МОНОГРАФИИ БОЯРСКИХ РОДОВ. Древнейшие боярские семьи

С. Б. Веселовский

Смотрите также:

горожане-землевладельцы, служилые по прибору

Служилые люди жалование...

Набор военно-служилого класса...

Карамзин: История государства Российского

Права и обязанности бояр. Вольные слуги и бояре вотчинники...

БОЯРСКОЕ ПРАВЛЕНИЕ

Ключевский: Полный курс лекций по истории России

Царь и бояре...

классы русского общества, сословия бояре

Татищев: История Российская

Покровский. Русская история с древнейших времён

Иловайский.

Древняя история. Средние века. Новая история

Эпоха Петра 1

Соловьёв. Учебная книга по Русской истории

История государства и права России

Правители Руси-России (таблица)

Герберштейн: Записки о Московитских делах

Олеарий: Описание путешествия в Московию

БЕЛЕУТОВЫ

Андрей Иванович Одинец, брат Константина Добрынского, по весьма вероятному свидетельству родословцев, был боярином вел. кн. Дмитрия Ивановича  . Единственный сын Одинца Александр Белеут был, несомненно, боярином и выдающимся человеком последней четверти XIV в. Женатый на дочери боярина Д. А. Монастырева, Белеут, по жене, был в свойстве с такими крупными лицами, как боярин Иван Андреевич Хромой (брат боярина Федора Свибла), боярин Семен Мелик, воевода вел. кн. Дмитрия, Иван Чепечка и Иван Федорович Толбуга (из рода князей Фоминских).

После победы над татарами на Куликовом поле выяснилась однако, вскоре невозможность открытой борьбы с Ордой. В Орде утвердилась власть Тохтамыша, и вел. кн. Дмитрию Ивановичу пришлось возобновить старую «добрую думу к Орде», т. е. изъявить покорность и возобновить уплату ордынской дани.

Куликовская победа возвысила в народном сознании авторитет вел. кн. московского, но международное положение и междукняжеские отношения создавали вел. кн. Дмитрию большие затруднения. В 1383 г. Тохтамыш, чтобы ослабить московского князя и породить между русскими князьями вражду, пожаловал великим княжением кн. Михаила Александровича Тверского. На почве уплаты тяжелой ордынской дани у вел. кн. московского создавались натянутые отношения с Великим Новгородом. В Никоновской летописи, под 1383/84 г., находятся два сообщения, тесно связанные между собой: «Того же лета бысть даньве- лиа по всему княжению Московскому — з деревни по полтине; тогда же и златом даваше в Орду».«Того же лета князь великий Дмит- рей Ивановичь посла бояр своих к Великому Новугороду, Феодора Свибла, Ивана Уду (Иван Федорович Уда, из рода кн. Фомин- ских. — С. В.), Александра .Белеута, черного бору брати; и да- ша новогородцы черной бор»  . Посылки в Великий Новгород за черным бором вообще были службой ответственной и не всегда безопасной, а в указанной выше обстановке это было делом особенно трудным, требовавшим от исполнителей большого такта и настойчивости.

В 1390 г. (осенью 6899 г.) Александр Бэлеут с боярином Александром Полем и Селиваном (Волынским) исполнил весьма почетное и ответственное поручение в другом роде — привез «из заморья» вел. кн. Василию Дмитриевичу невесту, кн. Софью Ви- товтовну. «Тоя же осени великого князя Васильа Дмитреевичя бояре Александр Поле, Александр Белеут, Селиван приехаша из заморья, из Немец, во Псков и в Новъгород со княжною Софьею, Витофтовою дщерью Кестутьевичя»  .

У Белеута было четыре сына: Феодосий, Роман, Федор и Григорий.

Феодосий Александрович, по свидетельству родословцев, отъехал в Литву в первой четверти XV в., где и умер. Родословец кн.4 А. И. Вадбальского, вообще достоверный в различных подробностях о жизни и службе лиц, сообщает, что Феодосий «отъехал молод в Литву, и там его убили. А после его выехали из Литвы на Москву дети его»  .

Наиболее частой причиной отъездов лиц, подобных Феодосию (старший сын боярина), была обида в служебных назначениях. Возможно, впрочем, предположить и какую-то «вину» Феодосия, которая сопровождалась конфискацией его вотчин. Неясные указания на это находятся в третьей духовной (1423 г.) вел. кн. Василия Дмитриевича и в духовной (1453 г.) вел. кн. Софьи. В духовной Василия упоминаются «примысл», т. е.

