Всемирная история

Древняя Греция

Европа

Ночь была морозная. Сильный ветер с моря продувал насквозь маленькую, наскоро сколоченную хижину. Генрих Шлиман и его жена — гречанка София, несмотря на ПОЗДНИЙ час, не могли уснуть. Холод был такой сильный, что от него нельзя было укрыться пи под какими одеялами. Даже Шлиман, много лет живший а Петербурге и привыкший к русским морозам, не мог заснуть в такую погоду.

...Была зима 1873 года. Уже второй год жплп Шлпманы в глухом уголке Турции, заппмаясь раскопками холма Гиссарлык. Само название холма подсказывало, что копать надо именно здесь. «Гиссарлык по-турецки означает «место развалин». Местность очепь походила на ту, где, по описанию Гомера, находилась древняя Троя, или, как ее иначе называли греки, «Священный Илпоиж На востоке от холма высилась лесистая гора Ида, с запада протекала река Скамапдр, также описанная Гомером. В нескольких -километрах виднелись Эгейское- море с небольшим заливом и Геллеспонт — нынешние  Дарданеллы — пролив,  ведущий  в  Мраморное море.

Шлиман и сто жена сидели закутавшись у небольшого очага и тихо беседовали: «Возьми книгу, София, — попросил ЕШпшан, — и прочти о гибели Трои». София открыла старинную толстую книгу ы стала читать вслух:

«Весь ахейский лагерь гудел. Чинили корабли, рассохшиеся от долгого пребывания на берегу, снимали палатки. Кричали воины, ревел скот, рыдали пленницы, которых гнали к чернобоким кораблям. Перед самым заходом солнца все было погружепо на суда, подняты якоря, загремела дружная песня гребцов, и ахейские корабли покинули гавань. Скоро из глаз скрылась креикостеныая Троя, и лишь покрытая лесом гора Ида, освещенная последними отблесками заката, долго еще виднелась на темнившем горизонте.

С первыми лучами солнца во дворец троянского царя, старца Приама, прибежал вестник. Он припес удивительную новость: враги, так долго и упорно осаждавшие Трою, неожиданно уплыли, потеряв, очевидно, надежду на захват города. Но вестник не решился подойти к покинутому лагерю, так как видел издали какое-то огромное деревянное сооружение, одиноко черневшее на песчаном берегу.

По распоряжению Приама были посланы люди, чтобы разведать, совсем ли покинули ахейцы берег и нет ли здесь какой-либо хитрости. Посланные вернулись и донесли, что враги сожгли и разрушили все остатки лагеря.

«Ясно, что теперь опи уже не вернутся», — сказал стоявший тут же Эней — родственник Приама, один из самых храбрых троянских воинов. Разведчтш рассказали также, чю на берегу стоит огромной деревянное изображение коня — единственное, что осталось    па месте долго!! стоянки врагом, ес.ти не считать    многих

куч мусора. Когда & городе стало известно, что осада снята п губительная копна, стоившая обеим сторонам стольких жертв, превратилась, все жители выбежали за ворота в поле. На атом обширном поле почти ежедневно десять лет бились греки и троянцы. Теперь все оно пыл о покрыто народом. Радостно шумя, троянцы приблизились к покинутому лагерю. Всем хотелось взглянуть ял места, где стояли палатки знаменитых. ахейских вождей. Толпа в изумлении окружила громадного копя: зачем нужен был ахейцам. УТОТ деревянный конь, почти с гору величиной, почему они оставили его здесь на берегу толпе возникли споры.

Од пи из молодых, воинов, в плаще, с копьем в руке- и щитом за спиной, без шлема, горячился больше всех: «Ахоицы уже не раз хотели бежать из-под Трои. Они пе меньше нашего устали от десятилетней воины. Раньше их пиратским шапкам удавалось грабить. наше побережье, убивать мужчин и угознть наши богатства. Они думали, что, объединив много племен, они .'захватят и Трою. Но но тут-то было. На этот раз тш не посчастливилось. Они уже не вернутся. Копя же надо перевезти в Трою и поставить па священном холме. Пусть он напоминает грядущим поколениям о наших славных делах».

Волну так же горячо возражал седобородый старик: "Зачем нам тащить в город такую громаду? Лучше сжечь его или сбросить в море. Забавно будет посмотреть, утонет он пли поплывет*. Трояпскпц царь Приам слушал эти споры молча. Он не знал, на что-решиться.

В этот момент, расталкивая толпу, к Пппаму приблизились несколько пастухо». Опн вели худого, оборванного гоношу. Он был весь измазан тнпоп и болотным илом. Под глазом у него был синяка-воя спина и плечи в кровоподтеках п царапинах. Руки его были скручены за спиной. Он шел понуря голову, подталкиваемый пшг-камл пастухов. Когда вся группа приблизилась к царю, один па пастухов резким толчком поставил пленника на колени.

