. на чеченские земли было переселено более 16 тысяч крестьян из Черниговской и Полтавской губерний). Воины Ермолова немилосердно сжигали чеченские аулы вместе с людьми, уничтожали леса и посевы, уцелевших чеченцев изгоняли в горы. Любое недовольство горцев вызывало проведение карательных акций. Самые яркие тому свидетельства остались в творчестве Михаила Лермонтова и Льва Толстого, поскольку оба воевали на Северном Кавказе. В 1818 г. для устрашения Чечни была сооружена крепость Грозная (ныне город Грозный).

На ермоловские репрессии чеченцы отвечали восстаниями. В 1818 г., в целях их подавления, и началась Кавказская война, длившаяся более сорока лет с перерывами. В 1834 г. наиб Шамиль (Хаджи-Мурад) был провозглашен имамом. Под его руководством началась партизанская война, в которой чеченцы сражались отчаянно. Вот свидетельство историка конца 19-го века Р.Фадеева: «Горская армия, многим обогатившая русское военное дело, была явлением необычайной силы. Это была сильнейшая народная армия, с которой встретился царизм. Ни горцы Швейцарии, ни алжирцы, ни сикхи Индии никогда не достигали в военном искусстве таких высот, как чеченцы и дагестанцы».

В 1840 г. происходит всеобщее вооруженное чеченское восстание. После него, достигнув успеха, чеченцы впервые пытаются создать свое государство — так называемый имамат Шамиля. Но восстание подавляется со все нарастающей жестокостью. «Наши действия на Кавказе напоминают все бедствия первоначального завоевания Америки испанцами, — писал в 1841 г. генерал Николай Раевский-старший. — Дай Бог, чтобы завоевание Кавказа не оставило в русской истории кровавого следа истории испанской». В 1859 г. имам Шамиль терпит поражение и оказывается в плену. Чечня — разграблена и разрушена, однако еще около двух лет отчаянно сопротивляется присоединению к России.

В 1861 г. царское правительство наконец возвестило о завершении Кавказской войны, в связи с чем упразднило Кавказскую укрепленную линию, созданную для покорения Кавказа. Чеченцы сегодня считают, что в Кавказской войне 19-го века они потеряли три четверти своего народа; с обеих сторон тогда погибло несколько сот тысяч человек. По окончании войны Империя приступила к переселению выживших чеченцев с плодородных северокавказских земель, отныне предназначавшихся казакам, солдатам и крестьянству из глубинных российских губерний. Правительство образовало специальную Комиссию по переселению, которая выдавала денежное пособие и транспорт переселенцам. С 1861 по 1865 г. в Турцию было так перевезено около 50 тысяч человек (это цифра чеченских историков, официальная — более 23 тысяч). Одновременно на присоединенных чеченских землях только с 1861 по 1863 г. было основано 113 станиц и в них расселено 13 850 казачьих семей.

С 1893 г. в Грозном начинается добыча большой нефти. Сюда приходят иностранные банки и инвестиции, создаются крупные предприятия. Начинается бурное развитие промышленности и торговли, принесшее взаимное смягчение и лечение российско-чеченских обид и ран. В конце 19-го — начале 20-го века чеченцы активно участвуют в войнах уже на стороне России, их покорившей. Никакого предательства с их стороны нет. Наоборот, существует много свидетельств об их беспремерном мужестве и самоотверженности в боях, об их презрении к смерти и умении терпеть боль и лишения. В Первую мировую этим прославилась так называемая «Дикая дивизия» — чеченский и ингушский полки. «Они идут в бой, как на праздник, и так же празднично умирают...» — писал современник. Во время Гражданской войны большинство чеченцев тем не менее поддержало не Белую гвардию, а большевиков, полагая, что это борьба с Империей. Участие в Гражданской войне на стороне «красных» для большинства современных чеченцев является и сейчас принципиальным. Характерный пример: спустя десятилетие новых российско-чеченских войн, когда любовь к России потеряли даже те, кто ею обладал, сегодня в Чечне можно встретить такие картины, как видела я в селении Цоцан-Юрт в марте 2002 г. Многие дома не восстановлены, следы разрушений и горя повсюду, но памятник нескольким сотням воинов-цоцан-юртовцев, погибших в 1919 г. в боях с армией «белого» генерала Деникина, отреставрирован (был неоднократно обстрелян) и содержится в прекрасном состоянии.

В январе 1921 г. была провозглашена Горская советская республика, в которую вошла и Чечня. С условием: чтобы чеченцам были возвращены отобранные царским правительством земли и был признан шариат и адаты, древние правила чеченской народной жизни. Но уже через год существование Горской республики стало сходить на нет (полностью она ликвидирована в 1924 г.). А Чеченскую область вывели из нее в отдельное административное образование еще в ноябре 1922 г. Впрочем, в 20-е годы Чечня начинает развиваться. В 1925 г. появляется первая чеченская газета. В 1928-м начинает работать чеченская радиовещательная станция. Потихоньку ликвидируется безграмотность. В Грозном открываются два педагогических и два нефтяных техникума, а в 1931-м — первый национальный театр.

