Водяные, русалки, русалии, омутники

На главную

 


Легенда для взрослых

Размышления о потаённом живом


Майя Быкова

 

Глава 2:    Герои сказок и несказочной прозы

 

Есть сведения и о волосатых вариантах. А. Колчин, описывая «Верования крестьян Тульской губернии» («Этнографическое обозрение», 1899), сообщает: «Видом своим он подобен лешему, только шерсть на нем очень лохматая и белого цвета». Далее — «образом своей жизни он вполне подобен... лешему».

 

О водяных, что они «отвратительного вида и смешиваются в народных поверьях с лешими», писал Дм. Шеппинг («Мифы славянского язычества», 1859). В поверьях восточных славян он изображался чаще всего безобразным голым стариком — косматым, одутловатым, покрытым тиной, с большой бородой и зелеными полосами (И. В. Довнар-Запольский, «Белорусы». Киев, 1909). Справедливости ради следует заметить, что в научно-популярной литературе встречаются сообщения о животных, ведущих смешанный образ жизни (на суше и в водоеме), в шерсти которых поселяются водоросли. Такие сведения поступали, в частности, о белом медведе. Это можно увидеть и в Московском зоопарке.

 

Водяной (омутник, болотняник) пугает, топит, разгоняет, выпускает из невода рыбу, разоряет плотины, затягивает в водную глубину жертвы. Даже там, где полагают, что водяные сжились с людьми и существенного зла им не приносят, все же считают, что «рассердясь за что-нибудь, водяной прорвет плотину или угонит рыбу» (А. Н. Трунов, «Понятия крестьян Орловской губернии о природе физической и духовной». «Записки Российского географического общества», 1869). Или же, несмотря на все свое благодушие, так расшалится, что испугает насмерть. В исключительных случаях он покровительствует рыбакам, пчеловодам и мельникам. Недаром о последних всегда ходят слухи, что они колдуны и знаются с нечистым. Но это исключение.

В середине XIX века был издан лубок с изображением водяного, кстати, и лешего тоже. Образы эти здесь ближе к быличкам, чем к былинам или сказкам, так как в подписях утверждается, что это реальные пойманные экземпляры страшных, удивительных существ, «монструмов». В несказочной прозе образ водяного менее изящен и галантен, чем в сказке. Здесь установка на необъяснимость и правду. Типичные былички записаны С. Староверовым в Вологодской губернии от крестьянина Леонтия Никитича, который якобы сам видел  водяного  и  спасся  от него  молитвой: «Сам черный, вид его наподобие человека... только глаза красные, большие...» Другой раз того же Леонтия Никитича водяной схватил за руку, отчего «остался след пятерни».

 

А вот уже случай нашего времени. Корреспондент сообщает в ответ на статью Поршнева в журнале «Турист»:

 

«Я прочитал статью проф. Б. Ф. Поршнева в журнале «Турист» за 1969 год, №6 «Об одном первооткрытии, повторенном много раз» и решил в вашу редакцию написать об одной истории, услышанной мною в 1961 году в городе Щучинске Кокчетавской области от Юрченко Ивана.

В годы войны Иван Юрченко проживал в д. Николаевка, учился в начальной школе. Школа направляла учеников полоть сорняки в колхозных посевах, далеко за деревню, где от полей начинаются болота. Возле болот были сенокосы. Косцы устроили рядом сарай для ночевок, в сарае на нарах стелили сено. Однажды утром, придя на прополку, ребятишки зашли в сарай и заметили, что на сене остались вмятины от двух фигур огромного роста, видимо, ночевавших в сарае в эту ночь. Ребятишки удивились росту людей, судя по следам на сене, поговорили и принялись за работу. Иван захотел оправиться и ушел с поля к болоту, к кустам. В это время на болоте за кустами он заметил двух неизвестных, которые пристально следили за ним. Иван обратил внимание на то, что неизвестные были черными, на голове у них были длинные волосы, в плечах они были очень широкими. Рост не смог определить, так как мешали кусты.

