ТАЙНЫ ИНДЕЙСКИХ ПИРАМИД индейские пирамиды: к ацтекам, тольтекам, сапотекам и особенно к майя

  

Вся библиотека >>>

Содержание книги >>>

 

Всемирная история

Тайны индейских пирамид


Мезоамерика

 

ТАЙНЫ ИНДЕЙСКИХ ПИРАМИД

 

Пирамида... Бесчисленное множество ступеней от подножия к вершине! Для Египта — одной из древних культур Старого Света — пирамиды стали почти символом. Но так же, как в Гизе или Саккаре, пирамиды вырастали и по другую сторону океана — в древней Америке.

История индейских городов, украшенных этими пирамидами, окутана тайной. А поскольку предмет моих научных занятий составляет древняя Америка, поскольку я изучаю ее высокие культуры и интересуюсь создавшими их индейскими племенами и народами, меня влекут и волнуют также и тайны индейских пирамид. И не только индейских пирамид, но и индейских дворцов, индейских «монастырей», всей индейской светской и культовой архитектуры.

К путешествию по тропическим лесам, горам и равнинам Центральной Америки, которое должно было привести меня к индейским пирамидам, я готовился долго. Я перелистал сотни книг, изучая планы этих городов.

И вот в один прекрасный день я запер на два оборота ключа свою пражскую квартиру и отправился в путь. В путь к тем, кто некогда воздвиг индейские пирамиды: к ацтекам, тольтекам, сапотекам и особенно к майя. Я отправился к этим необыкновенным индейцам в их необыкновенный мир, в их такие необычные города. Города, о которых мы все еще знаем очень мало. Да и то немногое, что нам известно, рассеяно по разным, часто трудно доступным научным публикациям. Я хотел предпринять это путешествие не только для того, чтобы познакомиться с сокровищами наиболее богатых историческими памятниками индейских городов, но и для того, чтобы иметь возможность рассказать потом . о древних американских столицах, украшенных индейскими пирамидами и дворцами.

Было у меня и еще одно побуждение. Оно возникло уже в те годы, когда я в библиотеках и архивах штудировал десятки путевых записей и по ним деталь за деталью старался представить себе облик этих городов. Многие из тех, кто писал о них статьи и книги, кто рисовал планы и начертил карты, которые теперь поведут меня по Центральной Америке, подчас пережили в заросших лесом развалинах этих городов удивительнейшие приключения. Шлимана, Эванса, а также первооткрывателей городов Египта и Месопотамии знает каждый образованный человек. Но кто знает сейчас что-либо о людях, долгие месяцы прорубавших себе с помощью мачете путь в усумасинтских джунглях, чтобы наконец найти разрушенные храмы, о людях, карабкавшихся по высоким пирамидам, спускавшихся в неисследованные пещеры, погружавшихся в жертвенные колодцы? (Пожалуй, лишь Стефенс да его спутник Казервуд избежали забвения.) Таков был еще один повод совершить это путешествие и впоследствии написать книгу, в которой, пользуясь путевыми записями и дневниками забытых экспедиций, воссоздать драматические судьбы своих любимых героев.

Странствия этих людей давно завершились. Моя же первая экспедиция к сокровищам индейских городов вчера только началась. Через несколько минут четырехмоторный гигант опустится на землю.

Самолет приземляется. Уши, как обычно, болят. Но глаза уже издали видят на здании аэровокзала огромную надпись: «Ciudad de Mexico»1. Да, Мехико! И за воротами аэродрома меня ждут широкие бульвары, дворцы, университет и прекрасные, богатые музеи.

Но в залах археологических музеев я долго не задерживаюсь. Меня тянет наружу. К пирамидам.

Первую многоступенчатую пирамиду я увидел в Куикуилько, предместье Мехико. Это, несомненно, самая древняя индейская пирамида Центральной Мексики. Она имеет круглое основание диаметром 134 метра. Вокруг пирамиды — культового центра — лучами расположены могилы первых жителей этой части страны.

Куикуплькские мертвецы покоились в могилах не менее 2000 лет. И первая увиденная мною пирамида столь же долго покоилась под тяжелым покровом лавы, которую изверг на эту территорию в начале нашего летосчисления вулкан Шитле. Лишь в 1917 году несколько археологов принялись бурить скважины в застывшей лаве, и один из зондов позволил нащупать похожее на свадебный пирог куикуиль-кское святилище.

К следующим индейским пирамидам я отправился в Теотиуакан, весьма обширный город доколумбовой Америки, расположенный к северу от Мехико. Здешние пирамиды буквально ошеломили меня своими гигантскими размерами. Недаром — согласно представлениям ацтеков, которые жили в этих местах спустя тысячу лет после их возведения, — их построили великаны — кинаме. Теотиуакан-ские ^великаны» воздвигли в своем великолепном городе три главные пирамиды: самую большую «Солнечную», с периметром основания в тысячу метров, противолежащую ей «Лунную» и несколько в стороне от «Улицы мертвых» —- главной магистрали этой великой индейской столицы — прелестную пирамиду Кецалько-атля, украшенную головами пернатого змея.

Однако самую большую индейскую пирамиду я увидел в Чолуле, небольшом городке мексиканского штата Пуэбла. Испанские завоеватели засыпали гигантское индейское святилище тысячами тонн глины и над погребенной таким образом «языческой пирамидой» воздвигли христианский храм. К внешней облицовке засыпанной пирамиды я смог проникнуть лишь по узким коридорам, которые в самое недавнее время прорыли в недрах этой культовой горы мексиканские археологи.

Так же, как спит под искусственным холмом чолульская пирамида, так же, как две тысячи лет спала под наносами лавы древняя куикуилькская пирамида, так спят и другие индейские пирамиды, может быть, прямо под ногами пешеходов, топчущих улицы Мехико. Дело в том, что фундаментом мексиканской столицы служит другой город: разрушенный Теночтитлан, прославленная метрополия ацтеков. Испанцы «втоптали его в землю», чтобы от могучей ацтекской империи не осталось и следа.

Впрочем, я приехал на поиски городов майя, а не городов ацтеков. Майяские города постигла иная участь. Многие из них были покинуты обитателями еще до прихода белых, другие сами сдались на милость новых властителей Америки. Главным противником этих городов было время. Это оно взрастило посреди городов деревья, опутало индейские пирамиды тяжелыми лианами, занесло дворцы слоем глины. И сейчас исследователи отправляются в джунгли и горы, разыскивают дворцы и пирамиды, снимают с них покровы природы, а лотом заносят в списки названия все новых и новых великолепных майяских городов, богатейшее наследие самой поразительной архитектуры индейской Америки.

От Мехико до майяских городов Центральной Америки еще очень далеко. Поэтому я не хочу терять время. В ацтекский Теночтитлан и к современным индейцам самой Мексики я отправлюсь позднее, в следующие поездки. А сейчас я посещаю в главном городе республики лишь тех местных ученых, которые так или иначе связаны с изучением наследия центральноамериканских майя, — Хуана Комаса, Альберто Руса, Демегрио Соди, Эйсебио Давалоса, Рикардо Росаса, Исабелу Оркаситас и других.

А затем — прощай Мехико! Неподалеку от Сокало, важнейшего перекрестка города, расположен автобусный вокзал. Отсюда ежедневно отходят машины на юго-восток — в тропические штаты Веракрус и Табаско. Я сажусь в автобус, который направляется в Халапу. Ведь именно Халапа, а вовсе не порт Веракрус, считается столицей штата.

Именно здесь, в Халапе, за последние годы был создан Веракрусскии археологический музей, которому мои халапские друзья д-р Медельин Сениль и д-р Франсиско Беверидо подарили множество реликвий доколумбовых индейских культур этого мексиканского штата.

Сейчас на территории штата Веракрус исследованы две культуры: тотонаков и хуастеков. Известны и их города, такие, как Семпоала, и их пирамиды, например та, что возвышается в Тахине.

