ЭНЕОЛИТ. МЕДНО-КАМЕННЫЙ ВЕК

Памятники раннего энеолита – Анау, Намазга, Чакмаклыдепе, Монджуклыдепе

По разработанной системе периодизации, в Средней Азии к периоду раннего энеолита относятся комплексы типа Анау IA и Намазга I или, по системе Р. Пампелли, Анау 1Б, отражающие два последовательных этапа развития анауской культуры. Наиболее ранний из них — комплекс Анау IA — долгое время был известен только по раскопкам северного холма Анау (Pumpelly Д., 1908) и в соответствующем выпуске «Свода археологических источников» характеризовался лишь на основании этих весьма ограниченных материалов (Хло- пин И. //., 1963а, с. 7). Однако последующие раскопки и публикации ранее полученных коллекций частично изменили это положение. Сейчас материалы типа Анау IA получили достаточно полное освещение в двух работах О. К. Бердыева (Берды- ее О. /Г., 1974} 1976).

Для комплекса Анау IA ( X) как устойчивого сочетания различных типов характерны: небольшие поселения первого типа, однокомнатные и многокомнатные строения из сырцового кирпича размерами 40—50X20X8—10 см, конические терракотовые пряслица, медные двулезвийные ножи и четырехгранные в сечении шилья-проколки, керамика стиля Анау IA с одноцветной темно-коричневой росписью по красному или красновато-желтому фону, полусферическая чаша как ведущая форма и использование в орнаментальной композиции преимущественно односторонних бордюров типов 5В и 6.

Стратиграфическое положение комплексов типа Анау IA определяется достаточно четко. На северном холме Анау соответствующие напластования в раскопках Р. Пампелли составляли 3,1—4,2 м, а в шурфе 1953 г.— около 3,5 м, причем в последнем, судя по опубликованному разрезу, можно выделить четыре (или пять) строительных горизонта СЕршов С. А., 19566, с. 27). Во всех случаях раскопок на северном холме Анау комплекс Анау IA был перекрыт слоями с керамикой типа Анау 1Б или Намазга I. Последующие разведочные раскопки на Овадандепе, Гавычдепе и поселении у Каушута подтвердили такую стратиграфию — повсюду слои с керамикой типа Анау IA залегали непосредственно под наслоениями типа Намазга I. На поселении у Каушута мощность таких слоев составляла 3,50 м (Бердыев О. К., 19726), а на поселении Чак- маклыдепе, содержащем лишь материал типа Анау IA,— 2,85 м с выделением пяти строительных горизонтов СБердыев О. /Г., 1968а; 19686). На Мон- джуклыдепе при разведочной шурфовке было пройдено 6,7 м, причем внизу оказались материалы неолитической джейтунской культуры, а верхние три метра, ориентировочно соответствующие четырем строительным горизонтам, дали комплекс типа Анау IA {Бердыев О. К., 1972а; 1976, с. 38).

Таким образом, комплексы типа Анау IA стратиграфически подстилаются джейтунскими материалами и перекрываются комплексами типа Намазга I. Мощность слоев типа Анау IA колеблется от 3 до 4 м. По имеющимся материалам какие-либо изменения в материальной культуре на протяжении существования комплекса трудноуловимы; во всяком случае, стратиграфический раскоп, заложенный О. К. Бердыевым на Чакмаклыдепе, не дал в этом отношении сколько-нибудь четких критериев.

Территориально памятники типа Анау IA делятся на две группы — западную и восточную, различия в материальной культуре которых довольно заметны. Для западных памятников характерна роспись темно-коричневым или черным по красному фону, для восточных основным является красновато-желтый или светлый фон. Специфическая особенность расписной керамики западных памятников проявляется в использовании в росписи мотива ромба, образованного полосами, с внутренним сетчатым заполнением и композиции, представляющей собой сетку из бордюров типа 6. В восточной группе памятников роспись представлена лишь орнаментами, развивающимися в одном направлении,— по горизонтали, т. е. бордюрами. Вместе с тем определенное единство керамических материалов этих двух групп памятников проявляется в использовании одной и той же ведущей формы (полусферической чаши), в двух одинаковых композициях (типы 5 В и 6) ив одинаковых исходных элементах орнамента, основанных на фигурах с сетчатым заполнением. В целом данных для постановки вопроса о существовании в анауской культуре времени Анау IA двух локальных вариантов еще недостаточно, но территориальное деление памятников на две группы прослеживается весьма четко.

К западной группе памятников относятся северный холм Анау, Овадандепе, Гавычдепе, поселение у Каушута и поселение на 73-м км дороги Ашхабад — Бахарден. На северном холме Анау в шурфе 1953 г. слои с керамикой типа Анау IA залегали с XVIII по XII ярус, причем полы и стены некоторых пройденных шурфом сырцовых строений были окрашены в темно-красный цвет. Керамика памятника представлена в основном фрагментами полусферических чаш, как крупных, так и более мелких. Донца их в большинстве случаев плоские и лишь иногда вогнуты. В тесто добавлен мелкий песок, обжиг равномерный, черепок плотный. Сосуды покрыты красным ангобом, а иногда и залощены. Из композиций росписи особенно характерна сетка, образованная сдвоенными бордюрами типа 6, выше которой идет бордюр из соединенных вершинами небольших контурных треугольников. Встречены при раскопках и терракотовые пряслица, в основном усеченно-конические.

В слоях времени Анау IA на поселении Овадандепе, расположенном в дельтовой части ручья Карасу, расчищены остатки дома, пол и стены которого были покрыты красной краской. Материк здесь представлен перемежающимися прослойками желтоватого песка и темной илистой глины, что указывает на периодическое подтопление местности, видимо, в пору даводков. Помимо керамики с росписью по красному фону, характерной для западной группы памятников, найдены конические пряслица иногда с несложным орнаментом, сделанным палочкой. Аналогичные находки происходят и с Гавычдепе, где, правда, коллекция расписной керамики особенно разнообразна и включает чаши сферической формы. Слои с керамикой типа Анау IA там, как и в Анау, и на Овадандепе, лежат на материке. Ту же картину мы наблюдаем и на двух других памятниках западной группы — на поселении у 73-го км дороги Ашхабад — Бахарден и на поселении близ Каушута. На первом обнаружено детское погребение с восточной ориентировкой, а среди основной массы расписной керамики типа Анау IA выделено несколько черепков из тонкоотму- ченной глины с примесью дресвы, орнаментированных насечками. По облику и фактуре это типичная керамика прикаспийского неолита; ее присутствие на данном памятнике указывает на стык двух культурцо-хозяйственных зон. Каушутское поселение, помимо расписной керамики и орнаментированных конических пряслиц, дало находки медных изделий. В их числе выделяется шило или крупная проколка с овальным в сечении рабочим краем и уплощенной рукояткой, весьма удобной для удержания в руке и, возможно, не требовавшей дополнительной обкладки из дерева или кости (Терехова Н. #., 1975а; 19756). Орудие отлито в открытой форме и доработано ковкой. Итак, все перечисленные поселения западной группы исследованы шурфами и, как правило, не дают четкой стратиграфии по строительным горизонтам. Тем не менее полученная на них коллекция керамики и некоторых других находок достаточно выразительна и в целом образует устойчивый комплекс.

