Свет и цвет. Живопись и её средства

 

Изобразительное искусство

«Живопись и ее средства»


Ж. Вибер (1897)

 

Свет и цвет

 

 

 Электронные альбомы

 

«Жизнь и творчество великих художников»

 


 

Галереи художников в  нашей библиотеке:

 

Васнецов

Врубель

Левитан

Айвазовский

Шишкин

К. Васильев

Кустодиев

Поленов
Маковский
Серов
Бенуа
Репин
Сомов
Петров-Водкин
Добужинский
Богаевский
Филонов
Бакст

Коровин
Бурлюк
Апп.Васнецов
Нестеров
Верещагин
Крыжицкий
Куинджи

Рафаэль Санти
Веласкес

Боттичелли

Ренуар

Моне

Босх

Гоген

Ван Гог

Дали

Климт

Рубенс

Дега

ван Дейк

Делакруа

Дюрер

Тулуз-Лотрек

Шарден

Рембрандт

Мане
Шпицвег
Энгр
Ф. Марк
Гольбейн Младший
Леонардо да Винчи
Галлен-Каллела

Сутин

 


Книги о художниках:

 

"Эдуард Мане"
"Великие художники"
Книги о Ван Гоге (3)
"Голландская живопись в Эрмитаже"
"Альбрехт Дюрер"
"Передвижники"
"Статьи о русской живописи"
"Левитан"
"Нестеров в жизни и творчестве"

"Цвет в живописи"

 


Изобразительное искусство:

 

Краткий словарь терминов
"Технология живописных материалов"
Сборник статей (27)
"Союз Русских Художников"

 


Рассказы о художниках:

 

Го Си

Джотто ди Бондоне

Андрей Рублёв

Ян Ван Эйк

Мазаччо

Джованни Беллини

Сандро Боттичелли

Иероним Босх

Перуджино

Леонардо да Винчи

Альбрехт Дюрер

Лукас Кранах Старший

Микеланджело

Джорджоне

Рафаэль

Тициан

Ганс Гольбейн Младший

Тинторетто

Паоло Веронезе

Питер Брейгель

Эль Греко

Аннибале Карраччи

Микеланджело да Караваджо

Питер Пауль Рубенс

Франц Хальс

Никола Пуссен

Ян ван Гойен

Антонис ван Дейк

Диего Родригес Веласкес

Рембрандт

Мурильо

Жан Антуан Ватто

Джованни Тьеполо

Уильям Хогарт

Шарден

Джошуа Рейнолдс

Томас Гейнсборо

Франсиско Гойя

Жак-Луи Давид

Владимир Боровиковский

Хокусай

Каспар Фридрих

Джозеф Тёрнер

Джон Констебль

Алексей Венецианов

Доминик Энгр

Орест Адамович Кипренский

Теодор Жерико

Камиль Коро

Эжен Делакруа

Карл Брюллов

Александр Иванов

Оноре Домье

Павел Федотов

Иван Айвазовский

Гюстав Курбе

Камиль Писсаро

Николай Ге

Гюстав Доре

Эдуард Мане

Иван Шишкин

Василий Перов

Джеймс Уистлер

Эдгар Дега

Иван Крамской

Поль Сезанн

Альфред Сислей

Клод Моне

Пьер Огюст Ренуар

Архип Куинджи

Василий Верещагин

Анри Руссо

Илья Репин

Константин Маковский

Василий Суриков

Виктор Васнецов

Поль Гоген

Винсент Ван Гог

Михаил Врубель

Исаак Левитан

Константин Коровин

Михаил Нестеров

Ци Бай-ши

Эдвард Мунк

Анри Тулуз-Лотрек

Валентин Серов

Василий Кандинский

Анри Матисс

Питер Мондриан

Николай Рерих

Казимир Малевич

Борис Кустодиев

Кузьма Петров-Водкин

Пабло Пикассо

Амедео Модильяни

Марк Шагал

Аркадий Пластов

Давид Сикейрос

Сальвадор Дали

Ренато Гуттузо

 

Недостаточно, однако, иметь только прочные материалы, чтобы гарантировать долговечность и неизменяемость произведений; этими материалами нужно еще умело воспользоваться. Конечно, трудно дать для этого общие правила и указания. Художнику приходится своими красками, манерой их накладывать на поверхность основы и одну на другую, пользуясь маслами и лаками, передавать натуру, ее блеск, прозрачность, глубину и т. п., все эффекты света и цвета. Очень важно, конечно, облегчить себе по возможности эту задачу, т.е. уяснить и понять законы света и цвета в природе.

