|
|
Миоценовые отложения в неогеновой
толще Соликамского района впервые были выделены П. А. Никитиным при палеокарпологических
исследованиях пород из скв. 400где им была обнаружена богатейшая семенная
флора ( 1).
П. А. Никитин делает следующее заключение о возрасте
образцов, содержавших определенные им остатки ископаемых семян: «Четвертичный
возраст любого из анализированных образцов данной скважины отрицается
категорически. Pterocarya, Liriodendron, Phellodendron, Decodon, Nyssa в
Западной Европе встречаются до плиоцена включительно, но к востоку от нее, в
средней и северной части Восточной Европы и в Западной Сибири,— лишь глубже
плиоцена (миоцен — олиго- цен). Diclidocarya, Carpolithus primuloides, С.
trianguloides известны только в миоцене. Такой подбор форм начинается уже с
самого верха из присланных образцов и никаких особых изменений во флоре между
самой верхней из них (глуб. 29,2—31,3 м) и самой нижней (глуб. 42,6 м) в данной скважине не наблюдается...
На основании сказанного наиболее приемлемым, если не
единственно приемлемым, заключением о возрасте всех изученных образцов из
скв. 400 будет миоцен. Полное отсутствие каких-либо четвертичных остатков,
примешанных к миоценовым, отрицает четвертичное переотложение».
В отложениях из скв. 400, отнесенных П. А. Никитиным к
миоценовым, на глубине 31,3—42,6 м содержалось много остатков древесины ( 2).
А. В. Ярмоленко дает такое письменное заключение о
древесных остатках из скв. 400: «Определения, относящиеся к скважине 400, на
глубинах 31—43 м, не дают четкой послойности или единства в стратиграфическом
отношении.
Наличие Cupressinoxylon uralense Jarm. определяет отложения
с глубины 38,9 м как неоген или постплиоцен, но выше его найден Podocarpo-
xylon sp.— форма, не находившаяся никогда в Евразии (северная половина) выше
низов палеогена. Интересно наличие Pinus из группы кедров вместе с
Cupressinoxylon. Встает вопрос, находятся ли древесины данной толщи в
первичном залегании. Если нет, то необходим или более обильный или лучшей
сохранности материал для более точного определения возраста. Остатки клена и
розоцветного (груша, яблоня?) не противоречат постплиоценовому возрасту;
показателей позднечетвер- тичного или суОрецентного возраста нет».
Остатки миоценовой флоры были найдены П. А. Никитиным и в
образцах из скв. 443, расположенной к югу в 824 м от скв. 400 ( 3).
По заключению Г1. А. Никитина, «миоценовый возраст флоры
из скв. 443 определяется по явному сходству ее с флорой скв. 400. Разница
между ними по существу сводится только к наличию во флоре скв. 443 семян
секвойи, что как будто накладывает на эту флору отпечаток большей древности.
Однако здесь не исключено влияние и экологической фа- циальности».
Семена мамонтового дерева-секвойи обнаружены только в
самых низах разреза скв. 443. Возможно, это указывает на некоторую
качественную дифференциацию флоры в начале и конце миоцена в нашем районе,
тем более, что миоценовые отложения залегают в этой скважине на самых высоких
отметках во всем районе.
Для пород миоцена, вскрытых скв. 443, характерно
присутствие большого количества крупных кусков древесины ( 4).
А. В. Ярмоленко считает, что «образцы из скважины 443
содержат третичные виды. Из них точно установлен Cupressionoxylon uralense
Jarm., ранее определявшийся для неогена Соликамского района. Кроме него,
определены остатки широколиственных древесных пород, не сходных с
четвертичными древесными растениями и являющихся, по-видимому, третичными.
Анатомическая систематика третичных широколиственных пород СССР еще только
разрабатывается и определение данных образцов до рода, вследствие плохой
сохранности некоторых деталей строения, пока затруднительно. Наличие в данном
комплексе ели Picea sp. не противоречит нашим выводам, тем более, что видовая
принадлежность исследованного образца не совсем ясна и, возможно, он тяготеет
к более южным видам».
Необходимо подчеркнуть, что древесина третичных растений
(Cupressinoxylon uralense Jarm., Podocarpoxylon sp., широколиственное
экзотическое) встречается на всем исследованном интервале скв. 443 и 400 без
специфической приуроченности к верхам или низам разреза (за исключением
Podocarpoxylon sp.).