Более обширна соответствующая информация для памятников восточной группы. В их число входят два всхолмления Монджуклыдепе (I и II), расположенные неподалеку от крупнейшего памятника ранних земледельцев Южной Туркмении — Алтынде- пе, и поселение Чакмаклыдепе, находящееся в нескольких километрах к юго-востоку от двух первых. На Монджуклыдепе и Чакмаклыдепе изучена стратиграфия, оба памятника полностью раскопаны на уровне верхних строительных горизонтов. Всего же мощность слоев типа Анау IA на Монджуклыдепе достигает 3 м, а на Чакмаклыдепе — 2,85 м.

Однако керамический комплекс верхнего слоя последнего памятника по сравнению с керамикой верхнего слоя Монджуклыдепе производит впечатление более позднего, где традиционные орнаментальные композиции отмечены чертами небрежности и упрощенности. Вероятно, верхний горизонт Чакмаклыдепе чуть позднее комплекса, представленного верхним горизонтом Монджуклыдепе. Именно в керамике Монджуклыдепе встречаются мотивы, характерные для посуды позднего этапа джейтунской культуры, что подчеркивал и О. К. Бердыев (Бердьгев О. К., 1974, с. 37). По типологии джейтунских орнаментов (Массой В. Л/., 1971в, с. 55) на керамике Монджуклыдепе выделяются такие орнаменты, как «лесенка», вертикально-полосчатый, горизонтально-полосчатый, силуэтные треугольники. Г. Ф. Коробкова комплекс нижних слоев Монджуклыдепе отнесла к среднему этапу джейтунской культуры {Коробкова Г. Ф., 1969, с. 59). Все эти данные дозволяют заключить, что поселение времени Анау IA появилось здесь на руинах среднеджейтунского поселка и, судя по аналогиям в росписи, существовало на протяжении позднеджейтунского этапа. Верхний горизонт Чакмаклыдепе, не дающий таких аналогий, может быть отнесен уже к постджейтунскому времени. В этой связи кажется малоубедительным обратное заключение О. К. Бердыева о том, что Чакмаклыдепе представляет ранний этап . комплекса Анау I А, а Монджуклыдепе — соответственно поздний {Бердыев О. К1976, с. 47—48).

Архаика Монджуклыдепе заметна уже при анализе его планировки. Приблизительно в центре древнего поселения проходила улица шириной около 2 м, разделявшая его на две половины ( X, 33). Однако хаотично расположенные по обеим сторонам улицы строения как бы продолжали традиции джейтунских поселений с их стихийной застройкой. Вдоль улицы стояли два подквадратных в плане дома, своими очагами, хозяйственными отсеками и суфами напоминающие однокомнатные дома джей- тунского неолита {Бердыев О. К., 1972а, с. 15). Новыми деталями этого типа домов являются два внутренних выступа, делящих внутреннее пространство на две части. Дальнейшим развитием подобного типа домов стал прямоугольный удлиненный дом, также разделенный на две части внутренними выступами. Таких домов на Монджуклыдепе насчитывается пять или шесть. Судя по размерам и наличию в них очагов, это были жилые строения. Вместе с примыкающими к ним более мелкими подсобными строениями они создают впечатление формирующихся многокомнатных массивов. При раскопках Монджуклыдепе обнаружено семь скорченных погребений, частично имеющих следы посыпки охрой. Двое погребенных ориентированы головой на северо-запад, остальные — на север, северо-восток, север — северо-запад.

Керамический комплекс Монджуклыдепе, в целом не очень значительный, характеризуется в основном тонкостенными сосудами с примесью в тесте песка и поверхностью, покрытой красновато-желтым, красным или светлым ангобом, по которому темно-бурой или темно-коричневой краской нанесена роспись. Иногда встречается лощение. Преобладают полусферические чаши, есть также небольшие конические миски и горшки. Несмотря на значительный объем работ, количество керамики невелико, а целые сосуды вообще отсутствуют. Среди орнаментальных композиций ведущими являются бордюры из треугольников, расположенных «вразбежку» (тип 6), и треугольников, соединенных вершинами, с ромбовидными просветами между ними (тип 5В). В нижней части сосудов отмечена вертикально-полосчатая роспись. Характерными элементами орнамента являются треугольники, полосы и в меньшей мере — ромбовидные фигуры с сетчатым заполнением. В ряде случаев роспись нанесена как снаружи, так и внутри сосудов. Из терракотовых изделий отметим фи- гурку животного, маловыразительную часть женской статуэтки и фишку для игры с полусферическим на- вершием. Особенно многочисленны терракотовые пряслица, как правило, усеченно-конической формы. Среди изделий из камня, помимо весьма многочисленных терок, пестов и ступок, имеются подпятники, гиреобразные изделия и кольца, обычно определяемые как утяжелители палок-копалок. Для кремневого инвентаря характерна микролитоидность, сочетающаяся с отсутствием геометрических микролитов. Скалывание производилось с микронуклеусов, имеющих круговое огранение (Коробкова Г. Ф., 1969, с. 45).

Есть кремневые сверла и скребки, но преобладают микропластины, обычно обработанные мелкой противолежащей ретушью. В качестве сырья использовались кремень белого цвета и халцедон. На Монджуклыдепе сравнительно много медных изделий. В основном это шилья и четырехгранные орудия с заостренным концом. Найден также обломок двулезвийного ножа. Из украшений отметим обломок глиняного кольца, каменную пластинку с отверстиями для крепления или продевания ремешка и лазуритовую пластинку — едва ли не древнейшее свидетельство использования этого бадахшанского минерала, приобретшего в IV—II тысячелетиях до н. э. на Древнем Востоке особую популярность.

