Суворов. ШВЕЙЦАРСКИЙ ПОХОД СУВОРОВА

  

Вся библиотека >>>

Содержание раздела >>>

 

Военная история

 Во славу отечества Российского


Русская история и культура

 

Глава VI. ШВЕЙЦАРСКИЙ ПОХОД СУВОРОВА

 

1. Обстановка перед началом похода

Действия Суворова с подчиненными ему союзными войсками против армии Массены в Швейцарии представляют собой совершенно самостоятельный крупный этап в развитии русского военного искусства и полководческой деятельности Суворова.

Самостоятельное значение данного этапа определяется тем, что Суворовым в Швейцарии было организовано весьма своеобразным и новым методом взаимодействие нескольких групп войск, разделенных между собой значительными расстояниями.

Боевые действия развернулись на фронте около 250 км и велись почти 20 дней. Так как масштаб этих действий выходит за рамки тактики, то их необходимо отнести к области стратегии. Однако при этом необходимо проводить границу между стратегией в масштабе ведения всей войны и стратегией в пределах театра военных действий, вернее говоря, района действий, поскольку называть центральную часть Швейцарии, где развернулось столкновение армий Суворова и Массены, театром военных действий можно лишь условно.

Действия Суворова в Швейцарии явились результатом осуществления упомянутого выше нового плана войны, выработанного в июне — июле1 английским и австрийским кабинетами министров и санкционированного императорами Павлом и Францем. Созданию этого плана предшествовал русско-английский договор о Голландской экспедиции— смешанной англо-русской десантной операции, подписанный 11(22) июня и послуживший весьма сильным толчком к разработке нового плана.

Другой основной предпосылкой к созданию этого плана стало ожидавшееся в августе прибытие на Швейцарский театр военных действий (в северную его часть) двигавшегося через Германию русского корпуса Римского-Корсакова численностью 27 000 человек. Через некоторое время после Римского-Корсакова (фактически приблизительно через 1,5 месяца) должен был прибыть вслед за ним в Швейцарию эмигрантский корпус Конде. В Швейцарии в это время находились австрийские войска под общим командованием эрцгерцога Карла.

Сущность плана в общих чертах заключалась в том, что все русские войска, т. е. соединенные корпуса Розенберга и Ребиидера, состоявшие до сих пор в Итальянской армии, и вновь прибывающий корпус Римского-Корсакова (позднее и корпус Конде) должны были сосредоточиться в Швейцарии под командованием Суворова, заменив находившиеся там австрийские войска. Задача, поставленная перед Суворовым, состояла в том, чтобы вытеснить французские войска армии Массены из Швейцарии, а в будущую кампанию наступать оттуда во Францию. Остававшиеся в Италии австрийские войска получали задачу прикрытия занятой территории, а войска эрцгерцога Карла из Швейцарии перемещались на Средний и Нижний Рейн с задачей наступать в Бельгию.

С военной точки зрения план представлял нелепость. Суворов в Италии стоял перед простой и очевидной возможностью раздавить французскую армию в Генуэзской Ривьере, а оттуда развивать наступление на Францию. Теперь же он должен был решать новую и (как увидим далее) имевшую очень мало шансов на успех задачу в Швейцарии. Армия эрцгерцога Карла, вместо того чтобы разгромить совместно с корпусом Римского-Корсакова Массену (над которым союзники с прибытиехМ Корсакова получили решающий перевес), рокировалась далеко на север, растягивая и без того очень длинную общую линию фронта.

Зато план очень хорошо удовлетворял политическим интересам венского и лондонского кабинетов мшшстров, так как направлял усилия русских войск (чьи успехи в Италии так беспокоили Вену и Лондон) на овладение дикими и бесплодными альпийскими горными областями. Кроме того, австрийцы хотели возвратить себе свои прежние владения в Нидерландах, которые могли попасть в руки англичан в результате Голландской экспедиции. Для этого и перемещалась на север армия эрцгерцога Карла. В рамках логики Тугута план идеально разрешал все назревшие вопросы.

Оба исполнителя плана — Суворов и эрцгерцог Карл — к обсуждению плана привлечены не были; план был спущен им в готовом виде.

Когда Суворов получил 16 (27) августа изложение этого плана в рескрипте австрийского императора от 6 (17) августа, единственным объектом для его действий в Италии являлась Тортонская цитадель, комендант которой под угрозой штурма заключил с союзниками конвенцию, обусловливавшую сдачу крепости 31 августа (11 сентября), если до истечения указанного срока она не будет деблокирована полевыми войсками французской армии.

Суворов пытался возражать (хотя и в замаскированной форме) против бессмысленного англо-австрийского плана.

В своем ответном донесении от 18 (28) августа на рескрипт Франца3 он предлагал отложить намеченные планом перемещения войск, с тем чтобы осуществить все же наступление в Генуэзскую Ривьеру и одновременно повести наступление против армии Массены соединенными силами эрцгерцога Карла и Римского-Корсакова. Это был единственно разумный для союзников способ действий при условии сохранения основных идей англо-австрийского плана.

Тремя днями позднее Суворов направил донесение императору Павлу в Петербург с теми же предложениями4, а одновременно с ответом Францу фельдмаршал писал эрцгерцогу Карлу, выражая надежду, что тот не исполнит немедленно требований нового плана войны о выводе его войск из Швейцарии5. На следующий день, 13 (29) августа, узнав о намерении эрцгерцога Карла немедленно выступить из Швейцарии, Суворов написал ему вновь, убеждая австрийского командующего отложить выступление. Тогда же Суворов обратился к английскому дипломатическому представителю при армии эрцгерцога Карла Бикгаму с просьбой воздействовать на эрцгерцога Карла.

Но в Вене не хотели считаться даже с теми минимальными требованиями здравого смысла, которые выдвигал Суворов. Заниматься перепиской со слишком самостоятельным командующим Итальянской армией там считали излишним, а откладывать выполнение плана хотя бы на несколько дней признавалось недопустимым. Поэтому австрийское верховное командование просто поставило Суворова перед свершившимся фактом вывода войск эрцгерцога Карла из Швейцарии.

Корпус Римского-Корсакова в течение первой половины августа (ст. ст.) подошел к Рейну в район расположения правого крыла армии эрцгерцога Карла и присоединился к ней. Последняя насчитывала к этому времени около 58 000 человек, не считая небольших и малобоеспособных швейцарских вспомогательных войск. Вместе с 27 000 человек Римского-Корсакова союзники имели подавляющий перевес над противостоящими им силами французов (за вычетом войск правого крыла, которые действовали против заслонов Итальянской армии союзников, Массена имел около 58 000 человек). Но эрцгерцог Карл еще 27 июля (7 августа) получил из Вены приказание по прибытии Римского-Корсакова немедленно выступить на Средний и Нижний Рейн. В силу этого 18 (29) августа была начата смена австрийских войск в Швейцарии войсками Римского-Корсакова, по завершении которой эрцгерцог Карл с главными силами своей армии сосредоточился на Рейне восточнее Базеля, а затем в конце августа (ст. ст.) выступил с ними на Средний Рейн6. Сознавая, по-видимому, что Римский-Корсаков со своим корпусом один против всей армии Массены был бы поставлен в совершенно безвыходное положение, эрцгерцог Карл оставил временно в Швейцарии войска своего центра и левого крыла—22 000 человек под командованием генерала Готце7.

Добавим, что еще раньше ухода эрцгерцога Карла, 18 (29)—20 (31) августа, французы в Швейцарии предприняли наступательные действия против союзников и добились некоторых успехов против войск Готце, однако не развили этого успеха, очевидно убедившись в значительном превосходстве сил союзников. После этого вплоть до прибытия Суворова в Швейцарию никаких активных действий там не происходило.

Даже и при условии оставления войск Готце в Швейцарии соотношение сил там после ухода 36 000 австрийцев эрцгерцога Карла резко изменилось в пользу французов, ибо указанные 36 000 человек были заменены всего 24 000 человек корпуса Римского-Корсакова (большую часть своей конницы — 3000 сабель — Корсаков оставил за Рейном ввиду малопригодности этого рода войск для действий в горной местности)8.

Из письма эрцгерцога Карла от 18(29) августа, полученного Суворовым 23 августа (3 сентября), тот узнал о его решении немедленно начать смену и вывод своих войск*. Продолжать настаивать на своих предложениях в данной обстановке для Суворова было невозможно; Римский-Корсаков оказался под угрозой поражения превосходящими силами противника. Поэтому Суворов принял решение немедленно выступить в Швейцарию, не дожидаясь сдачи Тортоны.

Затратив минимальное время на сборы, он двинул колонны русских корпусов на север 28 августа (8 сентября) |0. Однако в это время Моро со своей армией сделал попытку деблокировать Тортону и начал наступление от Генуи к Нови. Принимая эту попытку за наступление крупного характера, Суворов вернулся на следующий же день назад в район Алессандрии". Моро, не имевший никакого желания повторить опыт Жубера при Нови, немедленно отступил в Ривьеру. 31 августа (11 сентября) Тортонская цитадель капитулировала. В тот же день Суворов выступил в Швейцарию вторично и на этот раз окончательно. Форсируя марш, чтобы наверстать потерянное из-за возвращения к Алессандрии время, Суворов с русскими войсками 4 (15) сентября прибыл в район Таверно  в  предгорьях  Альп.   Здесь кончалась колесная дорога и Суворов должен был сменить колесный обоз на вьючный, после чего он предполагал немедленно двигаться дальше. Но в Таверно повторилось то, что уже имело место после сражения при Нови. Несмотря на заблаговременно сделанные Суворовым распоряжения, австрийское интендантство не собрало необходимый для горного обоза вьючный скот и достаточное количество продовольствия. На ожидание мулов и продовольствия было потрачено пять дней. Только 10 (21) сентября Суворов смог двинуться дальше12. Этот день является датой начала Швейцарского похода.

Ознакомимся теперь с обстановкой, сложившейся в Швейцарии к рассматриваемому времени (см. карту «Обстановка в Швейцарии на 4(15) сентября 1799 г.», вклейка 3).

Центральная часть Швейцарии, где развернулись боевые действия войск Суворова, представляет собой систему труднопроходимых или непроходимых горных хребтов, разделяющих речные долины, которые сообщаются между собой отдельными горными проходами и перевалами.

В связи с условиями местности кордонная разброска сил получила на Швейцарском театре широкое развитие Стремясь  прикрыть  все  горные проходы, командующие армиями  и  соединениями  с  обеих  сторон  очень  сильно раздробили и растянули войска.

Французская армия генерала Массены имела левый фланг у Базеля, где стояла дивизия  Шабрана (9200 человек). От Базеля до устья р. Аар была растянута дивизия Клейна (4600 человек). Главные силы Массены (около 37 000 человек) располагались вдоль нижнего течения р. Аар и по р. Лиммат, где они занимали труднодоступные позиции на склонах хребта Альбис. На Нижней Линте от Цюрихского озера до Везена находилась дивизия Сульта (12 700 человек). В долине Верхней Линты у Гларуса стояла бригада Молитора (2600 человек), в долине р. Рейсы — бригада Луазона (4900 человек), на Сен-Готардском перевале — бригада Гюдена (3800 человек). Эти три бригады составляли дивизию Лекурба. На крайнем правом фланге французов была расположена несколькими группами на Симплонском перевале, у Вогоньи и у Бедретто дивизия Тюрро (9600 человек). Общая численность армии Массены составляла 84 500 человек, не считая войск в гарнизонах в Швейцарии (около 8000 человек)13.