Племенная территория тотонаков и хуастеков — север штата Веракрус. Южную половину этого штата и прилегающую к ней часть штата Табаско, вплоть до тех мест, где начиналась территория майя и где уже встречаются первые майяские города, то есть примерно до реки Грихальвы, археологи, по сути дела, начали изучать лишь в 40-х годах. Это тропическое морское побережье Мексики, право, было не самым приятным местом для археологических исследований-, для поисков следов истории индейской Америки. Это обширная скучная низменность, разрезанная реками, разливающимися подчас необычайно широко, край топей, болот, прибрежных мангровых лесов. Это земля, на которую в летние месяцы обрушиваются бесконечные ливни. Необычайно влажный край, который часто страдает от сильных ветров, жары, где нередко термометр даже в тени показывал свыше 40 градусов, до недавнего времени край без дорог, почти без городов, зато с москитами, ягуарами и гремучими змеями.

Первые открытия в этой прибрежной полосе, длиной в 400 километров и

шириной в 80—120 километров, протянувшейся между племенной территорией тотонаков и хуастеков на севере и границами земель майя на юге, были сделаны на своеобразных островах из песчаника, которые то здесь, то там поднимаются над обширной приморской низменностью.

Кроме «островов», в северной части этой территории имеются и настоящие горы. Их называют здесь Лос-Тустлас. Это ряд недавно еще действовавших вулканов. И вот сюда, в городок Сан-Андрес-Тустла, центр этой области, я теперь и направляюсь. В послевоенные годы от порта Веракрус было проложено шоссе, соединившее его с главным городом штата Табаско — Вилья-Эрмосой, и по нему, после нескольких дней пребывания в романтическом портовом городе Веракрус, я сейчас и еду в автобусе. У Лагуна-де-Альварадо мы пересекаем устье реки Рио-Бланка. А за Рио-Бланка начинается уже южный Веракрус — это до недавнего времени совершенно неизвестное исследователям индейского прошлого преддверие майяского мира.

Я еду в Сан-Андрес-Тустлу ради майя, точнее сказать, ради того, чтобы узнать историю статуэтки — якобы майяского происхождения — фигурки зеленого человечка, поставившего перед майяологами множество неожиданных вопросов.

Статуэтку, которую я уже ранее имел возможность видеть в одном североамериканском музее, нашел в 1902 году на табачном поле в предместье Сан-Андрес-Тустлы местный крестьянин. Семнадцатисантиметровая фигурка, вырезанная из светло-зеленого нефрита, изображает улыбчивого толстого человечка с крыльями птицы и птичьим клювом. Статуэтка сама по себе весьма необычна. Ученые, например, до сих пор спорят о том, кого это диковинное произведение индейского мастера изображает. Одни видели в зеленом человечке «птичьего бога» — Birdgod, как его называют в специальной американистской литературе, другие — индейского жреца. Мне этот нефритовый индеец в первую минуту напомнил «птичьего человека», на следы которого я натолкнулся во время одной из своих полинезийских экспедиций в Оронго, на острове Пасхи, и полубожественного человека-птицу, о котором мне рассказывали папуасы, когда я странствовал по внутренним областям Новой Гвинеи.

Однако американских специалистов, которые приобрели тогда эту необычную таинственную статуэтку для вашингтонского музея, заинтересовала дата на ее груди в значительно большей степени, чем даже странная внешность человечка (к тому же я не уверен, не является ли, например, клюв зеленого человека всего лишь надетой на его лицо маской, а его «крылья» — накинутым на плечи плащом из птичьих перьев).

Дата, несомненно, была написана майяскими цифрами. И когда исследователи нашли соответствие этой дате (8.6.4.2.17(8). Кабан 0 Канкин) в нашем календаре, получился 162 год.

Фигурка маленького человечка задала ученым сразу два вопроса. И каждый из них, по крайней мере в свое время, казался неразрешимым. Во-первых, откуда здесь, в сотнях километров от границ майяского мира, границ, которые до той поры считались бесспорными, взялись майя? Ведь ни до Колумба, ни в послеко-лумбову эпоху собственно майя в южном Веракрусе не жили. И, во-вторых, даже если допустить, что творцами статуэтки были майя, как объяснить дату на груди «птичьего человека»? Древнейшая известная нам дата майяской истории, начертанная самими майя, соответствует 290 году н. э. (она сохранилась на стеле 29 в майяском городе Тикале).

Различие более чем в 100 лет между первой известной до тех пор майяской датой из Тикаля и датой на статуэтке из Тустлы казалось чем-то почти необъяснимым знатокам майяской культуры, которым было известно, что майя практически для каждого года своей истории оставили какой-либо датированный памятник. Зеленого «птичьего человека» запрятали в тихий, безлюдный зал Американского национального музея в Вашингтоне, и о нем постепенно забыли,

И точно так же исследователи американского прошлого забывали обо всей этой обширной территории тропического побережья Мексиканского залива. Забывали, хотя я толком даже не могу понять почему. Ведь еще в середине прошлого столетия здесь была сделана находка, столь же сенсационная и необычная, как и статуэтка «птичьего человека». На краю сельвы, влажного тропического леса, неподалеку от деревушки Уэйапан, владелец местной асьенды обнаружил огромную каменную голову. Одну лишь голову без тела. Несколько лет спустя уэйапанскую голову увидел мексиканский музейный работник Хосе Мель-гар, который опубликовал о ней сообщение в бюллетене Мексиканского географического и статистического общества.

Каменная голова заинтересовала Мельгара в первую очередь своими, как он считал, «чисто негритянскими чертами».

Позднее Мельгар выдвинул целую теорию об африканском происхождении доколумбовых обитателей этой части Америки. А поскольку современные исследователи истории индейцев придерживаются взглядов, что коренные обитатели Америки сами могли создать свои великолепные произведения, они, как правило, — и вполне справедливо — не принимают всерьез все эти теории, в которых прародину высоких американских культур ищут в других частях света. Вероятно, еще и по этой причине случилось так, что мельгаровская «негритянская» голова из Уэйапана, подобно статуэтке «птичьего человека» из Сан-Андрес-Тустлы, постепенно была предана забвению.

Только в двадцатом столетии ее вновь увидели ученые-американисты — супруги Зелер из Берлина. Они сфотографировали ее, но даже они к ней не проявили более глубокого интереса. Таким образом, сообщение Мельгара почти 100 лет ожидало исследователя, который бы им по-настоящему заинтересовался. Человека, забившего собственную голову каменной головой из Уэйапана, звали Мэтью Стирлинг. Почти все из наследия этой удивительной великолепной культуры, что мне удалось увидеть в южном Веракрусе и в северном Табаско, открыл миру этот необыкновенный человек. Человек, о котором все местные метисы и индейцы вспоминают с небывалым почтением. Благодаря этому почтению даже английское имя вашингтонского ученого превратилось в испанское — «дон Матео».

Подавляющее большинство ныне здравствующих исследователей, о которых идет речь в этой книге, я навестил, чтобы из их собственных уст услышать историю поисков и открытий памятников индейской культуры- Но с доном Матео мне ни в одно из посещений Соединенных Штатов встретиться не удалось. Он болел. Тем не менее его рассказ о путешествии за каменной головой я слышал. Дело в том, что всякий раз, когда я приезжаю в Вашингтон, я прежде всего посещаю прекрасное современное здание Национального географического общества. В его первом этаже размещена обширная выставка, рассказывающая о всех основных научных экспедициях, которые финансировались этим обществом. Здесь демонстрируются фотографии, макеты, и о каждой из таких экспедиций сообщает ее руководитель, голос которого записан на магнитофонную пленку.

В первую очередь я американист. Поэтому и на выставке я прежде всего осматривал ту ее часть, которая информирует об экспедициях, отыскивавших следы прошлого Америки. Там я впервые и услышал рассказ самого дона Матео; Мэтью Стирлинга интересовал как раз прибрежный пояс Табаско и Веракруса, до того оставлявшийся археологами без внимания. И местом первых изысканий Стирлинга, естественно, был Уэйапан.

Я направился сейчас по его маршруту: познакомившись с краем «птичьего человека», с вулканами Лос-Тустлас, с роскошной лагуной Катемако, до сих пор слетающейся, собственно, единственным местом отдыха в этой негостеприимной области, я двинулся в Уэйапан. Сначала —- по плохому шоссе. Оставшийся участок пути — дорогу страшно развезло — я преодолел на лошади. Мэтью Стирлинг в 1938 году впервые тоже добрался сюда на лошади. Для дона Матео это была лишь предварительная разведка, но поездка оправдала себя. Каменная .. негритянская» голова здесь действительно была. Хотя и не в самом Уэйапане, а на территории соседнего поселения Трес-Сапотес. Так в алфавитный инвентарный список памятников истории индейской Америки вместо мельгаровского Уэйапана было внесено захудалое Трес-Сапотес.