Поселение Чакмаклыдепе на уровне верхнего строительного горизонта также было разделено на две части центральной улицей, но расположенные по ее сторонам строения имели отчетливую тенденцию к объединению в многокомнатные массивы, связанные общими стенами, единством осей и, видимо, возводившиеся именно как многокомнатные дома. О. К. Бердыев выделяет четыре таких массива (или комплекса), а в качестве их составляющей — небольшие комнаты с угловыми очагами {Бердыев О. К., 1968а, с. 27—30). Особое положение занимает строительный комплекс, бывший центральным на поселении. Его ядро образует подквадратный в плане двухкомнатный дом, в котором пол и стены одного из продолговатых помещений были окрашены в черный цвет. В этом помещении мы видим два противолежащих выступа, подобных отмеченным в удлиненных жилых домах Монджуклыдепе. Вполне вероятно, что перед нами общинное святилище, повторяющее своей планировкой тип традиционного жилого дома. В целом же наличие многокомнатных массивов делает планировку Чакмаклыдепе более регулярной и совершенной по сравнению с Монджуклыдепе.

Производившиеся в стратиграфическом раскопе подсчеты керамики показали, что расписная посуда составляет здесь 20—25% от общего числа обнаруженных фрагментов. Ведущей формой является полусферическая чаша, а в композициях росписи преобладают те же два основных типа бордюров, что и на Монджуклыдепе. Однако роспись более упрощенная и небрежная: наряду с сетчатым заполнением треугольников относительно широко распространяется и заполнение просто параллельными линиями. Среди других керамических изделий отметим конические пряслица, иногда украшенные росписью, фигурки животных и плоские диски с отверстием в центре. В числе каменных орудий, помимо терок, ступок и гиревидных изделий, выделяются два превосходно сделанных массивных наконечника мотыг. Найдены также обломки медных шильев и сравнительно крупный медный наконечник дротика. Вместе с тем количество кремневых орудий в верхнем горизонте Чакмаклыдепе по сравнению с верхним горизонтом Монджуклыдепе весьма невелико, что может служить дополнительным указанием на его более позднюю датировку.

Происхождение достаточно яркого и бесспорно энеолитического комплекса Анау IA довольно сложно. Начиная с Д. Мак Кауна, синхронизировавшего его с Сиалком II {.Мс. Cown D. Я., 1942, р. 5), почти все исследователи в той или иной мере связывали его происхождение с Ираном {Хлопан И. Я., 1960а, с. 191; Сарианиди Я. Я., 1967, с. 16-17; Бердыев О. Я., 1968а, с. 16-17; 1976, с. 17-19; Коробкова Г. Ф., 1969, с. 48). Изучение в восточной группе ряда стратифицированных памятников, расположенных к тому же в непосредственной близости от поселения местной неолитической культуры Ча- гыллыдепе, позволяет достаточно всесторонне рассмотреть этот вопрос. Выше уже приводились основания для того, чтобы считать комплексы типа Анау IA сосуществующими в этом районе с поздне- джейтунскими памятниками. Дополнительным аргументом в пользу справедливости подобного заключения является нахождение в четвертом слое (второй снизу строительный горизонт) Чакмаклыдепе черепка типичной позднеджейтунской керамики {Бердыев О. Я., 1968а, с. 17). Сопоставление отдельных составных элементов комплексов Анау IA и джей- тунского позволяет наметить как определенные местные традиции, так и инновации, столь заметные в этих археологических материалах ( 1).

Прежде всего обращают на себя внимание явления, связанные с инновациями технологического плана. Это — применение в домостроительстве прямоугольного сырцового кирпича, введение металлургии, использование в керамическом производстве в качестве отощителя песка вместо рубленой соломы, новая кремневая индустрия, новые виды орудий труда, появление пряслиц и каменных мотыг. Поскольку в данном случае речь идет о развитии технологии, можно было бы заключить, что перед нами результат естественной эволюции местного общества, могущего, правда, использовать и уже сложившиеся технологические приемы путем прямого заимствования. Однако заметные инновации наблюдаются и в сфере культуры. Так, весьма показательна полная смена (по сравнению с джейтунским периодом) кремневой индустрии, рассматриваемой как устойчивое сочетание типов изделий, типов заготовок и типов обработки {Коробкова Г. Ф., 1975, с. 9). В комплексе Анау IA наблюдаются изменения по всем трем составляющим кремневой индустрии, что явно указывает на иную культурную традицию. О культурных инновациях свидетельствует и распространение новых композиций росписи в виде бордюров типов 5В и 6 и элементов орнамента. Показатели культурной традиционности, которые могут быть возведены к джейтунскому культурному пласту, содержат общие для многих раннеземледельческих культур элементы (мелкая пластика, фишки для игры, ступки, терки, охра в погребениях) и признаки, более тесно связываемые с традициями джей- тунской культуры как специфической археологической общности (типы домов, элементы орнаментации керамики).

Для анализа причин отмеченных нововведений немалое значение имеют данные погребений как источника, чутко реагирующего на этнические изменения и дающего материал для антропологической характеристики древнего населения. Погребальный ритуал джейтунских захоронений и погребений времени Анау IA в принципе одинаков: умершие помещались в скорченном положении на боку, тела их посыпались охрой, погребения совершались на территории поселка. Для обоих археологических комплексов показательна неустойчивая ориентировка — преимущественно головой на север, северо-восток и северо- запад, но есть и на юго-запад. Антропологический состав населения Монджуклыдепе по данным погребений в известной мере напоминает картину, устанавливаемую по сочетанию в комплексе Анау IA местных традиций и сторонних инноваций. Наряду с типичными для раннеземледельческих культур Ирана и Средней Азии черепами, относимыми к вариантам восточносредиземноморского европеоидного типа (Гинзбург В. В., Трофимова Т. А., 1959; Трофимова Т. А., 1961), здесь представлен череп, обнаруживающий дравидоидные черты, свойственные населению экваториального типа Южной Индии (Трофимова Г. А., 1964, 1968; Гинзбург В. Я., Трофимова Т. А., 1972, с. 44—46). Таким образом, данные антропологии говорят о возможном появлении нового населения, что позволяет объяснять отмеченные выше культурные инновации переселением племенных групп, бывших, в частности, и носителями новой технологии. Элементы, восходящие к местной неолитической традиции, скорее всего отражают сложный характер процессов ассимиляции, когда, например, местное население, инкорпорированное пришельцами в систему своих родовых общин, могло сохранять культурные традиции в росписи керамики.