 

Разглядев их, Иван сильно испугался и со штанишками в руках, крича, побежал к полю, к ребятишкам. Узнав, что кто-то есть на болотах, все вместе побежали в деревню, к коменданту и председателю колхоза. Комендант и председатель, вооружившись наганом, ружьем, с ребятами двинулись к месту происшествия (комендатура в то время существовала для ссыльных). Неизвестные черные люди ушли в глубь болота, в кустарник, и оттуда смотрели на людей, люди рассматривали неизвестных, никто не решался пройти к кустарнику. Мужчины выстрелили в воздух, неизвестные оскалили белые зубы (что особенно бросалось в глаза на черном фоне лица), стали издавать звуки, похожие на раскатистый хохот. По словам Юрченко Ивана:  «ляс-ляс-ляс». После чего Ивану показалось, что они присели или погрузились в болото. Больше их никто не видел. В сарае на сене остались следы, видимо, самца огромного роста и самки (меньше размерами, "и можно было рассмотреть большие груди)».

 

Уже в XVIII веке рассказы о русалках исследователям славянской мифологии представлялись архаическим пережитком. Но, надо отдать им должное, они в то же время отмечали широкое бытование их в простонародье. Так, в «Описании древнего словенского баснословия» М. Попова (СПб., 1752) говорится: «В простонародии и поныне носится об них таковая баснь, что будто видают их иногда при берегах озер и рек, моющих и чешущих зеленые свои волосы, а иных, качающихся на деревьях». То же писал А. С. Кайсаров: «Баснь говорит, что на них были зеленые волосы и что оне чрезмерно любили качаться на ветвях дерев. Этот предрассудок, обновляемый теперь преданьями, так укоренился в уме простолюдина, что сей и теперь еще верит, будто бы видел иногда своих русалок на берегу реки, чешущих зеленые волосы. Конечно, теперь уже. мало таких премудрых людей на Руси» («Славянская и российская мифология». М., 1810).

В 1815 году П. Строев констатирует, что сведения о русалках «и поныне еще существуют», а в середине XIX века М. Н. Макаров свидетельствует, что «почти во всех местах великороссийских с самою большою подробностью рассказывают о русалках: «Вы встретите много простолюдинов, которые расскажут вам, как и когда они видели русалок».

 

А. Терещенко (Быт русского народа. СПб., 1848), описывая русский быт сороковых годов XIX века, также подтверждает, что русалки «доселе служат предметом суеверных толков» и что «многие с божбой уверяют, что им случалось  много раз видеть русалок».

 

В материалах Русского географического общества, собранных в основном в середине XIX в., находим множество свидетельств о русалках. В Казанской губернии считали, что во время русальной недели по полям блуждают нагие существа женского пола с длинными волосами, нападают, умерщвляют щекотанием, то же в Калужской, жители которой «весьма важно рассказывают, как русалки на духовской неделе бегают во ржи, качаются на деревьях», аналогичные сведения записаны в Астраханской, Пермской губерниях и т. д. Материалы о русалках можно найти в каждом из трех томов А. Н. Афанасьева «Поэтические воззрения славян на природу». В основе его труда лежали записи, собранные к середине XIX в.

 

Многочисленные записи второй половины XIX в. подтвердили те сведения, которые Афанасьев приводил в пересказах своих или собирателей.

 

В конце XIX в. отмечается четкое представление об этих существах. Так, П. И. Шеин («Материалы для изучения быта и языка русского населения Северо-Западного края». СПб., 1887) писал, что вера «в существование русалок и их пагубное влияние на человека еще доселе довольно крепка в среде крестьянского населения Великой, Малой и Белой России», что о русалках «еще до сих пор ходит в народе много преданий и рассказов».