Войска союзников в Швейцарии, подчиненные Суворову, состояли из русского корпуса генерала Римского-Корсакова и австрийского — генерала Готце. В связи с ними находилась левофланговая группа войск эрцгерцога Карла — корпус Науендорфа (8000 человек) у Базеля   Нааре, Лиммате и у Цюриха располагались войска Корса-:ова (24 000 человек); кавалерийская группа этого корпуса енерала Гудовича (3200 человек) находилась на правом берегу Рейна в районе Шафгаузен, Эглизау. Готце с [епосредственно подчиненной ему группой войск (10 500 человек) стоял на Нижней Линте, отряд Елачича (5000 .человек) — у Сарганса, отряд Линкена (4000 человек) — в долине Переднего Рейна у Иланца, отряд Ауфенберга (2500 человек), подчиненный Линкену,— в той же долине у Диссентиса. Отряд полковника Штрауха (4500 человек) из состава Итальянской армии находился у Биаско в долине Тичино. У Гравелоне (против одной из групп дивизии Тюрро) стоял отряд полковника Рогана (2500 человек), также из состава Итальянской армии. Суворов шел из Италии с двумя корпусами русских войск — Дерфельдена и Розенберга (около 20 000 человек). Войска союзников в итоге (включая войска Науендорфа, Штрауха и Рогана) насчитывали 84 200 человек м.

Таким образом, силы были равны, а если подсчитать численность только тех войск, которые фактически принимали участие в действиях, то получится, что небольшой перевес был на стороне союзников.

Однако этот небольшой перевес терял всякое значение в сравнении с теми преимуществами, которые давала французам группировка сил сторон. Наиболее боеспособная группа войск союзников —20 000 человек русских войск под командованием самого Суворова — находилась сначала на расстоянии восьми переходов, а с момента прибытия в Таверно —в трех-четырех переходах от ближайшей к ней точки французской линии — Сен-Готардского перевала. В то время как силы Корсакова и Готце были разбросаны по дуге от устья Аара до Сен-Готарда, силы французов были сконцентрированы на их левом фланге, где около 40 000 человек Массены (с дивизией Клейна) имели против себя только 24 000 человек Корсакова. Удар Массены грозил катастрофой для всей армии союзников в Швейцарии.

Только лишь трудности переправы через р. Лиммат, разделявшую войска Корсакова и Массены, препятствовали последним перейти в наступление немедленно по уходе эрцгерцога Карла. Французский главнокомандующий знал об этом факте и усиленно готовился к форсированию Лиммата.

Рассмотрим теперь план наступления союзных войск против армии Массены, составленный Суворовым.

2. Суворовский план наступления на французскую армию в Швейцарии

Первый набросок плана был составлен Суворовым еще в Асти, сразу же после того, как он принял решение выступить в Швейцарию, 25 августа (5 сентября). Он был выражен в «Циркулярном предписании» от указанного числа командующим отдельными группами в Швейцарии — Римскому-Корсакову, Готце и Линкену15. В этом предписании Суворов дает только самую общую идею своего замысла, подчеркивая несколько раз отсутствие у себя достаточных сведений об обстановке и о театре военных действий. Суворов требует от Готце и Линкена, которые должны были хорошо знать условия местности и изучить противника, представить ему свои мнения о части плана, относящейся к соединению группы Суворова с группами Линкена и Готце («как именно удобнее будет исполнить предполагаемое общее содействие союзных войск, как находящихся уже в Швейцарии, так и вновь направленных туда»). В постскриптуме (в приложении 2 не приведен) Суворов подчеркивает необходимость энергичного ведения разведки. Одновременно Суворов запросил у Штрауха его мнение относительно атаки Сен-Готардского перевала, в которой Штраух должен был участвовать.

Кроме «Циркулярного предписания» Суворов изложил свою основную идею операции в немного более развернутой форме и в приказе на марш своим корпусам («Диспозиция к наступательному движению императорских российских войск из Пьемонта в Швейцарию»), отрывок из которого приведен в приложении 3.

В ответ на упомянутый запрос Суворова Штраух представил свои соображения относительно атаки Сен-Готардского перевала, которые в основном и были приняты Суворовым. Готце, лучше всех из генералов союзников знавший местность и обстановку в Швейцарии*, представил Суворову данные об обстановке и свой довольно детально разработанный план операций (отправленный игл 30 августа (10 сентября) и полученный Суворовым на марше в Швейцарию 2 (13) сентября)16. Этот очень важный документ приведен полностью в приложении 4.

Что касается Линкена, то он, очевидно, не представил Суворову своих соображений, считая, вероятно, что упомянутый ответ Готце (его непосредственного начальника) освобождает его от этого. Получил ли Суворов ответ от Римского-Корсакова, неизвестно; в литературе и опубликованных источниках его ответ нигде не упоминается.

Уже   находясь   в   Таверно,   изучив  все   сведения   об обстановке, полученные им от подчиненных ему начальников,   и,   возможно,   собрав   некоторые   дополнительные Iсведения  лично,   а  также   учтя   предложения   Готце  и Штрауха,   Суворов   составил   свой   окончательный  план. 1Решение Суворова было выражено в приказе, именуемом ««План общей атаки на выступившего в малые швейцарские  кантоны  неприятеля  и  продолжения  операций  по |удачном первом развитии» *.

Документ этот (приложение 5) приведен у Милютина ". 1Дата   его   у   Милютина   не   указана;   согласно   журналу Комаровского,   8 (19)   сентября   Суворовым   был  собран роенный совет, постановление которого, излагаемое далее Комаровским18, почти полностью совпадает с указанным приказом. Следовательно, вероятно, 9(20) сентября, накануне выступления из Таверно,  «План общей атаки» был разослан командующим соединениями и группами в Швейцарии для исполнения.

В дополнение к «Плану общей атаки» Суворовым было составлено нечто вроде пояснительной записки, содержащей мотивировку основных положений плана. Этот документ приведен у Милютина (под названием «Диспозиция к нападению на Сен-Готард» 19, явно не отвечающим содержанию20).

Суть плана состояла в следующем (см. схему во вклейке 3). Успех операции должен был быть достигнут концентрическим наступлением всех групп союзных войск.Главный удар наносила группа самого Суворова, атаковавшая противника на два дня раньше других. Этот удар, направленный через Сен-Готардский перевал вдоль долины Рейсы, должен был смять правое крыло армии Мас-сены (т. е. дивизию Лекурба). Вслед за тем Суворов соединяется в районе Швиц, Эйнзидельн с наступающими группами Готце и Линкена и выходит на правый фланг и в тыл главным силам Массены, сосредоточенным на Лимма-те (Готце при этом атакует их непосредственно во фланг, а группа Суворова осуществляет более глубокий обход между озерами Цугским и Люцернским). Успех атаки Суворова на Сен-Готард обеспечивался обходным движением меньшего из его корпусов—корпуса Розенберга (6000 человек). Последний должен был, отделившись от главных сил у Биаско, двигаться долиной Бленьо, через перевал Лукманиер в долину Переднего Рейна, а оттуда перейти через перевал у оз. Обер-Альп в Урзернскую котловину в тыл Сен-Готардской позиции. Успех атаки труднейшего  дефиле  в  долине  Рейсы  у  Чертова моста обеспечивался обходом группы Ауфенберга из долины Переднего Рейна, через перевал Крейцли-пасс и Мадеран-скую долину к Амштегу. Для содействия атаке Готце Римский-Корсаков должен был передать Готце 5000 человек из своих войск.

Ввиду отсутствия колесных дорог на маршруте, избранном Суворовым для своего наступления, ему необходимо было заменить свою артиллерию и обоз на горные (т. е. вьючные). Относительно затруднений, встреченных Суворовым в Таверно при замене обоза, уже было сказано. Как эти затруднения отразились на результатах действий Суворова, будет показано ниже. Взамен своей колесной артиллерии Суворов получил 25 двухфунтовых горных пушек. Колесная артиллерия и обоз были Суворовым направлены кружными путями в район Боденского озера21. Запас продовольствия, взятый корпусами Суворова, был рассчитан на семь дней; затем Суворов предполагал снабжаться из магазинов Римского-Корсакова и Готце22.

Не входя пока в анализ и оценку плана Суворова, укажем, что в нем содержалась грубая топографическая ошибка. Суворов предполагал пройти от Альтдорфа до Швица в течение менее одного дня и после этого сделать еще 25 км". Между тем фактически никакой дороги между Альтдорфом и Швицем не было; эти пункты были разделены труднодоступным хребтом Росшток, преодоление которого крупной массой войск требовало не менее двух-трех суток.

Источником этой ошибки, несомненно, являлся ответ Готце на «Циркулярное предписание» Суворова (приведенный в приложении 4). Очень плохие карты того времени не могли дать Суворову необходимых сведений о путях сообщения в Швейцарии, что ясно из текста «Циркулярного предписания» Суворова. Совершенно естественно, что Суворов рассматривал донесение Готце как единственный надежный источник сведений об условиях местности. Последний, разумеется, отлично знал местность: помимо того, что он был, как сказано, уроженцем Швейцарии, его войска в конце июля — начале августа (ст. ст.) занимали позиции в том районе, где пролегал маршрут Суворова:

Между тем в своем ответе Готце, уклоняясь от высказывания каких-либо соображений о возможности намеченного Суворовым в его «Циркулярном предписании» движения его группы русских войск «по правому и левому берегам Люцернского озера»24, указывает только маршрут для движения одной бригады Ауфенберга после присоединения ее к русским. «От Амштега,— пишет Готце,— генерал Ауфенберг пойдет через Альтдорф по пешеходной тропинке в кантон Швиц на соединение со мной»25, ак как Готце не говорил, что «пешеходная тропинка», [ритодная для бригады численностью 2000 человек, непригодна для армии в 20 000 человек, то Суворов и оказался введенным в заблуждение.

Сделаем теперь краткий обзор фактического хода боевых действий в Швейцарии и посмотрим, во что вылился план Суворова при его выполнении.

3. Фактический ход действий

Выше было сказано, что Суворов, прибыв со своими войсками 4 (15) сентября в Таверно, был задержан отсутствием мулов, необходимых для организации вьючного обоза. Австрийским интендантством не было заготовлено достаточного количества продовольствия и тары (мешков). Австрийцы обнадеживали Суворова заверениями в скором прибытии мулов, но лишь 8 (19) сентября прибыло около половины требуемого их количества. К 9 (20) сентября мешки для вьюков были собраны у местного населения, а недостающее число мулов заменено казачьими лошадьми (для чего 1500 казакам пришлось спешиться), и на следующий день Суворов мог двинуться дальше. Необходимо отметить, что сами австрийцы не могли отрицать, что вина в этой задержке ложится целиком на них26.

Корпус Розенберга, маршрут которого был более длинным, чем маршрут главных сил, еще 8 (19) сентября был передвинут на 15 км севернее Таверно к Беллинцоне (см. схему: Решение Суворова на наступление против армии Массены в Швейцарии в сентябре 1799 г.*). Утром 10 (21) сентября оба корпуса одновременно начали движение вверх по долине Тичино к Сен-Готардскому перевалу. У Биаско корпус Розенберга отделился от главных сил и начал свой обходный марш-маневр, а Суворов, присоединив бригаду Штрауха, продолжал двигаться к Сен-Готарду. Так как маршрут корпуса Розенберга все еще оставался несколько длиннее маршрута главных сил и был значительно труднее, то Суворов шел немного уменьшенными переходами (с целью добиться одновременности атаки). 13 (24) сентября он достиг подошвы южных склонов Сен-Готарда.