— Кто ты такой? — спросил Прпам.

—- Я несчастный ахеец Спнби,— ответил пленник,— мои старый враг, хитроумный Одиссеи задумал погубить меня. Ахепцы, утомленные войной, давно хотели отплыть от ваших негостеприимных береток, но мешали противные ветры. Жрецы сказали, что боги требуют человеческой жертвы, иначе ветры не утихнут и никто но вернется домой. Одиссей указал па меня. Все были рады спастись, пожертвовав одним человеком. Накануне дня жертвоприношения я бежал из-под стражи и скрывался в болотах. Сегодня на рассвете я увидел, что лагерь ахейцев опустел, и выбрался из своего убежища. Ваши люди схватили меня, когда я брел по равнине к Трое. Мне теперь закрыт путь домой, и я надеялся, что найду у вас пли ттопуго родпиу, или смерть.

Эней, стоявший рядом с басилеем, спросил:

—        Скажи нам, перебежчик, зачем ахейцы построили это чудн-

Ще да еще оставили его нам. — И он указал на высившуюся гро

маду коня.

Спнон отер лицо и заговорил снова:

—        Этого копя ахейцы построили в дар богине Афине и нарочно

оставили здесь. Сейчас я открою вам тайну, которая принесет Трое

огромную пользу. Может быть, за ото вы пощадите меня и дадите

приют жалкому беглецу, лишенному отечества. Ахейцы рассчиты

вали, что вы уничтожите это чудовище п тем навлечете на себя

гнев бопшп. Выло предсказание:  если этот посвященный Афине

конь    будет в Трое, неприступным сделается город троянцев,    а

ахейцы в будущих войнах потерпят пораженце. Вот почему греки

по жалели трудов и старались сделать коня таким огромным, чтобы

он не мог пройтп в ворота города.

Приветливо смотрели теперь троянцы и сам Приам на жалкого пленника. Царь приказал развязать ему руки, и, подняв пх к небу, Спнон сказал: «Клянусь всеми богами Олимпа, что все сказанное мною — истинная правда! Пусть мне не жить, если клятва моя— ложь!» Пастухи, доставившие пленника, выступили вперед, рассчитывая на щедрую награду,

— Зачем вы слушаете этого обманщика? — раздался громкий голос. Все обернулись. С высокого холма, на котором стоял храм морского бога, колебателя земли Посейдона, быстро сбегал почитавшийся всеми троянцами за мудрость жрец Лаокоон, Б руке он держал боевое копье, волосы его развевались от быстрого бега. За ним едва поспевали оба его сына. — Что за безумие овладело вамп, — крикнул он, расталкивая толпу, — пеужели вы верите, что ахейцы ушли совсем. Вы верите шпиону, подосланному врагами, и хотите втащить это деревянное чудище в город. Что вы, слепые? — и обернувшись к стоявшим в растерянности пастухам, он повелительно крикнул:

—        Ну-ка, быстрее несите сюда хворост. Посмотрим, как горит это сооружение.

—        Стоит ли так торопиться, — возразил Приам.

—        А что же мешкать? Мне противно и страшно все, сделанное руками ахейцев, — и с этими словами Лаокоон метнул свое копье в коня. Со свистом пролетело пущенное могучей рукой копье и впилось в бок чудовища. Странпый звон раздался внутри коня.

Но в этот момент вспенилось море, и на поверхности его показались две огромные змеиные головы. Змеи быстро приближались к берегу, оставляя за собой след в волнах. Выбравшись на берег, взвиваясь блестевшими на солнце кольцами, змеи кинулись на сыновей Лаокоона. Все в страхе побежали. Особенно быстро бежал Спнон. Лицо его исказилось от ужаса. Ему казалось, что змеи гонятся именно за ним. Несчастный Лаокооп бросился на помощь к детям. Змои охватили своими огромными кольцами сыновей и отца. Вмиг все трое были задушены, а змеи, не тронув больше никого, проскользнули в храм Афины и скрылись там в ногах статуи богини.

Все стояли пораженные страхом.

—        Оскорбитель святыни  понес  наказание   по  заслугам.   Ведь

он хотел уничтожить священный дар, поднесенный Афине, — за

кричал Спнон, увидев, что опасность миновала, Эти слова убедили

суеверных троянцев. Гибель Лаокоона показалась им знамением

свыше.