Согласно современной науке, самосветящиеся тела (солнце, звезды, пламя и пр.) состоят из молекул, находящихся в постоянном вибрационном движении. Эти вибрационные движения сообщаются соседним окружающим молекулам и образуют так называемые световые волны, которые, достигая сетчатой оболочки глаза, вызывают ее раздражение, передаваемое мозгу и сознанию, как ощущение света13. Некоторые из этих волн поглощаются встречающимися на пути телами и превращаются в химическую и тепловую энергию; другие же пронизывают среды, подобные воздуху, воде, стеклу и т. п. Такое явление можно назвать прохождением лучей.

Если же световые лучи, встречая на пути непрозрачные тела, отбрасываются ими снова в пространство, то это называется отражением.

В зависимости от степени прозрачности, характера поверхности и формы тел лучи при различных условиях будут проходить через них или отражаться от них. Через среды прозрачные, одинаковой плотности, лучи проходят по прямой линии, но их направление тотчас же изменится при переходе из среды одной плотности в среду с другой плотностью; так, например, палка, опущенная в воду, кажется переломленной в том месте, где она соприкасается с водой. Такое явление называется преломлением лучей. Если лучи отражаются от поверхности непрозрачной, но полированной, гладкой, то отражение будет также прямое, так называемое зеркальное (как это бывает в зеркале). В этом случае падающий луч будет отражаться под тем же углом, т.е. угол падения луча будет равен углу отражения.

Когда же поверхность тела шероховатая, то световые лучи отражаются по разным направлениям, — такое отражение называется рассеянным.

Тела в природе бывают более или менее прозрачные или непрозрачные, или же состоят из частей прозрачных и непрозрачных, с поверхностями более или менее гладкими и шероховатыми, в зависимости от чего степень отражения и поглощения лучей предметами варьируется до бесконечности.

Эти общие законы дополняются еще влиянием вогнутых и выгнутых поверхностей, схождением лучей:

явлениями сложного преломления граненых поверхностей, теорией призм и т. п. Все это входит в состав науки, называемой оптикой, которую мы не можем здесь рассматривать, но которую художники должны хорошо изучить.

Теперь, когда мы знаем, как его Величество солнце посылает этот луч, нам хочется узнать, что содержится в нем. Добрый луч, пожалуйста, зайдите в эту темную комнату, возьмите на себя труд пройти в это маленькое отверстие и затем пересечь эту призму. Так, хорошо... вот луч разложен и показан на экране в виде цветной полосы, разделенной на семь различных цветов: красный, оранжевый, желтый, зеленый, синий, голубой, фиолетовый; ученые назвали это солнечным спектром! 5.

 Под скальпелем науки этот спектр выявляет секреты наиболее странные: среди них он открывает способы спектрального анализа, благодаря которому можно установить химический состав не только светила нашей планетной системы, свет от которого доходит до нас за несколько минут, несмотря на миллионы километров, отделяющие нас от него и не только наиболее далеких звезд, свет от которых идет несколько лет, но и туманностей, которые наиболее удалены в эфире.

С помощью различных призм и разложенных лучей ученые в темной комнате осуществили наложение лучей один на другой, что представляет большой интерес.

Ученые установили, что цветные лучи неразложимы, что их преломляемость возрастает слева направо, и что каждый из них имеет различную длину волны, уменьшающуюся от красного до фиолетового. Следовательно, количество колебаний в секунду возрастает от фиолетового (725 триллионов) до красного (не более 514 триллионов). Наконец, ученые с помощью двух противоположно размещенных призм сложили эти семь хроматических цветов и получили снова белый цвет.

Бедный луч! Мы узнали то, что хотели узнать. Дадим ему теперь снова свободу.

Заря, закат, радуга, блеск ледников, игра миллионов огней алмаза и самоцветных камней — все это эффекты разложения луча в природе! 16 Невольно напрашивается вопрос: почему одно тело желтое, другое голубое? Причина этого явления неизвестна 17, но можно все же объяснить его следствие.