Позицию на Сен-Готардском перевале занимала бригада Гюдена (3800 человек), которая к концу дня была подкреплена двумя батальонами из состава бригады Луазона. Таким образом, у Суворова было очень большое численное превосходство, но в силу условий местности оно почти не могло быть использовано; бой вели только головные эшелоны войск.

Корпус Розенберга подошел к перевалу у оз. Обер-Альп одновременно с выходом главных сил к Сен-Готардскому перевалу, но у Обер-Альпа был задержан сопротивлением заслонов французов и только к исходу дня 13 (24) сентября спустился к Урзерну. Суворов, не дожидаясь результатов действий Розенберга, начал фронтальные атаки позиции противника на перевале и после ряда кровопролитных штурмов к вечеру овладел ею с помощью ближнего обхода, выполненного небольшим отрядом Багратиона. Гюден, оказавшийся отрезанным от основного пути отступления (в долину Рейсы), был вынужден отойти со своими войсками к горе Фурка и, таким образом, временно вышел из игры27. Корпус Розенберга присоединился к главным силам, а отряд Штрауха был оставлен в долине Тичино западнее Айроло (австрийским верховным командованием было категорически запрещено использовать войска Штрауха для действий в Швейцарии севернее Сен-Готардского перевала).

На следующий день 14 (25) сентября Суворов атаковал французов у Чертова моста и, овладев этой беспримерной по своей сложности позицией, продвинулся далее по долине Рейсы, присоединив к себе при этом бригаду Ауфенберга. Однако достигнуть в этот же день Альтдор-фа, как было намечено в «Плане общей атаки», Суворов все же не смог. К Альтдорфу и берегу Люцернского озера его войска вышли на следующий день, 15 (26) сентября. Войска бригады Луазона были отброшены в боковые долины к западу от Рейсы.

У Альтдорфа Суворову стала ясной ошибка, содержавшаяся в его плане: дороги на Швиц вдоль берега Люцернского озера не было, а водный путь нельзя было использовать, так как все суда были уведены французами. Без колебаний Суворов принял решение двигаться дальше прямо через Росшток горными тропами, по существу без дорог. Главные силы его преодолели исключительно трудный перевал Кинциг-Кульм в течение 16 (27)—18 (29) сентября и сосредоточились в Мутенской долине, арьергард же спустился туда к исходу 19 (30) сентября, а последний полк арьергарда—лишь утром 20 сентября (1 октября). Таким образом, на участке Альтдорф — Мутенская долина Суворов потерял около трех суток.

Однако эта задержка не имела значения для общего результата действий в Швейцарии, исход которых решился еще 15 (26) сентября на правом фланге союзников.

Здесь, на Лиммате и Линте, в то время как Римский-Корсаков и Готце готовились 15 (26) сентября (согласно «Плану общей атаки») атаковать французов, Массена сам перешел в наступление и нанес им удар на рассвете 14 (25) сентября.

В высшей степени важно для оценки плана Суворова выяснить вопрос: являлось ли наступление Массены контрударом в ответ на наступательные действия союзников или решение французского командующего было принято вне зависимости от намерений и действий Суворова?

Большинство авторов, не использовавших французских архивных источников, в том числе и Д. А. Милютин28, держатся первой (более естественной) точки зрения. Но это утверждение является вообще неверным. Назначая срок наступления 14 (25) сентября, Массена не знал ни о приближении Суворова, ни о запланированном концентрическом наступлении союзников. Наступление его было намечено давно, еще тогда, когда Массена получил сведения об уходе войск эрцгерцога Карла, а срок его определялся главным образом готовностью средств для трудной переправы через Лиммат.

Вопрос этот детально рассмотрен швейцарским писателем Редингом, имевшим, как было отмечено, доступ к французским архивам. Свой вывод Рединг формулирует так: «До сих пор обыкновенно думали, что Массена знал план Суворова и вследствие этого естественно стремился ударом у Цюриха предупредить соединение союзных армий. Несмотря на простоту и кажущуюся верность этого взгляда, из тогдашней переписки французских генералов обнаруживается с очевидностью противоположное, а именно, что как Массена, так и подчиненные ему начальники не подозревали плана союзников и наступления Суворова; во всяком случае они не знали ничего определенного ни о времени наступления, ни о направлении союзников и были совершенно поражены появлением русских на Сен-Готарде»29.

Не повторяя всех доказательств (основанных на документальных данных), приводимых Редингом в подтверждение своего вывода, укажем только на следующее. Лекурб, который больше всех из французских начальников должен был знать о подходе Суворова, 12 (23) сентября (т. е. накануне атаки Сен-Готарда Суворовым) доносил Массе-не, что, по данным его рекогносцировки, силы союзников в долине Тичино «не только не увеличились, а скорее уменьшились» (!) и что, «несмотря на то, что давно уже возвещают прибытие русских, они не показываются». Массена   в   своем   плане   наступления   поставил   перед Лекурбом задачу действовать от Урзерна через перевал у Обер-Альпа в направлении Диссентис, Иланц, Кур30, что, конечно, было бы совершенно бессмысленно, если бы французский командующий предвидел возможность удара крупных сил противника на Сен-Готард, Урзерн.

Даже французский историограф и апологет Массены Гашо (один из наиболее поздних и поэтому наиболее осведомленных исследователей) не мог остаться при старом, столь выгодном для французского полководца взгляде на рассматриваемый вопрос. «Массена не опасался,— пишет Гашо,—вторжения Суворова в долину Рейсы, как это утверждают многие историки, потому что Лекурб 23 сентября не сообщил о подходе русского фельдмаршала к Сен-Готарду, но он хотел отбросить к Рейну Готце и Корсакова, которые, как это следовало из информации, доставленной шпионом Кановой, должны были атаковать 26 сентября французскую армию»31. Последнее утверждение можно оставить на совести автора: вряд ли Массена принял бы другое решение в том случае, если бы ничего не знал о намерении Римского-Корсакова и Готце атаковать его.

Вернемся к изложению хода боевых действий.

Французам удалась наиболее трудная часть их наступательной операции—переправа через Лиммат. После этого их численное превосходство над корпусом Римского-Корсакова под Цюрихом и качественное превосходство над австрийскими войсками Готце на Линте быстро решили дело. Римский-Корсаков, действовавший, с одной стороны, неосторожно, а с другой стороны, неумело, к ночи на 15(26) сентября оказался с ядром своих сил окруженным в Цюрихе. 15(26) сентября он с большими потерями, оставив обоз и артиллерию, пробился на север и отошел за Рейн в район Шафгаузена, уничтожив за собой мосты. Еще раньше были разгромлены войска Готце на Нижней Линте, причем сам Готце был убит. Его заместитель генерал Петраш отошел за Рейн южнее Боденского озера.

На Верхней Линте австрийские войска Елачича и Линкена имели огромный численный перевес над бригадой Молитора (9000 против 2600 человек!), но тем не менее не добились успеха. Елачич, двинувшийся 14 (25) сентября вдоль южного берега Валленштадтского озера в долину Верхней Линты, обнаружив на следующий день свой Правый фланг открытым вследствие отхода Петраша, ушел назад к Саргансу. Линкен, наступавший в долину Верхней Линты через перевал Панике, простоял неподвижно 2 дня—16 (27) и 17 (28) сентября южнее Гларуса, имея   против   себя  слабые  части  бригады  Молитора,  а затем, узнав о поражении своих соседей справа, малодушно отошел в исходное положение к Иланцу.

Таким образом, в боях 14 (25) и 15 (26) сентября весь центр и правое крыло союзников в Швейцарии потерпели поражение. Группа Суворова, сосредоточившаяся в Му-тенской долине, в результате этого оказалась в исключительно критическом положении. На направлении Швиц— Цюрих им угрожали главные силы Массены, выход из Мутенской долины на восток был закрыт Молитором, который занимал со своей бригадой сильные позиции в Кленской долине и мог быть поддержан дивизией Сульта, путь отступления к Сен-Готарду был отрезан Лекурбом, вновь занявшим дефиле в долине Рейсы. Войска Суворова были утомлены, боеприпасы и продовольствие находились на исходе; помощи ждать было неоткуда.

В этот наиболее тяжелый за всю боевую деятельность Суворова момент русский полководец проявил все величие своего духа и полководческого дарования. Утром 18 (29) сентября, когда обстановка для него вполне прояснилась, Суворов собирает военный совет, на котором воодушевляет своих генералов и указывает верное направление для выхода из окружения . Этим направлением было направление через перевал Прагель, Кленскую долину в долину Верхней Линты на соединение с Линкеном или Елачичем. Арьергард под командованием Розенберга должен был в Мутенской долине прикрывать со стороны Швица движение главных сил.

У Массены были некоторые шансы уничтожить группу Суворова, если бы он, оставив небольшие заслоны против разбитых войск Римского-Корсакова и Петраша, сосредоточил большую часть своих сил вокруг Мутенской долины. В действительности Массена и Сульт двинули излишнее количество войск вслед за Римским-Корсаковым и Петрашем, а против Суворова было стянуто к Швицу несколько более одной дивизии и Молитор получил в подкрепление пять батальонов из дивизии Сульта.

В боях 19 (30) сентября — 20 сентября (1 октября) главные силы Суворова, руководимые лично фельдмаршалом, сбили Молитора с позиций в Кленской долине и отбросили его к Неффельсу, открыв таким образом путь через долину Верхней Линты и перевал Панике в долину Переднего Рейна. В эти же дни арьергард русских в Мутенской долине не только отразил, но и разгромил значительно превосходящие силы французов, сосредоточенные там под командованием самого Массены. После этого арьергард 21 сентября (2 октября) спокойно отступил через перевал Прагель и 22 сентября (3 октября) присоединился   к   главным   силам   у   Гларуса.   Кольцо окружения было Суворовым прорвано и французам было нанесено сильное поражение.

Теперь перед Суворовым стояла дилемма: пробиваться через Неффельс к Валленштадту и Саргансу на соединение с Петрашем и Елачичем или отступить через перевал Панике к Иланцу на соединение с Линкеном. Суворов избрал последнее, что оказалось совершенно правильным. Положение войск Суворова было очень тяжелым вследствие утомления и исчерпания боеприпасов, между тем французы по-прежнему имели возможность сосредоточить против Суворова значительно превосходящие силы. Вступать вновь в бой без явной необходимости в этих условиях было совершенно неоправданным риском.

Вечером 23 сентября (4 октября) войска Суворова двинулись по долине Зернфа к перевалу Панике, отражая атаки Молитора, упорно преследовавшего арьергард. К 28 сентября (9 октября), преодолев исключительно трудный, засыпанный глубоким снегом перевал Панике, войска Суворова спустились в долину Переднего Рейна, где соединились с частями Линкена. Головные эшелоны еще 27 сентября (8 октября) достигли Кура, где были продовольственные склады. Потери корпусов Суворова составляли около 25%, обоз и артиллерия были уничтожены, зато сохранены взятые в боях пленные. Этим закончился Швейцарский поход Суворова.

Добавим, что Суворов, еще не закончив поход, 26 сентября (7 октября) на спуске с перевала Панике составил и отослал эрцгерцогу Карлу план новой совместной наступательной операции против армии Массены33. Но это вовсе не входило в расчеты австрийцев. Расхождения между союзниками сделались настолько глубокими, что продолжение совместных действий стало вообще невозможным. В конце октября (ст. ст.) Суворов отвел свои войска на зимние квартиры в Баварию. Затем последовал разрыв между Россией и Австрией и прекращение военных действий между Россией и Францией.