У подножия гор Лос-Тустлас, близ Арройо-де-Уэйапана, Стирлинг увидел более 50 маундов (насыпей). Теперь он уже не сомневался, что Трес-Сапотес много обещает археологу. И дон Матео был полон решимости не упустить счастливый случай! Через несколько дней он возвратился домой, добился в Вашингтоне финансовой поддержки Национального географического общества и вскоре, уже в январе следующего года, приехал в Трес-Сапотес в сопровождении д-ра Уайнта.

Единственными транспортными путями Веракруса были тогда (а для многих районов этого штата остаются и до сих пор) реки. Все необходимое было доставлено вверх против течения Папалоапана до городка Тлакотальпана, там вещи перегружены на более мелкое суденышко, и по одному из притоков Папалоапана экспедиция направилась в Трес-Сапотес.

С первых дней, я бы сказал — с первых часов, Стирлингу невероятно повезло. В течение первой недели он нашел три очень интересные стелы. Третья, обозначаемая в порядке последовательности буквой «С», вызвала в рядах майяологов такое же возбуждение, такие же споры, как некогда «птичий человек» из Сан-Андрес-Тустлы. На одной стороне стелы был изображен необычный человек-ягуар, другую ее сторону украшала дата, написанная опять-таки май-яскими цифрами. Надпись 7.16.6.16.18., 6 Эснаб 1 Уо Стирлинг, согласно так называемой таблице соотношений Спиндена, расшифровал как 4 ноября 29] года до н. э. Позднее оказалось, что он ошибся на один самый большой календарный цикл1 — на 260 лет — и что, следовательно, надписи на стеле «С» соответствует не 291-й, а 31 год до н. э. Однако и при таком коррективе стела «С» оказалась самым древним из известных тогда датированных памятников Америки и, безусловно, одним из ценнейших открытий американской археологии.

Нет ничего удивительного, что спустя несколько месяцев после окончания первой экспедиции дон Матео возвратился в Трес-Сапотес. На этот раз он выбрал в качестве ассистента Филиппа Дракера. История американистики гордится десятками поразительных, своеобразных и ярких личностей. Профессор Дракер принадлежит к их числу. Он не только археолог и этнограф. В молодости, до поступления в университет, он был ковбоем на Дальнем Западе и даже профессиональным наездником на скачках в Аризоне и Нью-Мексико. Да и здесь, в Веракрусе, д-р Дракер не впервые. Когда-то у него было маленькое ранчо на южных границах этого штата. Очень легко осудить такого человека, сочтя его несерьезным человеком, не обладающим выдержкой и постоянством, качествами, столь необходимыми для научной работы. А между тем Филипп Дракер изучил в университете научные дисциплины, без которых не может обойтись американист, — этнографию и археологию. Долгое время он жил среди индейцев в Британской Колумбии и на Аляске. А затем именно его выбрал в качестве своего первого ассистента Мэтью Стирлинг, открывший стелу в Трес-Сапотесе.

Совместно они продолжали обследование Трес-Сапотеса. И успех следовал за успехом. Позднее, в конце 1940 года, Стирлинг отметит, что в результате двух экспедиций в Трес-Сапотес было обнаружено более 25 больших каменных монументов. Кроме упомянутых выше стел, это были два больших «сундука», изготовленные из цельного камня и украшенные рельефными изображениями битвы между двумя резко отличными группами воинов, и, наконец, еще одна каменная голова.

Когда спустя четверть столетия после Стирлинга до Трес-Сапотеса добрался я, то прямо в поселении мне довелось увидеть многочисленные памятники, во время Стирлинга еще не известные. На деревенской площади в вечной непролазной грязи стоит гигантская голоЕа. Она любуется собственным отражением в никогда не просыхающей луже. Две скульптуры заменяют столбики школьной калитки. Самое диковинное открытие я сделал в новой деревенской тюрьме. Каждый угол только что законченного строения украшен замечательными произведениями древних индейских мастеров. Мы еще дождемся того, что в Трес-Сапотесе похитителям художественных ценностей придется совершать кражу прямо в тюрьме!

Пока тюрьма пуста. И проводник вполне серьезно предложил мне поселиться в ней, заняв обе камеры. «Там не жарко, сеньор. Вам бы хорошо спалось».

Мои финансы очень ограничены, но этого предложения я все же не принял.

Впрочем, сейчас от рассказа о собственном посещении Трес-Сапотеса я хотел бы вернуться к тем временам, когда в этой деревне жил Стирлинг. Фантастические открытия дона Матео, как это ни удивительно, отнюдь не вызвали в ту пору восторженной реакции его коллег. В особенности же стела «С», с высеченной на ней датой на 300 лет более древней, чем самая старая из известных тогда майяских надписей, заставляла сомневаться правоверных майяологов.

Мэтью Стирлинг должен был срочно раздобыть дальнейшие доказательства возможного существования высокой культуры в столь давнюю для истории Америки эпоху.

И он знал, где их искать. Сообщение Мельгара о «негритянской» голове подтвердилось. Почему же он не должен верить свидетельству своего земляка Оливера Лафаржа, который вместе с датчанином Францем Бломом во время странствия по девственным лесам и джунглям Центральной Америки посетил кахой-то «свободный остров» Ла-Вента, населенный разветвленной семьей говорящих на языке науатль сыновей и внуков человека по имени Себастьян Торрес. Во' время краткого посещения острова путешественники увидели здесь ряд необычных каменных памятников. В заключительном резюме о памятниках острова оба они единодушно заявляли: «Мы склоняемся к точке зрения, что эти руины принадлежат майяской культуре».

Ла-Вента в полной мере отвечала требованиям Стирлинга. Она была гораздо ближе расположена к территории, населенной в доколумбову эпоху майя. Во время своей второй экспедиции Стирлинг на десять дней заехал в изолированное тропическое «королевство» Себастьяна Торреса. В ту пору путь туда был нелегким. Вновь по реке, на этот раз — по Тонале, затем по ее притоку Бласильо, он добрался до хижины дона Себастьяна.

Позднее и я после посещения Сан-Андрес-Тустлы, города «птичьего человека», и Трес-Сапотеса с его стелами и каменными головами двигался в том же направлении и с той же целью. Окруженный болотами песчаный остров — 10 километров в длину и 4 в ширину — сегодня, разумеется, выглядит совсем не так, как во времена Стирлинга. Правда, сыновья и внуки Себастьяна Торреса до сих пор живут в Ла-Венте. Но их владения, где прежде выращивалась кукуруза (а в сельве можно было охотиться на ягуаров), изменились до неузнаваемости. Дело в том, что здесь была найдена нефть. И за этим черным золотом сюда пришли геологи, бурильщики, а потом и строители, которые прямо в Ла-Венте создают огромный нефтеочистительный завод.

Так. что независимое «королевство» старейшины рода Торрес принадлежит теперь прошлому. Но я оказался здесь не ради дона Себастьяна. Я хочу познакомиться с памятниками Ла-Венты. Важнейший из них — заметная издали остроконечная пирамида — еще остался. Медленно поднимаюсь по дорожке, вытоптанной в скате древнейшей пирамиды Америки. Я привез с собой детальный план этого объекта, сделанный в 1968 году группой профессора Хейзера из Калифорнийского университета. На плане мне сразу бросается в глаза неправильная геометрическая форма этой самой замечательной ла-вентской достопримечательности. Я видел другие американские пирамиды и знаю, что все постройки такого рода, которые я до сих пор посетил (за исключением пирамиды Куикуилько), имеют в плане приблизительно правильную геометрическую форму квадрата или четырехугольника. Между тем план Хейзера демонстрирует постройку, горизонтальная проекция которой более всего напоминает распустившийся цветок лотоса. На тронутой эрозией поверхности пирамиды я действительно наблюдаю «лепестки» и «впадины». Пока не. понимаю, почему это так. Первым делом решаю подняться на Вершину и только там, в тишине, пробую поразмыслить. На вершине пирамиды, во времена Стирлинга покрытой тропическим лесом, сейчас растут лишь низкие кусты. И у меня очень удобный пункт для наблюдения.