Однако одновременно это годы и нового этапа государственного террора. Первой его волной смыло 35 тысяч наиболее авторитетных к тому времени чеченцев (мулл и зажиточного крестьянства). Второй — три тысячи представителей только-только нарождавшейся чеченской интеллигенции. В 1934 г. Чечня и Ингушетия оказались объединены в Чечено-Ингушскую автономную область, а в 1936 г. — в Чечено-Ингушскую автономную республику со столицей в Грозном. Что не спасло: в ночь с 31 июля на 1 августа 1937 г. были арестованы еще 14 тысяч чеченцев, хоть чем-то выделявшихся (образованием, социальной активностью...). Часть была расстреляна почти сразу, остальные сгинули в лагерях. Аресты продолжались до ноября 1938 года. В результате была ликвидирована почти вся партийно-хозяйственная верхушка Чечено-Ингушетии. Чеченцы считают, что за 10 лет политических репрессий (1928-1938 гг.) погибло более 205 тысяч человек из самой продвинутой части вайнахов.

При этом в 1938 г. в Грозном открывается пединститут — легендарное учебное заведение, кузница чеченской и ингушской интеллигенции на многие десятилетия вперед, прерывавший свою работу лишь на период депортации и войн, чудом сохранивший в первую (1994-1996 гг.) и вторую (с 1999 г. до сих пор) войны свой уникальный педагогический коллектив.

Перед Великой Отечественной войной уже только четверть населения Чечни оставалась неграмотной. Работали три института и 15 техникумов. В Великой Отечественной участвовало 29 тысяч чеченцев, многие из которых ушли на фронт добровольцами. 130 из них были представлены к званию Героя Советского Союза (получили только восемь, из-за «плохой» национальности), а более четырехсот погибли, защищая Брестскую крепость.

23 февраля 1944 г. произошло сталинское выселение народов. Более 300 тысяч чеченцев и 93 тысячи ингушей депортировали в Среднюю Азию в один день. Депортация унесла жизни 180 тысяч человек. На 13 лет был запрещен чеченский язык. Лишь в 1957 г., после развенчания культа личности Сталина, выжившим было разрешено возвратиться и восстановить Чечено-Ингушскую АССР. Депортация 44-го года — тяжелейшая травма народа (каждый третий живущий чеченец, считается, прошел через ссылку), и народ до сих пор панически боится ее повторения; стало традицией всюду выискивать «руку КГБ» и признаки нового готовящегося переселения.

Сегодня многие чеченцы говорят, что самым лучшим временем для них, хоть они и оставались нацией «неблагонадежных», были 60—70-е годы, несмотря на проводимую в отношении них политику насильственной русификации. Чечня отстроилась, опять стала промышленным центром, многие тысячи людей получили хорошее образование. Грозный превратился в самый красивый город Северного Кавказа, здесь работали несколько театральных трупп, филармония, университет, знаменитый на всю страну нефтяной институт. При этом город развивался как космополитический. Здесь спокойно жили и дружили люди самых разных национальностей. Эта традиция была настолько крепка, что выдержала испытание первой чеченской войной и сохранилась до сих пор. Первыми спасителями русских в Грозном выступали их соседи-чеченцы. Но и первыми их врагами были «новые чеченцы» — агрессивные захватчики Грозного времен прихода к власти Дудаева, маргиналы, пришедшие из сел для реванша за прошлые унижения. Однако бегство русскоязычного населения, начавшееся с «чеченской революции 91-го года», большинство грозненцев восприняли с сожалением и болью.

С началом перестройки и тем более с развалом СССР Чечня опять становится ареной политических дрязг и провокаций. В ноябре 1990 г. собирается Съезд чеченского народа и провозглашает независимость Чечни, принимая Декларацию о государственном суверенитете. Активно дискутируется идея о том, что Чечня, добывающая 4 млн. тонн нефти в год, спокойно выживет и без России.

На сцене появляется национальный лидер радикального толка — генерал-майор Советской армии Джохар Дудаев, который на пике повсеместных постсоветских суверенитетов становится главой новой волны национал-освободительного движения и так называемой «чеченской революции» (август—сентябрь 1991 г., после путча ГКЧП в Москве — разгон Верховного Совета республики, переход власти к неконституционным органам, назначение выборов, отказ войти в Российскую Федерацию, активная «чеченизация» всех сторон жизни, миграция русскоязычного населения). 27 октября 1991 г. Дудаев был избран первым президентом Чечни. После выборов он повел дело к полному отделению Чечни, к собственной государственности для чеченцев как единственной гарантии, что колониальные замашки Российской империи в отношении Чечни больше не повторятся.