купля, великого князя, Троицкая слободка на Волге «да Белеутов- ские села на Волоце и в Юрьеве слободе»  . Оборот фразы неясен: как будто можно понять, что Белеутовские села тоже были примыслом, но возможно, что куплей была только слободка на Волге, а Белеутовские села достались великому князю другим путем, т. е. конфискацией. Юрьева слобода — очевидно, Большая Юрьева слобода в Звенигороде. Вел. кн. Софья определенно говорит о Белеутовских селах на Волоке как о своем прикупе  , но неизвестно, купила ли она эти села у великого князя из числа тех, которые упоминаются в его духовной, или купила у кого- нибудь из Белеутовых. Более ясное указание на конфискацию можно видеть в духовной грамоте Алехна (Александра) Феодось- евича Белеутова.

У Феодосия было два сына: Алехно (Александр) и Михаил. Очевидно, при содействии своих дядей, Романа и Федора, которые были при вел. кн. Василии Васильевиче боярами, Алехно и Михаил выехали обратно во второй четверти XV в. в Москву и были приняты на службу. Алехно упоминается как послух в одной купчей грамоте кн. Д. Холмского по Дмитровскому уезду в 60—70-х годах XV в.  В духовной грамоте, утвержденной в 1472 г., после его смерти, митрополитом, Алехно благословил свою жену Федосью Васильевну (Беклемишеву) и сыновей Дмитрия, Федора и Илью «своею дединою», с. Богородицким «да другим селцом, Личищевским, чем мя благословил дядя мой. Федор Александровичь» . Выражение «дедина» говорит с несомненностью о том, что с. Богородицкое принадлежало деду Алехна, т. е. Александру Белеуту, но как оно досталось сыну Феодосия, т. е. Алехну, неясно. Предположение, что Феодосий и его сыновья, отъехавши в Литву, сохраняли права на свои вотчины, очень неправдоподобно. Следует предположить, что они либо были возвращены в виде особой милости сыновьям Феодосия, когда они выехали обратно, либо с. Богородицкое досталось Федору Александровичу и было дано им, как и сельцо Личищево, своим выехавшим из Литвы племянникам. Обращает на себя внимание то обстоятельство, что Федор Александрович имел родного сына и дал сельцо Личищево Алехну не по духовной, а при жизни и был душеприказчиком Алехна.

Село Богородицкое и сельцо Личищево составляли часть очень крупной вотчины Александра Белеута, находившейся на правом берегу р. Истры, против Пятницы Берендеева, на границе Звенигородского уезда с Дмитровским. По духовной Алехна и позднейшим актам, в нее входили следующие, ныне существующие селения: деревня Алехново (с. Богородицкое-Алехново), в трех километрах от него Летищево (сельцо Личищево), в километре от Летищева деревня Терехово-Новоселово; затем километрах в четырех на северо-запад с. Рождественское на р. Нудоле и деревни Верхуртово, Лысцова, Тимофеева и Ормягова. В общем это был участок километров десяти в длиннике и километров пяти в поперечнике, измерявшийся несколькими тысячами десятин. О разложении этой вотчины и о переходе к Троицкому и Волоколамскому монастырям будет рассказано ниже.

О других сыновьях Александра Белеута, о Романе, Федоре и Григории, известно очень мало. О Романе и Федоре некоторые родословцы различных редакций сообщают, что они были в боярах у вел. кн. Василия Васильевича  . Это весьма вероятно, но нуждается, конечно, в подтверждении показаниями актов. Следующее поколение Белеутовых как-то сразу сходит со сцены и опускается в ряды уездного рядового дворянства. Относительно детей Феодосия, Алехна и Михаила, это понятно ввиду отъезда их отца и возможной потери вотчин, но относительно сыновей Романа и Федора этот факт представляется необъяснимым, тем более что у этих братьев было по одному сыну, которые могли унаследовать и действительно унаследовали довольно значительные вотчины. У Романа Александровича был сын Иван Клуша, женатый на дочери Якова Плещеева Вельского. У Федора Александровича был один сын, Андрей Рябчик. У Григория Александровича было четыре сына, которые, как и их отец, образовали по своим вотчинам в Ростове ростовскую ветвь Белеутовых.