 

В Калужской губернии бытовало много сведений типа: «Шел по лесу мужик, а оне за ним турятся, все голые, растрепанные. Сотворил молитву... Русалки заголосили и убежали в лес». Здесь же было зарегистрировано, что русалки живут во ржи, когда она цветет и наливается, а остальное время года пребывают в лесах, но непременно на берегу реки или озера, где купаются и прячутся. Тот же корреспондент описывает их «дьявольскую красоту». Такие же поверья о лесных я водных русалках зафиксированы в Смоленской губернии. Крик их пронзителен, пенье мелодичное, в движениях они проворны и ловки, играют, плещутся водою. Здесь записано, что живут они на окраине леса, выходящего к берегу реки, особо опасны на духовской неделе.

 

Из Орловщины М. Михеева дополняет образ: «Оне выскакивают из речки, сваливают с лошади, сами садятся на борону и загоняют лошадей». Такие же сведения есть из Пензенской губернии. В Вятской губернии считали, что русалки — «нагие женщины с большими грудями, живут в лесу. Если кинется бежать, то на лошади не догонишь».

 

Ни одному из «духов природы» не было посвящено такого капитального монографического исследования, как труд Д. К. Зеленина «Очерки русской мифологии». Здесь, описывая суть образа, автор привлекает русские, белорусские, украинские свидетельства. Кроме водяных и леоных русалок, он описывает полевых и даже... домашних.    (Нельзя    не   восхититься    исследователем — когда он овладевает обширным и глубоким материалом, становится смелым и решительным!) Свидетельства о безобразии внешнего облика этих существ смущают автора, кажутся ему необоснованными (но зато ставят все на свои места!). Отмечает он и встречи с русалочьими детьми.

 

Нередко русалка рассматривается как спутник водяного, парой ему, подобно лешачихе. Были представления, что русалки, обычно живущие в воде, после Троицы переселяются в леса и поля.

 

Русалку называют купалка, водяница, лоскотуха, мавка. Зрительно украинцами и южными великорусами она воспринимается как водяная красавица. У белорусов связана с лесом и полем. У северных великорусов это чаще всего косматые, безобразные женщины с большой и отвислой грудью. Образ нашел воплощение в изобразительном искусстве. В просторечии эти изображения чаще назывались берегинями и фараонками.

 

У П. И. Мельникова (А. Печерского) читаем: «А через день от честного Семика (10 мая)—«Клечальна суббота» ... В тот день рубят березки, в домах и по улицам их расставляют ради Троицы, а вечером после всенощной молодежь ходит к рекам и озерам русалок гонять. Всю семицку неделю, что слывет в народе «зелеными святками», шаловливые водяницы рыщут по полям, катаются по зеленой ржи, качаются на деревьях, залучая неосторожных путников, чтобы защекотать их до смерти и увлечь за собой в подводное царство дедушки Водяного. Всю троицкую ночь с березками в руках молодые парни и девушки резво и весело, с громким смехом, с радостными кликами бегают по полям, гоняя русалок, а на солнечном восходе все вместе купаются в водах, уже безопасных от ухищрений лукавых водяниц...»

 

Встречи с русалкой обычно происходят вечером, ночью, при неверном свете луны, около воды, в лесу. Она показывается, пытается привлечь внимание и исчезает, как бы заманивая. Даже встретившись с ней лицом к лицу, человек лишь иногда успевает разглядеть ее. Она не вступает с человеком в договорные отношения, как леший или водяной, она всегда чужда человеку.

Разновидностью русалок в некоторых местах, например в Калужской губернии, считались опасные «овяточницы». Они некрасивы, с ног до головы покрыты волосами, говорить не могут, только поют без слов и пляшут. Местопребывание их — бани и неосвященные избы. В этой же губернии бытовала быличка о том, как девки в бане встретили святочниц, которые набросились на них и стали «колупать». Спаслись они тем, что рассыпали по снегу бусы, которые святочницы бросились подбирать. Разновидностью русалки считалась мара — страшное растрепанное существо, которое в лунные ночи гремит самопрялкой.

 


содержание  1  2  3  4  5  6


  

На главную