Общий результат описанных действий был неудачен для союзников. Из трех войсковых групп две оказались разбитыми; потери их в общем были значительно больше, чем у французов; был утрачен ряд важных позиций. Однако действия группы самого Суворова (к которым собственно и относится название «Швейцарский поход») явились самой славной страницей в боевом пути Суворова и выдающимся событием в военной истории нашей Родины. В неслыханно трудных условиях русские войска совершили ряд беспримерных подвигов, а Суворов проявил во всем блеске свое тактическое искусство, железную волю и энергию. Ф. Энгельс дал высокую оценку этим действиям, назвав Швейцарский поход Суворова «самым выдающимся из всех современных альпийских переходов»}4.

Но в настоящей главе не эта сторона полководческого искусства Суворова в описанных действиях была целью рассмотрения. Здесь нашей задачей является проанализировать и оценить стратегический замысел Суворова и уяснить его значение в развитии русского и мирового военного искусства

4. Оценка плана Суворова

Приступая к анализу и оценке плана Суворова, следует прежде всего подчеркнуть, что главные причины конечной неудачи союзников в Швейцарии были заложены в общем стратегическом плане, выработанном их верховным военно-политическим руководством. Суворов приказами обоих императоров был против своей воли поставлен перед необходимостью решать задачу, в исходных условиях которой крылись зародыши неуспеха. Выше было показано, что Суворов возражал против бессмысленного австро-английского плана войны, но в силу совершившегося факта отвода войск эрцгерцога Карла из Швейцарии был вынужден приступить к исполнению указанной задачи. План действий Суворова в Швейцарии представлял собой попытку спасти стратегию союзников от крушения, подготовленного ей австро-английским планом войны.

Фактически в конечном счете исход действий войск союзников был решен рядом задержек группы Суворова при ее движении из Италии на соединение с войсками Римского-Корсакова и Готце. Из этих задержек две наиболее продолжительные — задержка в Таверно из-за отсутствия мулов и задержка на Кинциг-Кульме из-за неверных данных о дорогах, сообщенных Готце, произошли не по вине Суворова. Нетрудно показать, что если бы не произошло этих задержек, или хотя бы одной самой крупной из них — в Таверно, то исход боевых действий в Швейцарии был бы иным. Будем считать, что и при наличии требуемого числа мулов Суворов не смог бы выступить из Таверно раньше, чем через сутки после трибытия, ибо нужно было дать Розенбергу время выдви-1уться вперед до Белинцоны. Следовательно, возможная  выступления корпусов Суворова при отсутствии задержки в Таверно — 6 (17) сентября, а Сен-Готардский леревал был бы взят 9 (20) сентября.

Допустим теперь, что, невзирая на это, Массена все же гшился   бы  осуществить  свою  атаку,  назначенную  на 14(25) сентября. Если исходить из расчета Суворова, не предвидевшего задержки между Альтдорфом и Швицем, и учесть только неизбежную потерю одного дня, против плана, в долине Рейсы, то получим, что Суворов, придя 11(22) сентября в Альтдорф, на следующий день вышел бы в район Швиц, Цуг в тыл Сульту и на фланг главным силам Массены. Разумеется, после этого атака французов была бы невозможной.

В действительности Суворов спустился в Мутенскую долину с частью главных сил только на четвертые сутки после взятия Сен-Готардской позиции, следовательно, в рассматриваемом предположительном случае он пришел бы туда 13 (24) сентября. Допустим, что Массена все же предпринял бы свое наступление. Узнав 14 (25) сентября о начавшемся бое на Лиммате и Линте, Суворов, разумеется, не стал бы дожидаться своих задних эшелонов, а, собрав имеющиеся у него войска (около половины его группы), сделал бы все возможное, чтобы прийти с ними на помощь Римскому-Корсакову. При этом он имел шансы присоединить к себе Елачича и Линкена, ибо Молитор, обойденный Суворовым с тыла, должен был бы открыть им дорогу через Прагель в Мутенскую долину. Тогда Суворов имел бы у себя 16 000—17 000 человек (с учетом потерь). Искусство Суворова форсировать даже в труднейших условиях марши хорошо известно; если не в тот же день, то на утро следующего—15 (26) сентября Суворов был бы у Цюриха, а Римский-Корсаков в этот момент еще держался в указанном городе. Совершенно очевидно, что это изменило бы результат Цюрихского сражения и, возможно, превратило бы его из поражения в победу.

Следовательно, в целом неудача союзников в Швейцарии была следствием не только неблагоприятной исходной обстановки, созданной австро-английским планом, но и совершенных австрийцами актов предательства, повлекших указанные задержки группы Суворова. Отсюда ясно, что отрицательный результат боев в Швейцарии не может служить критерием для оценки плана Суворова. Учесть в своем плане предательство союзников русский полководец, разумеется, не мог.

Добавим, что фактический ход событий в Швейцарии в силу случайных обстоятельств сложился невыгодным для Суворова образом и вместе с тем дал повод к отрицательному отношению критики к его замыслу. Совпадение сроков начала наступательных действий с обеих сторон (Суворов атакует на Сен-Готарде 13 (24) сентября, а Массена на Лиммате и Линте 14 (25) сентября), что было делом случая, привело к тому, что правое крыло союзников было разбито, а Суворов со своей группой попал в окружение. Вместе с тем создалось впечатление, что Массена сознательно ответил контрударом на наступление Суворова. Если бы Массена атаковал раньше, до подхода Суворова к Сен-Готарду, то было бы ясно, что причиной поражения является не план Суворова, а не зависящие от него обстоятельства. Если бы Массена задержался, имела бы место обстановка, нарисованная выше, и план Суворова был бы осуществлен.

Далее, для оценки плана Суворова в высшей степени важно выяснить, какова была степень осведомленности Суворова об обстановке в Швейцарии, когда он разрабатывал и принимал свое решение. Необходимо ответить на возможный вопрос: не был ли план Суворова построен на неверных данных об обстановке, как это иногда имело место во время его действий в Италии? Иначе говоря, знал ли Суворов истинное соотношение сил сторон в Швейцарии и предвидел ли он угрозу удара или контрудара со стороны французов?

На основании приведенных в приложениях документов может создаться впечатление, что Суворов имел преувеличенные данные о силах своих войск и преуменьшенные о противнике, а поэтому мог считать обстановку в Швейцарии отнюдь не такой угрожающей, какой она была на самом деле.

Из этих документов видим, что в Асти в момент составления «Циркулярного предписания» Суворов не только о противнике, но даже о расположении союзных войск в Швейцарии должен был «догадываться только по некоторым случайным рассказам» (приложение 2). Это было совершенно естественно, ибо, будучи командующим Итальянской армией, Суворов никакой разведкой в Швейцарии не занимался. Составляя окончательное решение — «План общей атаки», Суворов положил в основу приведенных там данных о противнике сведения, сообщенные ему Готце (что ясно из сравнения этих документов — приложение 4 и приложение 5). В «Плане общей атаки» силы противника исчислены в общем менее чем в 60 000 человек. Главные силы Массены предполагаются численностью в 30 000 человек35, силы Сульта и Молитора (которые неверно названы дивизией Шабрана)— в 10 000 человек, силы Лекурба на Верхней Рейсе и у Сен-Готарда — в 10 000 человек, силы Тюрро (неверно названного Лоржем)— в 8000 человек. В действительности все перечисленные группы французских войск имели общую численность около 75 000 человек (войска Шабрана у Базеля, против которых стоял Науендорф, Суворов, очевидно, сознательно не учитывал). В то же время Суворов    преувеличивал   численность   войск   Римского-Корсакова, считая ее в 33 000 человек вместо 27 000 человек (а за вычетом оставленной на Рейне кавалерии — 24 000 человек), и только лишь численность войск Готце он преуменьшил на 1000 человек (21 000 вместо 22 000).

Чрезвычайно трудно установить происхождение ошибочной цифры численности корпуса Римского-Корсакова (этот корпус никогда не имел такого состава). В других документах можно встретить такую же цифру (например, в письме Суворова Хврстову из Асти). В донесении императору Францу I от 1 (12) сентября Суворов пишет: «...корпус генерала Корсакова, за исключением кавалерии, которую невозможно использовать по условиям тамошней местности, состоит только из 24 000 человек...» В одной позднейшей записке Суворова сказано: «Корсаков имел слабость со мною наравне сообщаться и о числе его войска не доносил. Мы его почитали 25 000 пехоты...»36

Впрочем, реальную силу корпуса Римского-Корсакова Суворов (учитывая сказанное им о невозможности использования кавалерии) оценивал близко к истинной величине.

Исходя из приведенных цифр «Плана общей атаки» и исключая из французских сил дивизию Тюрро (в плане — дивизию Лоржа), которой были противопоставлены отряды Штрауха и Рогана, получаем, что против 54 000 человек Римского-Корсакова и Готце насчитывалось 50 000 французов, т.е. даже уступающие союзникам силы.

Однако при внимательном рассмотрении вопроса становится ясным, что Суворов в действительности имел более правильные представления об обстановке, чем те, которые отражены в «Плане общей атаки».

В частности,. Суворов, очевидно, собирал и получал сведения о противнике и помимо информации, сообщенной ему Готце. Это ясно хотя бы из того, что в «Плане общей атаки» расположение французских частей показано подробнее и точнее, чем в ответе Готце от 30 августа (10 сентября). Далее следует указать, что Суворов получил от Римского-Корсакова донесение от 21 августа (1 сентября), в котором состав всей пехоты Массены показан в 40 полубригад37. Эти сведения Римского-Корсакова не могли дать преуменьшенное представление о противнике38. Наконец, в упомянутом донесении Францу I от 1 (12) сентября Суворов определяет силы Массены, противостоящие ему, в 70 000 человек39, т. е. ошибается против их фактической численности только на 5000 человек.

Что касается войск союзников, то, имея преувеличенные сведения об общей их численности, Суворов в то же время, учитывая, как показано раньше, невозможность использования в горах многочисленной конницы Римского-Корсакова, оценивал сравнительно правильно реальную силу его корпуса (24 000 человек). Соотношение сил по донесению Францу от 1 (12) сентября получается совсем иное, чем в «Плане общей атаки», а именно 45 000 человек у союзников (24 000 человек у Римского-Корсакова и 21000 человек у Готце) против приблизительно 60 000 человек у Массены (если исключить, как это указано выше, дивизию Тюрро).

Возможно, что, проставляя в «Плане общей атаки» численность противника, которой сам фельдмаршал, по-видимому, не вполне верил, Суворов хотел морально повлиять на настроение своих старших начальников и внушить им веру в возможность успеха.

В конце концов нельзя вообще придавать слишком большое значение любым цифрам, которые получал Суворов из того или другого источника. Ранее был приведен ряд относящихся к Итальянской кампании фактов, показывающих, как низко стояла разведывательная служба того времени вообще и в австрийских штабах в частности. Суворов мог неоднократно убедиться в этом на своем опыте. Нельзя сомневаться, что Суворов в своей оценке обстановки в Швейцарии опирался не столько на разведывательные данные, сколько на те выводы, которые можно было сделать из фактов боевой деятельности сторон на этом театре военных действий в последний период.