Остается последний вопрос — об источнике инноваций, а иными словами,— о направлении переселения племенных групп, отмечаемого по данным археологии. Имеющиеся аналогии в расписной керамике указывают на районы Северного и Центрального Ирана, где существовала местная рудная база и рано началось изготовление медных орудий. К сожалению, иранские материалы представлены в основном расписной керамикой, а сколько-нибудь подробные публикации, за исключением Сиалка, отсутствуют. Действительно, некоторые орнаменты Анау IA находят прямые аналогии не только в слое Сиалк И, как заметил Д. Мак Каун (Мс. С own Д. Е., 1942, р. 5), но и в слое Сиалк I (Массон В. М., 1959а, с. 319). И. Н. Хлопин обратил внимание, что сходные мотивы имеются и на керамике поселения Шири-Шайне, расположенного неподалеку от Гиссара (Хлопин И. Я., 1961, с. 165). В. И. Сарианиди, отмечая возможность аналогий и на ряде других памятников близ Тегерана, предложил считать, что именно из этого района шло расселение племен в западный район памятников типа Анау IA, тогда как восточная их группа, в частности Монджуклыдепе, отражает влияния Сиалка и косвенно Хассуны (Сарианиди В. Я., 1970, с. 24). К сожалению, иранские материалы сами по себе и их публикации в особенности еще недостаточны для детализированных сопоставлений. Нужно осторожнее говорить об области Центрального Ирана как центре расселения племен, принесших на юг Средней Азии целый ряд технологических и культурных инноваций. Таков генезис археологического комплекса, стоящего у истоков развития богатой энеолитиче- ской культуры ранних земледельцев и скотоводов Южного Туркменистана.

Следующий этап развития анауской культуры получил в специальной литературе наименование Анау 1Б или Намазга I. Памятникам этого типа была посвящена сводная работа И. Н. Хлопина (Хлопин И. Я., 1963а). Со времени ее выхода в свет количество новых данных увеличилось незначительно. Были опубликованы сведения о наличии слоев времени Намазга I на целом ряде памятников (Бердыев О, К., 19726; 1976); слои этого времени вскрыты в разведочном шурфе на поселении Алтындепе (Массон В. М., 19776).

Для комплекса Намазга I как устойчивого сочетания различных типов характерны: поселения первого и второго типов, однокомнатные и многокомнатные строения из сырцового кирпича размерами 45— 48X20—24X10 см, терракотовые пряслица конической формы, обычно орнаментированные насечками, навершия шаровидной формы, медные булавки с выделенной головкой, терракотовые статуэтки первого типа, изображающие стоящих женщин, и керамика стиля Намазга I. Последняя характеризуется значительной примесью в глине самана (особенно толстостенные сосуды) и монохромной темно-коричне- вой росписью по красному или зеленовато-белому фону. Это крупные горшки сферической формы, в литературе иногда именуемые корчагами, чаши полусферической формы с вогнутым донцем или на невысоком поддоне, конические чаши и миски. Роспись носит преимущественно геометрический характер: силуэтный треугольник является ведущим элементом орнамента, а композиция типа 16, представляющая собой сетку, образованную такими треугольниками,— наиболее распространенной орнаментальной схемой.

Стратиграфическое положение комплекса Намазга I наиболее четко фиксируется на северном холме Анау, где комплекс типа Намазга I подстилается материалами типа Анау IA и перекрывается наслоениями с материалом типа Намазга И. Мощность культурных слоев с материалами типа Намазга I на Анау, по данным американской экспедиции, составляет 11,2—11,9 м, а по данным С. А. Ершова,— около 10 м. Комплекс типа Намазга I подстилается слоями типа Анау IA также на Каушутском поселении и Овадандепе, а перекрывается слоями типа Намазга II на целом ряде памятников (Тилькинде- пе, Акдепе, Карадепе, Намазгадепе, Алтындепе, Илгынлыдепе, Серахское поселение, Геоксюр 1). Мощность культурных слоев времени Намазга I достигает столь значительной величины лишь на Анау. На Карадепе, Намазгадепе и Яссыдепе она равна 7—7,5 м. На Алтындепе соответствующие напластования составляют всего 5 м, но следует учитывать, что в данном случае шурф прорезал в основном подошву холма со слоями смыва и без каких-либо строительных остатков. В Геоксюрском оазисе слои времени Намазга I составляют около 2 м и насчитывают три строительных горизонта (Геоксюр 1, Дашлыджидепе), что отражает освоение этого района лишь на поздних этапах существования комплекса типа Намазга I.

Несмотря на такую мощность культурных напластований, явно соответствующую значительному времени существования этого комплекса, его развитие и внутреннее хронологическое членение остаются практически неизученными. На материалах шурфа Карадепе было предложено выделение трех этапов. Для первого из них (XVI—XVII ярусы) характерно преобладание керамики с росписью по красному фону, для второго (XIX—XXII ярусы) — росписи по зеленовато-белому фону, а для третьего (нижние слои, соответствующие ярусам XIX—XXII) — вновь краснофоновой керамики {Массой В. М.., 19606, с. 324—326). Эта общая тенденция находит подтверждение в материалах раскопа 6 на том же памятнике, где в более раннем слое 3 намечается некоторое увеличение числа светлофоновой посуды {Хлопин И. Я., 1963а, с. 12). Ту же картину можно наблюдать и на Алтындепе, где в шурфе на раскопе 11 количество светлофоновой керамики постепенно возрастает по мере углубления {Массой В. М., 19776, с. 177). Однако эти наблюдения общего порядка пока не могут быть подкреплены и дополнены сведениями об изменении мотивов и композиций росписи сосудов, что объясняется в первую очередь ограниченностью материалов, происходящих из шурфов небольшой площади. Практически хорошо выделен лишь поздний этап Намазга I, чему способствовало изучение полностью раскопанного И. Н. Хлопиным поселения Дашлыджидепе, относящегося как раз к завершающим фазам развития всего комплекса {Хлопин И. Я., 1961).