В это же время «революцией» 91-го года с первых ролей в Грозном был практически сметен небольшой слой чеченской интеллигенции, уступивший место, в основном, маргиналам, более смелым, жестким, непримиримым и решительным. Управление экономикой переходит в руки тех, кто не знает, как ей управлять. Республику лихорадит — не прекращаются митинги и демонстрации. И под шумок чеченская нефть уплывает неизвестно куда... В ноябре—декабре 1994 г. в результате всех этих событий начинается первая чеченская война. Ее официальное название — «защита конституционного строя». Начинаются кровопролитные бои, чеченские формирования дерутся отчаянно. Первый штурм Грозного длится четыре месяца. Авиация и артиллерия сносят квартал за кварталом вместе с гражданским населением... Война перекидывается на всю Чечню...

В 1996 г. стало ясно, что число жертв с обеих сторон перевалило за 200 тысяч. А Кремль трагически недооценил чеченцев: пытаясь сыграть на межклановых и межтейповых интересах, вызвал лишь консолидацию чеченского общества и невиданный подъем духа народа, а значит, превратил войну в малоперспективную для себя. К концу лета 1996 г., усилиями тогдашнего секретаря Совета Безопасности России генерала Александра Лебедя (погиб в авиакатастрофе в 2002 году) бессмысленное кровопролитие удалось прекратить. В августе был заключен Хасавюртовский мирный договор (подписаны «Заявление» — политическая декларация и «Принципы определения основ взаимоотношений между Российской Федерацией и Чеченской Республикой» — о не-войне в течение пяти лет). Под документами — подписи Лебедя и Масхадова, начальника штаба сил чеченского сопротивления. К этому моменту президент Дудаев уже мертв — он уничтожен самонаводящейся ракетой в момент телефонного разговора по спутниковому аппарату.

Хасавюртовский договор поставил точку в первой войне, но и заложил предпосылки для второй. Российская армия посчитала себя униженной и оскорбленной «Хасавюртом» — так как политики ей «не дали довести дело до конца», — что и предопределило беспримерно жестокий реванш в ходе второй чеченской войны, средневековые методы расправы и с гражданским населением, и с боевиками.

Впрочем, 27 января 1997 г. вторым президентом Чечни становится Аслан Масхадов (выборы прошли в присутствии международных наблюдателей и признаны ими) — бывший полковник Советской армии, с началом первой чеченской войны возглавивший сопротивление на стороне Дудаева. 12 мая 1997 г. президентами России и самопровозглашенной Чеченской республики Ичкерии (Борисом Ельциным и Асланом Масхадовым) был подписан «Договор о мире и принципах мирных взаимоотношений» (полностью забытый сегодня). Управлять Чечней «с отложенным политическим статусом» (согласно Хасавюртовскому договору) стали полевые командиры, выдвинувшиеся на лидирующие позиции в ходе первой чеченской войны, большинство из которых были людьми хоть и отважными, но необразованными и малокультурными. Как показало время, военная элита Чечни произрасти в политическую и экономическую не смогла. Началась невиданная грызня «у трона», в результате летом 1998 г. Чечня оказывается на пороге гражданской войны — вследствие противоречий между Масхадовым и его противниками. 23 июня 1998 г. на Масхадова происходит покушение. В сентябре 1998 г. полевые командиры, возглавляемые Шамилем Басаевым (на тот период — премьер-министр Ичкерии), требуют отставки Масхадова. В январе 1999 г. Масхадов вводит шариатское правление, начинаются публичные казни на площадях, но и это не спасает от раскола и неповиновения. Одновременно Чечня стремительно нищает, люди не получают зарплат и пенсий, школы работают плохо или не работают вообще, «бородачи» (исламисты-радикалы) во многих районах нагло диктуют свои правила жизни, развивается заложнический бизнес, республика становится мусоросборником российского криминала, а президент Масхадов ничего с этим поделать не может...

В июле 1999 г. отряды полевых командиров Шамиля Басаева («герой» рейда чеченских бойцов на Буденновск, с захватом больницы и роддома, результатом чего стали начавшиеся мирные переговоры) и Хаттаба (араба из Саудовской Аравии, умершего в своем лагере в горах Чечни в марте 2002 г.) предприняли поход на дагестанские горные села Ботлих, Рахата, Ансалта и Зондак, а также равнинные Чабанмахи и Карамахи. Россия должна чем-то отвечать?.. Но в Кремле — нет единства. И результатом чеченского рейда на Дагестан становится смена руководства российских силовых структур, назначение директора ФСБ Владимира Путина преемником дряхлеющего президента Ельцина и премьер-министром РФ — на том основании, что в сентябре 1999 г., после августовских взрывов жилых домов в Москве, Буйнакске и Волгодонске с многочисленными человеческими жертвами, он согласился начать вторую чеченскую войну, отдав приказ о начале «антитеррористической операции на Северном Кавказе».