О разложении вотчины Александра Белеута и его ближайших потомков мы имеем довольно много сведений, но их недостаточно, чтобы дать связную картину процесса. Тем не менее они очень интересны. Часть вотчин была утрачена Белеутовыми, как было упомянуто выше, вследствие отъезда Феодосия. Затем несомненно, что несколько вотчин они продали в первой половине XV в. великим князьям. Этот факт стоит отметить потому, что такие же покупки вотчин великими князьями Василием Дмитриевичем и его сыном Василием Темным мы можем наблюдать довольно часто. По-видимому, у Белеута или у его сыновей кн. Владимир Андреевич купил с. Лысцово с пустошами, которые достались его сыну кн. Андрею Радонежскому. В середине XV в. это село было дано Троицкому Сергиеву монастырю по душе Владимира княгиней инокой Марьей, вдовой брата Андрея, кн. Семена Боровского  . В середине же XV в. Михаил Власьев дал Троицкому монастырю села Никитское и Верхуртово в Берендееве стану Дмитровского уезда, на границе со Звенигородом и смежно с вотчиной Белеутовых  .

Допустимо предположить, что Никитское и Верхуртово достались М. Власьеву по женской линии (как приданое), т. к. вскоре после его дачи они были выкуплены у монастыря Белеу- товыми, и вторично, и уже окончательно, попали во владения Троицкого монастыря в 1544 г. по духовной грамоте Ивана Андреевича Рябчикова Белеутова.

Алехно Феодосьевич, умирая, завещал свою вотчину, с. Бо- городицкое и сельцо Личищево, жене Федосье и сыновьям Дмитрию, Федору и Илье, возложил на них обязанность обеспечить его дочь Анастасию «по-пригожю, какова их сила» . После смерти Федосьи братья разделились, и по разделу сельцо Личищево досталось Дмитрию, с. Богородицкое — Федору, а Илья получил, кажется, вотчину в Ростове (его внуки записаны в Тетради дворовой по Ростову). Федор, умирая бездетным, постригся и дал до 1522 г. с. Богородицкое-Алехново с деревнями Репищем, Полянской и Степуриной, на р. Истре в Мушкове Иосифову Волоколамскому монастырю  . Село Богородицкое было вотчинным богомольем Белеутовых, и дача его Федором Иосифову монастырю произвела обычный в таких случаях эффект: породила среди вотчичей неудовольствие и враждебное отношение к монастырю, т. к. церковь Успенья Богородицы в с. Богородицком была общим «строением» родичей. Чтобы владеть селом и церковью без помехи, Иосифов монастырь получил в 1528 г. от кн. Юрия Ивановича особую жалованную грамоту: «В ту церковь, и в попа, и в диакона, и в понамаря, и в проскурницу, и в весь причет церковной, и в церковные земли, и в хлеб, и в деньги Илье Олехнову и братаничем его, Дмитреевым детем, Федору з братьею, вступа- тись не велел. А коли Илья Лехнов и Дмитриевы дети, Федор з братьею, к собе позовут попа и диакона, и попу и диакону к ним ходити» . Дмитрий Алехнович умер перед 1527 г., и его сыновья Федор, Зиновий, Кирилл, Тихон и Игнатий первое время владели вотчиной нераздельно, а в 1543/44 г. выделили Зиновия, давши ему две деревни — Новинки и Шарково  . Дальнейшая судьба этих небольших частей некогда большой вотчины Белеута неизвестна. В Иосифов Волоколамский монастырь они не попали ввиду обостренных отношений родичей с монастырем из-за родового богомолья, но известно, что все пять братьев не оставили мужского потомства, и позже их вотчина нигде не упоминается.