В настоящее время известно около 30 памятников, содержащих материалы типа Намазга I, которые по территориальному признаку могут быть сгруппированы в три основпых района — западный, центральный и восточный. Некоторые различия между районами, выделяемыми как территориальные, наблюдаются, несмотря на ограниченность имеющегося материала, и в области культуры, прежде всего в расписной керамике. По сравнению со временем существования комплекса Анау IA произведено более дробное членение района, именовавшегося при описании памятников типа Анау IA западным, на два — западный и центральный. Это вызвано увеличением конкретного материала, позволяющим такое более дробное районирование. И. Н. Хлопин предлагает выделять в особый, четвертый, район памятники Геоксюрского оазиса {Хлопин И. Я., 1963а, с. 6), но обычно они рассматриваются как подразделение восточного района {Сарианиди В. Я., 19656, с. 5).

Западный район охватывает территорию от Кызыл-Арвата до Анау включительно. Здесь насчитывается 10 памятников со слоями Намазга I (с запада на восток): Беурме, поселение на 73-м км дороги от Ашхабада, Каранткитокай {Ганялин А. Ф., 1953), Старая Ниса, Экиндепе {Гинялин А. Ф., 19566), Дашлыджидепе, Овадандепе, Гавычдепе, Акдепе и северный холм Анау. Все это мелкие памятники— поселения первой группы. Видимо, население широко освоило почти все небольшие ручьи и реки этого района, но природные ресурсы не благоприятствовали формированию крупных населенных центров. Вместе с тем здесь отмечается непрерывное развитие — та же территория практически была освоена еще неолитическими земледельцами джейтунской культуры. На большинстве названных памятников произведены лишь зачистки, разведочные шурфовки или просто собран подъемный материал.

При раскопках на северном холме Анау применявшаяся американской экспедицией методика не позволила выявить сырцовые строения в сколько-нибудь значительных масштабах. Стена одного из зданий, вскрытого шурфом С. А. Ершова, была покрыта двухцветной росписью {Ершов С. А., 19566), причем гамма (черная и красная краски) и мотивы орнаментации (шахматная сетка и треугольники) близки расписной керамике этого времени ( XI, 10, 11). Возможно украшенное таким образом помещение имело особое назначение, являясь небольшим святилищем. Вместе с тем показательно, что последнее располагалось не в центре поселения, а на его окраине. Известно также, что поселение Овадандепе в один из периодов своего существования было окружено глинобитным валом.

На северном холме Анау обнаружено семь детских погребений, совершенных в скорченном положении на правом или левом боку с юго-восточной или юго-западной ориентировкой (Warner L., 1908). Стандартный набор погребального инвентаря включал бусы из белого камня, возможно, частично нашивавшиеся на одежду, бусы из бирюзы и сердолика, а также две просверленные раковины. Интересны находки в двух погребениях медных и свинцовых пронизок, но каменные бусы здесь отсутствовали. Одно детское погребение содержало лйшь два керамических пряслица и кремневое острие. В культурных слоях Анау найдены костяные проколки, каменные зернотерки, ступки и массивные кольца для палок-копалок.

Отличительной особенностью расписной керамики западной группы памятников И. Н. Хлопин считает (Хлопин Я. Я., 1963а, с. 16—47) такие композиции, как «шахматная доска» (тип 20) и ромбы, образованные пересекающимися лентами (тип 21 Б). Из элементов росписи достаточно специфичны пересекающиеся ленты (на крупных сосудах), пиловидные линии, линия с нанесенными на нее шариками («нитка бус») и подчеркивание ромбовидной композиции гребенчатыми линиями.

Материалы, характеризующие памятники типа Намазга I центрального района, более значительны. На Карадепе у Артыка слои этого времени зафиксированы в шурфе 1, в шурфах на раскопах 1, 2 и 5 и в раскопе 6, что позволяет сделать заключение о существовании здесь поселения эпохи раннего энеолита, занимавшего площадь более 10 га (Массой В. М., 19606, с. 323—326; Хлопин Я. Я., 1963а, с. 10-12). На раскопе 6 вскрыто несколько строений. Так, на уровне второго строительного горизонта расчищена небольшая прямоугольная комната с полом, окрашенным черной краской, Пол и стены одного из углов комнаты были облицованы керамикой. Перед комнатой располагался двор, где находились крупный сосуд для хранения, врытый в пол, и две зернотерки. Ниже этого строительного горизонта на небольшом участке вскрыт еще один горизонт, где также было помещение с окрашенным полом, но на этот раз красной краской. В шурфе 1 мощность напластований с керамикой типа Намазга I составляла 7 м, но строительные горизонты ввиду небольшой площади шурфа выявлены не были. В ярусе XVI шурфа обнаружено детское погребение, совершенное в скорченном положении на левом боку, головой на юг — юго-запад. В области шейных позвонков находилось 38 бус, выточенных из красноватого известняка. В том же ярусе найдена статуэтка, изображающая стоящую женщину с подчеркнутой стеатопигией и украшенная росписью, нанесенной коричневой краской ( XI, 35). Вокруг шеи проведена полоса, скорее всего передающая ожерелье или повязку. От нее по спине до талии спускаются две узкие полосы или ленты. Полная грудь, переданная двумя нале- пами, и покатые плечи, от которых вниз спускались руки, характеризуют этот подтип стоящих жепских скульптур, присущих Намазга I. В ярусе XIX найдена часть второй фигурки, видимо, относящейся к тому же подтипу. Стеатопигия здесь еще более подчеркнута, а на ягодицах имеются насечки.

На Намазгадепе слои Намазга I ( XI, 37—47) пройдены в шурфе 1 («шурф ЮТАКЭ») и в шурфе 5 («шурф в хаузе»). Строительные остатки в обоих шурфах не обнаружены (Куфтин Б. Л., 1954; 1956;Массон В. М., 1956а). Судя по значительному расстоянию между этими шурфами, поселение на Намазгадепе в пору Намазга I занимало площадь не менее 10 га. В шурфе 5 найден торс женской фигурки ( XI, 43), относящейся, судя по пышной груди и округлым плечам со следами обломанных рук, к тому же подтипу, что и статуэтки Карадепе.