Тела в природе не одинаково относятся к действию падающих на них лучей: одни из них обладают способностью поглощать весь получаемый свет, или же часть его; другие же, разложив белый луч на цветные, поглощают часть их; некоторые тела только поглощают лучи, иные только разлагают их, а иные соединяют в разной степени способность поглощать и разлагать. В этом и кроется объяснение цветности или окрашенности предметов, так как цвет предмета есть цвет лучей, не поглощенных им, т. е. отраженных. Полностью поглощенный свет воспринимается глазом как ощущение темноты. Тело, поглотившее все лучи, должно было бы казаться абсолютно черным, и наоборот, не поглощающее совсем лучей было бы ослепительно белым, как сам луч. Однако в природе не встречается ни абсолютно черных, ни абсолютно белых тел. Тело, поглотившее часть света и часть его отразившее, имеет серый цвет. Предметы, кажущиеся самыми белыми, в действительности не более как очень светло-серые, а кажущиеся самыми черными — темно-серые. Следовательно, лучи, отраженные от предмета, кажущегося белым, те же, что и от предмета, кажущегося серым, разница только в количестве отраженного света. Чем же, однако, объяснить различие в ощущениях, производимых на глаз лучами одинакового качества. Дело в том, что наш глаз, сравнивая светлоту одинаково освещенных тел, очень чувствителен к количеству поглощаемых каждым из них лучей и воспринимает эти поглощенные лучи как соответствующее количество черного. Следовательно, тело, поглощающее половину падающих на него лучей, производит на глаза впечатление серого, состоящего наполовину из белого и наполовину из черного.

Как мы видели раньше, каждый разложенный белый луч дает семь цветных лучей спектра. Предметы, разлагая белые лучи на цветные, поглощают один или несколько из них и отражают остальные; если предмет отражает какой-нибудь один цветной луч, то и приобретает окраску этого луча, если же предмет отражает несколько лучей, то цвет его будет составлен из цветов отраженных лучей. Пример: тело, поглощающее шесть цветных лучей, отражает седьмой, красный, и будет красного цвета.

Если же тело, поглотив часть полученного света, вместо того чтобы отразить остальную, разлагает его, то цвет луча, который оно отразит и каким, следовательно, будет окрашено, будет более или менее темный, в зависимости от количества поглощенных лучей. Пример: тело поглощает половину получаемого света, остаток разлагает и отражает только красный луч, — такое тело даст глазу впечатление половины черного и одной седьмой половины красного, другими словами, темно-красного.

Если же, наоборот, тело отражает часть падающего света и разлагает остальную, то отраженный цвет окрашивающего его луча будет бледный, менее яркий. Пример: тело, отразив половину полученного света, разложив другую половину и отражая из нее только красный луч, даст ощущение половины белого и одной седьмой половины красного, иначе говоря, розового цвета.

Таким образом, взаимное смешение цветных лучей и большее или меньшее их количество, т. е. темнота и светлота, дают бесконечное количество нюансов.

Смешивание материальных красок не дает тех же результатов, какие получаются при смешении цветных лучей.

Два луча одинакового происхождения, проходя один через голубое стекло, другой через желтое, в точке пересечения дают белый цвет; если же сложить эти оба стекла и через них пропустить тот же луч, то цвет луча будет зеленый. Измельчив эти стекла и смешав, получим порошок зеленого цвета. Для объяснения этого явления не станем углубляться в научные тонкости, боясь нагнать скуку на читателя-художника, тем более, что на палитре у нас никогда не будет цветных лучей солнечного спектра, а придется довольствоваться простыми красками, которые представляют собой не что иное, как измельченный красочный материал, с той или иной степенью прозрачности. Действуя на глаз своей способностью пропускать и отражать лучи, материал этот даст, конечно, различные результаты, в зависимости от того, как им пользоваться. В самом деле, если к белой непрозрачной краске подмешать какую-либо цветную краску, то эффект получится иной, чем при наложении этой же краски тонким слоем на белую; цветная краска, смешанная с непрозрачной черной, даст иной тон, сравнительно с тем, какой она дает наложенная прозрачным слоем на черную краску. Точно так же и несколько красок, наложенные прозрачными слоями одна на другую, будут иметь иной эффект, нежели перемешанные между собой. Эти приемы на языке художников называются различно: густое или корпусное письмо, полукорпусное, применение различной степени прозрачности, лессировки, затирки и т. д. Имеет значение также и то, как положена краска: щетинной или волосяной кистью, гладко или шероховато, мазками, ударами кисти или же сглажена, притерта и т. д. Художник, знающий свое ремесло, найдет средства заставить свои краски производить иллюзию видимого в природе, и, как сам того не подозревая, господин Журден* говорил прозой, художник, не зная законов, может передать все явления преломления, зеркального и рассеянного отражения, посредством которых цветные лучи действуют на наш орган зрения. Как это может быть? Дело в том, что эти законы колорита так же, как и законы перспективы, были инстинктивно угаданы художниками задолго до того, как их открыла наука. Несомненно, насколько облегчилась бы работа художников, сколько было бы сбережено сил и энергии, если бы художники были знакомы с этими научными законами с самого начала, вместо того чтобы добираться до них путем неуверенных шагов и кропотливой работы. Нелегко, конечно, найти эти законы в книгах по физике и оптике, где они теряются среди других, и не следует искать их в „специальных" книгах для художников, написанных „серьезными" профессорами, наивность которых в сфере живописи переходит границы возможного.