Такая же судьба постигла и жребий Ильи Алехновича, у которого было четыре сына (из них три бездетных) и три внука от младшего сына, Федора (сыновья Федора Ильича записаны в Тетради дворовой по Ростову; по-видимому, это ошибка, происшедшая от того, что листы тетради были перепутаны, что не было замечено издателем, П. Н. Милюковым. Сыновья Федора служили, вероятно, по Звенигороду или Дмитрову)  . Эти поколения Белеутовых опустились на служебной лестнице очень низко. Тихон был пожалован в 1552 г. на Берендеево кормлением, но непользовался им, т. к. Берендеево было дано в откуп. На смотру в Серпухове он не был, т. к. «был в Крыме в полону»; оклад его 17 рублей, а «поместья за ним 244 четверти» . Тихон и Кирилл Дмитриевичи служили Симеону Бекбулатовичу и в 1559 г. были испомещены (с небольшими окладами в 200 четей) в Угожском стану Звенигородского уезда  .

Судьба потомков боярина Романа Александровича в общем аналогична судьбе Алехновых. Единственный сын Романа Иван Клуша, женатый на дочери (в иночестве Маремиане) Якова Плещеева Вельского, имел четырех сыновей, Ивана Большого, Ивана Меньшого, Семена и Василия, и одну дочь, Домну, которая вышла замуж за Юрия Андреевича Пильемова-Сабурова. Все четыре сына не оставили мужского потомства. Об Иване Большом известно, что он был убит в молодости в Казанском походе в 1524 г.   Иван Меньшой в 1540 г. был вторым воеводой «за городом» в Нижнем Новгороде  . В 1550 г. из бежецких детей боярских третьей статьи Иван Иванович был зачислен в тысячу и испомещен под Москвой. Позже он служил кн. Симеону Бекбулатовичу и был у него стольником  . Семен и Василий, не имея детей, постриглись (первый в иночестве — Серапион, а второй — Вассиан) и отдали все свое имущество монастырям. Семен постригся перед 1569 г. и дал вместе с братом Василием в 1569 г. Симонову монастырю свою вотчину: в Московском уезде в Горетове стану сельцо Внуково и сельцо Игнатьево с деревнями и в Дмитровском уезде в Раменском стану сельцо Трофимково  . Очень большой вклад Волоколамскому Иосифову монастырю сделал в 1569 г. Василий Клушин, постригшийся в Иосифовом монастыре вскоре после брата и там же погребенный. Сначала он дал 400 рублей на вечное поминание и кормы «по матери своей по иноке Маремьяне и по себе, иноке Васияне, да по брате иноке Серапио- не», а затем дал еще 210 рублей «по деде по своем по Романе Беле- утове да по дву братах своих по Иванех по Клушиных, да по третьем Иване, по племяннике своем, по Клушине ж, да по другом деде по своем по иноке Иосифе Плещееве, да по бабки по своей по Настасьи по Яковлеве жене Плещеева, да по другой по бабки по своей по Романове жене Белеутова»21.

Из вклада Вассиана видно, что у одного из его братьев был сын Иван, умерший, очевидно, в детстве, так что в общем отрасль Клушиных пресеклась со смертью иноков Серапиона и Вассиана, отдавших все свое крупное состояние (денежные вклады, известные нам,— 610 рублей) и вотчины монастырям.

Судьба потомков боярина Федора Александровича аналогична судьбе Алехновых и Клушиных. Единственный сын Федора, Андрей Рябчик, имел двух сыновей, Федора и Ивана Жихоря, не оставивших мужского потомства.

Федор Рябчиков в 1527 (7035) г. дал причту с. Рождествена на р. Нудоле деревню Варварина, сохранив за собой право пожизненного пользования и обязавшись платить причту «оброку з году на год по полутора рубля» . СелоРождествено составляло северную часть вотчины Белеута и по разделу досталось боярину Федору, а затем его сыну и внукам. Этот вклад был в сущности обязательством Федора перед причтом, платой за поминание предков, и не нарушал целостности вотчины. В дальнейшем, не будучи женат и не имея потомства, Федор начал раздавать свое состояние монастырям. Симонову монастырю он дал сельцо Березки с деревнями в Московском уезде да ржи и овса на 17 рублей с четвертью  . Затем Иосифову монастырю .Федор дал с. Лествицино с деревнями в Сестринском стану Волоколамского уезда на вечное поминание и три ежегодных корма по своим родителям: по деду иноку Феодосью (боярину Федору), по его жене иноке Марфе, по отцу Андрею, по матери иноке Марфе, по самом себе (в иночестве Феодосью) и Ивану Ивановичу Клушину, убитому в Казанском походе на Свияге  . Около 1542 г. умер Иван Жихорь и завещал свои вотчины Иосифову и Троицкому Сергиеву монастырям. Иосифову монастырю было дано (на вечное поминание родителей и три корма в году) с. Литвиново с деревнями в Сестринском же стану Волоколамского уезда  . С. Литвиново в пятнадцати километрах от Волоколамска на р. Сестре было большим владением. Из числа упомянутых в данной грамоте деревень в настоящее время существуют деревни Вы- голово и Бабкинское на р. Сестре, деревня Золево и в Рузском уезде деревня Горки  . Давая столь щедрые вклады Симонову и Иосифову монастырям, братья Рябчиковы поддерживали связи и с Троицким монастырем, где в это время (1517—1543 гг.) их сородич Иона Белеутов (в миру Иван Тимофеевич Кляпиков, внук Григория Александровича) был соборным старцем. В 1540 г. Иван Жихорь дал Троицкому монастырю «скирд ржи, длиной 10 сажен, поперег полтретьи сажени». После его смерти его брат Федор дал 13 июня 1542 г. по Жихоре скирд ржи да за себя дал скирду ржи, «а умолочено из них 176 четвертей»  .

