Произведения на среднеиранских языках. Возникновение согдийской письменности

    

На главную

Литература Древнего Востока

    


 

 

Поэзия и проза Древнего Востока

 

Произведения на среднеиранских языках

 

Ассирийское дерево

 

1    Дерево произросло в ассирийской земле.

Ствол его сух, купа его свежа,

Словно сахарный тростник, корни его,

Словно бы виноград, плоды его,

Сладкие ягоды дает нам дерево.

2    Справедливые! Вот ‑ мое высокое дерево,

Состязаясь с козой, говорит оно:

«Сколь много я тебя превосходней,

3    Нет в земле Хванирас[1] дерева, равного мне,

Ибо царь вкушает мои ягоды,

Когда я вновь приношу плоды,

4    Я ‑ настил для ладьи.

5    Я ‑ ткань для ветрила,

6    Из меня метелку делают

И двор и дом подметают.

7    Из меня ступу делают,

И рис и ячмень толкут в ней.

8    Из меня поддувало делают

И им огонь раздувают.

9    Я ‑ прочная обувь земледельца:

10   Я ‑ пара сандалий для босоногого,

11   Из меня веревку делают

И ею ногу твою держат на привязи.

12   Из меня палку делают

И ею шею твою целуют.

13   Из меня кол вытесывают

И на нем головою вниз тебя подвешивают,

14   Я ‑ хворост в огне,

Когда на вертел тебя нанизывают.

15   Я ‑ летняя сень над главою правителя.

16   Я ‑ сахар земледельца и мед азата[2].

Из меня оружие делают.

17   Я ‑ короб знатока целебных снадобий,

Что из города в город носят от лекаря к лекарю.

18   Я ‑ птичье гнездо.

19   Я ‑ прохладу даю усталым работникам,

Ведь выросло я на влажной земле;

Люди узнали мне цену и не погрешают против меня.

20   Пусть прольются златые мои потоки,

Пусть те, кто лишен вина и хлеба,

Вкушают гроздья моих плодов!»

21   Так сказало ассирийское дерево,‑

И коза моя отвечала дереву моему:

«Долго слушали тут, как ты споришь со мной,

Как ты в состязание входишь со мной.

Но едва о делах моих будет услышано,

И ты устыдишься глупых речей.

22   Возношусь я по воле царя высокого:

Да пребудет царственность, что у Джамшеда[3] столь долго

В пору счастья его пребывала дэвам на муку.

23   О люди! Ведь сухое дерево ‑ целебно,

А у этого ‑ [никчемная] золотая верхушка!

24   А тебя сотворили на пользу лишь малым детям,

Твои золотые плоды лишь детям в радость!

Мудрый тот, кто чуток слухом.

25   Если ты скажешь: плодов у меня

Больше и они полезней твоих,‑

26   А я отвечу тебе, то лишь себя опозорю,

Ибо твоя похвальба не стоит моих возражений.

27   Парсийские люди[4] меня зовут на празднованья свои,

А ты дичок бесполезный, никчемней прочих деревьев.

28   Да если бы ты [полезный] плод приносило,

Люди праведные[5] пустили б тебя пастись

На пастбище, подобно корове.

29   Разве спесива я и глупа, словно бы незаконнорожденный?

30   Послушай! Я всегда побеждаю Аза[6], высокого дэва,

С тех пор, как творец, щедрый Ормузд, господь преславный,

Научил поклонников Мазды чистой вере.

31   Не подобает служить Ормузду щедрому

Иначе, как через меня, иже есмь коза,

Ибо джев[7] из меня сотворяют!

32   Вот служат богам и Гошуруну[8], богу четвероногих,‑

И я придаю силу быстрому Хоме.

33   Кто другой способен носить

Груз одежды, что я на спине ношу,

Из кого она, как не из меня, иже есмь коза!

34   Из меня пояс делают,

Унизанный жемчугами.

35   Я ‑ обувь азатов, я перчатка царей

36   И наперсников их.

Из меня бурдюки делают и водяные мешки,‑

В знойный день посреди пустыни ледяная вода ‑ от меня!

37   Из меня кожу для барабана делают,‑

С барабаном готовятся бодро к празднованию,

Празднованье великое мной снаряжают.

Из меня мускус делают,

38   И праведные правители, владетели областей ‑

Уснащают им голову и бороду,‑

Объемлют они скромность и величие,

39   Из меня пергамент делают,

Книги писцов и важные списки [...] пишут на мне.

40   Из меня бутыли делают,

Их привязывают и [...],

Из меня мешки делают кожаные

И прекрасные вяжут одежды из козьей шерсти;

Азаты и вельможи носят их на плече.

41   Из меня ремешок делают и приторачивают седла,‑

А в них восседали Рустам[9] и Исфандир[10]

На большом слоне и на боевом слоне.

Я ‑ прочный пояс, что пользу приносит в сражениях,

Наилучшие пояса из меня, иже есмь коза!

Отменная бечева для слонов и [...]

Из меня [.. .] для мулов,

Вот каковы богатства мои!