Я пытаюсь увидеть с высоты и другие памятники древнего города. Однако даже следы от развалин в значительной мере закрыла бетонная плоскость аэродрома. Еще до того, как это сооружение построили, все, что можно было перевезти, перевезено с острова в столицу Табаско — Вилья-Эрмосу и в местном Археологическом парке реконструировано заново.

И вот я вновь отправляюсь в путь и вскоре уже прогуливаюсь вокруг тех фантастических памятников, которые Мэтью Стирлинг открыл на острове Торреса. Однако вернемся к-1940 году. Руководствуясь путевой картой Лафаржа и Франца Блома, дон Матео в дебрях джунглей, у впадения в реку Тоналу ее притока Бласильо, действительно нашел остров Себастьяна Торреса.

Глава маленькой деревни встретил иностранца без особого воодушевления — а иностранцами считались на острове все, кто сюда приезжал, хотя бы с противоположного берега реки. Для такого отношения к пришельцам у Себастьяна Торреса имелись основания. Здесь побывала шайка бандитов, которым Торрес попытался оказать сопротивление. Бандиты тяжело ранили его, а обоих сыновей убили. Жены Торреса, к счастью, не было дома. И когда «хозяин острова» выздоровел и оправился от бандитского нападения, он произвел на свет новых сыновей. Те привели на отцовский остров жен, и свободная индейская община посреди болот жила спокойно, без контактов с внешние миром.

И вдруг на острове Себастьяна Торреса вновь появляется чужеземец и прямо под убогой хижиной старейшины рода легко и как бы мимоходом обнаруживает древний город Нового Света.

 

Те десять дней, которые дон Матео уделил Ла-Венте, дали такие же богатейшие результаты, как и все прочие экспедиции и путешествия Стирлинга. Один из зятьев Себастьяна Торреса изо дня в день сопровождал дона Матео в странствиях по сельве, со всех сторон наступающей на хижину старика, и показывал американскому гостю разные большие камни. И какие камни! Вовремя первого обхода дон Матео осмотрел тешесть объектов, которые уже описали датский инженер Блом и американский профессор Лафарж. А за девять оставшихся дней он нашел и сфотографировал еще четыре каменные головы (гигантские головы, следовательно, имеются не только в Трес-Сапотесе, но, очевидно, на всей этой территории), великолепный алтарь, замечательно сохранившуюся стелу и несколько более мелких предметов.

С такими вот результатами после коротких десяти дней возвратился Стирлинг в Трес-Сапотес, а затем в Вашингтон. Поэтому ему нетрудно было получить средства на новую экспедицию. Не прошло и года после раскопок в Трес-Сапотесе, как экспедиция Стирлинга снова покинула Вашингтон. На этот раз она, конечно, направилась в Ла-Венту. Почти все из того, что нашли на острове Себастьяна Торреса первая и последующие ла-вентские экспедиции, ныне сосредоточено в Археологическом парке Ла-Вента в Вилья-Эрмосе. И вот я прохожу мимо стел, гигантских каменных голов и великолепных алтарей.

Со всех сторон на меня смотрит стилизованный ягуар, которому этот странный город, очевидно, был посвящен. Я не перестаю удивляться. Это своеобразное могучее искусство уже на первый взгляд отличается от изысканной, почти барочной утонченности майяских произведений. Но столь же мало общего у него и с искусством собственно Мексики, с Теночтитланом, с тольтеками, с воинственными ацтеками.

И над городом, жившим под знаком ягуара, естественно, тоже господствовала пирамида — тот тридцатидвухметровый конус с неправильной геометрической проекцией. Пирамида расположена на южной границе ритуального центра Ла-Венты. У северного подножия пирамиды строители Ла-Венты поместили два вытянутых маунда — насыпи, а между ними расположили площадку, украшенную оригинальной каменной мозаикой. За нею поднимается еще один круглый маунд. Далее расположены две другие площадки с мозаикой, на которых опять-таки изображены стилизованные маски ягуаров.

И вот здесь, к северу от обеих мозаик, Стирлинг нашел особую мощеную площадку, может быть платформу или огороженную площадь, ничего сходного с которой нет во всей индейской Америке. Сооружение состоит из десятков шестигранных базальтовых колонн, стоящих вплотную Друг к другу и образующих непроходимую каменную изгородь. Отдельные колонны весят до 2 тонн. Войти внутрь можно лишь через единственные каменные ворота, воздвигнутые из таких же базальтовых колонн.

Прямо против южной стороны ограды возвышается третий ла-вентский маунд с круговой горизонтальной проекцией. Вскрыв маунд и добравшись до его фундамента, Стирлинг сделал новое поразительное открытие. Он нашел большую гробницу 7,25 метра в длину, настоящий мавзолей, из точно таких же базальтовых колонн —по девяти с каждой стороны.

Я вступаю в реконструированную гробницу. Пол покрыт каменными плитками. В задней части мавзолея из каменных плит составлена некая «погребальная площадка». На ней — на слое киновари толщиной 10 сантиметров — лежали кости трех мужчин (поэтому Стирлинг назвал мавзолей «Могилой трех старцев»).

Вместе с костями погребенных участники экспедиции нашли здесь прекрасную нефритовую статуэтку женщины с невероятно длинными волосами и вдобавок целый ряд своеобразных маленьких чудес: сердце, зеленый цветок, лягушку и другие фигурки, вырезанные из прозрачного нефрита.

За мавзолеем правителей, или, как его еще называют, «Могилой трех старцев», с насыпанным над нею круглым маундом, который представлял собой, по сути дела, вторую доминанту Ла-Венты, стояли три гигантские каменные головы.

Внутри городской черты Стирлинг нашел еще пять алтарей, шесть каменных стел и в фундаменте одной из двух маленьких «сторожевых крепостей», охранявших ворота каменной ограды, нечто вроде склада с 37 топорами из серпентина, сложенными наподобие креста. Топоры из серпентина и нефрита были найдены в Ла-Венте еще в 20 местах, и позднее это привело американистов к выводу, что для обитателей Ла-Венты топор был главным символом власти и веры, выполняя ту же роль, что для христиан святой крест.

Меня же больше, чем диковинные топоры, интересовали упомянутые выше гигантские базальтовые головы: три из них были обнаружены на южной окраине города, а четвертая — у северного подножия пирамиды. Как мне кажется, они изображали конкретных лиц. Они не однотипны. У каждой совершенно иная физиономия. Гигантские головы защищены касками, или, скорее, шлемами, подобными тем, какими пользуются теперь игроки в хоккей с шайбой или здесь, в Америке, бейсболисты. Назначение этих шлемов я пока не могу точно объяснить. Может, это были королевские короны или тиары первосвященников. Право, трудно сказать.

Этих «королей» или «пап» я вижу и на столообразных алтарях в Ла-Венте. Здесь их несколько. Больше всего заинтересовал меня тот, которого мой проводник по Ла-Венте называет «победителем). В нише передней части алтаря сидит совершенно нагой мужчина. Его голову украшает корона, возможно из птичьих перьев, шею охватывает роскошное ожерелье. В правой руке он держит нечто вроде кинжала, левой придерживает веревку, которой связан раненый человек, должно быть, вождь неприятелей, — поскольку оба мужчины явно отличаготся по своему племенному типу. Над головой «победителя», как солнце, возносится огромная маска ягуара.

Итак, над «победителем», властителем или, может быть, верховным жрецом Ла-Венты возвышается ягуар. Ягуар преследует здесь меня повсюду. Ла-вентская, совершенно необычная для Америки мозаика, найденная на глубине 7 метров, тоже изображает ягуара: его глаза, его ноздри, его клыки. В гробнице правителей среди других сокровищ были найдены нефритовые подвески в форме зубов ягуара. А нефритовые детские личики, которые найдены в Ла-Венте и которые иным исследователям напоминали характерные черты монголоидной расы, в действительности всего лишь свидетельствуют о стремлении придать облику человека сходство с ягуаром. Вот почему ученые теперь называют эти маленькие шедевры уже не «детскими», а «ягуарьими лицами» или изображениями «ягуара-ребенка».