Трудно вообразить, не заглянув в такие книги, что можно что-либо подобное написать! Судите сами, в одной из таких книг автор пишет: „Для головы молодого человека 21 года с белой кожей (заметьте точность — не 20 и не 22, а именно 21 года) нужны такие-то и такие краски для лба, губ, глаз". Условно он обозначает их цифрами и буквами. В работах такого рода сообщают рецепты смешений, не забыв указать точные пропорции красок для передачи цвета листвы всех пород деревьев, озер и рек Европы, швейцарских гор, эффектов пламени, бархатистости персика и т. п. Одним словом, вас снабжают указаниями, как изобразить все, включительно до синевы гнева, красноты стыда, смертельной бледности и... воплощенного целомудрия! Простительно, конечно, что такой заботливый, почти все предусмотревший советчик, забыл указать только, чем написать... даму, скрывающую свои года. Может быть, для этого нужно смешать все рецепты вместе?

И ведь такой труд существует в действительности! Очевидно, такой профессор не имел в виду пытливого ученика-художника, который озадачил бы его вопросом: „Можно ли шар, окрашенный киноварью, написать на холсте той же краской?" Ответ простой: „Да, но только в одной точке, отвечающей центру шара; вне же ее тон окраски изменится под влиянием падающего света от отражения соседних тел, теней и полутонов на поверхности, и, пожалуй, придется воспользоваться всеми красками палитры, чтобы передать разнообразные оттенки такого шара".

Представьте себе написанное апельсинное дерево с плодами. Оставим апельсины и затемним листья дерева, небо и землю, т. е. создадим впечатление ночного или сумеречного освещения, и те же нетронутые апельсины покажутся яркими фонариками, развешанными на дереве в праздничный день.

Возьмите белый холст и положите на него мазок яркой зеленой краски. Смотря по тому, что мы напишем вокруг него, мазок этот будет чем угодно, по нашему желанию: фонарем омнибуса в вечернем пейзаже, листом освещенной солнцем зелени или сверкнет священным изумрудом на лбу Будды на фоне индийского храма. Тот же мазок утратит свою яркость и будет играть роль ящерицы в полутени среди сверкающих одалисок Диаза, потеряется в тени сваи на большом канале Венеции, озаренном светом заходящего солнца. Таким образом, краска, положенная на картину, освещенную одним и тем же светом, как бы меняется от соседства окружающих ее красок. Делакруа говорил: „Дайте мне грязи, и я напишу тело Венеры, если позволите окружить ее красками, которые я найду нужными".

То же самое наблюдается и в натуре. Цвет предмета может меняться до бесконечности, в зависимости от цвета и силы освещения, которое он получит от отражений и от простых контрастов цветов, его Окружающих. Последуем за прогуливающимся в своих садах кардиналом, одетым в красное. Одежда его все время меняется в цвете, смотря по тому, освещен ли он ярким солнцем или светом, отраженным от белых облаков, или же углубляется в полутени лесистой аллеи. Вот он показался на фоне зеленой лужайки, затем на фоне темных кипарисов, на фоне серебристой поверхности озера, или силуэтом на лазурном фоне неба, — он постоянно меняется, он бледнеет на фоне клумбы красной герани и краснеет на фоне мраморной статуи. Сутана его темнеет с наступлением заката и переходит в темный пурпур. Вот он, наконец, подымается по ступеням и в глубоких сумерках скроется, войдя в свой дворец, одетый в черное, как простой священник.