С тех пор многое поменялось. 26 марта 2000 г. Путин стал президентом России, на полную пиаровскую катушку использовав войну как средство создания образа «сильной России» и «железной руки» в борьбе с ее врагами. Но, став президентом, он так войну и не остановил, хотя после своего избрания имел для этого несколько реальных шансов. В результате кавказская кампания России теперь уже 21-го века вновь превратилась в хроническую и выгодную слишком многим. Во-первых, военной верхушке, делающей себе блестящие карьеры на Кавказе, получающей ордена, звания, чины и не желающей расставаться с кормушкой. Во-вторых, среднему и низовому военному звену, имеющему стойкий доход на войне за счет разрешенного сверху повального мародерства в селах и городах, а также массовых поборов с населения. В-третьих, и первым, и вторым, вместе взятым — в связи с участием в нелегальном нефтяном бизнесе в Чечне, который постепенно, по мере войны, перешел под совместный чечено-федеральный контроль, осененный государственным, по сути, бандитизмом («крышуют» федералы). В-четвертых, так называемой «новой чеченской власти» (ставленникам России), нагло наживающейся на средствах, выделяемых госбюджетом на восстановление и развитие экономики Чечни. В-пятых, Кремлю. Начавшись как стопроцентно пиаровская акция под выборы нового президента России, война впоследствии стала удобным средством лакировки реальной действительности вне территории войны — или увода общественного мнения от неблагополучного положения внутри руководящей элиты, в экономике, политических процессах. На российских штандартах сегодня — спасительная идея о необходимости защиты России от «международного терроризма» в лице чеченских террористов, постоянное подогревание которой позволяет Кремлю манипулировать общественным мнением как заблагорассудится. Что интересно: «вылазки чеченских сепаратистов» теперь возникают на Северном Кавказе всякий раз «к месту» — когда в Москве начинается очередной политический или коррупционный скандал.

Так воевать на Кавказе можно десятилетия подряд, как в 19-м веке...

Остается добавить, что сегодня, спустя три года после начала второй чеченской войны, опять унесшей многие тысячи жизней с обеих сторон, никто точно не знает, сколько людей живет в Чечне и сколько вообще чеченцев на планете. Разные источники оперируют цифрами, отличающимися в сотни тысяч человек. Федеральная сторона преуменьшает потери и масштабы беженского исхода, чеченская — преувеличивает. Поэтому единственным объективным источником остаются результаты последней переписи населения в СССР (1989 г.). Чеченцев тогда насчитали около миллиона. А вместе с чеченскими диаспорами Турции, Иордании, Сирии и некоторых стран Европы (в основном это потомки переселенцев времен Кавказской войны 19-го века и Гражданской войны 1917—20 гг.) — чеченцев было чуть больше миллиона. В первую войну (1994—1996 гг.) погибло около 120 тысяч чеченцев. Число погибших в ныне продолжающуюся войну неизвестно. Учитывая миграцию после первой войны и в течение нынешней (с 1999 г. и до сих пор), ясно, что произошло повсеместное увеличение численности чеченских диаспор за рубежом. Но до каких размеров, вследствие распыленности, — тоже неизвестно. По моим личным и необъективным данным, основанным на постоянном, в течение всей второй войны, общении с главами районных и сельских администраций, в Чечне сегодня остается от 500 до 600 тысяч человек.

Многие населенные пункты выживают как автономные, перестав ожидать помощи как из Грозного, от «новой чеченской власти», так и с гор, от масхадовцев. Скорее, сохраняется и укрепляется традиционное социальное устройство чеченцев — тейповое. Тейпы — это родовые структуры или «очень большие семьи», но не всегда по крови, а по типу соседских общин, значит, по принципу происхождения из одного населенного пункта или территории. Когда-то смыслом создания тейпов была совместная защита земли. Теперь смысл — физическое выживание. Чеченцы говорят, что сейчас существуют более 150 тейпов. От очень больших — тейпы Беной (около 100 тысяч человек, к нему принадлежит известный чеченский предприниматель Малик Сайдулаев, а также национальный герой Кавказской войны 19-го века Байсангур), Белгатой и Гендаргеной (к нему принадлежали многие партийные руководители советской Чечни) — до маленьких — Туркхой, Мулкой, Садой (в основном это горные тейпы). Некоторые тейпы играют сегодня и политическую роль. Многие из них продемонстрировали свою общественную устойчивость и в войнах последнего десятилетия, и в короткий промежуток между ними, когда существовала Ичкерия и действовал шариат, отрицающий такой тип образований, как тейпы. Но за чем будущее, пока неясно.

Июнь 2002 г.