Обитатели Ла-Венты жили под знаком ягуара. Когда исследователи истории и культуры американских индейцев задумываются над обычаями удивительных людей из Ла-Венты, они часто говорят о настоящей «одержимости ягуаром». Но откуда взялась эта религиозная одержимость?

Ответ я пытаюсь прочесть-тут же на алтарях и стелах, оставленных нам строителями Ла-Венты. На стеле 1 в типичной для этого стиля нише я вижу женщину в короткой юбке. Над нишей и женщиной изображена морда ягуара. А на каменном памятнике, который Мэтью Стирлинг нашел позднее в Портеро-Нуэво, сцена, лишь намеком переданная в Ла-Венте, воспроизведена совершенно недвусмысленно: это соитие женщины с ягуаром. От связи божественного ягуара со смертной женщиной и возникло, согласно легенде, могучее племя героев, сыновей небес и земли, полубожественных строителей Ла-Венты, возник удивительный народ, не похожий на все остальные. То были люди и одновременно ягуары: «яту-арьи индейцы».

Не вызывает сомнения, что здесь, на острове Торреса, мы встречаемся с произведениями чрезвычайно древней высокой индейской культуры. А позднейшие находки с полной очевидностью доказали, что строители Ла-Венты, обитатели Трес-Сапотеса, творцы статуэтки «птичьего человека» были носителями самой первой, самой древней высокой культуры Америки. Таким образом, «ягуарьи индейцы», как я охотно бы их назвал (поскольку мы не знаем и, вероятно, никогда не узнаем, как они называли, себя сами), были предшественниками и даже учителями тех, кто гордо считал себя первыми и единственными на свете, то есть гениальных майя.

Ведь это они, «ягуарьи индейцы», первыми в Америке наблюдали звезды, создали календарь, в разных сочетаниях расположили точки и черточки, пока из них не возникла «майяская» система цифр. «Ягуарьи индейцы», по всей вероятности, изобрели и первую, древнейшую индейскую письменность. Точно так же исходная дата майяской истории 0.0.0.0.0. (или 4 Ахав 8 Кумху), соответствующая 3113 году до н. э., относится, очевидно, еще к ла-вентскому или даже до ла-вент-скому периоду истории Америки1. Собственно майя впервые выступают на сцену индейской истории только в ITT столетии нашей эры. А кягуарьи индейцы» — не менее чем на тысячу лет раньше. Их-то открыл и представил миру Мэтью Стирлинг.

Открытие теперь уже не одной стелы, не одного культурного центра, а целой великолепной культуры, по всей видимости, древнейшей в Америке, естественно, вызвало огромный интерес. Два видных мексиканца — Альфонсо Касо, прославившийся, в частности, исследованием Монте-Альбана, и известный художник с замечательным археологическим чутьем Мигель Коваррубиас — стали инициаторами конференции, специально посвященной безымянной культуре и ее столь же безымянным творцам.

Мексиканские участники этого ученого собрания, а также, разумеется, и сам Мэтью Стирлинг вновь единодушно пришли к выводу, что данная культура, вне всякого сомнения, была «матерью» всех последующих высоких культур Месоаме-рики. Но нужно было как-то обозначить эту материальную культуру, назвать ее творцов и носителей. Мексиканский историк Хименес Морено предложил, чтобы этих индейцев называли теноселоме, то есть буквально — «люди с ягуарьеи пастью». Конференция одобрила предложение Хименеса, но название не привилось. Уже в первых газетных сообщениях мексиканские журналисты — а их примеру последовала и значительная часть мексиканской общественности — начали называть «людей с ягуарьеи пастью» ольмеками (от ацтекского «олли» — каучук), то есть «людьми из страны, где добывают каучук». Дело в том, что так называли индейцев, которые жили на берегах Мексиканского залива до появления первых испанцев. И американистам в конце концов не оставалось ничего другого, как смириться с этим старым и вместе с тем новым обозначением. А чтобы хоть как-нибудь подчеркнуть разницу между действительными ольмеками и древними строителями Ла-Венты, последних в отличие от ольмеков этнографических стали называть ольмеками археологическими.

В то время, когда проходила конференция, посвященная археологическим индейцам, у открывшего их культуру Мэтью Стирлинга не было иных датированных памятников, кроме статуэтки «птичьего человека» и упомянутой выше, теперь уже прославленной стелы «С» из Трес-Сапотеса. Но в 50-е годы ядерная физика предоставила в распоряжение исследователей настоящие археологические часы — ученые начинают определять исторический возраст находок по содержащемуся в них углероду С14 (радиоуглеродные, или, как их еще называют, радио-карбонные анализы). Образцы, взятые в Ла-Венте Филиппом Дракером, д-ром Р. Хейзером и профессором Р. Сквайром, показали, что первые «ягуарьи индейцы» появились на ла-вентском острове в конце второго тысячелетия до нашей эры и жили на этой территории примерно тысячу лет.

Золотой век Ла-Венты, на протяжении которого «ягуарьи индейцы» строили свой город (и, видимо, это уже в самом деле город), начинается где-то около 800 года до н. э. и продолжается 400 или 500 лет. За это время Ла-Вента стала подлинным центром их мира. Многие исследователи, например Альфонсо Касо, высказывают мнение о возможном существовании настоящей ольмекской «империи», опять-таки первой, древнейшей из подобных «империй» в индейской Америке. Совершенно очевидно, что у ла-вентцев была весьма развитая государственная организация. В этом убеждают те памятники, которые я вижу вокруг себя. Ведь все обработанные камни, найденные в Ла-Венте, попали сюда из иных мест. Но откуда именно? Тут опять любопытная научная загадка. Стремясь решить ее, исследователи призвали на помощь геолога и вулканолога д-ра Хауэлла Уильямса. Тот взял из ла-вентских каменных памятников небольшие образцы и сравнил их под микроскопом с базальтом различных погасших тустласских вулканов. После длительных поисков д-р Уильяме нашел сходный материал в юго-восточной части гор Лос-Тустлас, в погасших вулканах Синтепека.

Но от Синтепека до Ла-Венты почти 100 километров! Каким образом сумели «ягуарьи индейцы» доставить огромные базальтовые глыбы в свою столицу? Ведь, например, здешняя стела 3 весит более 40 тонн, каменные головы — около 20 тонн. Часто говорят о трудности транспортировки прославленных каменных скульптур на острове Пасхи. Но когда я во время своей экспедиции на остров Пасхи сравнивал условия перемещения тамошних моаи с перевозкой каменных блоков в Ла-Венту, перевозкой, которую «ягуарьи индейцы» организовали на 2500 лет раньше, чем полинезийцы из Рапа Нуи, мне пришлось почтительно склонить голову перед великим деянием ла-вентцев.

Добытый камень местные ваятели и каменотесы, вероятно, грузили на огромные плоты, базальтовые плиты плыли на этих плотах по самому западному из рукавов реки Коацакоалькос, потом вдоль побережья Мексиканского залива до устья реки Тоналы и вверх против течения до Ла-Венты. Однако между пристанью на западном рукаве Коацакоалькос и каменоломней в Синтепеке расстояние в 40 километров, которое надо было преодолеть с помощью ручного волока.

Транспортировка базальта из Синтепека в Ла-Венту требовала не только отличной техники, но прежде всего высокой общественной организации. В доставке базальта, несомненно, принимали участие сотни, может быть, тысячи рабочих, которыми должны были руководить опытные специалисты и государственные чиновники. И во главе такой организации наверняка стоял, должен был стоять, единый могучий властитель. <король» или (этому взгляду я отдаю предпочтение) верховный жрец, «папа» ягуарьего культа.

