ЭНЕОЛИТ. МЕДНО-КАМЕННЫЙ ВЕК

Культура воронковидных кубков

Памятники культуры воронковидных кубков

Крупнейшей культурной общностью неолита и раннего энеолита Северной и Центральной Европы была культура воронковидных кубков.

Она развивалась с середины IV до середины III тысячелетия до н. э. на огромной территории от Рейна и Ютландии на западе до Вислы и Полесья на востоке, от юга Скандинавского полуострова на севере до верховьев Буга и Днестра на юге, где племена культуры воронковидных кубков непосредственно соприкасались с трипольскими племенами. Эта культура сыграла значительную роль в распространении к северу от Дуная и вплоть до побережья Балтийского и Северного морей производящих видов экономики, явилась важнейшей подосновой культурного и этнического развития населения значительной части нашего континента. На территории СССР известны две группы памятников культуры воронковидных кубков: северная — в Калининградской обл. и Западной Белоруссии, и южная — в западных областях Украины (карта 6, 1—4). Ближайшие аналогии эти группы памятников находят прежде всего на территории Польши, где культура воронковидных кубков исследуется давно и активно (Antoniewicz W1928; Kozlowski Z,., 1924; 1939; PML, 1961, N6, p. 73- 100; Nosek 1956; Podkowinska Z., 1961; NP, p. 144-177).

На территории западных областей Украины памятники культуры воронковидных кубков стали известны еще в 20-е годы. Первые значительные раскопки были проведены в 1933—1934 гг. М. Ю. Смиш- ко у с. Малые Грибовичи близ г. Львова (Смш- ко М. Ю., Пелещишин М. А1962). В 50-е годы наряду с систематическим изучением поселений у с. Зимно близ г. Владимира-Волынского Ю. Н. Захарук вел специальные исследования по выявлению границ культур воронковидных кубков и Триполье- Кукутени в зоне их контакта (Захарук Ю. #., 1955; 1957; 1959). Позднее сопоставление памятников культуры воронковидных кубков, обнаруженных на территории СССР, с аналогичными комплексами междуречья Вислы и Бута позволило исследователю доказать их однотипность (Захарук Ю. Н., 1964). Разведками и раскопками в бассейнах Верхнего Днестра, Бута, Припяти и ее притока р. Турин открыты 40 поселений рассматриваемой культуры (Пелещишин М. А., 1963; 1966; 19716; 19746). В те же годы крупные раскопки проводились на территории Польши близ Грудека Надбужного (WA, 1956, t. XXIII, р. 23-48; WA, 1957, t. XXIV, р. 300-306; АР, 1958, т. 2, р. 271-322, 283-328) и Цмелюва (Podkowinska Z., 1955; 1957; 1961).

Поселения культуры воронковидных кубков сооружались преимущественно на мысах, иногда укреплялись рвами и валами (Зимно, Винники). Они связаны с плодородными лессовыми почвами, но известны и сезонные поселения, расположенные в зоне тяжелых и песчаных почв (NP, р. 149). В Зимно на площади 3000 кв. м открыты остатки 22 полуземлянок и 63 хозяйственные ямы. Хорошо прослеживаются углубленные в землю части домов, хуже— наземные их части. Судя по размещению кусков пережженной глиняной обмазки, дома имели в среднем размеры 5X3 и 5X4 м. Остатки печей (диаметр пода 1,7 м) зафиксированы близ хозяйственных ям или в них самих. Судя по тому, что жилища и хозяйственные ямы составляли несколько отдельных комплексов, каждый из последних принадлежал одной большой семье.

На территории СССР могильники культуры воронковидных кубков не обнаружены, но известны отдельные захоронения на площади поселений, что, как мы видели, характерно и для трипольской культуры. Так, на поселении Зимно выявлено несколько безынвентарных погребений, совершенных в вытянутом положении на спине, головой на запад (Захарук Ю. Я., 1955; 1957; Пелещишин М. А., 1963; 19716). Известны и погребения с инвентарем, весьма небогатым. В одном из мужских захоронений найдены кремневые наконечник стрелы и топор, в одном из женских — обломок сосуда, глиняное пряслице и костяное шило. В Юго-Восточной Польше открыты небольшие могильники, где погребения совершены в грунтовых ямах в вытянутом положении на спине, головой на запад (AR, 1957, N 9, р. 510-523; SA, 1959, t. V, р. 259-267). Некоторые могилы были обставлены или заложены небольшими камнями. Погребальный инвентарь состоял из од- ного-двух сосудов и какого-нибудь изделия из кремня или кости.

Орудия, найденные на поселениях культуры воронковидных кубков на территории Украины, изготовлены из местного волынского кремня, отличающегося высокой пластичностью ( XCVI, 6— 14). На поселение Зимно кремень приносили с довольно большого расстояния, так как поблизости выходов кремня не было (Захарук Ю. Л/., 1959). Восточные общины получали высококачественный кремень, шедший в основном на изготовление шлифованных топоров, с правобережья Вислы (Пелещишин М. А., 19716, с. 233). Сделанные из него орудия найдены в Лежнице, Малых Грибовичах и Зимно. Кремневая индустрия пластинчатая. Хорошее качество кремня позволяло отделять от нуклеуса очень ровные пластины длиной более 20 см.

