Вторая таблица

Бог Солнца и бог Грозы

Бог Грозы как услышал речь бога Солнца[1],

Исказилось от гнева лицо у него.

Бог Грозы богу Солнца небес говорить снова начал:

«На столе хлеб да будет сладким,

Ешь теперь!

В  чаше вино да будет сладким,

Пей теперь!

Ешь теперь и насыщайся,

Пей теперь и угощайся,

А потом ты поднимайся,

К небу вверх лети потом!»

Как услышал слова те бог Солнца небесный,

Сразу развеселился душою,

На столе хлеб ему стал сладким,

Он поел.

В чаше вино ему сладким стало,

Он попил.

И поднялся потом бог Солнца,

К  небу   вверх   он  отправился  сразу.

Как бог Солнца небесный ушел,

Бог Грозы в свою душу стал мудрость вбирать.

Бог Грозы и Тасмису за руки взялись,

Из покоев своих и из храма они полетели,

А сестра их Иштар полетела отважно с небес.

И Иштар начала со своею душой говорить:

«Но куда же летят они, братья мои?

Я должна полететь, посмотреть!»

И отправилась быстро Иштар,

Перед братьями встала она.

И взялись они за руки тут же.

Полетели к горе они  Хаззи[2].

Царь Куммии лицо свое к морю тогда обратил,

Повернулся к ужасному он Кункунуцци,

И увидел ужасного  он  Кункунуцци,

И от гнева лицо его все исказилось.

И тогда бог Грозы сел на землю,

Потекли его слезы тогда, словно реки.

Весь в слезах, бог Грозы тогда слово сказал:

«Кто же выстоит в битве с чудовищем этим,

Кто же сможет сражаться?

Кого же чудовище не устрашит?»

И сказала Иштар тогда богу Грозы:

«Брат мой! Ничего он не знает совсем,

Хоть дано ему мужество десятикратно...

Я пойду к нему!..»

Иштар поёт песню перед Улликумми

|...]И взяла она лютню и бубен,

[...]3апела Иштар перед ним.

И пела Иштар перед ним

На  гальке,  на  острых  камнях  побережья.

И встала из моря Большая Волна.

Большая Волна обратилась к Иштар:

«Перед кем ты поешь, о Иштар?

Перед кем ты свой рот наполняешь [звучанием сладким]?

Человек этот глух,

Ничего он не слышит.

Человек этот слеп,

Ничего он не видит.

Милосердия нет у него!

Уходи, о Иштар,

Брата ты находи  поскорее,

Пока воином страшным не стал этот Камень,

Пока череп его не разросся еще!»

Как услышала это Иштар,

Сразу петь перестала

И отбросила лютню и бубен,

Украшенья с себя сорвала золотые,

Плача в голос, ушла она прочь.

Приготовления бога Грозы к битве

«[...]Приготовят пусть корм для быков!

Благовонное масло пускай принесут!

Пусть натрут благовоньями Серри рога!

Хвост у Теллы[3] пусть золотом будет покрыт!

Дышло в упряжи бычьей пускай повернут!

Прикрепят эту упряжь к могучим быкам,

А снаружи на упряжь пусть камни наденут[4]!

Поскорее пусть вызовут грозы такие,

Что  за   верст девяносто  скалу  разбивают,

Покрывая обломками области верст за восемьсот.

Ветры вызовут пусть вместе с ливнями быстро,

И те молнии, что ужасают сверканьем,

Пусть из спальных покоев скорее выводят».

Как Тасмису слова те услышал,

Заспешил он и заторопился.

Он приводит с пастбища Серри,

И приводит он Теллу с Имгарру‑горы[5],

Помещает во внешнем дворе их.

Благовонное масло приносит,

Натирает он Серри  рога.

Хвост у Теллы он золотом стал покрывать,

Дышло в упряжи бычьей тотчас повернул,

А снаружи на упряжь он камни надел,

Грозы вызвал на помощь такие,

Что за верст девяносто скалу разбивают...

[...]Боевое оружье он взял,

Колесницы он взял боевые,

С неба тучи привел грозовые.

Бог Грозы к Кункунуцци лицо свое вновь обратил,

И увидел его бог Грозы:

В двести раз стал он выше[...]

Третья таблица

Первое сражение богов с Улликумми

[...]Как услышали боги то слово,

В  колесницы свои  они  встали.