Интереснейший комплекс времени Намазга I выявлен на Яссыдепе, расположенном в 9,5 км к северу—северо-западу от сел. Каахка {Куфтин Б. А., 1956; Ершов С. А., 1956а; Хлопин Я. Я., 1963а, с. 13—14). Здесь во втором сверху строительном горизонте раскопан ряд строений. Видимо, это были жилые помещения с очагами и примыкавшие к ним хозяйственные дворики и подсобные строения. Выделяются два смежных помещения, в одном из которых располагался массивный очаг, а вдоль стен другого шла колоннада из деревянных столбов. Стены помещений были расписаны, причем геометрические мотивы (ромбы, треугольники) повторяли настенную роспись в Анау. Роспись ( XII, 1, 2) производилась по светлому грунту черной и красной красками, а в одном случае была применена инкрустация из белых гипсовых вставок. На одной из стен полихромная роспись нанесена в несколько слоев, что указывает на длительное использование строений. Необычайно парадный интерьер этого дома позволяет видеть в нем святилище. В известной мере это строение на Яссыдепе напоминает двухкомнатный дом времени Анау IA на поселении Чакмаклыдепе с полом и стенами, окрашенными в черный цвет, который также предположительно трактуется как святилище. Возможно, одно или несколько подобных строений имелось на каждом раннеэнеоли- тическом поселении. Стенная роспись зафиксирована в слоях времени Намазга I при шурфовке небольшого поселения центральной группы Серманчадепе, расположенного близ станции Арман-Сагата {Массон В. Л/., 19566, с. 236). При раскопках Яссыдепе, помимо многочисленной расписной керамики и невыразительных обломков медных предметов, найдены: идольчик ( XII, 3) в виде терракотового стержня с вырезанным на его вершине человеческим лицом, терракотовые пряслица конической формы ( XII, 4, 5), костяные проколки, ядра для пращи из необожженной глины, каменные зернотерки, тесло и ступки. В центральной группе памятников керамика типа Намазга I обнаружена также на Га- радепе и на поселении у Каушута {Бердыев О. Я., 19726).

В числе особенностей росписи керамики памятников центральной группы И. Н. Хлопин отмечает наличие орнаментальной композиции типа 9, одновременное использование в одной композиции силуэтных и контурных треугольников, появление изображений животных {Хлопин Я. Я., 1963а). К числу последних относятся линейно-схематические, но достаточно экспрессивные фигуры козлов с большими полукруглыми рогами с Намазгадепе и найденный на Карадепе черепок ( XI, 33) с силуэтным изображением передней части фигуры животного, похожего на лошадь или кулана. Поскольку костные остатки лошади на памятниках Южного Туркменистана вплоть до поздней бронзы отсутствуют, речь, вероятно, должна идти именно о кулане.

Среди памятников восточной группы керамика типа Намазга I обнаружена на Улугдепе в перемещенном состоянии, на склонах древнего холма. На Илгынлыдепе слои с керамикой типа Намазга I пройдены на глубину 3,5 м в северном шурфе, но материк не был достигнут {Ганялин А. Ф., 1959). На Алтындепе керамика типа Намазга I ( XII, 26—29) обнаружена в слоях шурфа на раскопе И, расположенном на восточном фасе поселения, а в перемещенном состоянии, но в значительном количестве — в шурфе 3 на западной его окраине. Это позволяет заключить, что в период Намазга I поселение Алтындепе представляло собой достаточно крупный центр (Массон В. М., 19776) и что оно может быть отнесено к числу памятников второго типа. В шурфе раскопа 11 в слоях с керамикой типа Намазга I какие- либо строительные остатки отсутствовали. В ярусах XVIII—XXIII шли мусорные отвалы, скопившиеся на склонах древнего поселения, нуклеарная часть которого оказалась вне пределов раскопа. Ярусы XXIV—XXVII в этом шурфе представляли собой горизонтальные натечные слои с бурыми известковыми включениями, кусочками угля и мелкими обломками керамики. Судя по характеру этих отложений, шурфом пройдена древняя подошва холма, образованного раннеэнеолитическим поселением на Алтындепе, которое осталось далеко за пределами данного шурфа. Материк, лишенный следов культурной деятельности человека, был достигнут на глубине 8,5 м от современной поверхности. Общая мощность культурных напластований времени Намазга I составила на Алтындепе 5 м, но, несомненно, в центре древнего поселения, где имеются остатки строений, она более значительна. Помимо глиняной посуды, среди находок Цз этого шурфа отметим плоский медный предмет неизвестного назначения и костяную проколку.

К восточной группе памятников относится и Серах- ское поселение, расположенное в пойме р. Теджен. В нижних его слоях, непосредственно на материковом аллювии, выявлены культурные слои с расписной керамикой типа Намазга I.

В Геоксюрском оазисе три строительных горизонта с керамикой типа Намазга I ( XII, 15—25) вскрыты в основании шурфа на центральном поселении Геоксюр 1 (Сарианиди В, И., 19606). В перемещенном состоянии керамика этого типа обнаружена на Ялангачдепе {Хлопин И. Я., 1963а, с. 14—15). Косвенные соображения и отдельные фрагменты керамики позволяют говорить о наличии слоев времени Намазга I еще на трех памятниках оазиса — Акчадепе, Айнадепе и Геоксюр 7 {Хлопин И. Я., 19646, с. 58, 63). Находки со всех перечисленных памятников ограничиваются обломками расписной керамики. Следующий памятник Геоксюрского оазиса — Дашлыджидепе — раскопан полностью на уровне трех строительных горизонтов и дал достаточно разнообразный материал {Хлопин И. Я., 1961).

Постройки во всех строительных горизонтах Дашлыджидепе возведены из прямоугольного сырцового кирпича и в принципе однотипны ( XIII, 29). Маленькое (около 1600 кв. м) и, видимо, бедное поселение не отличается высоким качеством своих сооружений, но среди лабиринта мелких и нередко косоугольных строений отчетливо заметна их концентрация в несколько хозяйственно-жилых комплексов. Центром такого комплекса был небольшой однокомнатный жилой дом площадью от 6 до 12 кв. м. Дверной проем имел невысокий порог. Иногда с внутренней стороны помещался подпяточный камень, свидетельствующий о существовании в прошлом навесных вращающихся дверей. Обычно слева от входа находился прямоугольный очаг, сооруженный из сырцовых кирпичей, поставленных на ребро. Возле домика располагался небольшой двор с подсобными строениями и клетушками. Такие хозяйственно-жилые комплексы отмечены на Дашлыджидепе во всех трех строительных горизонтах, причем общее их число на поселении достигало шести—восьми. Один из однокомнатных домов выделяется из числа прочих своими размерами (28,5 кв. м) и окраской пола первоначально в красный, а затем в черный цвет. Показательно, что планировка и размеры этого строения сохраняются в двух строительных горизонтах. Возможно, это сооружение принадлежало семье главы общины, а также выполняло функции дома общих собраний — святилища {Хлопин И. Я., 19646, с. 73).