Именно этих властителей Ла-Венты я, по всей вероятности, и видел на многих здешних стелах и алтарях. Нашел я здесь также и изображения других фигур. Может быть, самая удивительная из них — портрет мужчины совсем иного, как бы семитского типа, на американистском жаргоне получившего прозвание «дядюшка Сэм». На этой стеле «дядюшка Сэм» с длинной, совершенно не индейской козлиной бородкой и длинным острым носом разговаривает с властителем Ла-Венты. Над обоими мужчинами, как ангелы-хранители, возносятся какие-то карлики — наполовину люди, наполовину ягуары. По иронии судьбы как раз в этом неарийском «дядюшке Сэме» некоторые исследователи видели нордического викинга, пришельца из Европы. Во всяком случае это чужеземец — посланник или торговец. В Ла-Венте мы находим также изображения различных уродцев, в первую очередь карликов. Совершенно особую роль играют среди ла-вентских портретов разного рода кастраты. Можно предположить, что будущие жрецы открывали себе доступ в господствующее сословие добровольной кастрацией. Кажется, что основание для такого предположения дает и совсем недавнее открытие, сделанное в Ла-Венте Дракером и Хейзером. Они нашли здесь 16 статуэток из серпентина и нефрита, расставленных особым образом. Сцена, должно быть, представляет ольмекское религиозное собрание. Хотя, по-видимому, все жрецы — мужчины, ни у одной из статуэток нет никаких признаков половых органов. Вместе с тем мы весьма редко находим в Ла-Венте изображения женщин, за исключением сцен, где женщины предстают в обществе или прямо во время коитуса с божественным ягуаром. В то время как предшествующие «средние культуры» почти всегда изображают женщину-мать, в искусстве первой высокой культуры Америки индейских Венер заменили исполненные мощи изображения мужчин, портреты строителей ягуарьего города — удивительной и прекрасной Ла-Венты.

После необыкновенно удачных раскопок в Ла-Венте Стирлинг еще несколько лет продолжал обследовать южный Веракрус и северное Табаско. И возникало впечатление, что его археологический инстинкт просто безошибочен. Как будто он всегда «шел наверняка».

Дело, разумеется, было не в инстинкте, а скорее в случайности, да, в целой серии счастливых случайностей, которые приносили американскому исследователю один выигрыш за другим. Самый характерный пример таких счастливых случайностей — результаты экспедиции, которую Стирлинг предпринял вскоре после открытия Ла-Венты в местность, называвшуюся Серро-де-лас-Месас.

Сначала Стирлинг нашел там в высоком маунде несколько своеобразных глиняных посудин. Он открыл их. В каждой хранилась передняя часть человеческого черепа, тщательно отпиленная, словно бы ампутированная в результате хирургического вмешательства. Опыт Ла-Венты подсказывал Стирлингу, что и в ольмекских городах маунды обычно служат местом погребения, мавзолеями высших местных сановников. Естественно, он продолжал раскопки. И действительно, внутри первого маунда обнаружил второй, низкий, составлявший ядро погребения, похожего на две половинки луковицы. В центре Стирлинг обнаружил останки скелета. Голова была отделена, на сей раз от самого позвоночника, и помещена в причудливую морскую рЗковину оранжевого цвета. В погребальную рак овину-урну, предназначенную для хранения головы покойника из Серро-де-лас-Месаса, так же как в мавзолее правителей в Ла-Венте, был насыпан слой яркой киновари, очевидно, считавшейся у «ягуарьих индейцев» (а позднее и у майя) краской мертвых. В слое киновари были найдены также нефритовая головка обезьяны и несколько нефритовых бусин в форме кораллов. Лучше всего сохранившейся частью черепа властителя оказалась челюсть, выложенная золотистыми кусками пирита.

В следующем слое, под искусственно укрепленным полом, представляющим собой как бы дно маунда, Стирлинг нашел 52 глиняные урны. В каждой из них хранился череп молодого мужчины и несколько шейных позвонков. Все погребенные были убиты одновременно. Их обезглавили, видимо, теми же каменными топорами. Можно предположить, как все это случилось. Властитель Серро-де-лас-Месаса умер. И вместе с ним была предана смерти дружина властителя или группа молодых жрецов.

Блестящая и до сих пор уникальная находка такого количества ольмекских скелетов была результатом обследования всего лишь одного маунда в Серро-де-лас-Месасе. И из этой экспедиции Стирлинг мог вернуться со щитом. Археологи начали запаковывать снаряжение и готовиться к отъезду. Но за день до отъезда на место раскопок вернулся один из местных помощников Стирлинга. По собственной инициативе он стал копать и вскоре наткнулся на новый укрепленный слой грунта. Горя нетерпением, он вскрыл этот слой и-через несколько минут нашел под утоптанной глиной нефритовую обезьянку, покрытую излюбленной ольмека-ми красной краской, затем фигурку черепахи и еще ряд предметов.

Мигель, таково было имя этого рабочего, на всякий случай, позвал начальника экспедиции. Стирлинг поручил наблюдать за укладкой снаряжения своему заместителю и пошел посмотреть на результаты приватной инициативы Мигеля. А теперь я лучше передам слово самому Стирлингу:

«После напряженной работы, которой мы посвятили все утро (!), нам удалось расчистить пространство вокруг кучи глины. Еще полчаса (!) ушло на извлечение нефритовых предметов...»

В земле, которую перебирали в течение получаса, находилось 782 предмета — вещи ольмекского обихода и украшения, вырезанные из нежнейшего нефрита различнейших оттенков — от снежно-белого до лазурно-голу бог о. В целом эта находка представляет собой самый блестящий и одновременно самый богатый художественный клад из всех, когда-либо обнаруженных в Новом Свете.

А непрекращающиеся фантастические успехи счастливого искателя сокровищ «ягуарьих индейцев» уже сами по себе побуждали туземцев из разных мест Веракруса и Табаско обращаться к Стирлингу с сообщениями, что «там-то и там-то находятся индейские клады, которые могли бы заинтересовать сеньора».

Одно из таких сообщений содержалось в письме, которое в 1945 году дон Матео получил от своего мексиканского друге Хуана дель Альто. Хуан дель Альто информировал Стирлинга о том, что в среднем течении реки Коацакоалькос крестьяне из Сан-Лоренсо опять нашли какие-то интересные камни...

 

СОДЕРЖАНИЕ КНИГИ: «Тайны индейских пирамид»

 

Смотрите также:

 

Тайна жрецов майя

 

Царство Инков

 

Тайны индейцев майя

Затерянные города Южной Америки

Календарь и пророчества майя

Пополь-Вух – «библия» майя

Белые птицы пустыни Наска

Золотые города инков

Тайны Мачу-Пикчу

Черные камни Ики

 

Милослав Стингл : "Индейцы без томагавков"

 

ИНДЕЙЦЫ БЕЗ ТОМАГАВКОВ

«Американские  люди». — Как  они  выглядят? - «Палеоамериканцы» - Индейские языки — Первый  из индейских вопросов

 

ОТКУДА ОНИ ПРИШЛИ?

Что рассказывают варрау? — Мнение лорда Кингсборо. — Десять без вести пропавших древнееврейских племен. — Предки индейцев пришли из Азии. — Что произошло 30 000 лет тому назад? — Последний американский «ледниковый период».— По обе стороны Берингова пролива. — Где проходила тропа, ведущая в Америку? — Алеш Грдличка разыскивает древнейшего американца.

 

ДОЛГИЙ ПУТЬ К СРЕДНИМ КУЛЬТУРАМ

Америка — родной дом индейцев. — Где находится прародина индейских культур? — Охотники из пещеры Сандиа. — По стопам американских мамонтов. — Люди из Фолсома. — Кочизи — первая земледельческая культура Северной Америки. — Взгляд на индейскую кухню. — Баскет мейкерз — «корзинщики». — Жители скальных городов. — Пуэбло и первые их обитатели. — Долгий путь к средним культурам.

 

ИНТЕРМЕДИЯ О МАУНДАХ

Американские курганы. — Что из себя представляют в действительности маунды? — Аденская культура. — Первые города Северной Америки. — Культура Миссисипи. — Храмовый маунд Кахокиа. — Натчи. — Культ солнца. — Были ли здесь «мексиканцы»?

 

ЛЮДИ-ЯГУАРЫ

Где в Америке живут индейцы? — Мексика — кузница древне-американских культур. — У мексиканских озер. — Тепешпанский человек. — Кукуруза — кормилица индейцев. — Что рассказал Иштлилыпочитль? — Сотворение индейского мира. — Первая американская пирамида.— Диковинные «толстяки» археолога Дюпе. — Вторжение ягуара. — Гигантские каменные головы. — Ольмеки возвращаются из глубин забвения. — Древнейшая индейская высокая культура доколумбовой Америки.— Что умели ольмеки? — Экспорт ольмекской культуры.