Такие пластины служили лезвиями серпов, аналогичных серпам с прямым лезвием, бытовавшим у трипольцев. Укороченные пластины (длиной 5, 6, 9 см) шли на изготовление скребков, резцов, проколок. Из отщепов делали небольшие треугольные наконечники стрел с выемкой в основании. Из кремня изготовляли также топоры, тесла, долота, отличающиеся хорошо отшлифованным лезвием и пришлифовкой всей поверхности. Из местных пород камня делали боевые сверленые топоры с четко выделенным округлым обушком и симметрично расширенным округлым лезвием ( XCVI, 1, 2, 5), зернотерки. Рог и кость служили материалом для наконечников мотыг, долот, лощил, проколок, веретенообразных наконечников стрел ( XCVI, 15—25). Медных изделий мало. В Зимно найдены три плоских клиновидных топорика и несколько бусин. Подобные медные топоры известны в Грудеке Надбужном и Цмелюве. Там же обнаружены литейные тигли, что свидетельствует о местном производстве металлических изделий (WA, 1957, t. XXIV, р. 300-306; Podkowinska Z., 1957).

В большом количестве на поселениях находят глиняные грузики для ткацких станов и пряслица. Большинство пряслиц биконической или конической с вогнутым основанием формы и орнаментом в виде радиально расходящихся от центра линий, сделанных наколами.

Керамика, давшая название культуре ( XCVII, 1—12), характеризуется прежде всего плоскодонными сосудами с воронкообразно расширяющимся горлом, отдельные из которых имеют на шейке два или четыре небольших ушка с горизонтально расположенными отверстиями. Форма большинства сосудов биконическая, тулово более или менее округлое. Крупные сосуды в верхней части украшены рядами коротких вдавлений, часто заполненных белой краской. Есть сосуды с низкой, утолщенной в основании шейкой, орнаментированные ямками, оттисками штампа, косыми линиями, и небольшие сосуды с сильно раздутым туловом и валиком в виде воротничка на горле, плоскодонные или на четырех ножках. Характерны и глубокие кубки, сильно расширяющиеся в нижней части, с высоко поднятой над краем ручкой. Ручки двух видов: одни из них завершаются стилизованной фигуркой барана ( XCVII, i), другие, раздвоенные, напоминают соприкасающиеся боками фигурки двух животных, вылепленные весьма условно ( XCVII, 2, 5). Последние в профиле имеют тот же вид, что и ручки со скульптурной головкой животного. Известна ручка сосуда в виде упряжки волов (Кренжница Яра), моделированная, видимо, по той же схеме (Nosek 5., 1947).

О зооморфном характере раздвоенных ручек свидетельствуют и параллели со скульптурными изображениями бычков, происходящими с верхнеднестровских поселений трипольцев, степень стилизации которых столь велика, что головка быка передается лишь парой рогов. Керамический комплекс культуры воронковидных кубков включает также дуршлаги, миски с ровным краем и сужающимся к низу туловом, миски с плавно загнутым внутрь краем.

Инвентарь рассматриваемых памятников свидетельствует о том, что общины культуры воронковидных кубков и позднетрипольские племена находились примерно на одном уровне развития экономики. Большинство орудий связано с занятием жителей земледелием и животноводством. Прямым свидетельством земледелия являются находки обгоревших зерен пшеницы, ячменя, гороха, льна, кусков лепешки, выпеченной из муки. Косвенным доказательством земледельческой практики служат кремневые заполированные от работы серпы, зернотерки, ямы, служившие зернохранилищами. Об использовании в хозяйстве парной упряжки волов можно судить по упомянутой выше скульптурной ручке сосуда, обнаруженной на поселении Кренжница Яра близ г. Люблина. Она изображает двух волов в одном ярме (Nosek 1947).

Большую роль в хозяйстве играло и животноводство. Например, в Цмелюве Опа- тувского дистрикта найдено 40 тыс. костей животных, из которых 60% принадлежит крупному рогатому скоту, 20 — свинье, 10 — мелкому рогатому скоту и только 10% — диким животным. Соотношение костей диких и домашних животных в Зимно примерно такое же: 13% там составляют кости диких животных и 87% — кости домашних животных. Однако видовой состав стада домашних животных в Зимно несколько иной, чем в Цмелюве. На кости крупного рогатого скота приходится 40%, мелкого рогатого скота — 17, свиньи — 30% (Пелещишин М. А., 19716). Орудия из кремня, кости и меди позволяют предполагать существование таких отраслей хозяйства, как деревообработка, переработка продуктов животноводства, охоты и земледелия, керамическое производство, прядение и ткачество, изготовление орудий труда, украшений, добыча и обработка высокосортного кремня, металлургия меди.