Найденные на Дашлыджидепе две терракотовые фигурки (одна целая и одна фрагментированная) относятся ко второму подтипу статуэток, изображающих стоящих женщин и характерных для раннего энеолита ( XIII, 21, 22). В отличие от фигурок с Карадепе и Намазгадепе изображения рук и груди отсутствуют. Голова передана в условшьплоскостной манере, зато подчеркнуты пышные бедра, сплошь покрытые круглыми вдавлениями. Довольно многочисленны фигурки животных из необожженной глины, в основном весьма схематичные. В некоторых из них можно определить фигурки козлов и быков. Столь же обильны терракотовые пряслица, в большинстве своем усеченно-конические, орнаментированные насечками или защипами. Имеются также пряслица грушевидной и шаровидной форм и шаровидные навершия. Из необожженной глины сделаны антропоморфная фигурка и фишка для игры в виде удлиненного конуса, принадлежащая к числу изделий, традиция употребления которых восходит к неолитической джейтунской культуре {Массон В. М., 1971в, с. 41—43). Найдены также костяные проколки и три медных предмета: фрагмент двулезвийного ножа, квадратное в сечении шило и биконическая головка миниатюрной булавки.

По синхронизации, предложенной И. Н. Хлопи- ным, третий строительный горизонт Дашлыджидепе соответствует ярусам XXVI—XXVII шурфа на Намазгадепе и частично ярусам XVIII—XX Карадепе {Хлопин И. Я., 1963а, с. 20, 4). Это в целом отвечает его положению наиболее позднего в свите слоев типа Намазга I и вместе с тем позволяет более обоснованно ставить вопрос о локальных отличиях, поскольку в данном случае сопоставляется материал синхронных памятников. Правда, в отличие от Карадепе посуда позднего Намазга I в Геоксюрском оазисе ( 1, 11—16) имеет не красный, а зелено- вато- или желтовато-белый фон, что, возможно, составляет одну из черт локального своеобразия. Весьма характерны для памятников восточной группы и орнаментальные композиции типов 10А, 17, 19Б. К числу локальных особенностей И. Н. Хлопин относит также концентрические полуокружности на внутренней и внешней поверхностях сосудов открытого типа.

Таким образом, есть основания полагать, что между памятниками, выделенными в три территориальные группы, имеются некоторые отличия и в области культуры, главным образом в росписи керамики. Так, в западной группе найдены статуэтки первого подтипа первого статуарного типа, а в восточной — лишь второго подтипа. Правда, находки соответствующих скульптур пока единичны. Вместе с тем отмечаемые локальные особенности менее значительны, чем культурные различия между двумя территориальными группами памятников в пору Анау IA. В пору Намазга I в Южном Туркменистане, судя по расписной керамике, происходит своего рода культурная интеграция, складывается единый керамический стиль. Наблюдаемые же различия в целом невелики и выявляются лишь при детальном анализе. Все это заставляет обратить особое внимание на проблему происхождения комплекса Намазга I.

Поскольку на северном холме Анау, Овадандепе и поселении у Каушута слои времени Намазга I подстилаются комплексами типа Анау IA, естественно предполагать в данных случаях наличие генетических связей между ними. Действительно, формат сырцового кирпича, окраска полов в строениях специализированных функций, двухкомнатные дома Яссыдепе и Чакмаклыдепе свидетельствуют о тесной генетической связи комплексов Намазга I и Анау IA. Терракотовые конические пряслица, медные двулезвийные ножи и четырехгранные в сечении шилья-пробойники составляют другую группу объектов, объединяющих эти комплексы.

Сложнее обстоит дело с керамикой, на основании изучения которой и были в первую очередь выделены названные комплексы поры раннего энеолита. Посуда стиля Анау IA и стиля Намазга I различается уже на уровне технологии, поскольку в последней вновь получает распространение широко практиковавшийся в пору джейтунской неолитической культуры прием добавления в глину в качестве отощителя рубленой соломы. Весьма близки к джейтунской культуре в комплексе Намазга I и крупные горшки цилиндро-конической формы, предназначавшиеся для хранения припасов и обычно именующиеся в литературе хумами или корчагами. Многие авторы подчеркивали эту связь джейтунской керамики с керамическим комплексом Намазга I (Хлопин И. Я., 1963а, с. 21). Есть основания полагать, что за время существования комплексов Анау IA технологическая традиция, представленная джейтун- ским гончарством, не прерывалась и продолжалась на каких-то еще не открытых памятниках (Берды- ев О. К., 1976). Выше уже отмечалось, что на определенном этапе комплексы Анау IA и позднеджей- тунские памятники сосуществовали. Во втором слое Чакмаклыдепе наряду с типичной для Анау IA посудой найдена толстостенная керамика с примесью в тесте крупного рубленого самана, сходная как по этому признаку, так и по зеленовато-белому цвету черепка с керамикой типа Намазга I (Бердыев О. К., 1976, с. 36). Таким образом, керамика типа Намазга I сохраняет джейтунскую керамическую традицию. В этом отношении в значительной мере прав О. К. Бердыев, отмечавший, что культуру времени Намазга I можно рассматривать как соединение местных джейтунских традиций и инноваций, появившихся в Южном Туркменистане с формированием комплекса типа Анау IA {Бердыев О. К., 1976, с. 21). Наряду с этим определенная преемственность между керамикой комплексов Намазга I и Анау IA может быть отмечена и в системах орнаментации. Так, композиционные решения типов ЗБ, 5Б и 6, характерные для посуды Анау IA, в равной мере сохраняются и в пору Намазга I. Но это опять- таки характеризует лишь один из компонентов, вошедших в состав керамического комплекса Намазга I.