Громом грянул тогда бог Аштаби[6],

Громыхая,  он к морю понесся,

И с ним семьдесят было богов.

[...]С Улликумми он сладить не мог,

И Аштаби низвергнут был в море

И с ним семьдесят вместе богов.

[...]Кункунуцци потряс небеса,

Небесами, как платьем порожним, встряхнул он.

Кункунуцци все рос,

Если прежде на две тысячи верст возвышался он в море,

То теперь  Кункунуцци  стоял  на  земле,

Он был поднят, как меч, Кункунуцци,

Достигал он покоев и храмов богов,

Высотою он был в девять тысяч верст,

Шириною же был в девять тысяч верст.

И стоит Улликумми в воротах Куммии,

Он стоит над Хебат[7] и над храмом Хебат,

Так, что весть о богах до Хебат не доходит,

Так, что мужа не может увидеть Хебат.

И Хебат говорить тогда стала Такити[8]:

«Я о боге Грозы слова больше не слышу,

Я о всех богах важной вести не слышу,

Улликумми, о ком говорили они,

Может быть, одержал он победу в сраженьях с супругом моим».

И Хебат говорила, опять обращаясь к Такити:

«Слово мое услышь!

Жезл ты в руку возьми,

А ноги обуй

В буйные ветры, как в сапоги!

Ты на поле сраженья иди!

Он, быть может, убил его,— Кункунуцци убил его,—

Бога Грозы, царя, моего супруга,

Так теперь принеси мне весть!»

Как услышала слово Такити,

Заспешила, и заторопилась,

И отправилась было в путь,

Но нет для Такити пути,

И Такити вернулась обратно,

И вернулась Такити к Хебат[...]

[...]Как Тасмису услышал слово бога Грозы,

Быстро вверх поднялся,

В руки взял он жезл,

А ноги обул

В буйные  ветры,  как в сапоги.

На высокую башню взлетел он вверх,

Место занял на ней он напротив Хебат,

И сказал тут Тасмису, обращаясь к Хебат:

«Бог Грозы мне велел уходить из Куммии,

Место мне он велел отыскать поскромнее[9],

Будем там, пока наш не исполнится срок».

А когда увидала Тасмису Хебат,

Чуть она не упала с крыши тогда.

Если б сделала только шаг,

То упала бы с крыши она.

Но дворцовые женщины все

Подхватили тогда ее

И не дали ей упасть.

Как Тасмису слово свое сказал,

Вниз он с башни тогда слетел

И к богу Грозы пошел.

И Тасмису так богу Грозы начал тогда говорить:

«Где же сесть нам? Не сядем ли мы на вершине  Кандурна?

Если сядем мы там, на вершине Кандурна,

А другие решат сесть на Лалападува[10],

[...]Не  останется больше  царя  в небесах!»

Бог Грозы и Тасмису отправляются к Эа

И Тасмису опять тогда к богу Грозы обратился:

«О бог Грозы, господин мой!

Услышь мое слово!

К словам, что скажу я тебе,

Пусть внимателен будет твой слух!

В Апсу[11] пойдем и предстанем пред Эа.

Там мы спросим таблички древних слов[12].

Но когда подойдем мы к воротам дворца,

Поклониться пять раз мы должны,

А потом подойдем мы к покоям, где Эа живет,

И еще поклониться должны мы пять раз пред дверями,

И когда мы до Эа дойдем,

Мы отвесим пятнадцать поклонов.

И тогда только Эа до нас низойдет,

И тогда только Эа захочет нас слушать,

И тогда пожалеет он нас

И вернет нам могущество прежнее,   Эа».

Бог Грозы, когда эти слова от Тасмису услышал,

Заспешил он и заторопился,

С трона своего вверх он быстро взлетел.

Бог Грозы и Тасмису за руки взялись,

Путь мгновенно они совершили,

Прилетели вдвоем они в Апсу.

Бог Грозы подошел ко дворцу,

Поклонился пять раз он воротам,

Подошел он к покоям, где Эа живет,

Поклонился еще он пять раз пред дверями.

Бог Грозы и Тасмису до Эа дошли,

И пятнадцать они совершили поклонов[...]

Эа и Упеллури

[...]Эа в душу свою мудрость вобрал,

И поднялся Эа тогда,

Вышел Эа во внутренний двор,

Боги все перед ним тогда встали,

Бог Грозы , царь Куммии отважный, встал перед Эа тогда[...|

[...]Эа начал Энлилю тогда говорить:

«Ты не знаешь разве, Энлиль?