Каковы же были эти факты и какие выводы можно было   из   них   сделать?   В   течение   августа  дважды—в начале месяца и  около 20 числа (ст. ст.) — французы в Швейцарии переходили в наступление и оба раза имели успех. Было очевидно, что французы располагают некоторым перевесом, без которого они вряд ли стали бы вести повторные  наступательные действия.  Между  тем после ухода   войск   эрцгерцога   Карла,   даже   при   ошибочной оценке сил Римского-Корсакова в 33 000 человек, силы союзников  на Лиммате все же  уменьшились,  учитывая больший процент конницы в корпусе Римского-Корсакова. Кроме   того,   Суворов   имел   ряд   данных   о   том,   что рранцузские  армии  вообще  получают  пополнения.   Это видно,  например,  из  его донесений Павлу  I от 20 (31) августа и 23 августа (3 сентября)40 и из других документов. Нужно было ожидать, что и армия Массены получает Гнаравне с другими  пополнения и,  следовательно, что в конце августа—начале сентября (ст. ст.) соотношение сил в Швейцарии сделалось еще более невыгодным для союзников, чем было раньше. Наконец, Суворову была ясна и более   сосредоточенная,   чем  у  союзников,  группировка французов (это видно уже из самого «Плана общей атаки»).

Имеется и вполне определенное документальное свидетельство того, что Суворов ясно представлял себе угрозу, нависшую над правым крылом его войск в Швейцарии,— письмо Суворова С. Р. Воронцову из Асти, где Суворов пишет: «Хотя в свете ничего не боюсь, скажу — в опасности от перевеса Массены мало пособят мои войска отсюда, и поздно»41.

После сказанного становится ясным, что Суворов принимал свое решение не с закрытыми глазами, не обманутый неверными разведывательными данными австрийцев, а с отчетливым пониманием сложившейся опасности поражения войск правого крыла союзников в Швейцарии.

В основу решения Суворова были положены две идеи

Первая из них — ведущая: нанести главный удар войсками группы самого Суворова по южному флангу французской армии (находившемуся на Сен-Готарде — ближайшей к войскам группы Суворова точке расположения французов) и таким образом по возможности быстрее войти в соприкосновение с противником, упредить его удар по войскам правого крыла союзников, захватить инициативу и отвлечь внимание французского командующего от северной части района боевых действий. Положение о выборе направления удара группы Суворова, высказанное с полной определенностью в самом начале «Циркулярного предписания» от 25 августа (5 сентября)42, проходит насквозь через последующие директивы Суворова: «Диспозицию к наступательному движению... из Пьемонта в Швейцарию» и «План общей атаки». Что Суворов стремился придать удару своей группы отвлекающий и упреждающий противника характер, видно из того, что в «Плане общей атаки» он назначил штурм Сен-Готарда на два дня раньше начала наступления войск правого крыла союзников (по «Плану общей атаки» Готце должен был начать наступление, когда суворовские корпуса находились на пути от Альтдорфа до Швица)43.

Кроме упреждающего значения удара группы Суворова в направлении на Сен-Готард и далее на север, понятного само собой, этот удар должен был привести к разгрому правого крыла французов (войск Лекурба); эту мысль Суворов развивает в записке к «Плану общей атаки»44.

Вторая основная идея решения Суворова: согласованное концентрическое наступление всех групп союзных войск в Швейцарии против армии Массены. Она следующим образом сформулирована в «Плане общей атаки»: «...все вышесказанные соединенные силы и назначенные к сему предприятию части должны с мужеством войти во фрунт и в тыл правого неприятельского фланга и тем в кратчайшее время великое намерение с возможною вероятною удачностию достигнуто быть может, которого бы чрез обходы и чрез изыскиваемое с трудностию соединение тем менее обрести можно...»45 Дальнейшее направление наступления группы войск Суворова после овладения Сен-Готардским перевалом намечено на север, в тыл главным силам Массены, как это изложено уже в первых суворовских директивах («Циркулярном предписании»46 и «Диспозиции к наступательному движению...»)47 и разработано в «Плане общей атаки». Данная идея (концентрического наступления) была связана с первой и в известной мере вытекала из нее: наступление группы Суворова в глубь расположения противника без взаимодействия с другими группами войск союзников могло бы привести к ее поражению.

План Суворова подвергся жестокой критике в военно-исторической литературе. Большинство авторов, рассматривавших этот план, признали его ошибочным. В их числе встречаем выдающегося представителя западноевропейской военной мысли прошлого — Клаузевица, многих отечественных военных писателей XIX — начала XX в. и даже одного из современных советских военных историков.

Однако, прежде чем перейти к анализу и оценке рассматриваемого плана, необходимо остановиться на весьма важном вопросе об авторстве в создании его.

Ряд отечественных авторов, исходя из намерения реабилитировать Суворова, и некоторые зарубежные военные историки по недостаточной осведомленности пытались перенести ответственность за создание плана наступления союзников в Швейцарии на австрийцев. Д. А. Милютин, опираясь на свидетельства Венансона (состоявшего во время Швейцарского похода в чине поручика при Суворове) и генерала А. М. Римского-Корсакова, считает, что основная идея плана принадлежала одному из австрийских офицеров штаба Суворова, как предполагает Милютин, подполковнику Вейротеру48. То же самое вслед за Милютиным утверждает и А. Ф. Петрушевский49. Клаузевиц в своем труде, посвященном войне 1799 г., пишет: «...австрийский генеральный штаб уговорил старика Суворова принять такой план соединения войск, который одновременно явился бы охватывающим стратегическим наступлением на силы противника в Швейцарии...» Далее Клаузевиц приводит текст «Циркулярного предписания», называемого им «общим планом», «идея которого,— пишет Клаузевиц,— дана австрийским генеральным штабом, но который был составлен или самим Суворовым, или лицом из его ближайшего окружения»50. Никакими ссылками на источники Клаузевиц эти высказывания не подкрепляет51. А. Г. Кавтарадзе (из советских военных историков позднее других писавший о Швейцарском походе) приводит в своей статье последнее высказывание Клаузевица без каких-либо оговорок52. Отсюда можно понять, что указанный автор соглашается с Клаузевицем.

Изложенные взгляды не выдерживают критики. Документального подтверждения они не имеют. Что касается свидетельств Венансона и Римского-Корсакова, то из них первый имел слишком малый кругозор, чтобы судить о данном вопросе, а второй являлся очень заинтересованным лицом, чтобы на его показания можно было полагаться. Утверждениям Клаузевица, неизвестно на чем основанным (возможно, на каких-то устных сообщениях), доверять нельзя. Впрочем, нет ничего невероятного в том, что основная идея плана была предложена кем-нибудь из австрийских офицеров, состоявших при Суворове. Однако следует учесть — только сам полководец, выбирающий свое решение из ряда вариантов и один несущий за него ответственность, может считаться истинным автором его. Самое же существенное в данном вопросе состоит в том, что эта идея лежала целиком в плоскости взглядов самого Суворова, как это видно из проведенного ниже сопоставления ее с планами наступления в Генуэзскую Ривьеру. Таким образом, если и существовал в действительности предполагаемый советник Суворова — автор проекта плана, то он лишь предугадал мысль самого фельдмаршала.

А. 3. Мышлаевский по вопросу об авторстве плана выдвинул мнение, что окончательный вариант его («План общей атаки») был навязан Суворову Готце53. При этом первоначальный вариант плана, принадлежащий Суворову, Мышлаевский трактует следующим образом: Суворов предполагал после овладения Сен-Готардом по мере дальнейшего наступления последовательно присоединять группы австрийских войск, причем с группой Готце соединиться в кантоне Гларис54. Взгляд Мышлаевского нашел поддержку у А. Г. Кавтарадзе. Последний пишет: «...в основу этого документа, составленного в штабе Суворова, были положены, главным образом, рекомендации Хотце»55.

Данный взгляд опровергается прежде всего тем, что обе основные идеи замысла Суворова: наступать войсками своей группы через Сен-Готард в тыл главным силам противника и одновременно осуществить концентрическое наступление всех групп союзных войск в Швейцарии — Iсодержались в первоначальных вариантах плана (составленных в Асти) и полностью сохранились в «Плане общей 1атаки».

Далее, считая, что Суворов в первоначальном варианте [плана имел в виду соединиться с Готце в кантоне Гларис, [Мышлаевский, очевидно, опирался на текст «Диспозиции |к наступательному движению...» (в «Циркулярном предписании» ничего о предварительном соединении с Готце не [говорится). Здесь действительно сказано, что после разгрома   «растянутого  правого  крыла  неприятельского»  и [соединения с Линкеном «...должно спешить соединиться в [Гларисском кантоне с корпусом ф.— л. Готце»56. Для того [чтобы понять это место «Диспозиции к наступательному движению...», нужно учесть, что выше в данном документе  Суворов  писал:   «Овладев  Сен-Готардом,  Российская колонна старается зайти неприятелю в тыл... по долинам |Рейссы и Линты, а может быть, и по долине Рейна»57. |Отсюда   видно,   что   фельдмаршал   имел   в   виду   после |овладения Сен-Готардом расчленить свои войска и наступать по двум или даже трем относительно параллельным направлениям. Данную мысль (если бы она была осуществима по условиям дорожной сети, чего на самом деле не было) можно признать не лишенной целесообразности: это давало   возможность   при   действиях   в   горных   дефиле лучше   использовать   крупные   силы   русских   корпусов ^Суворова. Очевидно, одна из выделенных боковых колонн должна была, двигаясь по долине Линты, соединиться с отце.   Если  же  приписывать  (как А. 3. Мышлаевский) Суворову намерение, двигаясь со своими войсками в одной лассе, соединиться с Готце в районе Глариса, то придется |заключить, что фельдмаршал предполагал сначала идти по долине   Рейсы   на   север,   затем   свернуть   на  восток   к Гларису, на соединение с Готце, а после этого наступать на запад, возвращаясь к Люцернскому озеру (намерение наступать по обоим берегам Люцернского озера выражено вполне определенно в документах Суворова, составленных в Асти)58. Разумеется, Суворов не мог иметь в виду такой порядок действий; следовательно, трактовка Мышлаевского неправильна59.

Наконец, авторы, придерживающиеся взгляда о принятии Суворовым плана Готце, не обращают внимания на то, что Суворов в «Плане общей атаки» намечал штурм Сен-Готарда со сдвигом на два дня раньше начала активных действий других групп в отличие от предложения Готце начать наступление своей группы одновременно с атакой Сен-Готарда60. Это не деталь: данное положение суворовского плана снимало первостепенное значение роли, которую намеревался взять на себя Готце, и сохраняло это значение за войсками группы Суворова.

Единственная сравнительно существенная поправка, которую Суворов внес в свой план по предложению Готце, относилась к действиям группы Линкена: эта группа без бригады Ауфенберга должна была по окончательному варианту плана присоединиться не к Суворову, а к Готце61. Разумеется, сделать из этого вывод, что основы окончательного плана были заимствованы Суворовым у Готце, нельзя.

Теперь, когда вопрос об авторстве плана решен, рассмотрим точки зрения критиков, попытаемся уяснить, что внес этот план в развитие военного искусства, и дать общую оценку его.

Повторим: основы неудачи наступательных действий союзных войск в Швейцарии в сентябре — октябре 1799 г. были потенциально заложены в плане войны, составленном австрийским и английским кабинетами, а непосредственными причинами ее явились непредвиденные задержки группы Суворова при ее движении на соединение с Римским-Корсаковым и Готце, виновниками которых были австрийцы. Представление, что наступательные действия Массены были ответным ударом на удар Суворова по Сен-Готардской позиции французов, неверно; Массена начал наступление только в связи с готовностью к переправе через Лиммат.