 

ОТ ТОТОНАКОВ К МИШТЕКАМ

Кто на очереди после ольмеков? — Тотонаки в штате Веракрус.— Приглашаем в тотонакские города.— Для чего служило каменное ярмо? — Каково назначение тотонакских «пальм»?— Вслед за тотонаками — хуастеки. — Народ, не покорившийся даже ацтекам. — Назад, на Мексиканское горное плато. — Теотиуакан, прибежище богов. — Город, построенный великанами. — Тольтеки, учителя Мексики. — Тула, о которой никто не знал.— Первое знакомство с Кецалькоатлем.— За кладами мексиканского юга.— Гробницы и могилы Монте-Альбана.— Золото принадлежит мшптекам. — Митла, прибежище смерти. — Мит-ланские дворцы. — Миштеки пишут книги. — Тройственный союз тарасков. — Правитель Париакури и его преемники. — Культ огня. — Йакаты. — Чичимеки. — До прихода ацтеков.

 

ВЛАСТИТЕЛИ МЕКСИКИ

Назад к мексиканским озерам.— Мешики. — Страна семи пещер. — Основание Теночтитлана. — Теноч и Уицилиуитль. — Создание тройственного союза. — Общественный строй ацтеков.— Простолюдины и знать. — Земледельцы, ремесленники, торговцы. — Ацтекское военное искусство,— Как и почему вели ацтеки войны? — Властители Мексики. — Ашайакатль, Тисок, Ауисотль, Монтесума. — Не только меч. — Просвещение по-ацтекски. — Ацтекская философия. — Наука в древней Мексике. — Календарь. — Об ацтекской литературе. — Тескоко, «Париж Америки». — Несауалькойотль, правитель-поэт. — Ацтекские города. — Прогулка по Теночтитлану. — Жизнь при дворе Монтесумы. — Боги ацтеков. — Человеческие жертвоприношения. — Зачатки монотеизма.

 

УРАВНЕНИЕ СО МНОГИМИ НЕИЗВЕСТНЫМИ

В Центральных Андах. — Горы и побережье Перу. — Первые люди в Южной Америке. — Пунинская находка. — Пальи-Аи-ке.— Первые андские земледельцы.— Индейцы чавин — ольмеки Южной Америки.— Первая высокая культура Анд.— И первый индейский город в Андах. — Чавин-де-Уантар. — Гробницы на Паракасе. — О чем свидетельствуют трепанированные черепа? — Паракасские ткани. — Культура наска. — Гигантская галерея на Пампа-де-Пальпа. — Стометровые птицы, двухсотметровые чудовища.— Мочика — пирамиды и керамика.— Государственный строй мочика. — Жизнь в государстве Чиму. — Чан-Чан, огромный город между морем и пустыней. — «Китайская стена» государства Чиму.— О чем повествуют чимуские легенды? — Пачакамак.

 

ВЕЧНЫЙ ГОРОД АМЕРИКИ

Тиауанако, «Вечный город» Америки. — У Врат солнца. — Кто строил Тиауанако? — Аймара. — Сообщение перуанского «барона Мюнхаузена». — Культура Тиауанако. — Кольяо под игом инков.

 

ИНКИ, ИЛИ КАК СОЗДАВАЛИСЬ ИНДЕЙСКИЕ ИМПЕРИИ

Тауантинсуйу, империя инков. — Страна четырех провинций.— Как появились на свет первые инки. — Манко Канак и Мама Окльо. — Рождение империи. — Кечуа, «люди из теплой долины». — Тринадцать инков. — Айлью. — Инкское земледелие. — Кто работал на перуанских полях.— Мита.— Куско, «Пуп земли».— В дворцах и храмах инков.— Мачу-Пикчу, Ольянтайтамбо, Саксауаман.— Инкские дороги.— Проблема письменности.— Кипу, «узловое письмо». — Ольянтай. — Историография империи инков.

 

СТРАНА ЗОЛОТОГО КОРОЛЯ

Где находится страна золотого короля? — И кто такой Эль Дорадо? — Знакомьтесь — муиски.— Древнейшая культура Колумбии. — «Столики» и статуи из Сан-Агустина. — Культура тьеррадентро. — Золото, всюду золото. — Кимбайя. — Тайроны, ювелиры Колумбии. — Опять вернемся к муискам. — На колумбийском горном плато. — Муискские крестьяне и ремесленники. — Внешняя торговля и золотые монеты муисков. — Девять государств муисков.— Страна Тунха и страна Богота.— Сипа и саке. — Гуатавита, озеро Эль Дорадо.

 

ЛЮДИ НА МОСТУ

Золотые культуры Центральной Америки. — «Золотая Кастилия» и «Богатое побережье». — Таламанка. — Дикие. — Верагуас, Чирики, Кокле. — Чоротеги. — Пипили. — Никарао.— Анауалинка. — Люди на «межконтинентальном» мосту.

 

ЗАДОЛГО ДО КОЛУМБА

Пути высоких культур. — Америка была открыта задолго до Колумба, но первыми побывали в Европе индейцы. — Индейцы в Древнем Риме. — Китайцы в древней Америке. — Ангкор, Паган, Америка. — Полинезийцы в Америке. — Первые плавания норманнов в Америку. — Эйрик Рыжий, основатель древних скандинавских поселений в Гренландии. — Винланд. — Колониальная экспедиция Торфинна Карлсефни. — Первые европейские поселения в Америке. — Где они находились? — Сообщения Хельге Ингстада. — Кенсингтонский камень. — Рунические надписи и рунические карты.

 

КЛЮЧ К ИНДЕЙСКОМУ ДОМУ

Колумб и другие. — «Официальное открытие Америки». — Первые сообщения об индейцах. — Страница ив дневника Колумба. — Европейцы знакомятся с индейскими культурами. — «Старый Свет» познает «Новый Свет». — Гуанахани, первое европейское «владение» в Америке. — Куба и Гаити. — Тор-дссильяский договор и раздел Америки. — Португальцы в Новом Свете. — Поиски несуществующих индейских империй. — Свидетельство брата Бартоломе. — И первое чешское сообщение об индейцах. — Америго Веспуччи, итальянец, подаривший новому континенту свое имя.

 

ВОЗВРАЩЕНИЕ БЕЛЫХ БОГОВ

Приход конкистадоров. — Эрнандо Кортес из Эстрамадуры. — Кортес на Эспаньоле. — Экспедиция отплывает. — Кортес на побережье Мексики. — Малинче. — Ацтеки встречают первых испанцев. — Основание города Веракрус. — В сторону тлаш-каланов. — Битва у Чолулы. — Кортес в Теночтитлане. — Наконец-то — золото! — Испанцы против испанцев. — Поражение Нарваэса. — Восстание теночтитланских ацтеков. — Индейцы защищаются. — Монтесума, прозванный Малодушным. — Отступление из Теночтитлана. — «Ночь печали». — Битва у Отумбы.— Куитлауак во главе ацтеков.— Герой Куаутемок.— Кортес возвращается в Теночтитлан. — Сражения на мексиканских озерах. — Взятие Теночтитлана. — Смерть Куаутемока.— Белые боги остаются.

 

КАК УНИЧТОЖАЛИСЬ ИНДЕЙСКИЕ ИМПЕРИИ

Вновь против индейских империй. Франеиско Писарро. Писарро в Панаме. — Диего де Альмагро и Бернандо де Луке. — Начало экспедиции в страну Биру. Тумбес, или испанцы в первом инкском городе. — Писарро возвращается в Испанию. — Уаскар и Атауальпа. — Испанцы в перуанских горах. Бойня в Кнхамарке. — Пленение Атауальпы. — Выкуп за правителя Атауальпу. — Писарро казнит последнего подлинного инку. -Волки продолжают грызню. Убийство Франеиско Писарро. - Горные индейцы не сдаются.