Разве весть не донес до тебя никто?

Разве ты не знаешь его?

Как соперника богу Грозы Кумарби его сотворил —

Кункунуцци, что вырос в воде,

Девять тысяч верст — высота его,

Он, как молот, вздымается к небу».

[...] Когда Эа окончил ту речь,

К Упеллури отправился он,

Упеллури  глаза свои поднял,

Начал так Упеллури тогда говорить:

«Эа, жизни желаю тебе[13]».

И поднялся тогда Упеллури,

И в ответ Упеллури пожелал и ему благоденствия Эа:

«Упеллури, живи ты на Темной Земле,

Ты, на ком боги строили Небо и Землю!»

Эа начал тогда Упеллури опять говорить:

«Упеллури,  не знаешь ты разве?

Разве весть не донес до тебя никто?

Разве ты не знаешь его?

Бога, что быстро рос, сотворенный Кумарби, чтобы против богов он сражался?

Ты не знаешь, что смерти богу Грозы Кумарби желает —

Он соперника богу Грозы сотворил.

Кункунуцци, что вырос в воде,

Разве ты не знаешь его?

Поднят он, словно молот,

Небеса он, и храмы богов, и Хебат закрывает собою!

Далеко ты, на Темной Земле,

Оттого и не знаешь его, бога, что быстро растет!»

Упеллури тогда начал так говорить:

«Когда Небо с Землею построили боги на мне,

Я не знал ничего.

И когда Небеса от Земли отделили они резаком,

Я ведь этого тоже не знал.

Вот что‑то мешает на правом плече мне теперь,

Но не знаю я, что там за бог».

Когда Эа слова те услышал,

Повернул Упеллури он правым плечом,

И на правом плече Упеллури, как меч, Кункунуцци стоял[14].

Эа богам минувшего начал тогда говорить:

«Услышьте, боги минувшего, слово мое!

Вы, те, кто знаете древних времен дела!

Снова откройте склады родителей ваших и дедов!

И отцов минувшего пусть принесут печати!

Пусть запечатают снова потом эти склады!

Пусть достанут из них пилу минувших давнишних лет!

Той пилой отделили тогда Небеса от Земли,

А теперь Улликумми мы от подножья пилою отпилим.

Мы подпилим того, кого породил Кумарби как соперника всем богам![...]»

Последнее сражение богов с Улликумми

[ ..]Эа Тасмису стал так говорить:

«С сыном моим уходи,

Передо мной не вставай!

Стала душа моя злою.

Мертвых я видел своими глазами на Темной Земле,

Праху подобны они[...]»

[...] Эа к Тасмису начал так говорить опять:

«Я поразил его, Улликумми,

Теперь вы идите и поразите его.

Больше уже, как меч, он не сможет стоять».

Тасмису начал тогда веселиться в душе,

Трижды он прокричал,

Вверх к небесам он взлетел,

Боги услышали все.

Бог Грозы, царь  Куммии отважный, услышал.

К  месту собрания  боги  пришли,

В ярости на Улликумми

Боги ревели тогда, как быки.

Бог Грозы в  колесницу,  как [птица],  влетел,

С громовыми раскатами к морю понесся,

И сразился тогда бог Грозы с Кункунуцци[...][15]

Перевод сделан по изданию: Н. G. Giiterbock, The Song of Ullikummi.— «Journal of Cuneiform Studies», vol. V, 1951, №4; vel. VI, 1952 Л° 1. Сильно разрушенные фрагменты поэмы оставлены без перевода (соответствующие пропуски отмечены многоточием). Названия главок внутри каждой таблицы добавлены переводчиком для удобства читателя (отчасти в соответствии с изданием: J. Friedrich, Ilethitisches Keilschrift‑Lesobuch, Toil I, Lesestiicke, Heidelberg, I960). Деление каждой главки на строфы из нескольких строк дано в подлиннике, где писцы отделяли строфы друг от друга горизонтальной чертой. Хеттский текст (представляющий собой, по‑видимому, вольное переложение хурритского) написан стихом разных размеров, основанным на чередовании более длинных строк (с четырьмя и более ударениями) и более коротких строк с вкраплением небольших отрезков, связанных грамматической (главным образом, глагольной) рифмой.