Финалом этой печальной истории угасания Рябчиковых-Белеутовых был вклад 1543/44 г., который Федор сделал Троицкому монастырю по духовной грамоте Ивана. Душеприказчиками Ивана были его брат Федор и три брата Клушины: Иван, Семен и Василий Ивановичи, внуки боярина Романа. В числе послухов данной был Юрий Ал- ферьев Белеутов. Юридически это означало, что все они, участвуя в акте дарения, лишались права родового выкупа вотчины. Душеприказчики дали родовую вотчину — с. Рождествено, а к нему деревни по р. Истре, сельцо Лыщово, Михайлово, церковную деревню Рождества Христова Васюково (Варварино тож), Верегино, Порозово, Новоселове и Воробьево, да сельцо Курел- бино в Берендееве стану Дмитровского уезда, и прикуп — сельцо Верхуртово с деревнями Алексиной и Копыловой (о сельце Верхуртове см. выше). Согласно духовной Ивана Жихоря, Федор   имел право жить «до своего живота» иве. Рождествене. В данной грамоте Ивана Жихоря заслуживает внимания (как показатель понятий о культе предков) перечисление лиц, которых монастырь должен был поминать  . В данной перечислены следующие «родители», т. е. родичи: инок Феодосий (т. е. дед вкладчика, боярин Федор), бабка инока Марфа, отец Андрей Рябчик, мать инока Марфа, Иван, Иван, Григорий, инок Варлаам, Тимофей, Киликия, Феодосья, Давид, Иван и Андрей. Первый Иван — несомненно, сам Иван Жихорь, а затем идет целиком вся младшая ветвь Белеутовых: Григорий — младший брат боярина Федора, затем его старший сын Иван Ростовский, третий сын — Веньямин Кляпик, умерший бездетным (инок Варлаам), четвертый сын Григория — Тимофей Кляпик и три его бездетных сына — Давид, Иван и Андрей, братья троицкого соборного старца Ионы Белеутова.

Небольшой клочок огромных вотчин Белеута удержался в роде после опричнины и Смутного времени и принадлежал внучке тысячника Афанасия Ивановича Анне Григорьевне. Анна первым браком была за Григорием Лыковым, от которого имела дочь Марью. Овдовевши, она в 1637 г. сговорила выйти замуж за подключ- ника Кормового дворца Ивана Кириллова Моховикова. В рядной записи описано и приданое: четыре образа окладных, четыре- неокладных, опашень с оловянными пуговицами, шубка на лисицах, шубка на песцах, две шапки и жемчужные серьги, «да вотчину свою пишу за собою в приданые ж, в Дмитровском уезде в Мушковском стану деревня Сенино, а в ней крестьянин Иван Семенов с детьми сам семь, да пустошь Вяхирево; а та моя вотчина старинная деда и отца моего»  .

О землевладении младшей ветви, от Григория Александровича, сведений нет. Известно только, что старший сын Григория носил прозвище Ростовский, а внуки второго сына (Константина) записаны в Тетради дворовой по Ростову (Иван и Григорий Петровичи). Из этого можно заключить, что эта ветвь имела вотчины в Ростове. И в этой ветви мы видим большое количество бездетных.