Из кого, как не из меня, иже есмь коза,

Сделать можно подобное?!

42   Из меня суму делают праведные торговцы,

А в ней и хлеб, и фисташки, и сыр, и баранье сало,

И камфора, и черный мускус, и шелк‑сырец из Тохара,

И много дивных одежд для юных девушек носят они

43   Вплоть до Ирана.

Из меня кустик[11] делают,

Белый падам, прекрасный ташкук[12] и одеяние вельмож.

Сравненьем со мною восхваляют

Девичью стать, и шею, и грудь!

Вот какова я и все мои сородичи!

Мы прикоснемся, и тело уже источает благой аромат,

Словно бы роза мира.

Два рога [...]

44   [...] у меня на спине [...]

С горы и на гору идут по земле, к большой стране,

От берегов Инда к озеру Варкаш[13],

К людям многих племен,

Что остаются на другой земле в [...]

И зовутся они «варчашм» ‑ грудоглазые,

Ибо они словно люди, что листья едят и доят молоко козы,

Ибо убранство этих людей ‑ от меня.

45   Из меня халву делают, бессмертное яство,

Что вкушает правитель, и горный вождь, и азат.

Я ‑ единственная на свете!

Да превзойду я тебя, о ассирийское дерево!

46   Из меня ‑ молоко и сыр.

Из меня дети и взрослые делают творог и сыворотку.

47   Поклонники Мазды праведные, свершая службу,

Хранят патияб в моей коже.

48   Когда играют в чанг, и виниг,

И в гиджак, и в барбат, и в тамбур[14],

Со мною поют.

Я единственная на свете.

Да превзойду я тебя, о ассирийское дерево!

49   Вот козу на базар приводят и называют ей цену,

И тот, кто не имеет десяти драхм[15],

Не подходит и близко к козе,‑

Тебя же всего за два гроша купит ребенок!

Обида и мука в сердце твоем.

Тебя выбрасывают из [...].

50   Такова моя польза, таковы благие дела мои,

Мои дары и воздаяния, исходящие от меня, иже есмь коза,‑

И здесь, и по ту сторону шири земной.

51   Таковы мои золотые слова, и я их слагаю перед тобой,

Так мечут бисер перед свиньей или боровом,

Так играют на чанге перед верблюдом бешеным.

52   Было так изначала,

От сотворения гор [...].

Я вкушаю душистую, свежую, горную траву

И упиваюсь водою ручья прохладного!

53   Тебя же любой вырвет с корнем,

Кто сильно проголодался».

54   И коза удалилась с победою.

 

 

Перевод по книге: J. M. Unvalla, Draxti asurik. — «Bulletin of the School of Oriental Studies», II, London, 1921, p. 637. Написано это произведение первоначально в III—IV вв. на парфянском языке, но позже, при включении в книжно‑пехлевийскую литературу, «отредактировано» переписчиками с приближением к нормам среднеперсидского языка. Поэма представляет собою ранний образец «му‑назира» (стихотворного состязания). Вместе с тем поэма включает в себя загадку. Разгадка ее: «финиковая пальма». Это и есть «ассирийское дерево», или, вернее, «вавилонское дерево». В состязании золотоветвистого дерева с простой козой симпатии сказителя явно на стороне козы, которая доказывает, что от нее больше пользы людям. В этом нашла свое отражение народная идея о превосходстве простого труженика над надменными аристократами.

 

 

Из «Поэмы о сыне Зарера»

Плач Баствара над трупом отца

 

Опора жизни моей!

Кто твою силу похитил?!

Доблестный мой отец!

Кто твою кровь пролил?!

Кто Симургу подобного

Коня твоего похитил?!

Ты хотел сражаться

Рядом со мною,‑

Теперь убитым лежишь,

Лишенным дыханья.

Твои волосы и бороду

Теребит ветер,

И твое чистое тело топчут,

И пыль села на твой затылок.

Что же мне делать сейчас?

Если я опущусь на землю

И обниму твою голову,

О отец мой,

И пыль оботру с затылка,

Ведь тогда на коня

Я вскочить не успею!

 

 

Перевод дается по тексту: Е. Веnveniste, Le Memorial de Zarer, роemе pehlevic, mazdeen.— «Journal asiatique», 1932, CCXXIX. Краткое содержание поэмы таково: царь хионитов (туранцев) посылает в Иран к царю Виштаспу, верному поклоннику Мазды и Заратуштры, колдуна Видарафша. В своем послании Арджас предлагает Виштаспу отречься от веры Мазды, в противном случае угрожает войной. Брат Виштаспа полководец Зарер с разрешения Виштаспа отвечает послам твердым отказом. Происходит битва. Зарер громит вражеские войска. Арджас посылает против него колдуна Видарафша, который хитростью, из‑за угла, убивает Зарера и похищает его коня. Виштасп потрясен гибелью Зарера и призывает богатырей отомстить за него. Семилетний сын Зарера, Баствар, вызывается сделать это. Виштасп не соглашается, но Баствар тайком уговаривает конюха дать ему боевого коня и выезжает на поле битвы. Он пробивается сквозь строй врагов и достигает тела отца. Баствар оплакивает гибель отца и, прокладывая мечом дорогу, возвращается к ставке Виштаспа, который, видя его героизм, разрешает ему отомстить за отца. Поэма была создана в III—IV вв. на парфянском языке и «отредактирована» согласно нормам среднеперсидского языка.