Поэтому неубедительным выглядит безоговорочное осуждение плана Суворова на основе фактического хода событий (Массена перешел в наступление, и план Суворова рухнул). Примером такого рода критического взгляда в старой отечественной военно-исторической литературе служит высказывание А. Ф. Петрушевского: «Неприятель принимался в расчет, как бы совершенно бездействующий и равнодушный ко всему, что вокруг него происходит, тогда как Массена был военачальник противоположных качеств»62. На такой же точке зрения стоит советский военный историк А. Г. Кавтарадзе. Этот автор приводит высказывание Рединга, что выполнение плана Суворова зависело «прежде всего от того, останется ли Массена, несмотря на свое численное превосходство, в строгой обороне, терпеливо выжидая, пока противник не захлестнет последнюю петлю в накинутой на него сети»63, а затем сообщает о переходе Массены в наступление и о поражении Корсакова и Готце64. Не будем пересказывать аналогичные мнения других критиков плана Суворова.

Более объективно и продуманно подходит к вопросу Клаузевиц,  который начинает свой  критический разбор этого плана следующим образом: «Поражения же эти являются прямым следствием междуцарствия, наступившего у союзников в Швейцарии, т. е. результатом слишком раннего отхода эрцгерцога и слишком позднею прибытия Суворова. Любой разумный человек устроил бы так, чтобы оба эти события совпали, но опыт показал, что требовать от кабинета министров, руководившего военными действиями, или придворного совета (Гофкригсрата), чтобы они всегда поступали как разумные люди,— означает требовать от них слишком многого»65.

С этим высказыванием Клаузевица можно вполне согласиться, если в него внести уточнение относительно причин «слишком позднего прибытия Суворова». Возложить на фельдмаршала даже частичную вину за задержку в Италии нельзя. Поясним этот момент.

Суворов, узнав 23 августа (3 сентября) о решении эрцгерцога Карла начать вывод своих войск из Швейцарии, затрачивает 5 суток на сборы в поход и 28 августа (8 сентября) выступает из района Асти в первый раз. Необходимо было поднять в поход более чем 20-тысячную армию, организовать снабжение, сменить артиллерию на горную; затраченное время нельзя считать излишним. Но Суворов после первого выступления вернулся к Тортоне 31 августа (11 сентября) и потерял на это трое суток. Если бы основанием для возвращения Суворова было только намерение сохранить тортонскую конвенцию, то его действия следовало бы признать ошибочными. Но на самом деле основанием для данного решения Суворова было, очевидно, намерение дать генеральное сражение армии Моро, о численности которой Суворов имел преувеличенные сведения и движение которой фельдмаршал расценил не как вылазку, а как наступление с крупными стратегическими целями. Такую возможность упускать было нельзя. Двинувшись в Швейцарию вторично, Суворов, форсируя марш, несколько сократил потерю времени, связанную с Тортоной, а последующая (главная) задержка в Таверно от него совершенно не зависела, о чем уже было сказано.

Вернемся к критическому анализу плана Суворова.

При любом подходе к оценке плана логично поставить вопрос: какое другое решение мог принять Суворов? Решение, которое действительно радикально устраняло угрозу поражения войск правого крыла союзников, было только одно: приказать Римскому-Корсакову и Готце сразу после ухода эрцгерцога Карла из Швейцарии отходить за Рейн, избегая соприкосновения с противником, а самому искать соединения с ними возможно более безопасным кружным путем, например через Тироль. Но такое решение не только противоречило всем традициям Суворова, но было и просто практически невозможно: оно означало отказ от выполнения задачи, поставленной перед Суворовым рескриптами императоров, приводило к недопустимому с политической точки зрения урону престижа союзников, прежде всего престижа России. Не удивительно, что никто из критиков не упоминает о таком, мыслимом лишь абстрактно, варианте.

Зато почти полное единодушие критиков обнаруживается во взгляде, что Суворов (исключив из своего решения какие-либо отступления) должен был избрать другое направление движения своей группы на соединение с войсками правого крыла.

Суворов, вместо того чтобы идти через Сен-Готард на Швиц по хорде дуги, образованной расположением войск противников, и искать соединения со своими правофланговыми корпусами внутри этой дуги, мог двинуться вдоль дуги, по линии позиций войск союзников, постепенно присоединяя к себе их разбросанные группы. В этом последнем случае он мог идти по маршруту: Белинцона (пункт на фактическом маршруте), гора Бериардина, долина Заднего Рейна, долина Переднего Рейна, Саргане, Уцнах, Цюрих или же, свернув раньше с фактически избранного им пути (например, у Галерато), по маршруту: Комо, Кьявенна, перевал Сплюген, долина Заднего Рейна, долина Переднего Рейна, а далее как в первом маршруте.

Кроме того, в литературе существует предложение еще одного варианта направления операционной линии группы Суворова: через Аосту, перевал Большой Сен-Бернар в кантон Во, в глубокий тыл Массены66. На нем в дальнейшем не останавливаемся; этот маршрут только уводил Суворова от соединения с Корсаковым и Готце и облегчал Массеке задачу разбить последних67.

Большинство авторов, исследовавших Швейцарский поход, склоняются к варианту маршрута через Сплюген, где колесный путь отсутствовал только на участке Комо, Кьявенна, но зато на этом участке имелся водный путь по оз. Комо, и, таким образом, можно было избежать необходимости замены обоза, которая привела к пятидневной задержке в Таверно (эти соображения в наиболее развернутом виде содержатся в упомянутой записке Ве-нансона)68. В обоих вариантах (через Бернардину и через Сплюген) Суворов не мог бы оказаться перед таким труднопроходимым участком пути, какой он встретил между   Альтдорфом   и   Мутенской   долиной.   Наиболее развернуто, но не вполне аргументированно проанализировавший избранный Суворовым вариант Клаузевиц, придя к отрицательной оценке его, заключает: «После такого результата наших выводов, пожалуй, бесполезно добавлять, насколько благоразумнее был бы переход на Сплюген

По этому поводу необходимо сказать следующее. Избежание задержек при принятии Суворовым указанных других вариантов (главным образом сплюгенского) не является достаточным аргументом: как сказано выше, фельдмаршал не мог предусмотреть этих задержек. Непредвиденные осложнения могли быть и при движении через Сплюген; например, австрийцы могли не подготовить на оз. Комо плавучих средств для перевозки обоза, как они не подготовили мулов в Таверно (а дорога через Бернардину была пригодна только для вьючного транспорта).

Основное же заключалось в том, что направление на Сен-Готард, как было сказано, вело Суворова кратчайшим путем к соприкосновению с противником. На этом маршруте участок Галерато, Сен-Готард (точнее, Айроло, где произошел первый бой на подступах к перевалу) фактически потребовал пяти переходов70. Протяжение маршрута от Галерато через Сплюген до района Уцнах, Везен, где Суворов соединился бы с Готце, составляло приблизительно 270 км71. Учитывая плохие дороги и необходимость сделать дневку, среднюю скорость движения нужно принять не более 30 км в сутки; следовательно, не ранее чем через девять суток Суворов мог вступить в соприкосновение с противником72. Путь через Бернардину был на один переход короче73. Разница в первом случае не менее чем четверо суток, во втором — трое суток. При этом Суворов не имел основания рассчитывать, что его движение после перехода через Сплюген или через Бернардину не будет обнаружено противником74.

Критики в данном вопросе становятся на точку зрения не только отличную, но по существу противоположную точке зрения Суворова. Последний стремился предупредить наступление Массены, а критики хотят, чтобы фельдмаршал со своими войсками спокойно продвигался позади линии фронта, предоставив события своему течению и уж во всяком случае сохраняя безопасность этих своих войск. Позиция критиков обусловлена—говорят ли они об этом или умалчивают — фактическим ходом дела, а не теми представлениями и соображениями, из которых мог исходить Суворов, разрабатывая план похода.

Станем на точку зрения Суворова, когда он в Асти 25 августа (6 сентября) составлял первый вариант и когда 5 (16)—8(19) сентября в-Таверно принимал окончательный вариант решения. Единственное, на чем мог основывать Суворов свое суждение о возможных действиях противника, было то, что Массена с 21—22 августа (1—2 сентября), когда эрцгерцог Карл со своими войсками ушел из Швейцарии, почему-то не предпринимал никаких наступательных действий. Причины, которые сдерживали Массе-ну, Суворову, конечно, не были известны (истинная причина — подготовка к переправе через Лиммат) и он вряд ли строил какие-либо догадки о них. Но предположение, что эти причины не перестанут действовать в тот день, когда идущие из Италии русские войска войдут в соприкосновение с той или другой позицией французов, обладало некоторой реальной вероятностью. Исходить из того, что Массена перейдет в наступление (в силу прекращения действия тех или других сдерживающих причин) раньше подхода Суворова, было лишено смысла. Ранее уже было сказано, что при таком взгляде на положение оставалось лишь принять решение на общий отход, что для Суворова являлось невозможным. Таким образом, оставалось одно решение — наступать, выигрывая время, на ближайший пункт позиции противника — Сен-Готард, которое Суворов и принял.

Исключением из ряда критиков, высказывавшихся в пользу других вариантов движения группы Суворова, является Н. П. Михневич, который, признавая сравнительную безопасность маршрутов через Сплюген или Бернардину, пишет: «Но надо принять во внимание, что Суворов стремился поразить противника внезапностью, разбить его правое крыло и появиться у Люцернского озера в тылу у Массены, что облегчило бы наступательные операции Римского-Корсакова и Готце. Если бы не неожиданная потеря 8 дней, то план Суворова удался бы...»75

Имеется и другой аргумент в пользу избранного Суворовым направления наступления его группы войск. Присоединившись в результате движения по тому или другому кружному маршруту к Римскому-Корсакову на Лиммате или к Готце на Нижней Линте, Суворов затем должен был бы фронтально атаковать сильные позиции главной группы войск противника (Массены и Сульта). В отношении неблагоприятных перспектив атаки (совместно с войсками Римского-Корсакова) позиции главных сил Массены на склонах хребта Альбис Суворов сам высказался вполне ясно в записке к «Плану общей атаки»76. Оборона французов на Нижней Линте не имела таких выгод, как на Альбисе, но западнее долины этой реки местность была гористая, и превосходство в численности здесь не могло играть большой роли. Мысль Суворова заключалась в том, чтобы использовать свою группу войск для глубокого обходного маневра, а не для нагромождения сил с целью фронтальных атак. Клаузевиц, Венансон, Петрушевский и некоторые другие критики не обращают внимания на это соображение, высказанное отчасти самим Суворовым (Клаузевиц, очевидно, не знал упомянутого документа Суворова). И в этом вопросе правильный взгляд принадлежит Н. П. Михневичу.

Продолжая свой анализ, отрывок из которого приведен выше, указанный автор пишет: «Вообразим теперь, что Суворов пошел бы прямо в долину Верхнего Рейна. Что бы из этого вышло?... В конце концов если бы сосредоточение благополучно и совершилось, пришлось бы вести фронтальную атаку позиций противника. И назвали бы Суворова, как любили его называть, лобови-ком»77.