Основная же масса композиционных решений (типы 1, 2А, 2Б, ЗА, ЗБ, 5А, 5Б, 6, 8Б, 9, 10А, 10Б, 15А, 15Б, 16) и доминирующие типы (17, 20, 21) впервые появляются именно в комплексе Намазга I. Формально некоторые из этих композиций, как и элементы геометрических орнаментов, в частности контурный треугольник, имеют параллели в керамике хассунской культуры VI тысячелетия до н. э. Северной Месопотамии (ср.: Хлопин И. Я., 1963а, с. 25) и в посуде комплекса Хаджи-Фируз того же времени в Северо-Западном Иране (Mellaart /., 1975). Однако эти параллели, как и аналогии женской терракотовой статуэтке с Дашлыджидене в комплексах Элама (Массон В. М., Сарианиди В. Я., 1973, с. 12), едва ли могут иметь отношение к проблеме генезиса комплекса типа Намазга I, в первую очередь ввиду хронологических расхождений. Вероятно, формирование нового стиля расписной керамики, имевшее место в Южном Туркменистане в пору Намазга I,— один из частных случаев явления, в целом обычного для культур расписной керамики, и далеко не всегда при этом следует искать обязательные прототипы росписи на соседних территориях. Новыми композиционными решениями в росписи керамики Намазга I являются шесть бордюров и девять сеток, причем среди первых имеется один двусторонний бордюр, а среди вторых — пять двусторонних сеток, включая и композицию 16, которая, как неоднократно подчеркивалось, присуща всем комплексам типа Намазга I, невзирая на принадлежность к той или иной территориальной группе. Между тем. как отмечалось выше, двусторонние композиции могли возникнуть лишь на двусторонних поверхностях — циновках, тканях и т. п. Очевидно, именно таков был один из основных источников композиционных решений энеолитических гончаров в пору формирования керамики стиля Намазга I. Таким образом, есть все основания рассматривать археологический комплекс Намазга I в целом именно как местный, среднеазиатский, формировавшийся на основе культурных традиций, представленных в Южном Туркменистане на раннеземледельческих памятниках неолитического времени и времени Анау IA.

По разработанной системе периодизации, в Средней Азии к среднему или, как его иногда называют, развитому энеолиту относятся комплексы времени Намазга II, значительно варьирующие в двух основных территориальных группах. Соответствующие материалы были выделены еще при раскопках северного холма Анау и получили наименование комплекса Анау II (Pumpelly В., 1908). Это выделение было подтверждено стратиграфическими наблюдениями на Намазгадепе, где аналогичный комплекс назван Намазга II (Куфтин Б. А., 1954; Массон В. М., 19566, с. 296, 298). В 1955-1962 гг. ЮТАКЭ АН Туркменской ССР совместно с ЛОИА АН СССР проводились специальные раскопки памятников среднего энеолита, причем особенно значительными были масштабы этих работ на Карадепе и в Геок- сюрском оазисе (Массон В. М., 1960а; 19606; Хлопин И. Я., 19646; 1969). В последующие годы некоторые дополнительные шурфовки были произведены на Елендепе (Щетенко А. Я., 1968а) и Алтын- депе (Массон В. Д/., 19776).

Для среднеэнеолитического комплекса в целом характерны: поселения первого и второго типов, строения из сырцового кирпича форматом 47—48Х X 23-25Х10-12 и 40-42Х23-25Х10 см, одиночные захоронения преимущественно с южной ориентировкой, женские терракотовые статуэтки второго типа, терракотовые усеченно-конические пряслица, медные двулезвийные черешковые наконечники ножей или дротиков, сферические чаши, конические чаши и миски как ведущие формы, а также горшки с выделенным горлом и биконические миски, композиции росписи типов 10Б и 20 и геометрические фигуры (треугольники, квадраты, ромбы) с сетчатым или полосчатым заполнением как основные элементы орнамента. Эти признаки характеризуют сред- неэнеолитические комплексы в целом, тогда как в западной группе памятников господствует керамика типа Намазга II, а в восточной — керамика ялангач- ского стиля, которые детальнее будут рассмотрены ниже.

Во всех случаях, когда производилось послойное изучение памятников, среднеэнеолитические комплексы были достаточно надежно стратифицированы СКуфтин Б. А., 1954; Массон В. М., 19606; 1962г). В западной группе слои Анау II на эпонимном памятнике имели мощность около 5 м и повсюду подстилались раннеэнеолитическими отложениями. На Карадепе в шурфе 1 они подстилались комплексом типа Намазга I, перекрывались комплексом типа Намазга III и достигали толщины 3 м (ярусы VI—XI — по фиксации Б. А. Куфтина, ярусы X—XV —по нумерации, принятой при последующих работах). На том же памятнике в шурфе на раскопе 2 зафиксированы слои типа Намазга II мощностью 2 м (ярусы XIV—XVII), а на раскопе 1 выявлены шесть строительных горизонтов с материалами этого типа, получившие наименование Кара 2—7 и имевшие толщину около 5 м. На Намазгадепе комплекс Намазга II был выявлен в шурфах 1 (ярусы XVIII-XXII) и 5 (ярусы XIV—XIX), в целом составляя слои толщиной 2,5 м. Раскопки на другом памятнике западной группы — Елендепе — установили мощность соответствующих напластований в 6,5 м при наличии восьми строительных горизонтов.

В восточной группе памятников слои среднего энеолита были изучены в целом ряде пунктов. На центральном поселении Геоксюрского оазиса — Геоксю- ре 1 — они занимали четыре строительных горизонта (4—7), подстилались слоями с материалами типа Намазга I и перекрывались ярким позднеэнеолити- ческим комплексом с керамикой геоксюрского стилд (Сарианиди В. Я., 19606). На других памятниках оазиса мощность среднеэнеолитических наслоений колебалась от 3,25 м (Акчадепе) до 4,70 м (Мул- лалидепе) и 5,40 м (Ялангачдепе), причем в последнем случае не исключено наличие в основании холма и раннеэнеолитических напластований (Хлопин И. Я., 19646, с. 64) . На Алтындепе в шурфе на раскопе 11 среднеэнеолитические слои, как и на Гео- ксюре 1, находились между раннеэнеолитическими и геоксюрскими напластованиями, а на раскопе 1 оказались лежащими на материке и лищь перекрытыми комплексом с посудой геоксюрского стиля. В обоих случаях толщина наслоений невелика — 3 и 2,8 м. Это связано с тем, что в пределы раскопа попали лишь окраинные части поселения без остатков строений. На Илгынлыдепе слои среднего энеолита были изучены в шурфе в северной части памятника, где они выходили на дневную поверхность и имели мощность 4,5 м, занимая ярусы I—IX (Таня- лин А. Ф., 1959, с. 18—19). Таким образом, можно заключить, что среднеэнеолитические напластования в тех случаях, когда изучались строительные остатки, в среднем достигают толщины 4—5 м. Исключение составляет лишь Елендепе, где, возможно, представлена наиболее полная свитка слоев этого времени.