Все теперь спешили втащить коня в город. Под чудовище подвели колеса, веревками обвязали огромное тело. Как и предупреждал Спнон, конь не проходил в ворота, и пришлось ломать часть стены. Наконец, он был поставлен в крепости возле храма Афины. Радостно провели вечер троянцы. Песни н веселье не смолкали до поздней ночи. Наконец, валясь с йог от усталости и выпитого вина, жители разошлись по домам. Лишь небольшая стража осталась у ворот и у пролома в стене. Глубокий сои охватил всех.

В это время далеко в открытом море в ночной мгле вспыхнул огонь. Это был сигнальный фонарь на корме корабля Агамемнона. Ахейцы лишь сделали вид, что навсегда покидают троянский берег. Когда наступила ночь, весь ахейский флот поверпул обратно к Трое, и войско в полном молчании стало высаживаться на берег.

В Трое было тихо, но как только в море засветился сигнальный фопарь, чья-то темная фигура скользнула к храму богини Афины, около которого стоял деревяпттый копь. Закутанный в плащ человек приблизился к коню и постучал три раза в деревянный бок. Внутри чудовища опять послышался звон, а затем приглушенный голос спросил:

—        Это ты, Синон?

—        Выходите быстрее,—отвечал стучавший.—Агамемнон с корабля подает сигнал о высадке наших войск.

Из копя один за другим стали выскакивать воины, стараясь не звенеть медными доспехами. Затем весь ахейский отряд, во главе которого стоял Одиссеи, придумавший эту военную хитрость, в полной тишине двинулся к воротам. Сонвгая стража, никак не ожидавшая нападения пз города, была перебита раньше, чем успела поднять тревогу. Ворота широко раскрылись, и ахейское войско, высаженное с кораблей, подобно мпоговодпому потоку, прорвавшему плотину, беспрепятственно вливалось в спящую Трою.

Пожар быстро охватил город. Пламя, вздымавшее к небу тучп багровых искр, отражалось в водах залива, освещая ряды ахейских судов. Сонные жители, застигнутые в постелях, были беспомощны. Среди рушившихся домов небольшие кучки троянцев бились с врагами на узких улицах. Перевес был явно на стороне ахейцев, так как троянцы были захвачены нрасплох. Уже был взят высокий дом Приама, один за другим гибли зашитнпки города. Начались грабежи и убийства. Когда рассвело, на месте Троп виднелись лишь дымящиеся развалины, среди которых бродили в поисках добычи ахейские воины. По направлению к греческим кораблям вдоль берега брели толпы пленниц со связанными рунами, подгоняемые победителями, взявшими, наконец, Трою».

София закрыла книгу.

— Ты знаешь, София, — поднял голову Шлпмап, — м.чло кто верит сейчас в то, что действительно была троянская война, даже в то, что существовал когда-то город Троя. Но я уверен, что события, описанные древними, не просто досужий вымысел поэта, а быль о прошлом греческого народа. Разыскать древнюю Трою, доказать истинность всего рассказанного древними поэтами стало с детских лет целью моги жизни. Множество препятствий стояло на моем пути, но я преодолел их. Осталось последнее: вырвать из недр Гпссарлыка скрытие там памятники истории. Над мопмп усилиями смеются многие ученые, но я верю, что настанет время, когда им придется прн.чнать мою правоту. Я панду развалины разрушенной ахейцами Трои.

Уже рассветало. На раскопе появились первые рабочие. Начинался трудокой день.

Для Шлпмапа это был великий день, оправдавший его упорные поиски. Рабочие отрыли степы, на которых явно виднелись следы пожара. ШЛПАШВ был уверен, что он нашел наконец сожженную ахейцами Трою. Раскопки продолжались. Скоро под одной из степ Шлимап и его жена ннптлп клад драгоценностей. Им удалось обнаружить более восьми тысяч золотых и серебряных вещей, брон-> зовое оружие и сосуды,

Шлиман не сомневался, что он па верпом пути и твердыня троянцев, которая была сожжена ахейцнмп, засыпана песком, благодаря его усилиям увидела теперь свет, чтобы поведать миру удп-г.птелыше истории о людях, живших более трех тысяч дет пазад.

Многие из предположении И!лимана были неверны. Золотые кещн и город, им шшленнын, оказались более, древними, чем оии-сапное Гомером время троянской войны.

Но в одном он был прав. Его рнскопки начали эпоху открытии, заставивших ученых по-новому отнестнть к древшщ поэмам. В ЗТПА поэмах много легендарного, как например рассказы о богах или о змеях, надушивших Лаокоона и его сыновей, но ьместе с тем выяснилось, что многое из того, о чем рассказывается в этих народных былинах, правдиво изображает далекое прошлое греческого народа.