Можно признать, что направление на Сен-Готард, Швиц в случае поражения Римского-Корсакова и Готце ставило Суворова с его группой в очень тяжелое положение, что и произошло в действительности. И этот момент не остался упущенным критиками. «...Поход Суворова через Сен-Готард на Швиц в случае неуспеха... легко мог окончиться полной гибелью всего его войска»78,— пишет Клаузевиц. Но Суворов хорошо знал, на что способны его войска, тем более когда он сам ведет их, и это было доказано в Мутенской и Кленской долинах. Он сознательно принял на себя наибольшую долю того риска, на котором (по необходимости) был построен весь его план. Кроме того, заметим, что если Суворов мог в той или другой мере предвидеть неудачу Римского-Корсакова и Готце, то он все же мог уверенно рассчитывать на содействие Елачича и Линкена. Фактическое поведение этих австрийских военачальников, граничащее с трусостью, и привело к тому исключительно трудному положению, в котором оказался Суворов в Мутенской долине.

Вторая из двух основных идей плана Суворова — концентрическое наступление разобщенных- групп войск союзников — явилась предметом наиболее суровой критики. Эта критика развернулась в тот период (от начала XIX в. до 70—80-х годов его), когда господствовали представления, основанные на выводах (не совсем полных и объективных) из опыта наполеоновских войн относительно преимуществ внутренних операционных линий перед внешними. Тезис такой критики сводится к тому, что основная ошибка плана Суворова заключалась в выносе точки соединения групп войск союзников внутрь расположения противника вместо предварительного сосредоточения их.

Г. А. Леер, один из авторитетнейших представителей отечественной военной мысли рассматриваемого периода, категорически осудил план Суворова с этой точки зрения. По его мнению, направление на Сплюген «...вело к предварительному соединению с войсками Линкена, Готце и Корсакова (одно из основных правил стратегии: сначала соберись, а потом дерись) и представляло собой вдобавок удобный путь. Первое направление*, правда, угрожало правому флангу и сообщениям Массены, но при этом жертвовалось соединение с Линкеном, Готце и Корсаковым, или, вернее, оно ставилось в зависимость от явления всегда более или менее случайного, от победы... Несмотря на это, Суворов отдает предпочтение первому операционному направлению перед вторым** и делает великую стратегическую ошибку (самый капитальный вопрос стратегии— это выбор операционной линии, т. е. правильный выбор цели и направления)»79.

Клаузевиц считает, что наступление группы Суворова через Сен-Готард имело «два различных значения»: марш «на соединение двух разобщенных неприятелем масс» и «нападение на стратегический фланг французского расположения». Он находит, что эти задачи противоречили друг другу и что поэтому «зародыш неудачного исхода заключался уже в самом задании»80. Эта мысль в своей основе близка к изложенному выше положению Леера: соединение разобщенных групп посредством наступления их по сходящимся направлениям в глубь расположения противника представляет ошибочный замысел. Что Клаузевиц считал правильным предварительное соединение, ясно из сказанного выше о предпочтении, которое он отдает варианту движения Суворова через Сплюген.

Принципиальная позиция Леера, Клаузевица, а также Жомини i и ряда других военных писателей по вопросу о внутренних и внешних операционных линиях была отнюдь не бесспорной. Она не только не оправдалась развитием военного искусства во второй половине XIX ив XX в., но не имела полного подтверждения и в опыте войн конца XVIII — начала XIX в. Это показали результаты успешного использования внешних операционных линий русской армией в 1812 г. и союзниками в 1813 г. Суворов придерживался по данному вопросу иного взгляда. В предписании Готце от 2(13) сентября он указывал: «Истинное правило военного искусства — прямо напасть на противника с самой чувствительной для него стороны, а не сходиться, робко пробираясь окольными дорогами, через что самая атака делается многосложной, тогда как дело может быть решено только прямым смелым наступлением»8'.

Высказанному здесь взгляду на возможности, открывавшиеся благодаря внешним операционным линиям, Суворов, очевидно, не придавал характер универсального принципа. Сам он дал классический образец использования внутренних операционных линий при действиях против Макдональда и Моро в июне 1799 г. Разумеется, в случае Швейцарского похода играли роль конкретные условия обстановки. Идея общего концентрического наступления союзников была неразрывно связана прежде всего с выбором направления удара группы Суворова через Сен-Готард, как это показано выше. Конфигурация расположения сил сторон наводила на мысль использовать его, если только не отказываться от наступления вообще. Условия горного театра военных действий также не благоприятствовали выступлениям крупными сосредоточенными массами; в сущности об этом говорит и Суворов в упомянутом месте записки к «Плану общей атаки»82. Догматически подходящие к вопросу с позиций абстрактно применяемого принципа предварительного сосредоточения сил Леер, Клаузевиц и другие критики упускали все перечисленные конкретные соображения. Наконец, возможно, наиболее существенным для Суворова в данном аспекте было стремление одержать решительную победу путем создания охватывающего положения83. Нужно сделать оговорку, что мысли об окружении главных сил Массены нельзя найти в документах Суворова; для этого не было достаточных предпосылок: Массена имел возможности отойти в сторону своего левого фланга, пока развивалось бы наступление Суворова и Готце. Маневр, задуманный Суворовым, лишь создавал угрозу окружения в том случае, если бы противник стал упорствовать в удержании своей позиции.

Обратим внимание на то, что идея концентрического наступления с окружением противника лежала целиком в плоскости стратегического мышления Суворова. Доказательством этого является план наступления войск союзников в Генуэзскую Ривьеру от 24 июля (4 августа) 1799 г.84 Замысел Суворова в этом плане состоял в том, чтобы одновременно с фронтальными ударами через горные проходы и сковывающим наступлением с востока вдоль побережья отрезать противнику путь отхода на запад, к Ницце. Когда учитываем этот документ, становится ясным,   что   замысел   Швейцарского   похода   принадлежал самому Суворову; если кто-нибудь из австрийских советников его и высказал основные положения этого последнего плана раньше самого Суворова, то он лишь угадал намерения фельдмаршала.

После того как показана неосновательность упреков, выдвигаемых критиками плана Суворова, попытаемся оценить, что нового внес этот план в развитие военного искусства.

Идея концентрического наступления разобщенных групп войск, действующих на внешних операционных линиях, не представляла собой чего-либо нового в военном искусстве рассматриваемого времени. Как отмечено выше, эту идею можно обнаружить в плане Карно 1794 г.; во время первой и второй попыток деблокировать Мантую (в августе и в ноябре 1796 г.) австрийцы наступали разобщенными группами, нацеленными отчасти по сходящимся направлениям; Макдональд и Моро в июне 1799 г. выбрали для соединения пункт в глубине расположения войск Суворова. Вряд ли нужно говорить о том, что принцип концентрического наступления содержится в теоретических предложениях Бюлова85; его мысль заключается в том, чтобы создать таким наступлением угрозу коммуникациям противника, а не в намерении обеспечить разгром его сил.

Отличие перечисленных стратегических замыслов от плана Суворова заключалось в отсутствии или весьма недостаточной согласованности действий участвовавших в них групп войск. В случае наступления республиканских войск в 1794 г. по плану Карно сдвиг во времени между началом наступления левофланговой северной армии и решительным ударом правофланговой группы составлял около месяца . Взаимодействие между группами войск у австрийцев в 1796 г. практически почти отсутствовало. Что касается действий Макдональда и Моро в июне 1799 г., то вряд ли правомерно считать их концентрическим наступлением: Моро (у которого силы были в 2,5 раза меньше, чем у Макдональда) наносил по существу только вспомогательный удар.

План Суворова представлял попытку организовать взаимодействие групп войск, разъединенных на фронте протяжением более 250 км, четко согласованное по цели, месту и времени. Особенно характерным в этом аспекте моментом плана являлся сдвиг главного удара (группы Суворова) на двое суток по отношению к началу активных действий других групп, что уже было отмечено выше. Эта отличительная черта суворовского плана представляла собой совершенно новое явление в военном искусстве. Трудно отказаться от мысли, что здесь мы имеем момент зарождения области военного искусства, лежащей между стратегией и тактикой,— оперативного искусства.

Прежде чем заключить анализ суворовского плана, остановимся на двух частностях его.

Требует объяснения пункт плана, которым предусматривалось отделение 5 тыс. человек of Римского-Корсакова в помощь Готце87. При существовавшем фактически распределении сил ослаблять Римского-Корсакова было вряд ли целесообразно.

Но прежде всего, как было показано выше, Суворов несколько преувеличивал силы Римского-Корсакова. Далее заметим, что Суворов намечал и для войск правого крыла, в соответствии с общей идеей своего плана, активный способ действий. Однако поручить здесь войскам Римского-Корсакова фронтальную атаку сильной позиции Массены на Альбисе было явно неправильно. Поэтому Суворов наметил здесь нанести основной удар войсками Готце, что создавало угрозу правому флангу Массены и давало возможность и Римскому-Корсакову начать активные действия. С этой целью Суворов и хотел усилить Готце за счет Римского-Корсакова.

Фактически из выделенных Римским-Корсаковым в помощь Готце 5000 человек только 1300 человек действительно присоединились к австрийцам, остальные же были возвращены назад, когда Цюрихское сражение начало приобретать неблагоприятный оборот, и успели 14(25) сентября принять участие в этом сражении88. Таким образом, приписывать причину неудачи русских войск при Цюрихе указанному пункту плана Суворова неправильно. Все же можно признать, что целесообразность данной частности плана не бесспорна.

Другой нуждающийся в пояснении момент плана Суворова заключается в решении им вопроса о снабжении своей группы войск. Суворов совершенно отказался от сообщений со своей исходной базой — Италией, взял с собой очень ограниченный (в целях сокращения обоза) запас продовольствия, а далее предполагал снабжаться из баз Римского-Корсакова и Готце. Фактически сообщения Суворова были сразу же по его уходе из долины Рейсы перехвачены Лекурбом, а с войсками правого крыла союзников Суворов не соединился, что создало кризис в его войсках с продовольствием и боеприпасами. Однако, растянув запасы продовольствия и патронов и использовав сколько возможно средства театра военных действий, Суворов все же продержался до соединения с Линкеном. Следовательно, принятое Суворовым решение себя оправдало. Между тем оно было очень смелым шагом в условиях того обостренного внимания к вопросам продовольственного   снабжения,   которое   еще  сохранялось  в феодально-монархических армиях Европы.

Сделаем краткие выводы из выполненного анализа.

1.         План Суворова являлся попыткой исправить крити

ческое   положение,   создавшееся   в   Швейцарии   в   силу

принятия союзниками порочного австро-английского плана

войны.

2.         План был наиболее правильным решением из всех

возможных.   Неудача   произошла   вследствие   сочетания

неблагоприятных исходных условий, предательских дей

ствий австрийцев и случайного совпадения назначенных ко

мандующими обеих армий сроков начала наступления.

3.         План носил все характерные общие черты суворов

ского военного искусства—постановка решительных це

лей, смелость, доведенная до дерзости, учет элемента вре

мени как одного из самых первостепенных факторов.

4.         Замысел Суворова заключал в себе идею согласо

ванного   по   цели,   месту   и   времени   концентрического

наступления   разобщенных   групп   войск   с   намерением

разгромить  противника  и  являлся  значительным шагом

вперед в развитии военного искусства.

Теперь ясно, что не только исполнение Суворовым принятых решений, не только его тактическое дарование, железная воля, энергия и непреклонный дух, с которыми он в течение 18 дней со своими доблестными войсками вел невиданную борьбу против врага и природы, но и сам замысел Суворова должен составлять его славу.