Общины, поселившиеся близ залежей кремня, специализировались на его добыче и обработке (NP, р. 153). Среди шахт по добыче кремня, обнаруженных в нескольких местах, наиболее исследованы шахты в Кшеменках Опатувского повята на Висле, где открыта сложная система колодцев и коридоров, в которых находились пустая порода и сломанные роговые кирки. На поселениях, производивших кремневую продукцию на обмен, найдено множество заготовок кремневых топоров. Изделия из кремня, добытого в Кшеменках, обнаружены в 140 пунктах, причем большинство их зарегистрировано в радиусе до 180 км и только 20—в 400 км от месторождения. У племен культуры воронковидных кубков, как и у трипольцев, кремневые изделия распространялись в основном среди соплеменников. Отметим, что в Грудеке Надбужном зафиксирован случай находки песчаника, происходящего с верховьев Серета, левого притока Днестра, т. с. с трипольской территории (Захарук Ю. Af., 1959).

Находки трипольской керамики на поселениях культуры воронковидных кубков отмечались неоднократно (Захарук Ю. Л/., 1959). Формы посуды, техника нанесения узора и орнамент позволяют с уверенностью говорить о контактах юго-восточной группы общин культуры воронковидных кубков с ближайшими трипольскими общинами, населявшими во второй половине позднего периода Волынь. Ближайшие аналогии эта керамика находит в памятниках городского типа. Вместе с тем сосуды культуры воронковидных кубков и их обломки найдены на позднетрипольских поселениях, в частности у с. Новая Черторыя на Волыни (Захарук Ю. Л/., 1959).

Соседство носителей культуры воронковидных кубков с трипольцами не могло не сказаться на облике их культуры. Подобно трипольским племенам, они сооружали дома на плетневом каркасе, обмазанном глиной, практиковали погребения по обряду тру по сожжения; кроме того, они изготовляли керамику, подражающую трипольской (Захарук Ю. М., 1959; NP, р. 144—177). Контактам общин обеих культур способствовало сходство их образа жизни, способа ведения хозяйства и отчасти идеологических представлений. Так, на памятниках обеих культур известны миниатюрные глиняные топорики с отверстиями для рукояти, связанные с культом топора (Захарук Ю. М., 1959, с. 66; Мерперт Н. #., 1975, с. 163—172). Судя по скульптурным изображениям, у племен культуры воронковидных кубков существовал и культ какого-то божества, почитаемого в облике барана. Ритуальное назначение имели сосуды с ручками в виде стилизованных фигурок животных (баранов) или головки быка, а также «сосуды» без дна (Podkowinska Z., 1955).

Судя по археологическим данным, общественный строй племен культуры воронковидных кубков был подобен общественному устройству позднетрипольских племен. В частности, группировка жилищ на площади поселений свидетельствует о том, что община состояла из нескольких больших семей. Небольшие родовые могильники рассматриваемой культуры не содержат материалов, отражающих имущественное неравенство членов общины, однако мегалитические сооружения, известные в Северо-Восточной Польше наряду с бескурганными захоронениями, позволяют предполагать существование «верхушки» общества, обряд погребения представителей которой отличался особой сложностью (NP, р. 144—177). Обладали ли они богатством в виде стад, металлических изделий или других ценностей, не известно, но такой трудоемкий обряд мог быть совершен только в честь очень почитаемых членов рода. Погребения эти (часто парные) совершены в вытянутом положении на спине, реже в скорченном положении на боку, головой на запад под земляными насыпями высотой до 3 м, обложенными камнями. Насыпи треугольной или прямоугольной в плане формы в длину достигали 150 м, в ширину — 15 м . Заметим также, что культ боевого топора мог существовать только в обществе с развитыми патриархально-родовыми отношениями.

О происхождении рассматриваемой культуры имеются самые противоречивые мнения. Большинство исследователей считают культуру воронковидных кубков результатом сложных интеграционных процессов, происходивших на обширной территории от Рейна до Буга на базе северо- и центральноевропей- ских культур эпохи мезолита и раннего неолита (NP, р. 177). Хронологические рамки этой культуры весьма широки. Около 40 радиокарбонных дат, известных для памятников культуры воронковидных кубков, позволяют относить ее к периоду, охватывающему вторую четверть IV —вторую четверть III тысячелетия до н. э. (Долуханов П. М., Тимофеев В. И., 1972, с. 57). На территории Польши представлены как наиболее ранние памятники, относящиеся к рубежу первого и второго периодов неолита этой территории, например Сарново Влоцлавекского дистрикта, так и поздние, синхронные позднему Триполью, например Цмелюв Опатувского дистрикта (NP, р. 163—165). Для Сарново получена дата 3620±60 лет до н. э. (GrN-5035), для Цмелюва- несколько дат, в числе которых 2665±40 лет до и. э. (GrN-5088) (Долуханов П. Л/., Тимофеев В. И., 1972, с. 57). Относительно происхождения варианта культуры воронковидных кубков, представленного на территории СССР, известно, что он сложился в результате переселения части общин этой культуры сначала на Верхнюю Вислу, а затем в верховья Буга и далее на восток. Памятники этого варианта синхронизируются с поздним Трипольем и содержат однотипный инвентарь. Проблема исчезновения культуры воронковидных кубков связана с проблемой развития культуры шаровидных амфор, одним из основных компонентов которой и явилась рассматриваемая культура.