В скв. 303, расположенной в 3,14 км к югу от скв. 400, миоценовые породы залегают на глубине 48,20—53,9 м. Семенная флора,
обнаруженная П. А. Никитиным в скв. 303, представлена в 5.
По заключению П. А. Никитина, флора с глубины 48,8 м является мио-плиоценовой, или даже верхнемиоценовой. В вышележащих плиоценовых породах уже
замечается примесь форм, характерных для миоценовой растительности местностей
к востоку от Западной Европы: Vitis, Juglandacea?, Trapa, Actinidia?,
Salvinia auriculata, Arctostaphylos, Taxo- dium. П. А. Никитин допускает
возможность, что «в скважине 303 совершается быстрый, но плавный переход к
миоцену».
Миоценовые породы скв. 303 А. И. Москвитин (1940) относит
полностью к нижней миндельской морене.
Пыльца в миоценовых отложениях Соликамского района
сохранилась в небольших количествах. Среди проанализированных образцов было
много не содержащих пыльцы. Но некоторые анализы дали положительные
результаты. Так, в скв. 303 на глубине 49,4—50,2 м в грубой супеси И. М.
Покровской были определены (в зернах): Pterocarya — 4,
В образцах миоценовых отложений (глауконитовые пески) из
скв. 83 с глубины 64,87—67,10 А. А. Любер наряду с переотложенными пыльцой и
спорами пермского возраста обнаружила довольно многочисленные споры и пыльцу'
явно третичного облика. Последние отличаются меньшим размером и количественно
несколько преобладают над пермскими формами. В некоторых образцах встречена
исключительно неогеновая пыльца и споры.
И. М. Покровская вместе с неогеновыми формами пыльцы
встречала и формы, близкие к антропогеновым. В этом отношении миоценовые
осадки Соликамского района напоминают неогеновые отложения Ишимя и низовьев
Тобола, где наряду с Juglans и Pterocarya встречалась и пыльца типа антропогеновых:
березы, ели, сосны и ольхи (Бер, 1938).
Остатки диатомовой флоры сохранились в миоценовых породах
района °ще в меньших количествах, чем пыльца. Образцы, исследованные В.
Порецким и Н. В. Анисимовой, были немыми или содержали лишь единичные
экземпляры диатомей.
Так, в скв. 303 из 9 образцов с глубины 48,35—53,9 м
только в одном образце с глубины 50,2—51,4 м было установлено наличие
остатков диа- томой флоры в следующем составе (единично): пресноводные:
Melosira varians С. A. Ag., Fragilaria sp., Opephora Martyi Herib.,
Pinnularia bo- realis Ehr., P. gibba Ehr., P. sp.
пресноводно-солоноватоводные: Syned- ra ulna (Nitzsch), Epithemia zebra
(Ehr.) Ktz.
В скв. 83 из семи образцов (глубина 64,87—67,87 м) только
в одном с глубины 67,0—67,1 был найден 1 экз. пресноводно-солоноватоводной
широко распространенной формы Cocconeis placentula Ehr.
Но даже столь обедненная диатомовая флора, ввиду ее
экологического однообразия, дает основание считать миоценовые отложения
района пресноводными.
Для характеристики миоценовых растительных остатков района
необходимо отметить особенности их гумификации. Кусочки древесины, по
определению П. А. Никитина, часто сплюснуты и спрессованы, ксилити- зированы
и даже витритизированы, сопровождаются обильными скоплениями порошковатого
пирита и марказита, обладают черной и коричневой окраской. Все это
подтверждает относительную древность ископаемых растительных остатков, резкое
отличие их от остатков ископаемой флоры плейстоцена.
Литологический состав и условия залегания миоценовых осадков
представлены на геологическом профиле по одному из южных поперечников (VI) и
на продольном профиле по руслу Усоль-реки ( 4, 5).
Литологический состав отложений миоцена отличается большим
своеобразием. Самая характерная черта миоценовых пород района — их большая
пестрота ( 6).
Примерно одна треть разреза слагается песчаными и
гравийно-га- лечными осадками, около одной трети — грубыми супесями и одна
греть — глинами, суглинками, супесями тонкими.
В направлении с севера на юг замечается определенная
тенденция к замещению грубых обломочных пород более тонкими: в 1,7 км от скв. 400 из разреза исчезают гравийно-галечные скопления; в 3,1 км исчезают кр^шые и грубые пески, а примерно в 6,2 км в два с лишним раза уменьшается содержание
мелких песков и супесей, компенсируясь увеличением роли глин.