В родословцах и в Бархатной книге показаны только лица этой ветви, жившие при составлении Государева родословца, так что неизвестно, вымерли ли они или так опустились, что в конце XVII в. не подали пополнений при составлении Бархатной книги. В XVII в., судя по Бархатной книге, существовала только одна ветвь от Михаила Федосеевича, брата Алехна.

Количество лиц мужского пола представляется в таком виде: у Александра Белеута — четыре сына, восемь внуков, из них один бездетный, девятнадцать правнуков, из которых тринадцать бездетных, пятнадцать праправнуков — двенадцать бездетных.

В общем к концу XVI в. в наличности было только пять человек.

В других родах, например в родах Сабуровых, Вельяминовых и Плещеевых, бездетность объясняется смертью большого числа лиц в молодости на полях сражений. Второй причиной бездетности и угасания родов были опалы и казни, в особенности в царствование Ивана Грозного. Судя по тому, что известно относительно Белеутовых, они не принесли этих жертв на алтарь отечества. Известен только один Белеутов, убитый в молодости в походе — Ивана Иванович Клушин Большой. Известен один казненный «в литовском отъезде», т. е. за попытку или намерение бежать в эпоху казней царя Ивана,— Данила Петрович. Об этом сообщают родословцы, а в синодиках царя Ивана его нет в числе казненных. Наконец, известно, что бездетный Тихон Дмитриевич Алехнов был в плену в Крыму и, может быть, не вернулся из плена.

Обращаясь к причинам обезземеления Белеутовых, мы видим и здесь некоторые особенности. Земельных вкладов Белеутовых монастырям неизвестно. Часть вотчин, быть может, была утрачена вследствие отъезда в Литву Феодосия, часть, как было отмечено выше, была продана вел. кн. Василию Дмитриевичу, кн. Владимиру Андреевичу и вел. кн. Софье, но в общем несомненно, что в конце XV в. Белеутовы обладали еще большими вотчинами.

В дальнейшем большинство Белеутовских вкладов падает на вторую четверть XVI в., задолго до тяжелых войн царя Ивана и его террора. Одной из причин обезземеления Белеутовых было, конечно, большое количество лиц, умиравших бездетными, т. к. такие именно лица обычно делали земельные вклады монастырям. Все известные нам вклады Белеутовых сделаны были бездетными представителями рода. Одновременно следует, однако, отметить, что родичи, имевшие мужское потомство, не возражали, насколько нам известно, против этих вкладов и не делали попыток выкупать данные монастырям вотчины, как это мы видим в других родах.

Необъяснима по наличным источникам быстрая и значительная служебная деградация Белеутовых. Мы видим, как общее правило, что старые роды, которые были вытесняемы из верхов боярства и «синклитских» чинов, продолжают поставлять большое количество «стратилатов», т. е. полковых воевод, затем дипломатов и писцов. Из числа Белеутовых после бояр Романа и Федора Александровичей ни один не достиг думного чина. В стра- тилатах мы видим в XVI в. только двух Белеутовых, да и то на невысоких местах: в 1558 г. Иван Григорьевич был городовым воеводой в Иванегороде, при трех полковых воеводах  , Иван Васильевич в 1576 г. был вторым воеводой в Ровном, в 1585 г. четвертым воеводой в Ладоге, в 1589 г. вторым в Орешке и в 1590 г. вторым же в Копорье  . Иван Григорьевич в 1551 г. был писцом Шелонской пятины. Наконец, Иван Иванович Клушин Меньшой в 1540 г. был вторым воеводой в Нижнем Новгороде «за городом»  , а в 1550 г. он был зачислен в тысячу и испо- мещен в Московском уезде. В тысячу были зачислены еще Афанасий и Степан Ивановичи, братья упомянутого выше Василия. Вот и все сколько-нибудь значительные в служебном отношении Белеутовы. В XVII в. Белеутовы опускаются еще ниже, и много надо просмотреть архивных и напечатанных первоисточников, чтобы найти кого-либо из Белеутовых в рядах городового дворянства.

17 января 1932 г.

К содержанию книги: Степан Борисович Веселовский - ИССЛЕДОВАНИЯ ПО ИСТОРИИ КЛАССА СЛУЖИЛЫХ ЗЕМЛЕВЛАДЕЛЬЦЕВ