 

 

Согдийский фрагмент о Рустаме

 

[1] [...] Так Рустам преследовал их до самых ворот города. Многие нашли погибель свою под его ногами. Тысячи обратились в бегство. Вбежав в город, заперли они ворота. Рустам вернулся обратно с великой славой. Он дошел до прекрасного пастбища, остановился, расседлал коня и пустил его пастись. Сам он снял доспехи, поел, насытился и сложил доспехи на землю, потом лег и уснул. Дэвы толпой [?] подошли [...] и сказали друг другу: «Какое великое зло нам и

[10] великий позор для нас, что нас запер в городе один‑единственный всадник. Как быть? Или мы все умрем и забудем позор, или отомстим за царей». Дэвы начали приготовляться, те, что, кроме того [?] были [...] большие и тяжелые приготовления.

[15]. Всею мощью своей, сильными ударами [?] они отворили ворота города. Множество дэвов [...] одни — на колесницах, другие на слонах, многие на [...], многие на свиньях, многие на лисицах, многие на собаках, многие на змеях и ящерицах, одни шли, другие

[20] летели, как коршуны, иные же [?] шли головою вниз и ногами кверху [...] долгое время. Они подняли дождь, снег, град и сильный гром; они издавали вопли; они испускали огонь, пламя и дым. Все они искали доблестного Рустама [...]

[25] Рахш с пламенным дыханием [?] пришел и разбудил Рустама. Рустам проснулся [?], он быстро снова надел свою одежду из пантеровой шкуры, приторочил колчан [?], вскочил на Рахша и ринулся на дэвов. Когда Рустам издали увидел воинство дэвов, он сказал Рахшу:

[30] «[...] не страшись» {......] «Господин, если дэвы у луга» [...] Рахш согласился. И Рустам повернул вспять; дэвы его увидели

[5] и устремили вперед боевых коней. В тот же час пехотинцы сказали друг другу: «Теперь храбрость военачальника Рустама сломлена. Он уж больше не в силах вступить в бой с нами. Ни в коем случае не давайте ему бежать и не пожрите его, но захватите живьем, чтобы мы подвергли

[10] его жесточайшей казни». Дэвы хорошо друг друга ободрили [?], они дружно завопили и погнались за Рустамом. Тогда Рустам обернулся. Он бросился на дэвов, как яростный лев на добычу, как доблестный [...] на стадо [..,], как сокол на [...] [15]....

 

 

Возникновение согдийской письменности (на основе арамейской) относится к началу нашей эры. С IV в. на согдийском языке существовало много письменных памятников, из которых дошли лишь незначительные фрагменты. Художественных среди них почти нет. Большинство фрагментов содержит тексты либо делового характера, либо — наиболее полно сохранившиеся — религиозного: буддийские, манихейские, несторианско‑христианские. Тем ценнее сохранившийся отрывок об излюбленном иранском богатыре Рустаме, которому посвящена значительная часть «Шах‑наме». Отрывок «Согдийского сказания» (III—IV вв.) передает эпизод борьбы Рустама, восседающего на своем чудо‑коне Рахше, с божествами зла — дэвами, то есть содержит прометеевский мотив богоборчества (дэвоборчества).

Перевод дается по изданию: Е. Benveniste, Textes sogdiens, Paris, 1940. Фрагмент дошел в двух разрозненных отрывках, но В. Хеннинг убедительно доказал, что оба отрывка представляют собой единое целое: второй — (после отметки [30]) продолжение первого, что передано и в переводе. Вопросы, отточия принадлежат Э. Бенвенисту, в квадратных скобках — нумерация строк.

 

 

 

 

На главную

Литература Древнего Востока

 




[1] один из семи кишваров

 

[2] свободнорожденный, благородный, аристократ

 

[3] легендарный мудрый царь, авестийский Йима, одаривший иранцев благами культуры, разделивший их на четыре сословия

 

[4] то есть исповедующие зороастрийскую веру, позднее именуемую «парсизм».

 

[5] зороастрийцы, приверженцы парсизма

 

[6] дав жадности (авестийский Азай)

 

[7] обрядовый напиток из козьего молока

 

[8] божество скота

 

[9] центральный герой иранских богатырских сказаний, которому посвящена значительная часть «Шах‑наме»

 

[10] иранский богатырь, трагически павший из‑за козней его отца от руки своего друга — Рустама

 

[11] обрядовый ременный пояс

 

[12] обрядовые одежды

 

[13] авестийское Ворукаша (см. выше)

 

[14] музыкальные инструменты, ударные, щипковые и струнные

 

[15] мелкая серебряная монета