Такой характер изменения литологического состава водных
отложений свидетельствует о том, что движение воды происходило в направлении
с севера на юг.
Постепенное выклинивание в дистальном направлении
гравийно-га- лечных и крупнопесчаных отложений говорит о том, что миоценовые
породы района отлагались не в свободно развивающемся речном потоке, а в
условиях или подпруженного водотока, или в устьевой части его при впадении в
водоем озерного типа, или, наконец, в периодически действовавшем водотоке при
смене речного и озерного режима.
Несомненно основное положение: миоценовые осадки участка
между сел. Зуево и г. Боровском ( 6) не представляют собой нормальный
аллювий. Здесь нет дифференциации фаций аллювия, нет их закономерной смены по
вертикальному разрезу, не замечается никакого укрупнения книзу отложений
русловой фации. Наоборот, в северной части района, по скважинам 443—440-г и
279-6, наблюдается залегание гравийно- галечных слоев не в основании, а в
середине миоценовой толщи, что характерно для приустьевых отложений.
Отклонение пород миоцена от осадков нормального
аллювиального типа выражается также в их большой несортированности, ничтожной
или слабой окатанности зерен, недифференцированности петрографического и
минералогического состава. Особенно слабо сортированы связные породы миоцена
-— супеси и суглинки: большая часть их содержит значительную примесь гравия и
гальки.
Миоценовый галечник очень слабо окатан. Гравийные зерна
окатаны еще слабее. Песчаные же фракции часто совершенно не окатаны и
остроугольны. Исключение составляют только глауконитовые пески, вскрытые скв.
83 на глубине 64,87—69,15 м\ эти пески очень хорошо окатаны— поверхность их
отполированная, матовая (пески переотложены).
Петрографический состав галек миоценовой толщи чрезвычайно
однороден по сравнению с составом галек речного аллювия. В миоценовом
галечнике, по определению А. П. Волегова, резко преобладают гальки
темноцветных глинисто-кремнистых органогеновых пород (53,2—72,5%), что
придает и всему аллювию миоцена специфическую темноцветную окраску.
Характерно заметное содержание галек красной яшмы.
Та же особенность прослеживается и в минералогическом
составе пород миоценаОн отличается гораздо большей однородностью, чем состав
более молодых отложений, особенно аллювиальных. Количество минералов тяжелой
фракции с содержанием свыше 1 % у пород миоцена равняется 5 (пирит, марказит,
магнетит, ильменит, эпидот), в плиоценовых осадках — 7 (появляется
дополнительно гранат и дистен), в четвертичных аллювиальных отложениях— 12
(дополнительно присутствуют циркон, турмалин, роговая обманка, хлорит,
арагонит).
Из тяжелых минералов в миоценовых породах наиболее
распространены марказит и пирит (80—97% в фракции диаметром 0,1—0,01 мм); из
легких минералов—'кварц (60—80%) и калиевый полевой шпат (10—25%). Яркую отличительную
особенность минералогии пород миоцена составляет сильная выветрелость
калиевого полевого шпата и эпи- дота.
Отмеченные особенности осадков миоцена дают возможность
восстановить некоторые условия образования миоценовой толщи. Миоценовые
отложения произошли за счет разрушения преимущественно местных пермских
коренных пород. Продукты разрушения были перенесены на небольшое расстояние.
Транспортировка происходила в водной среде, лишенной больших скоростей
течения. Сортирующее влияние воды при переносе продуктов разрушения было
весьма малым. Седиментация осадков происходила при меняющихся скоростях
течения воды, при впадении зачаточной реки в водоем озерного типа.
Осадконакопление происходило в периодически менявшихся условиях преобладания
то озерного, то речного режима.
Загрязненность пород русловых фаций аллювия
пылевато-глинистым материалом и наличие большого количества включений гравия
и гальки в суглинисто-супесчаных озерных породах могли быть обусловлены
формой русла Усоль-реки. Русло Усоль-реки было каньонообразным, узким
(250—400 м) и глубоким (до 25—30 м), относительно крутосклонным (10—20° до
22—-27°). Это вызывало энергичный размыв и захват глинистого материала,
повышенную мутность вод, усиленный боковой привнос взвешенных частиц.
|