Говорить о цветах, как о чем-то определенном, нельзя еще и потому, что не все одинаково видят. Недаром существует пословица: „На вкус и цвет товарищей нет". В этом есть много правды20.

Выше мы уже говорили, что световые лучи обладают еще тепловой и химической энергией. Если поместить термометр в различных участках солнечного спектра, то теплота будет увеличиваться от фиолетового к красному; подвигая термометр дальше красного, мы заметим дальнейшее повышение температуры еще на расстоянии влево от видимого красного, равном промежутку между красным и желтым лучами. От этой точки теплота уменьшается, но она еще ощутительна на протяжении, равном всему спектру. Перечислить все виды химического действия света невозможно. Ограничимся здесь указанием, что на химическом действии лучей основаны все способы фотографии, и что действие это очень сильное, поскольку хлор и водород, не действующие друг на друга в темноте, соединяются на солнечном свету со взрывом. Химическое действие лучей увеличивается, наоборот, от красного к фиолетовому. Далее последнего, фиолетового, луча наука признает еще область лучей, так называемых серых лавандовых и за красным лучом область так называемых малиновых лучей21. Из всего сказанного следует заключить, что действительный спектр значительно длиннее видимого, и нашему зрению недоступны многие лучи, кроме центральных. Возможно сделать предположение, что глаз наш с течением времени становился более чутким к цветным лучам, нежели глаза наших отдаленных предков, которые, быть может, не имели понятия о некоторых цветах, доступных теперь нам. Некоторые исследователи пробуют доказать, что античные художники не употребляли ни синих, ни фиолетовых красок, и что на языке Гомера нет слов для выражения этих цветовых понятий22. Можно ли отсюда заключить, что тогда еще не видели этих крайних областей спектра? Во всяком случае, среди организованных существ имеются такие, которые имеют орган зрения, позволяющий им ощущать свет, но не различают цветов или различают лишь некоторые из них. Так, в стакане, полном воды, маленькие ракообразные особого вида оживляются и направляются к источнику света, окрашенному в определенный цвет, и не движутся, если свет окрашен иначе. Некоторое косвенное указание и подтверждение этого можно встретить также у людей, страдающих так называемым дальтонизмом. Анормальность эта, довольно нередкая, заключается, как известно, в недостатке цветовой чувствительности глаза, доходящей до невозможности отличить один цвет от другого23. Сравнительная распространенность этой аномалии обнаружилась во время испытания железнодорожных служащих, среди которых оказалось много дальтоников. Есть, конечно, страдающие этой болезнью и среди художников и даже среди талантливых. Многие знали в парижской академии ученика, который не отличал красного от зеленого, и для него зелень Поль-Веронез и вермильон (киноварь) были одинакового цвета; он разбирал их только по этикеткам и употреблял понаслышке. Нередко в его работах то тут, то там попадался неподходящий мазок, что сходило за оригинальность!

Но однажды, взяв чужую палитру, где краски были расположены в непривычном для него порядке, он обнаружил свой недостаток. Все, видевшие выполненную им академическую фигуру античного бойца, прекрасно помнят серьезность, с какою выдержана вся гамма натурщика в тонах зеленого лука и шпината. Об этом долго говорили! Бедняга с тех пор решил выбросить с палитры все интенсивные красные и зеленые краски и ограничил себя сюжетами, требующими немногочисленных цветовых эффектов. Впоследствии из него вышел крупный художник, так как он прекрасно владел рисунком, хорошо чувствовал пропорции и поэзию натуры, но... картин своих он не выпускал никогда из мастерской, не показав их предварительно близкому приятелю, который должен был проверить, все ли в порядке и на своих ли местах находятся необходимые красные краски.

Резюмируя все вышесказанное, придем к заключению, что цвет предмета непрерывно изменяется от самых различных причин и кажется неодинаковым для глаз различных людей.

 

<<< Содержание книги "Живопись и её средства"     Следующая глава книги >>>