Этот замысел был не нарушением основ военного искусства, как судили о нем критики, доказывая тем самым догматизм и ограниченность своего собственного мышления, а смелым дерзанием полководческого гения Суворова, ярким проявлением его новаторства, его свободного от шаблонов полководческого творчества

Действительно, этот замысел содержал в себе элемент острого риска. Но без риска нельзя было обойтись вообще, действуя в данных условиях. Та твердость, с которой Суворов отбросил компромиссные решения и пошел сам навстречу опасности, характеризует лучшие и наиболее типичные черты его облика как полководца.

Суворову и его солдатам пришлось бороться не только с французами и альпийскими горами, но также с предательством и стечением неблагоприятных обстоятельств. Поэтому замысел Суворова оказался разрушенным при его осуществлении. Тем более это обязывает нас к тому, чтобы раскрыть и охранить от упреков и забвения вложенные в него полководцем глубокие, составившие принципиальный вклад в развитие военного .искусства идеи.

    

 «Во славу отечества Российского»           Следующая глава >>>

 

Смотрите также:  

 

"Таблицы форм обмундирования Русской Армии" Составил Полковник В.К. Шенк

1-ая и 2-ая Гвардейские пехотные дивизии

3-я Гвардейская пехотная дивизия и Гвардейская стрелковая бригада

Гвардейская артиллерия и лейб-гвардии саперный батальон

Гвардейская кавалерия (легкая)

1-ая и 2-ая бригада 1-ой Гвардейской кавалерийской дивизии

Собственный Его Императорского Величества Конвой и Гвардейские казачьи части

Лейб-гвардии Сводно-Казачий полк (нижние чины)

 Рота Дворцовых гренадер, Гвардейский экипаж и походная форма Гвардии

 1-ая и 2-ая Гренадерские дивизии

 З-я и Кавказская Гренадерские дивизии

Пехотные дивизии (изображена 29-ая) и Шефские части армейской пехоты

Шефские части армейской пехоты

Стрелковые части

Драгунские полки не бывшие ранее кирасирскими

Драгунские полки бывшие ранее кирасирскими, Запасные кавалерийские полки и Крымский Конный Её Величества Государыни Императрицы Александры Федоровны полк

Уланские полки

Дагестанский Конный полк, конные дивизионы и гусарские полки

Гусарские полки

Гусарские полки и учебные кавалерийские части

Гренадерская, полевая пешая и крепостная артиллерия

Артиллерийские парки, полевая конная артиллерия, походная форма артиллерии и шифровки артиллерийских частей

Инженерные войска

 

 Русские  и советские боевые награды 

Портрет Ермака Тимофеевича с медалью. Наградные золотые медали 16-17 веков

Наградные золотые медали. Сабля князя Пожарского. Серебряные алтыны

Орден Святого Андрея Первозванного. Звезда и знак ордена Андрея Первозванного (крест)

Звезда и знак ордена Андрея Первозванного, украшенные бриллиантами

Наградной эмалевый портрет Петра Первого, украшенный драгоценными камнями. Лицевая и оборотная стороны. Начало 18 века

Медали за взятие Шлиссельбурга (Нотебург) в 1702 году. Медаль за взятие двух шведских судов в устье Невы в 1703 году. Золотая медаль за сражение при Вазе в 1714 году – награда для офицеров.

Серебряная медаль за сражение при Гангуте в 1714 году – награда для рядовых участников боя. Офицерская золотая медаль за победу при Гренгаме в 1720 году. Золотая и серебряная медали в память Ништадского мира со Швецией. 1721 год

Звезда и знак ордена Александра Невского генерала А.Д. Балашова. Начало 19 века. Шпага. Середина 18 века

Знаки (кресты) ордена святого Александра Невского. 19 век.  Звёзды ордена Александра Невского. 19 век – начало 20 века

Медаль за победу при Кунерсдорфе 1 августа 1759 года для солдат регулярных войск. Медаль за Кунерсдорф для командиров казачьих полков. Серебряная труба – коллективная награда за взятие Берлина в 1760 году

Наградная и памятная медали за Чесменскую победу. Наградная медаль за победу при Кагуле 21 июня 1770 года. Медаль в честь фельдмаршала Румянцева-Задунайского, заключившего победный мир с Турцией в 1774 году

Медаль за отличие в Кинбурнском сражении. Медали за участие в морских сражениях на Очаковском лимане с турками в июне 1788 году и в Роченсальмском бою со шведами в августе 1789 года

 Золотой офицерский крест и серебряная солдатская медаль за взятие штурмом крепости Очаков в декабре 1788 года. Лицевая и оборотная стороны. Медаль в память заключения мира с Турцией для участников войны 1768 – 1774 годов. Медали в память заключения мира со Швецией после войны 1788 – 1790 годов и с Турцией после войны 1787-1791 годов

Офицерский крест и солдатская медаль за участие в штурме Измаила в декабре 1790 года. Нагрудный офицерский знак Фанагорийского гренадерского полка с изображением Измаильского креста. 19 век

 А.В. Суворов. Медаль в память учреждения ордена святого Георгия. Знак ордена святого Георгия 4-ой степени

Звезда, лента и орден святого Георгия. 1769 год. Золотое Георгиевское оружие «За храбрость»

 Знак отличия Военного ордена. Учрежден в 1807 году. Офицерский крест за участие в сражении при Прейсиш-Эйлау в январе 1807 года, повторяющий форму Георгиевского креста. Первая, вторая, третья и четвертая степень солдатского Георгиевского креста

 Наградной Георгиевский штандарт. Мундир рядового 13-ого драгунского Военного ордена полка

 Портрет бригадира Грекова, одного из командиров Войска Донского, с наградными золотыми медалями. Медаль – именная награда полковника Т.Ф. Грекова. Жалованная сабля атамана Волжского казачьего войска Ф.М. Персидского. 1757 год

 Жалованный ковш – награда атаману Войска Донского Степану Ефремову за взятие из Крыма языков. 1738 год. Именные наградные медали для казацких командиров

 Медаль в память учреждения ордена святого Владимира. Звезда, лента и знак ордена святого Владимира первой степени. Соединенные звезды орденов святого Александра Невского и святого Владимира. Звезды ордена святого Владимира. 18 – начало 19 века. Знаки (кресты) ордена святого Владимира

Звезды ордена святого Владимира. 18 – начало 20 века. Знаки (кресты) ордена святого Владимира

Звезда, лента и знак ордена святой Анны первой степени. Звезды ордена святой Анны. Знаки (кресты) ордена святой Анны. 18 – начало 20 веков

Орденское одеяние кавалера Анны второй степени во времена императора Павла 1

Звёзды и знаки (кресты) ордена святой Анны

Наградное Аннинское оружие  - орден святой Анны четвертой степени «За храбрость». Награда за русско-турецкую войну 1877-1878 годов. Аннинская солдатская медаль. Знак ордена святой Анны на Аннинское оружие для христиан и иноверцев

Звезда, лента и знак ордена святого Иоанна Иерусалимского первой степени. Звёзды ордена святого Иоанна – Мальтийского ордена.  Донатские солдатские знаки отличия ордена святого Иоанна. Наградные медали для иррегулярных войск времени императора Павла. Оттиск в меди неизвестной награды «За победу 1800 года»

 Звёзды ордена Белого Орла. Знаки ордена Белого Орла с коронами (до февраля 1917 года) и без корон (орден Временного правительства Львова и Керенского)

 Звёзды ордена святого Станислава. Знаки кресты ордена святого Станислава

 Знаки ордена «Виртути Милитари» - За воинскую доблесть - второй – пятой степени

 Медали в память событий Отечественной войны 1812 года.  Серебряная медаль «1812 год» для участников сражений. Бронзовая медаль «1812 год» для дворянства и купечества. Медный крест «1812 год» для священнослужителей. Медаль для участников ополчения 1807 года. Медаль для наиболее отличившихся в боях партизан – жителей московской губернии. Медаль за взятие Парижа в марте 1814 года. Миниатюрная копия наград эпохи 1812 года (для ношения на фраке)

Золотой Георгиевский кортик «За храбрость». Медаль «За защиту Севастополя» в Крымской войне. Памятная советская медаль «100-летие обороны Севастополя». Медаль для участников русско-турецкой войны 1877-1878 годов. Колодка с наградами конца 19 – начала 20 века

Крест «За службу на Кавказе». 1864 год. Крест «50-летие завершения Кавказских войн». 1909 год. Медаль за участие в штурме аула Ахульго. 1839 год. Шашка кавказского образца – наградное Аннинское оружие «За храбрость». Наградные знаки отличия – серебряные «ордена» учрежденные Шамилём. Вторая четверть 19 века

Лейб-гвардии Преображенского полка. Лейб-гвардии Московского полка. Штаба войск гвардии и Санкт-Петербургского военного округа. 62-го пехотного Суздальского полка. 11-го гренадерского Фанагорийского полка. 13-го драгунского Военного ордена полка. 17-го гусарского Черниговского полка. Кавказской конной бригады. 9-го гусарского Киевского полка. 13-го гусарского Ахтырского полка. 104-го пехотного Устюжского полка. Лейб-гвардии Павловского полка. Лейб-гвардии Кирасирского его величества полка. Лейб-гвардии Уланского её величества полка. 11-го гусарского Изюмского полка. 139-го пехотного Моршанского полка

 Знак ордена Георгия четвертой степени лейтенанта П.Г. Степанова, участника боя «Варяга» и «Корейца» с японской эскадрой при Чемульпо в январе 1904 года. Медаль за участие в бою при Чемульпо. Лицевая и оборотная стороны. Французские медали для участников обороны Порт-Артура во время войны с Японией 1904 – 1905 годов. Крест для участников обороны Порт-Артура. Учрежден в 1914 году. Медали для участников войны с Японией 1904 – 1905 годов. Медали для медиков, участников русско-японской войны. Медаль в память 200-летия победы при Полтаве. 1909 год. Медаль в память 200-летия победы при Гангуте. 1914 год. Медаль в память 100-летия Отечественной войны 1812 года. 1912 год. Медаль «за труды по отличному выполнению всеобщей мобилизации 1914 года». Нагрудный знак лейб-гвардии Волынского полка, первым перешедшим на сторону восставшего народа в Февральскую революцию 1917 года

 

Титулы, мундиры и ордена Российской империи

Титулы, мундиры, ордена и родовые гербы как историко-культурное явление

 «Табель о рангах всех чинов...» и герольдмейстерская контора

Дворянство в России

Русская именная формула

Родственные, свойские и кумовские связи

Родовые титулы

Родовые гербы

Губернские мундиры для дворян и чиновников

Мундиры губернской администрации

 Военные чины

Военные мундиры

Военно-морские чины и мундиры

Свитские звания и мундиры

Ранги и титулы чиновников гражданских ведомств

Вторая четверть XIX в

Собственная его императорского величества канцелярия

Записки графа С. С. Уварова

Вторая половина XIX в. — начало XX в.

Почетные гражданские звания

Конец 18 века

Первая четверть XIX века

Мундиры учебных округов

Вторая четверть XIX в.

Мундиры благотворительных учреждений

Вторая половина XIX века

Гражданские мундиры военного покроя

Ведомственные мундиры в начале XX века

Чины и звания придворных кавалеров и дам

Парадное платье придворных кавалеров и дам

Придворные церемониалы и празднества

Мундиры чиновников Министерства императорского двора

 Формирование системы орденов

Орденские знаки и одеяния

Иерархия орденов

Наградные медали

 Ликвидация титулов, мундиров и орденов в 1917 г.

 Словарь основных чинов, званий и титулов

Словарь мундирной атрибутики