 

ПОИСКИ ЭЛЬДОРАДО

Поиски «Страны золотого короля». Немцы в «испанской» Америке. - Вельсеры и Фуггеры - Эхингер узнает о «золотых» индейцах. — Экспедиция Хохермута. — Экспедиция капитана Белалкасара. - Поражение эквадорских индейцев - Белалкасар на юге Колумбии - Хименес де Кесада в стране муисков - Конец свободы муисков - В стране сипы – Гибель муисков

  

МАЙИ - ОДИНОКИЕ ГЕНИИ

Страна майя.   - Происхождение    названия    «майя» - Майя, вершина развития древних американских культур - Ольмеки учителя майя. — «Самые гениальные индейцы» — Три этапа майяской истории. — Домайяская эпоха. Древнее царство, Новое царство. — Свидетельство Диего де Ланда.    - Первые испанцы в стране майя - Монтехо - Майя в Петене - Майяское общество — Жизнь в Древнем царстве. — Падение Древнего царства. — Тольтеки в стране   майя - Майяский ренессанс - Майянская лига.  - Боги и обряды майяских индейцев. — Математика, астрономия, календарь. — Майяская литература и майяские «кодексы». — «Пополь-Вух».

 

СЛИШКОМ МНОГО ПИРАМИД

Знакомство с городами майя. — Копан, Тикаль, Ушмаль, Чи-чен-Ица. — Пирамида в Паленке. — Настенная роспись храмов в Бонампаке. — Цибильчальтун. — Пламень высоких индейских культур угасает.

 

АХИЛЛЫ АМЕРИКИ

Мапуче — «люди земли». — Культура арауканов. — Первая экспедиция в страну арауканов. — Вальдивия. — Пленение и бегство Монроя. — Арауканская война. — Айявила, Линкоян, Лаутаро. — Кауполикан. — Изгнание испанцев за Био-Био. — Переговоры в Кильине и Сантьяго-де-Чили. — Антуан Орли де Тунан. — Планшю. — Конец арауканской независимости.

 

ОТ ОГНЕННОЙ ЗЕМЛИ ДО КАРИБСКОГО МОРЯ

Холодная Огненная Земля. — Чоны. — Алакалуфы. - Яганы и оны. - Патагония. — Индейцы аргентинских памп. Мужественные керанди. — Примитивные индейцы Гран-Чако. — Внутренние области Бразилии. - Амазония и Мату-Гроссу. — Тупи гуарани. — Индейцы джунглей. — Охотники, рыболовы, примитивные земледельцы. — Индейцы Монтаньи. — Хиваро. — Охотники на людей. — Индейцы Антильских островов. — Араваки и карибы

 

ИНДЕЙЦЫ ПРЕРИЙ

Назад в Северную Амсрику - Открытие северной половины индейского континента - Кабот. Кортереал. Коронадо, Веразано. - Взгляд на прерии – Лошадь и бизон. — Рождение культуры прерийных индейцев - Религия прерийных индейцев - Материальная и духовная культура прерийных индейце»

 

ОТ АЛЯСКИ ДО ФЛОРИДЫ

Алгонкины и атапаски американского севера. Северные охотники. - Индейцы Великих озер. Северо-западные индейцы. — Рыболовы и резчики - Где родина тотемных столбов? - Бедные и богатые у северо-западных индейцев. — Индейцы Калифорнии. Индейцы юго-востока. — Крикская конфедерация. Индейцы северо-востока. Ирокезы. — Лига ирокезов - Ирокезский общественный строй. — «Моравские индейцы».

 

СКАЛЬП, СКВО, ВИГВАМ

Краткий индейский словарик: томагавк, вампум. калумет, пейотль. скальп, скво, типии, вигвам, язык жестов и еще кое-что.

 

СМЕРТЬ НА МИССИСИПИ

Первые столкновения североамериканских индейцев с белыми - Колониализм в Северной Америке - Метаком. — Восстание Понтиака - «Индиен римувел» — Чироки сопротивляются. — Флоридские семинолы. — Индейцы в Оклахоме. — Навеки за Миссисипи.

 

СИДЯЩИЙ БЫК И АПАЧИ

Новые столкновения за Миссисипи. — Траперы и торговцы. — «Последняя граница». — Буффало Билл и другие. — Тихоокеанская железная дорога. — «Бега». — Истребление чейеннов.— Сиу на военной тропе. — Кастер и его соратники. — Вслед за сиу — Апачи. — Бои в Аризоне. — Мангас Колорадас, Кочис, Херонимо. — Конец индейской свободы в Северной Америке.

 

ЧУЖИЕ В СОБСТВЕННОЙ СТРАНЕ

Чужие в собственной стране. — Первые резервации для индейцев. — Пять «цивилизованных племен». — «Индейская территория». — Бюро по делам индейцев. — Североамериканские индейцы в период первой мировой войны. — Антииндейский расизм. — Первые попытки реабилитировать индейцев, предпринятые в США. — Индейцы и право гражданства. — Проиндейские реформы Рузвельта. — Колье. — ИРА. — Индейцы в период второй мировой войны. — Терминационная и релокационная политика. — Бедные и богатые индейцы. — Индейцы для туристов. — Чикагская конференция. — Чего хотят североамериканские индейцы?

 

КОЛОНИАЛИЗМ ПРОТИВ ИНДЕЙЦЕВ - ИНДЕЙЦЫ ПРОТИВ КОЛОНИАЛИЗМА

Снова в Латинскую Америку. — Индейцы под испанским и португальским колониальным игом. — Энкомьенда. — Южноамериканские индейцы в редуксьонес. — Индеец и земельная собственность. — «Королевские индейцы». — Индейцы в колониальных городах. — Индейские горняки. — Духовный колониализм в Америке. — Индейцы в иезуитском государстве. — Францисканские миссии и калифорнийские индейцы. — Индейская проблема в Латинской Америке. — Предшественники и отцы индигенизма. — Монтесино и Бартоломе де Лас-Касас. — «Бургосские законы». — Васко де Кирога у тарасков. — Возникновение национально-освободительного движения индейцев в испанской Америке. — «Неоинки». — Чешские миссионеры и индейские восстания. — Восстания мексиканских индейцев. — Восстание Тупака Амару. — Аймараское восстание и его вождь Тупай Катари. — «Верните нам Америку!», «Белые, возвращайтесь домой!» и «Америка — индейцам!» — Восстание «городских» индейцев в Оруро. — Отношение индейцев к антиколониальной борьбе креолов.

 

ИНДЕЙЦЫ В РЕСПУБЛИКАХ

Участие индейцев в антииспанской революции. — Идальго и Морелос. — Индейцы в молодых латиноамериканских республиках. — Новые индейские восстания. — Бенито Хуарес, индеец, ставший президентом. — Еще об индейской земле. — Войпа рас на Юкатане. — Индейские массы в мексиканской национальной революции. — Развитие индигенизма. — Индигенизм и американистика. — Индигенизм и проблемы социального и национального положения индейцев.

 

ПУТЬ К ПАЦКУАРО

Южноамериканские индейцы в XX веке. — Индейская проблема в Андах. — Вооруженные восстания горных индейцев. — Кечуанское восстание.— Горные индейцы на страницах книг.— Мануэль Гонсалес Прада. — Проиндейское объединение в Перу. — Валькарсель. — АПРА и индейцы. — «Индоамерика». — Хосе Карлос Мариатеги. — «Амаута». — Карденас. — Индейское эхидо. — «План Тепекуакуилько». — Конференция в Пацкуаро.

 

НАДЕЖДЫ НА БУДУЩЕЕ

Еще раз об индейском вопросе. — Слово имеет статистика. — Сколько сейчас индейцев? — «Индейско-иберийская Америка». — Индейские комунидад. — Латиноамериканский индеец в деревне и городе. — Формы эксплуатации индейского пролетариата. — Индейский промышленный пролетариат. — Что едят индейцы? — Состояние здоровья современных индейцев.— Кока. — Развитие официального индигенизма. — Панамериканский индигенистский институт. — Национальные индиге-нистские институты. — Индигенистские центры. — Индейцы, ООН и международные организации. — Социальное и национальное освобождение латиноамериканских индейцев. — Индейцы в великих латиноамериканских революциях. — Кубинская революция. — Правительство Народного единства в Чили и индейцы. — Индейцы в новом Перу. — Земельная реформа и горные индейцы. — Язык кечуа в перуанских школах. — Завет X. К. Мариатеги. — Индейцы и социализм. — Надежды на будущее.